Возможновсе : ПЬЯНЫЙ ТАНЕЦ ТОСКИ

Вступление

Это история о трех парнях выросших вместе и начинающих погрязать в своих жизнях после совершеннолетия; эта история о невидимой сути каждого – о Индейце, носившем небольшое перо в волосах, почти незаметное, преданность своим предкам о которых ничего не знал и все что мог для себя – носить перо, несмотря на закон запрещающий это; о Джонни, безумном малом который только сейчас начал врубаться что такое жизнь, что делать то что он хочет он не может, что он стоит на перекрестке: быть собой или стать общественностью, о Джонни видящем в мечтах ослепительное Солнце над Океаном и яхту с белыми парусами, о Джонни в исступлении слушающем музыку, о неосознанном Джонни, который вдруг замолчал начав осознавать; и обо мне наблюдавшем все наши сомнения, пустые бокалы, въедающуюся Тоску, которая появилась из ниоткуда и пробралась до самых костей и в ней, пританцовывая, с бутылкой в руке, мы пили, молча любили жизнь и врубались, что за Любовь к Жизни общество нас заплюет.

1.

Мы сегодня с Джонни обкурились. Трава была еще та. Я бегал по квартире и взывал к духам. Носился размахивая руками, издавая монотонные звуки.
– Они здесь! – кричал я.
Джонни замлевший сидел на полу, не издавая ни звука. Его шатало. Меня шатало. Я превратился в волну и останавливаясь ощущал как ветер раскачивает меня. Изнутри поднимался бриз. Каждый шаг отрывал меня от земли, я ходил по Луне, чувствуя присутствие духов.
– Они здесь! – кричал я ему. – Они здесь!
Джонни загородился не слыша меня. Он нырнул вглубь, отрешился от стен, пола, меня, мира и исчез. Меня окружил гул, все превратилось в пелену расстроенного фокуса и дыма. Каждый индеец появляющийся на моем пути выдыхал в меня дым. Первое чем они появлялись – черные глаза. Последнее что я мог еще разглядеть, сквозь выдохнутый дым – бледные губы. Я хотел получить трубку, но не успевал ее взять. Индейцы исчезали оставляя в ушах пение. В небе летела птица. Я взлетел за ней, меня перевернуло. Промелькнул потолок, красный ковер. Подо мной распласталась долина, укрытая тусклой травой. Я летел над желтой дорогой. Между небоскребов, между колон, по коридорах, в холмах – пейзаж изменялся каждые две секунды. Я хотел лететь направо и летел туда, хотел вверх и взмывал к небесам. Мой полет всецело находился под моей властью. Лишь пейзаж делал, что хотел, оставляя меня рабом моей свободы.

продолженеи следует