chiza : как закалялась дерева...

Глава 1. Ф каторай поивляется на свет диривянное недаразумение.

"Ах, ты батюшки, йоптваюмать, гляди... апять какая та хуйня палучилась!" - воскликнул папа Карла, глядя на деревяннае уёбище, стоящее у него на столе в мастерской.
Да... деревянный кубик-рубик выпилинный им из апилок на прошлой неделе был
намнога симпатичней.
- Хай, пиплы! - заорало диривяннае создание, - миня завут Андрей Губин!...
Потом в деревянной голове, что-то тренькнуло, переклинило и кадавр возопил:
- О боги! Прошу простить меня великодушно.... Паки, паки... иже еси... житие мое...
После произнесенной тирады силы окончательно покинули опилочное тулово и оно с грохотом пизданулось на пол.
"Даааа."- подумалось папе Карле - "Пора бросать пить палитуру нах. Эдак ведь и до чертей недалече". Напрягшы остатки атрофированных от долгого бездействия мазгофф, папа Карла решил спалить йобнутуйю куклу в ачаге. Этот старый пидор забыл, что настоящего камина у ниво по скудости бытия никогда и не было. Попытка огнепоклонника завершилась тем, что самый бальшой заусенец на бревне, изображавший то ли хуй, то ли нос, проделал дырку в бересте, на которой этот очаг был намалеван. "Апять ниудача, бля!"
В это время по радио пиридавали главную новасть дня. Жытели города Бабруйска абъявили вайну Албании. Бабруйцы, бабруйчанки, бабруйчата и прастые бабруины, члены Бабруйской Лиги Якудз (сокращенна «БЛЯ») остались недовольными последними достижениями албанских астрофизиков, и на почве этава вазмущонные жытили стали сабирать средства на вайну. Первым делом предпалагалось выпустить в шырокую пичать бабруйско-албанский разговорник для ваенных действий.
Сразу же после радио трансляцыы, Буратина решыл записаться в дабравольцы. Надев будёнафку и взяв папкарлин весчьмешок он попиздил на сборный пункт. На сборном пункте принимали только каричневые бутылки ис пат пива, а диривянных долбоебов нет.
А в это время, в задроченной каморке страдал папа Карла. Побитая молью буденафка и дырявый рюкзак, наследие иво барадатой прабабушки, прапали бис слида. «Ну словна карова йазыком слизнула, бля!» - убивался он. Тут папа заметил, что корявае бривно под названием Буратина, которым он столь неудачно папортил и бес таво убогий интырьер, куда то прапало. «Вот ссукабля! Надо пазванить этаму бешиннаму нидаумку - Джузеппе Гейтсу.» - папа дастал из-под вороха задороченных до дыр порножурналоф мабилу и пакрутил рукоятку индуктора. На том канце линии, после мнагачисленных и бурных перечислений анатамических асобиннастей, сыксуальных предпачтений и родственникоф из различных семейств жывотнаго царства, сказали:
- Старый распиздяй, свайо паследние сольдо ты клал на щщет лет триста назат, паэтаму очинь скора к тибе придут два ниочень приятных типа, и ты будишь сильна жилеть, что ни прадал свой драный скальп старьефщику, пока он был ищщо твой.
- Бля… - произнес Карла. Больше сказать он ничиво не смох.
Вконец расплющенный жызненными нивзгодами, так внизапно и больно ударившими иво па йайцам, папа ни нашол из слажиффшейся ситуации выхода и стал бицца галавой ап стену. Бился он упоенно, словно поэт отьебавший наконец далгажданную музу. А зря… Старая халупа, в падвале каторой абитал папа Карла, не выдержав титанических ударофф бизмозглой галавы жителя падзимелья, стала медленно заваливацца на бок.

Глава 2. Ф каторай Буратина паказывает свойо ебло Бабруасу.

Саломеная крыша небаскреба с грохотом и звоном наебнулась на голову Карабаса Бабруаса, он в эта время перисчитывал барыши ат паследнева мюзикла пра трех парасят. Но на вчирашним банкете адну свинью сажрали, и теперь перед Бабруасом стояла умапамрачительная задача найти аднаво кабана в этам блядском мире. Затуманеный пиявками взгляд бородача блуждал по засыпанной саломай, апилками и папой Карлой улице. Вдруг в ево поле зрения папало диривяное еблище Буратины.
Любазнательное тварение папы весело пиздовала со сборного пункта, напевая «Крылатые качели». «Вот кто мне нужен» - подумал Бабруас.
- Эй, бля, еблан стаеросовый, хочешь сниматься в маем музикле?, - заманивал Бабруас Буратину.
- А ты мне чо?, - Буратина, даром что, диривянный сваево никагда не упускал.
- А я тебе памагу стать настоящим мальчиком, жывым, бля!
Буратина всю сваю гавенную жисть мичтал стать жывым и научиться дрочить. Старый еблан папа Карла, по запарке, а может по пияному делу, хуй заебенил прямо между глаз, да и хуй то, так себе хуечек. Тонкий и острый, кароче нифписду. А Буратина мичтал о настоящем бальщом хуе с валасами и йайцами, начами он придставлял себя сладастна дрочащим на папакарловы журналы. Буратина был глуп. Непроходимо. Но долбоеб он был бодрый, можна сказать с аганьком. Аблабызаф Бабруаса, при этом чуть не лишив его последнего глаза, Буратина тут же сагласился. Давольный тем, что так быстра и пачти безбалезнино удалось наибать очиридного иблана, Карабас пратянул ему кантракт. Увидев этот кантракт, любой адвакат съел бы собствинный галстук и быстра пабижал бы вешацца на ближайшем фанаре, но Буратина был не такоф:
- А чо ета?
- Да хуйня, чистая фармальнасть! Нада расписацца, а то налогавая нас ни паймет.
- А чо налогавая?
Бабруас начинал терять терпение
- Не похуй штоль? Тебе нада живым и с хуем или бумашки четать?
- Аааа… а я хуй знаю, а как?
- Блять! Крестик паставь! Да ни здесь, песда деревянная! Да, вот тут.
Закончиф рисовать крестик, Буратина вдрук понял што зверски устал и что столь интеллектуальной работы он ищще ни в жисть не выполнял.

На этом моменте авторы натуральна затупили...они, бля, забыли, чо проебал Буратина - Азбуку или Букварь...посли мнагаслинных папытак удалось лишь вспомнить, что то что было удачно проебано, стоило около 4-х сольдо. Перевев эти нехуевые бабосы в рубли и капейки тварцы выяснили, что это примерно стоимасть адной бутылки пива...из этого следует, что Буратина праебал пива...а отсюда выват: Буратина – пидарас...но для прадалжения скаски нужна связка...и паэтаму будим считать, что он в дальнейшым проебет самоучитиль па плаванию.

Глава 3. Ф каторой Буратина впирвые в жизни видит гаварящива кота.

Буратина апять биз сил пизданулся на асфальт. У Бабруаса возникло падазрение, что это полено плотняком сидит на дури, но на руках не видна была слидов ат уколав были видны толька шляпки шурупав, забитых малатком. «Винт!» - уважытильна падумал Бабруас. Отдав приказания па мабиле Бабруас упиздил апкумариваться пиявами. Минут чириз пять на места катастрофы припиздили Кот-ниврот и Лиса-нифпизду. Пнув нагой бизжизненае палена они стали рыться в драном туристичискам папакарлином рюкзаке. Добычей стали полузасохшая луковица и пивная пробка.
- Да, это ж бомш какой-то! – произнес наконец кот, почесывая чуть пониже спины – Бабруас, бля, что, за лохов нас держит?
- Тише, хуило, он зазря никагда не вызывает. Раз вызвал – есть тема.
Базиль, наморщил лоп, пытаясь падумать.
- Это, кто хуило?! Это я хуило?! – заорал он
- Да ептвайумать, заткнись наканец! Лутше падумай как этого ебаклака в чуйство привести.

Буратина открыл сваи деревянные веки и увидел двух субъектоф подозрительного вида и весьма атвратительного запаху. «Самуучитиль!!!» - заметалась в дереве тревожная мысль. Но тут он вспомнил, што самуучитель он успешно проебал на местном рынке, а тачнее загнал какому то хую с бальшим, но гнутым носом. Видимо почуствовал родственную душу. «Ээээ, дарагой читырэ сольда, да?!» - последнее что вспомнилось ему. Патом было пиво, патом хуй знаит чо, патом Ба… Бабр… Бабруас, епт. О Бабруасе Буратина помнил мало. Самой ниибической чиртой Бабруаса была иво ебанутая барада. Фсе казлы мира прадались бы каму угодна за обладание барадой такой длины, ванючести и спутанности. А ище он дал мне 5 урругвайских эскудо (уэ). «О бля! Да я же багат, сцуко!» Дражащими руками Буратина судорожна осчупывал трещину сзади, куда он второпях засунул ниажиданнае багатство.
Багатства не высовывалась. Тут диривянное чмо поняло, что адин из бамжей был не савсем бомш. Эта был кот!!! Гаварящий кот!!! Громка бзднув, Буратина падпрыгнул на месте. Багатства со звоном пакатилась па маставой. Кот и Лиса тоже перданули, но уже ат радасти и с воплями кинулись на бабосы. Но хитрае палена так проста не наебешь. Нескалькими стримительными движениями Буратина собрал багатства и вадрузил их на привычнае места. Зажав обеими руками расшырившыйся анус, Буратина папиздячил в сторану вакзала.

Ту би кантьюнед….