Любовная лирика и проза Жизни

Автор: Dr.Pilulkin Любовная лирика и проза Жизни

Часть I. Захар

23 февраля, утро… Актер Захар Душевный проснулся как обычно — около 10 утра. Окончательно подниматься ему не хотелось. Он лежал в постели и смотрел на хмурое неприветливое небо за окном.
— Сегодня у всех мужиков праздник… Отмечать будут… А тут вечерний спектакль… Не выпить, не закусить, так сказать..., — думал актер.Но ничего не поделаешь, работа есть работа. Захар неохотно сел в постели, понежился еще немного под одеялом и согнав остатки дремоты направился в ванную.
Несмотря на свои „сорок с лишним” из зеркала на него смотрел довольно моложавый мужичок с приятным лицом и несколько козлинной бородкой, которая явно прибавляла к его „сорока с лишним” еще немного лишнего. Но в целом он был подтянут и полон сил.
Приводя себя в порядок Захар размышлял о своей сценической напарнице, актрисе Нине Плюшко, с которой ему предстояло сегодня вечером в очередной раз выйти на сцену.Нина была неплохой актрисой, всегда играла с полной самоотдачей, с душой, как говорится, но для сегоднящнего спектакля она, мягко говоря, не подходила. Играть предстояло лирику и при чем лирику любовную. Весь спектакль строился на отрывках стихотворных призведений известных и не очень авторов. Отрывки филигранно были уложены в сюжетную линию, а значит предстояло признаваться в безмерной Любви и Преданности, изображать Ревность и Страсть, а в промежутках между этим еще и петь под гитару романсы! И всё это для якобы любимой женщины!..
Вы скажите, что для актера это пустяк… Но в данной ситуации всё было не так просто, как кажется… Если Захару было „сорок с лишним”, то Нине было „пятьдесят с небольшим”! К тому же Нина очень соответствовала своей фамилии и на фоне Захара выглядела не просто плюшкой, а настоящей румяной булкой! Даже можно сказать караваем! Это несоответствие всегда удручало Захара и он в тайне надеялся, что режиссер, наконец-то, заметит эту нестыковку и заменит Нину более подходящей кандидатурой. Но изменения, который уже год, упорно заставляли себя ждать…
С такими мыслями Захар пошел готовить завтрак.
Открыв холодильник, он увидел, что традиционная холостяцкая еда – яичница — находится под угрозой исчезновения как элемент – в холодильнике гордо белело одно единственное яйцо.
— Ничего… Перед спектаклем забегу в магазин и пополню запас, — подумал Захар и принялся готовить глазунью.


Часть II. Зрители

23 февраля, день… У Еремея Николаевича было отличное настроение! С утра его поздравляли женщины и он просто тонул в их внимании, которое проявлялось в виде несмываемых отпечатков напомаженных губ на его щеках. Корпоративная вечеринка началась с утра, и днем многие были уже навеселе!
Еремей Николаевич хоть и любил выпить, сегодня лишнего себе не позволил и пораньше улизнул с работы. Вечером его ожидало еще одно приятное событие — поход в театр, который ему, в качестве подарка ко Дню защитника Отечества, организовала супруга.
По дороге домой он отметил легкий дискомфорт в животе… Что-то с праздничного стола явно не сваривалось и бурлило, издавая мелодичное мажорное урчание. Еремей Николаевич немного огорчился, но до вечера было еще далеко и поэтому он не придал этому факту существенного значения. Придя домой он уселся за недочитанную книгу, чтобы убить пару часов, оставшихся до спектакля.
В это время двое молодых людей встретились на заснеженных городских улицах. Они любили друг друга. Он принес ей букет роз. Она с трепетом приняла их и с гордостью несла, периодически прижимая цветы к груди, как грудного ребенка прижимает кормящая мать. Прохожие провожали пару изумленными взглядами, некоторые перешептывались и до молодых людей долетали отрывки фраз: «… надо же! Такая хрупкая, молоденькая, а уже в Армии!», «… вот мужчины нынче пошли! Отправил девочку служить, а теперь ей цветочки дарит в мужской праздник!»… И только молодые люди знали истину! У них сегодня была очередная годовщина со дня знакомства и девушка решила сделать своему парню подарок – пригласить его в театр. И теперь они неторопливо шли именно туда.
Вечер брал свое… Еремей Николаевич вышел из дома, чтобы через пол часа встретиться с супругой. В голове еще бродили остатки корпоративного коньяка, а в животе вроде бы всё улеглось (от бывшего дискомфорта не осталось и следа!).
Он благополучно встретил жену, и они заспешили к театру, так как времени до начала представления оставалось совсем немного.
Подходя к зданию, где располагался театр, Еремей Николаевич обратил внимание на то, что у входа не было, как обычно, скопления людей. Странным это ему не показалось, ибо он подумал, что основная масса зрителей уже давно заняла свои места и ожидала начало представления.
В данной ситуации совсем некстати оказалось заявление супруги Еремея Николаевича о том, что хорошо бы перед спектаклем посетить уборную, чтобы потом не вышел, чего доброго, конфуз и уже перед самым входом в зрительный зал он ответил:
— Только, пожалуйста, быстрее! Через три минуты начало, а еще надо занять хорошие места (в этот маленький театр билеты продавались без указания мест и зрители рассаживались произвольно)!
Как раз в тот момент, когда Еремей Николаевич произносил фразу «надо занять хорошие места», мимо него проходила уже известная нам пара молодых людей. Не услышать произнесенное Еремеем Николаевичем они никак не могли и это отразилось в явном ускорении их проникновения в зрительный зал, а именно – почти бегом!
— Мы, наверное, не туда попали, — в недоумении произнес молодой человек, изучая совершенно пустой зал! Ну, почти пустой… В уголке, куда свет софитов добирался с большим трудом, угадывалась пара притаившихся зрителей. Но тут к ним подошла девочка-билетер и оторвала контрольные корешки билетов, развеяв тем самым все сомнения — молодые люди попали туда, куда надо! Однако решительности это им не придало и они как-то робко выбрали лучшие на их взгляд места во втором ряду, благо выбор был сегодня богат!
Через пару минут в проеме дверей появился Еремей Николаевич с супругой. Увидев пустой зал, он так же, как и молодой человек, подумал, что случайно забрел не на тот огонек, но все та же девочка-билетер быстро ликвидировала его сомнения, произведя над билетами нехитрую манипуляцию.
— Ну, что ж… Мы не привыкли отступать, — подумал Еремей Николаевич и усадил супругу на самый первый ряд невдалеке от молодых людей.
В зале стояла просто дикая тишина! Три пары тихо перешептывались, делали вид, что разглядывают декорации и пытались сохранять спокойствие. Особенно же спокойствие пытался сохранять Еремей Николаевич, потому что где-то в глубинах брюшной полости вновь заиграли знакомые нотки несварения! Они накатывали пока еще тихими волнами утреннего бриза, но чувствовалось, что в них скрывается вся мощь дневного шторма, который, возможно, уже не за горами!

Но еще терпелось...

Незнакомая нам пара – мужчина и женщина средних лет, увидев, что явно выбиваются своим месторасположением из малочисленной зрительской массы, почему-то согнувшись (будто в кинотеатре), переместились к более увесистому островку поклонников театрального искусства, как малые тела – по законам физики – притягиваются к более большим.
Прошло уже пять минут, но спектакль не начинался и шесть зрителей ждали вердикт организаторов представления – быть или не быть...
Вот в чем был их по истине театральный вопрос!


Часть III. Актеры

Сегодня Захар вышел из дома раньше обычного. Во-первых, они с Ниной договорились перед спектаклем отрепетировать движения вальса, а во-вторых, ему предстояло забежать в магазин за яйцами, без которых он уже не представлял себе завтрак.На улицах ему то и дело встречались подвыпившие мужчины, да что там греха таить – и женщины в таком же состоянии были не редкостью в этот праздничный день. Это не то чтобы злило Захара… Скорее он им завидовал.
К нему исподволь возвращались утренние мысли, но он мужественно их отметал и думал о том, что после спектакля они с Ниной обязательно хорошенечко напьются! Это его тешило и настраивало на задор!
С лотком яиц он прошел через служебный вход и направился к гримерке. До представления оставалось около получаса. Нина накладывала грим перед зеркалом и Захар отметил про себя, что она сейчас походит даже и не на булку, а на «Плетенку», которую, предварительно намазав сверху желтком, хорошенечко запекли в духовке!
Настроение у Нины было отличным. Она поздравила Захара с Мужским праздником, чмокнула в щечку и лукаво подмигнула, давая понять, что через каких-то два часа поздравит его по-настоящему!
За несколько минут до начала Захар, по привычке, подошел к кулисам, чтобы взглянуть на зрительный зал. Он легонько приоткрыл импровизированный занавес и приглушенно охнул… В зале было целых шесть зрителей! Чувство досады смешивалось с растерянностью…
— Вот те и праздничный спектакль! — простонал он.
— Нина, нас ожидают бурные овации и море цветов! — не без иронии сказал он, обращаясь уже к Нине.
— В зале я насчитал шесть зрителей… Мало того… Они уселись не посередине, а с одной стороны… Чтоб их… Это ж придется боком к декорациям играть! Может отменим выступление, а? — всё еще смотря в зал спросил Захар.
Нина резво подскочила к Захару и самолично убедилась, что коллега не преувеличивал!
— Захарушка, не расстраивайся! Что нам с ними детей крестить? Попросим осветителя поярче софиты включить. Пусть нас и послепит немного, но мы зато не будем видеть пустой зал! А потом устроим себе праздник! Споешь мне ту песенку с нецензурными выражениями? Ох и люблю ее, особенно, когда выпью! — отвечала Нина.
— Ну, ладно, иди на сцену! Видимо, это все почитатели нашего таланта на сегодня! — и она ободряюще шлёпнула Захара чуть ниже спины.

Часть IV. Спектакль. Акт первый

С началом явно затягивали… Зрители еще не волновались, но уже переглядывались. Женщины переживали, что сорвется приготовленный ими сюрприз, а мужчины задумчиво отсутствовали, погрузившись в свои мысли. А думали они, как ни странно, об одном и том же, а именно о зрительской ответственности перед актерами и перед друг другом – такими же зрителями, как и они сами.
Если в зале аншлаг, то зритель чувствует себя вольготно! Он может кашлять до посинения, ерзать, скрипя сиденьем, зевать и так далее… Никто и не заметит, разве только ближайший к нему такой же зритель. Другое дело – пустой зал! В данной ситуации силы равны и уже самому зрителю приходится несладко! Зритель находится под неусыпным контролем актерских глаз и любая погрешность в поведении, не дай Бог, будет немедленно замечена и покарана презрительным взглядом артиста и коллег-зрителей!
Вот об этом и размышляла мужская половина зрителей. И причины на то у них были…
Если у молодого человека и Незнакомца (назовем его так) поводы волноваться был несущественными, то у Еремея Николаевича было от чего чувствовать себя неуютно! К безобидному урчанию в животе присоединились очень угрожающие колики, что заставляло его периодически пыхтеть и сгибаться, как складной нож!
Наконец-то на сцене появился актер...
Захар вышел на сцену, театрально переместился с середины на фланг – ближе к кучке зрителей (от чего стал похож на ребенка, которого взрослые поставили на табурет для прочтения новогоднего стишка) и вкрадчиво произнес заранее приготовленную вступительную реплику:
— Уважаемые зрители, надо понимать, что наши поклонники к нам сегодня не доехали..., — начал Захар.
Эта фраза так исцеляющее подействовала на Еремея Николаевича, что он в полном смысле излечился! Благостное тепло разливалось по телу, он подумал, что из-за малого количества зрителей спектакль будет отменен и его мучения закончатся! Он предвкушал, как изобразит на лице чувство несказанного сожаления, не смотря ни на что одарит актера аплодисментами и, утешая жену, выйдет на спасительную улицу… Он не слышал, что говорил в целом Захар и лишь последние слова актера вернули Еремея Николаевича в действительность! Это была лаконичная, как смертный приговор фраза:
— Итак, мы начинаем!
Еремей Николаевич мобилизовался, а в зале раздались скудные шлепки аплодисментов.
— Я помню чудное мгновенье.., — продекламировал Захар и Еремей Николаевич невольно подумал, что актер действительно может надолго запомнить это чудное мгновенье, если всё так будет продолжаться в дальнейшем! Эта фраза, знакомая со школьной скамьи даже отъявленным двоечникам, приобрела в данной ситуации неподдельный трагикомический оттенок!
— Передо мной явилась ты! — продолжал Захар, принимая стильные позы обезумевшего от счастья влюбленного.
В этот момент, как бы невзначай, из-за кулис выплыла Нина. И тут произошел первый прокол! Но это, к счастью, был не Еремей Николаевич...
Вспугнув зрителей, громко кашлянул Незнакомец, а молодой человек отозвался ехидным смешком. Если Незнакомец кашлял непреднамеренно, то молодой человек расценил это как сарказм и просто не удержался, увидев Нину.
Еремей Николаевич чуть было не поддержал молодого человека, но вовремя возникшая колика спасла его зрительскую репутацию!
Картина, представшая перед зрителями, имела двойственный характер и в борьбе характеров побеждала не любовная лирика, а скорее комичность. Щуплый актер, одетый в стиле Дон Жуана с гитарой наперевес туманным взглядом рассматривал то, что перед ним явилось! Если бы это было в реальной жизни, то актер запомнил бы это мгновенье на всю оставшуюся жизнь, ибо объект его Любви был несколько старше, несколько выше и значительно крупнее его самого и очень напоминал Монсерат Кабалье в нелучшие ее годы.
Женская часть зрителей была куда более серьезной! С широко открытыми глазами они сопереживали актрисе, как будто это происходило не с Ниной Плюшко, а именно с ними.
Тем временем действо продолжалось…
Монологи сменялись диалогами, словом, всё шло своим чередом. Некоторую монотонность спектакля с периодичностью в пять минут нарушал надсадный кашель Незнакомца вперемежку с неприятным, резким звуком подтягивания выделений из носа. И надо сказать, что по этим приступам легко могли сверять свой ход кремлевские куранты, из-за чего актеры (в ожидании) постоянно вздрагивали, а пару раз, выбиваясь из ритма, забывали текст…
Спутница Незнакомца чувствовала себя крайне неловко. Она с извинением поглядывала в сторону то зрителей, то актеров ища сострадание, однако, в глазах первых ярко просматривался еле скрываемый смех, а в глазах последних – нескрываемая ярость!
Еремей же Николаевич, забыв про свой недуг, тихонько локотком толкал в бок свою супругу, мол смотри, как людей ломает, и думал, что не зря потратил вечер, ибо происходящее очень его забавляло!
Молодые люди, не в силах сдерживаться, хихикали, прикрывая лица руками и букетом роз, громко шептались, явно обсуждая не спектакль.
Творческая атмосфера становилась невыносимой, но всех спас антракт! Обошлось без потерь! Зрители жидко-громко зарукоплескали, делая вид, что потрясены игрой актеров, на что актеры ответили не менее язвительными поклонами в сторону зрителей!
Занавес опустился…

В первом тайме ничья...



Часть V. Антракт

— Такого я не припомню за всю свою актерскую жизнь! – с отчаянием в голосе обратился Захар к раскрасневшейся как закат Нине. Ты видала эту сопливую жирную свинью?! От его кашля чуть струны на гитаре не лопнули! Никакого уважения! Так хотелось подойти и покашлять ему в ответ в его гнусное поросячье рыло! С каким настроением мне выходить на второй акт?! Уроды! А остальные тоже красавцы! Весело им…
Нина смотрела на Захара с пониманием. Она полностью разделяла его состояние! Ее даже посетило видение, как во втором акте Захар, играя роль Отелло, самозабвенно душит Незнакомца, а тот немощно хрипит, захлебываясь собственными соплями!
— Так его, Захарушка, так! Будет знать, сволочь, как распространять заразу в общественных местах! — мысленно подбадривала его Нина, вспоминая, что в городе идет эпидемия гриппа. И тут она решилась на поступок, который предопределил дальнейший ход событий – она предложила, не дожидаясь конца спектакля, выпить припасенный на праздник коньяк! Чтоб смягчить горечь, так сказать...

Сомнения прочь! Захар уговаривать себя не позволил!..

А зрители были довольны!..
В перерыве Еремей Николаевич, покуривая сигарету, оглашал улицу неприлично громким смехом, изображая перед женой то кашляющего Незнакомца, то вздрагивающего Захара, то Нину, лихорадочно вспоминающую текст. Несварение его уже не беспокоило и он веселился от души! Жена пыталась одергивать разошедшегося супруга, но всё было напрасным. Даже последняя ее фраза «Смотри, плакать будешь!» не повлияла на ситуацию.
Пара молодых людей на улицу не выходила и не столько из-за того, что не имела пристрастия к табаку, сколько из-за нежелания выходить на холод. Они замерзли, гуляя по улицам и теперь, разомлев в тепле, тихонько хихикали на своих местах.
Незнакомец и его спутница исчезли…
В гримерке шла банальная пьянка! Пили по половине стакана за тост, ибо поджимало время. На закуску – долька лимона...

Часть VI. Спектакль. Акт второй

Еремей Николаевич, вдоволь насмеявшись, вернулся в зал. Невольно поймал взгляды молодых людей и понял, что они тоже с нетерпением ждут продолжение! Он подмигнул им и поудобнее уселся в кресле, предвкушая получить новую порцию веселья, но тут, как с ясного неба гром, на него навалился приступ колик и урчания в животе!
— Не к месту! – подумал Еремей Николаевич. — Ой, не к месту!
Прозвенел третий звонок. Свет погас, негромко заиграла легкая музыка.Зрители зааплодировали и Еремей Николаевич сразу почувствовал, вернее услышал, что мощность рукоплесканий (до того и так очень слабая) уменьшилась почти вдвое!
— Что-то не так! — подумал он. Его взгляд буравил то место, где в первом акте размещался Незнакомец и его спутница. Холодок какого-то невнятного пока ужаса прокатился по спине Еремея Николаевича – на их местах расположились пустота и темнота!
— Ах, подлый Незнакомец! Малодушный трус! Сбежал таки! – пронеслось в его голове и тут он понял природу того ужаса, который так внезапно его охватил минуту назад – в животе разыгрывалась буря и он, именно он, Еремей Николаевич, вполне обосновано мог стать ни кем неприкрытым объектом насмешек и уже очень скоро!
Но то, что случилось далее, немного успокоило его.
На сцену вывалились актеры. Если в первом акте чувствовалась скованность в их поведении, то сейчас явно проглядывалась выраженная бравада! Захар, несмотря на легкое двоение в глазах, заметил, что источник их бед в первом акте иссяк, то есть исчез совсем! В голове Захара даже мелькнула мысль о том, что коньяк был выпит зря, но он эту мысль быстро отогнал.
– Зря ничего не бывает! Алкоголь еще ни кому в богемной сфере не вредил! Теперь нам никто мешать не будет, а играть будет намного легче! — философски отметил он и начал длинный монолог, выдернутый из нетленного «Евгения Онегина».
Свет тускло горел, музыка еле слышно ласкала уши… Захар проникновенно, тихим голосом объяснялся в любви Нине, та строила из себя юную недотрогу и дивным образом закатывала окосевшие от выпитого глазки.

И тут случилось непредвиденное!

Молодой человек, видимо убаюканный теплом и монотонным, тихим монологом Захара, громко и резко всхрапнул! Нина от неожиданности чуть не слетела со стула, Захар потерял дар речи, а Еремей Николаевич, несмотря на бурление в животе, начал трястись от истерического смеха! Только полутьма спасла от позора молодого человека! Он намерено закашлялся, давая понять, что вовсе и не храпел, просто так неудачно кашлянул.
Но это его не реабилитировало и во тьме зрительного зала отчетливо засветились три красных пятна: два в виде ушных раковин молодого человека и одно – в виде овала лица его девушки!
— Ай, да паренек! Молодчина, не дал умереть от скуки! – подумал Еремей Николаевич, продолжая трястись в конвульсиях смеха.
Внутри Захара что-то забурлило и это что-то было злобой и яростью! Его глаза безуспешно выискивали в темноте обидчика, ему хотелось взять гитару за гриф и сделать этому храпуну «Мексиканский галстук», но, на удивление, он быстро овладел собой и продолжил дочитывать свой монолог.
— Все-таки не зря пили! – подумал он.
Свет вернулся в зал. Публика несколько утихомирилась. Захар с Ниной покружились в вальсе и ни разу не ошиблись при этом, что было удивительным само по себе, ибо на репетициях это им не удавалось!
— Точно не зря пили! – еще раз подумал Захар и с еще большим энтузиазмом закрутил в танце Нину.
Но перемирие длилось не долго. В бой вступила тяжелая артиллерия – Еремей Николаевич!
Танец благополучно закончился, последняя нота повисла в воздухе, но звучала она как-то фальшиво. Не сразу стало понятным, что последний аккорд остался за Еремеем Николаевичем! Воздух в маленьком помещении был слегка подпорчен...
Еремей Николаевич густо покраснел и, чтобы переключить с себя внимание, неистово захлопал в ладоши. Его дружно поддержали! Все, кроме супруги...
Молодые люди от смеха просто съезжали с кресел! Букет роз, выскользнув из рук девушки, очутился прямо у ног Еремея Николаевича, как бы приглашая его исполнить конфуз на бис! Не выдержав такого успеха мужа, супруга Еремея Николаевича пулей покинула зал, а Захар, оставив Нину дышать озонированным воздухом, также пулей метнулся в противоположном направлении – за кулисы! Там он отыскал лоток купленных перед спектаклем яиц, так же быстро вернулся в зрительный зал и точным броском поразил Еремея Николаевича прямо в лоб!
Такой поворот событий просто добил молодых людей! Они уже не могли смеяться и просто глотали воздух открытыми ртами за что и поплатились!
Нина, подключившись к Захару и не уступая ему в меткости, нанесла сокрушительный удар по прическе девушки и яйцо тягучей соплей растеклось по волосам! Следующей жертвой стал молодой человек! Яйцо угодило ему прямо в открытый рот и, разбившись о зубы, превратилось в гоголь-моголь из скорлупы и содержимого!
Остальные яйца зрители разделили почти поровну, когда в спешке покидали зрительный зал.
Уже будучи в дверях Еремей Николаевич собрался с силами и пригрозил разбушевавшимся актерам жалобой на их поведение, но желток в виде эполета, который удачно подсадила ему Нина, заставил его окончательно покинуть Храм искусства!
Домой возвращались молча… Женщины плакали, мужчины тщетно пытались снегом очистить одежду и бубнили себе под нос ругательства: то ли на себя – за то, что поддались на уговоры посетить театр в такой славный Мужской день, то ли на женщин – за их подарок, то ли на актеров – за то, что не сумели пробудить в них любовь к прекрасному… Это останется неизвестным…

Эпилог

В гримерке сидела Нина. Она с упоением смотрела на букет роз, который прямо с пола преподнес ей Захар и в душе гордилась своим партнером! Захар же в это время бежал за «второй», чтобы обмыть двойную победу – под Нарвой и над невеждами, которые ходят по праздникам в театры, чтобы познать прозу Жизни!