Про любовь

Свой «Завтрак на траве» Клод Моне писал два года: тысяча восемьсот шестьдесят пятый и шестьдесят шестой.
Картина предельно благопристойна: все мужчины цивильно одеты, кое-кто даже не снимал шляпу, лишь один на переднем плане справа позволил себе улечься на траву в жилетке....

Выхожу за какой-нибудь мелочью,
Забываю зачем через пять минут.
Я - за дверь, а мороз змеем в щелочку
И сидит, ну и пусть, значит ждут.

* * *
Подостывшие к вечеру трупики
под кровать мной запинанных снов,
где-то там, между этими хлюпиками,
запылилась, издохла любовь....

Вот я, повеса из повес,
В банкетный зал вхожу бесстрастно.
Мой идеально выбрит фейс,
И в целом, всё во мне прекрасно.

Вот дамы пёстрою толпой
Ко мне, толкаясь, подоспели,
Чтоб рассказать наперебой,
Как я божественен в постели....

На смерть ближайшую я был бы обречённым
И след мой снежные потоки замели,
Когда б твой силуэт, как белое на чёрном,
Ни видел я на фоне неба и земли.

Твой образ различал я в предрассветной хмари,
И каждый раз вновь, как усталый Магеллан,
Я понимал, что мой Господь – надёжный парень,
И что реален берег неизвестных стран....

Подхорунжий - бравый малый.
Удалая голова.
Верный конь по кличке Чалый
Рвёт зубами удила.

В палисаднике черешня.
Запах мяты из сенцов.
Над черешнею скворешня -
Колыбельная птенцов.

Дремлет пьяная станица.
Диск Луны как медный грош....

С мертвым голубем возилась детвора.
Говорили ему, глупому: "пора"
Только голубь этот не хотел взлетать
Надоело серой падали дышать.

Он, дохлятина, глядел из под бровей,
Вспоминал, как согревает суховей,
Корку хлеба, рожь гнилую на корню,
Обещанье "я тебя похороню"

Где ты, девочка, где кислое пшено?...

Перелюби любовь.
Перепеки печаль.
Переназначь назначенное
Невзначай.
Перебери, что брал.
Битое перебей.
И на последний бал,
Чтоб не болеть, к себе
То пригласи, в чем соль.
То, о чем чем голосил.
Сточенную мозоль
Выпростай....

Вкушая шум шикарных камышей
И шум мышей приняв неосторожно
За шёпот обмишулиных мужей
Реши,что рядом женщина возможна.

Пока шумел по прежнему камыш
Ты перед ним весёлая стояла,
-Так значит ты по женщинам грустишь
Как будто остального шума мало?...

Травою, растущей внутрь
Земли, под надёжный кров,
Один лишь, кто ебанут,
Всё верит, что есть любовь.

Любовь предала не раз,
И тянется боль, как след.
Но верой снимает сглаз
Отшельник-анахорет.

Лишь “додики” и “лохи”,
Аскеты и молчуны
Стихи, как свои грехи,
Отмаливают, честны....

…Это сейчас у вас всё просто и быстро.
Как кошки родят. Раз-два - и готово.
Наверняка, ничего толком и не расчувствовал.
А в наше время было не так.
Ночь лежишь, не спишь. Ворочаешься с боку на бок, всё думаешь - как половчее придумать?
Надо же так, чтобы обязательно получилось, чтобы не оттолкнула....

Медляк сменялся медляком,
меняли Beatles Smokie,
а Солнца рыжий окоем
с рассветом на востоке
вставал и гранями мерцал
как огненный физалис,
а мы с тобою - два слепца,
бездумно целовались.
Так это ж просто - се ля ви,
зачем глядеть вперед нам,
и мы паслись в полях любви,
подобные животным....

Хочу разместить тебя.
В цинковом корыте я.
И так, чтоб в размер вошла.
ГОСТ, в РФ забытый. Да.

Сто пять сантиметров.
Добра и зла.
Слегка уже проржавела
Его цинковка.
Не держится вечно.
Металл, когда
В нем капусту секут,
А также ловко

Разделывают
Еще свежий, кровящий труп

Окисает железо на воздухе быстро, очень....

Здесь между вдохом и выдохом
Словно во сне, наяву,
В мире меж входом и выходом
Мучаюсь я, но живу.

И из осенней в весеннюю
Переселяюсь тоску.
Потустороннюю тенью я
К женскому ближусь соску.

Нет моего отражения
В зеркале вечной реки....

На кирпичном заводе встречает старость
Вот грунтовки в ведре совсем не осталось
Поржавевший шпатель раскис в растворе
Через призму очков зрачок раздвоен

Ей уже не двадцать и не тридцать четыре
Как доска сухая резки черты и
Как гнилые груши обвисли груди
Над гармошкой жопы смеются люди

Помнишь Таня как мы целовались в балете?...

Я тебе пиздень разворочу,
Жопу превращу в трубу Газпрома —
Так с тобою трахаться хочу,
Милая моя девчонка Тома!

Я тебя не знал еще вчера,
А сегодня как прожить, не знаю.
Хуй стоит мой с ночи до утра —
Горячо, мне кажется, я таю!...

Да, он не был красавцем. И она не ахти.
Принимая житейскую эту проблему,
Они встретились где-то в канун тридцати
И, влюбившись, закрыли о внешности тему

Пусть он был коренаст и уже лысоват,
А она с длинным носом и тощей фигурой,
Они начали жить без оглядки назад,
Влившись в массу семей с невысокой культурой

Он работал на стойке прорабом года,
Она где-то бухгалтером в тресте пахала,
И в какой-то из дней наступила среда
В их рабочем посёлке в предместьях Урала

[дальше]