Woldemar : Конец Звягинцева.

Да это был он – рубаха парень, с большим сердцем и печенью с озорным румянцем на роже. Тот самый Звягинцев персонаж советских фильмов – «просто обычный парень», из тех, которые в суровые времена способны выжать 120%, укусить себя за локоть, увидеть собственные уши и прыгнуть выше головы.
Короче говоря, стандартный российский парень, но с одним увлечением. Звягинцев тырил с завода солидол. Все тащили с завода разную фигню пригодную в быту, а Звягинцев коллекционировал смазку. Практически каждый день тырил баночку солидола.

Дома у него стояли стеллажи, где аккуратно были расставлены эти самые баночки, на каждой имелась наклейка из пластыря и надпись на ней шариковой ручкой: «Спижжено 12 апреля в день космонавтики», «Спижжено в четыре часа пополудни 14 мая» и т. д.

Можно сказать - «Солидольный календарь» получался за три года. Были только пробелы, связанные с больничным, выходными и еще иногда пробел возникал из-за перебоев с поставкой смазки на завод.

Короче говоря, сидел Звягинцев одним погожим вечером на подоконнике у открытого окна и рассматривал в лупу два образца солидола датированные 17-м и 18-м августа.
Как вдруг мимо пролетела птица и метко серанула в образец за 17-е число.

Звягинцев побледнел и еще минут пять не мог пошевелиться. Потом лупа вывалилась из его рук, и он заплакал.
- Как теперь быть? Ведь невозможно вернуться во времени и снова стырить баночку за 17-е число, ведь весь солидол на заводе стал сегодняшним.
Хотя, впрочем!

Звягинцев заулыбался. Солидол из бочонка брали, зачерпывая специальной аллюминиевой ложкой. Таким образом, в центре образовывался как бы «кратер», соответственно по краям «кратера» оставался искомый «солидол из прошлого». Главное правильно рассчитать слой и можно снова стырить нужную пробу.
Тут Звягинцева поразила еще более сильная мысль:
- А что если пробурить солидол до дна бочонка, ведь в этом случае можно добраться до «пластов будущего». Это поразительно!

Звягинцев не спал почти всю ночь – мысли роились в его голове. Ньютону понадобилось целое яблоко, чтобы прозреть, а Звягинцеву было достаточно птичьей какашки.
Наутро, не завтракая, он помчался на завод.

На участке еще никого не было, лишь мастер участка возился в углу цехового помещения, перегружая остатки солидола из одного бочонка в другой. Он деловито утрамбовывал солидол ложкой и с видом гурмана соскребал остатки смазки со стенок пустого бочонка.

Что пережил в тот момент Звягинцев и не рассказать – миры перевернулись, прошлое и будущее смешалось, теория относительности распалась, и в мозгу Звягинцева остались одни непонятные черные дыры.

Вечером на участок вызвали скорую - Звягинцев к концу дня стал работать стоя спиной к токарному станку.

- Посмотрите, чего сработал, засранец. Из обычных заготовок для вешалок надо умудриться еще, такое выточить! – говорил мастер врачу скорой помощи.

Врач недоуменно вертела в руках несколько крупных металлических деталей.
- Не пойму, ну и что тут такого?
- Что-что, а вот - что!
И мастер ловкими руками в момент собрал из деталей механический педальный хуй, похожий по размерам на автомат Калашникова.
- Хуй - вот что!
- Крупный экземпляр. – заметила женщина-врач и дала сигнал санитарам забирать пациента, который тем временем уже стырил немного солидола.

Но Звягинцев был наготове. Он отобрал у мастера механический хуй, зажал приклад между ног, и неистово вращая педали, воткнул агрегат врачихе в жопу. Пошел дым.

- Вот для чего и предназначен солидол!

Торжествуя, Звягинцев смазал поршень, и дым прекратился, раздалось обычное в таких делах хлюпанье и чавканье.

В этот момент педальный хуй заговорил голосом Левитана, но это уже совсем другая история.