Вращаются диски

ты знаешь, я тебе прощаю злость
и даже ненависть - любви былой Dark side*,
ну вот…не получилось, не сбылось,
песок попал на ось у колеса.
Крутились шестеренки сковород,
тахта скрипела, как жигуль, подчас,
но все не довершался оборот,
хоть ты порой поддавливала газ....

Не считай ни ангелов, ни ворон,
Выбирая верную из сторон.
Наблюдай — из мысли растёт стена,
Образуя небо седьмого дна.
Украшай, любуйся — тебе решать,
Это — твой сундук, и твоя кровать.

На горе кресты, под горой родник....

Ты — падал. Я — живу. Но в падении — не бездна, а ответ. Земля — лишь тень от звёзд, а небо — сеть, где рыбы нет.

Мы — цифры на песке, которые считает волна. Время — не вода, но тонет в нём стена.

Гравитация — не сила, а вопрос без глагола....

Я долго думал над судьбой
И горб её носил с собой
Стоптал три пары башмаков
И вечно рвался из оков
Но у судьбы своя печаль-
Ей просто никого не жаль
Ей всё заранее известно
А обо мне не интересно
И для меня - не суждено
Увидит дно, пойдет на дно
Увидит славу, будет слава
Вулкан страстей, запрыгнет в лаву
Да, в общем я-то кто такой
Чтоб спорить с собственной судьбой?...

Звезду открыл я среди неба
Она мне глянула в лицо
Хотя я близко с нею не был,
Звезда держалась с наглецом

На свой бинокль я смачно плюнул,
Протёр в нём стёкла рукавом
На тусклый свет звезды я клюнул,
Часу примерно во втором

Звезда пленительного счастья....

Усталость. Нет, не то. Скорее грусть.
Припадок, что зовется ностальгией.
Под коньячок хорош, конечно, гусь,
но коньяка должно быть изобилие.

Тоска в изгнании больше, чем тоска -
писательская оторопь в испуге.
Не припустить по строчкам гопака,
И не забиться в страстном буги-вуги....

Деревенская дискотека, если взглянуть на неё из космоса, то она напоминает лишайное поле. Все стоят кружочками, посередине которых стоят женские сумки. Лишайные пятна. И топчутся на месте,охраняя свои сумки. В любом случае, танцами это назвать нельзя....

Снова август на палитре,
Спаса Яблочного дух.
Словно захмелев с пол-литра,
заливается петух.
И горят звездой Давида
астры в космосе судьбы.
Все сады Семирамиды
грабят дачные рабы.
А подсолнух коловратом
апеллирует к зиме.
Жизнь всегда за мирный атом
на любом клочке земли....

Формирование поверхности
Планируется завершить
В Год дохлого кабана.
Выпустить новые стада людей
На просторы руин.
Рассказать, как хорошо было прежде,
Пока отрицательный персонаж исторической хроники
Не совершил большую ошибку....

Я наяву,
я наливаю в бокал эспрессо.
(Яна, давай, пока!)
Экспресс прибывает точно по расписанию.
Тощий, просаленный
(совсем не в форме),
еле залез на платформу.
Товарный, скорый? Фух, повезло.
Вези!

Электрич-кач-качается....

Чтобы мир сотворить из крупинки 
Надо время, возможно года
Я мозгов свои две половинки,
Разделяю на "нет" и на "да"

Чтоб восторг поддержать вдохновеньем
Пью я пиво, а сверху коньяк
Потому как в минуты творенья
Без спиртного, ну просто никак

*40
Сорок лет....

В этой истории боль - вряд ли брат стёб-
я в том аду просто вчера бывал:
там было очень плохо почти всё,
лишь в белом поле пепельный был бал.

Всё начиналось раньше – так жаль, что
я и стихов его почти не читал.
Он полусмерть пьяная....

Не приставайте с любовью к женщинам,

которые безответны к вам,

не тратьте попусту самые нежные

пусть даже правильные слова.

Не признавайтесь в любви к не любящим:

людей не любящих вовсе

нет.

Есть не дождавшиеся и ждущие

и не послушавшие совет:

«Не приставайте с любовью к любящим

я знаю, любящим, го не вас,

не тратьте попусту самые чуткие,

пусть даже правильные слова,

где одиночество рвёт отчаяние

и телефон твой...

Дрыхнет тёлка незнакомая
мой конец помадой крашенный,
буфера и ляжки клёвые
и собой не то чтоб страшная.

На столе стаканы с колою
и полпузыря осталося,
в это лето развесёлое
с этой сушью мы справляемся.

Я тусил в шкерятах фирменных
чёткой фраерской походочкой,
снял биксулю –ножки длинные....

Жизнь терпит наше панибратское обращение в силу своей христианской миссии к человечеству. Смерть придерживается веками отрепетированного протокола взаимоотношений с живой материей, то есть с нами. Традиции, черт бы их побрал. Но это запретная территория Бога....

В зелёном омуте листвы
Фонарь июльской ночью
Сверкает посреди Москвы
И шепчет, и пророчит

О том, что солнце этот год
С горы поворотило;
И всё пройдёт. А что пройдёт,
Конечно, будет мило.

А дождь на чешуе дрожит
Листвы, как на плотвице,
И падает на гаражи,
Сквозь щели крыш сочится;...

Стопой придавив луну,
тянется за кроссовкой.
Ливень стирает львицу
со стенок тумб.
После жары город
зайдёт в столовку
немного совковых,
но вкусных,
цветущих клумб.

День зарубится в вазе
ромашково-васильковой
тенью....

Мучительный жестокий гений
В огне военном, в земляном окопе,
Контуженый, глухой, небритый,
В атаке умирает, в обороне,
И выклевать глаза отряд вороний
Летит, пикирует на вымерших солдат;
Смешение надежд, прощаний, дат.
Голь, нищета, ничтожества в отрепьях,
Недолго проживут на мерзлой репе....

Два погасших костра тянут пепельно-белые руки,
Чтоб друг друга обнять, сохраняя остатки тепла;
Чтоб не думать о том, что всегда неизбежны разлуки,
Что короткая долгая жизнь отгорела, прошла.

Словно лёгкая память, летят ошалелые искры.
Это искры-смешинки в глазах от любви и добра....

По степи мотаться, все равно что кушать мел.
Как обед подают — прибегают враз семеро с ложкой.
Я бы дикую эту Россию без соли съел
За прекраснейший из супов — со льдом окрошку.

По земле помотался и понял, что слова — вода.
Стёр подошвы сапог, и содрал аж до крови стельки....