Последние каменты юзера Мама Стифлера в откровениях

Мама Стифлера: Антон, тут уж все забыли с чего началось, но полтреда обсуждали как варить картоху, а сейчас, вот, просим показать Егорова фотокарточку.

Мама Стифлера: А вот это мы сейчас и пытаемся выяснить

Мама Стифлера: В общем, всё понятно.
Не буду я с Егоровым никаких дел иметь.

Мама Стифлера: Егоров, выложил бы сразу спутниковую фотку Крыжополя, и сказал бы что ты вооон там, на сто пятнадцатом километре, в ромашковом поле дрочишь.
А то парады какие-то.

Мама Стифлера: Арсений, не сыпьте соль на рану. Где они, самцы-то? То аптекарь, петухов пообещавший, то Егоров без салюта. Тьфу.

Мама Стифлера: Училась в школе, закончила школу, вышла замуж, родила сына, развелась.
Я щитаю, это дохуя за 3-4 года.

Мама Стифлера: Я закончила школу в 96-ом. Через месяц вышла замуж. В 200-ом развелась.
Ташто беременной пионеркой я не побывала.

Мама Стифлера: А я в пятнадцать как раз в первый раз увидела и даже подержала. Была очень изумлена кстати. Я думала, что хуи растут внизу, между ногами, как у нормальных людей с пиздой, а они прям из живота торчат.

Мама Стифлера: Помню, я так ручонку детскую запустила своему бойфренду в джинсы, и осторожно так вниз двигаюсь. Примерно прикидываю, что сантиметров через десять наткнусь на хуй. Начинаю морально готовиться и глубоко дышать. И тут я натыкаюсь на неожиданный хуй, и ору.

Мама Стифлера: Кстати, есть простой способ узнать сколько тебе было лет в девяностых. Надо спросить: «Ты колбасился под „Крошка моя, я по тебе скучаю?“
Если ответ: „О, да, я и сейчас под неё на всех свадьбах канкан хуярю“ — человек 80-82 года рождения, однозначно. Если ответ: „Чо это за гавно?!“ — значит, родился в 75-79.

Мама Стифлера: У меня, к примеру, нечто среднее между «О, да!» и «Фубля нахуй!» Иба в тот год мне было 19, я была глубоко беременной, колбаситься физически не получалось, и оттого я эту песню сука ненавидела!

Мама Стифлера: Саша, а ты ваще никак не должен на Крошку реагировать. Ты не наш гг

Мама Стифлера: А КАПОРЫ?! Ангорские капоры! Бордовые и бирюзовые!

Мама Стифлера: Я ещё застала времена, когда выдавались талоны на покупку шмоток. Тебя прикрепляли к какому-нить одному крупному московскому универмагу, и выдавали талон с десятью графами. Можно было купить десять товаров. Одна единица товара — одна отметка в талоне. Хоть десять пар трусов купи, хоть десять норковых шуб. Талон кончился — иди нахуй.
И тогда начиналось самое интересное: люди пытались вывести с талона все печати и записи. Вымачивали талон в марганцовке, катали по нему варёное яйцо, и хуйпроссыш что ещё. А потом опять в тот же универмаг.

Мама Стифлера: А ещё у меня в 99 году случился пейджер гг

Мама Стифлера: Люди тогда были злые. Мама моя как-то разжилась курицей. В те времена роскошь необыкновенная. Пожарила, на стол поставила, и пошла на улицу меня и сестру домой звать. Пришли, а курицы нет. В углу собака сидит обожравшаяся, пердит виновато, и по всему видать что готова жизнью поплатиться за преступление.
Мама собаку чуть не убила тогда.

Мама Стифлера: Собака мелкая была. В самой-то килограмма три весу, если не меньше. Там и жрать-то нечего. Одна шерсть и гавно.
Куда в неё целая курица влезла за две минуты — хуй знает.

Мама Стифлера: Безя, у нас окна на другую сторону дома выходили. А двор был с противоположной стороны. Такшто приходилось выходить на улицу.

Мама Стифлера: Не смотрела Элен. Чем-то она мне не нравилась. Я смотрела Беверли Хиллс 90210. Каждое утро. И дрочила на Дэвида.

Мама Стифлера: Сдвиг, это прям так мужику и не объяснишь. Проще говоря — типа шапки.