Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Х (cenzored):: - отчим![]() отчимАвтор: Fairy-tale ОтчимЭтот человек появился в моей жизни, когда мне исполнилось девять лет. Отца своего я практически не помнила, так как мать развелась с ним давно и учестия в моей судьбе он не принимал никакого. Все, что я помню из периода жизни с ним — это голубя с раненым крылом, которого принес с улицы и лохматую собачонку Боню, купленную за бесценок у привокзального рынка. Сам развод не нанес мне какой-то там моральной травмы: я была слишком мала и еще не понимала, что такое быть безотцовщиной. Воспитывал меня дед, воспитывал весьма оригинально, если учесть, что первым моим словом было не мама-папа, а пиво. Да-да, тот слегка разбавленный водой разливной нектар из железного бачка у «Маяка», за которым выстраивалась очередь гурманов с Ветки. Детство мое в шахтерском городе было безоблачным, как летнее украинское небо. Почему мать вышла замуж снова, я смогла понять только став взрослой и пережив довольно болезненный развод. Без мужика жить трудно. Практически невыносимо, когда тебе тридцать, а за окном еще мутный совок брежневского периода, когда безопасным сексом считается не быстрая случка двух чужих друг другу особей, а пыхтение под простыней, узаконенное в загсе. Но почему мать выбрала себе в супруги этого любящего крепко выпить и поплакать в жилетку вдовца с шестнадцатилетним сыном, я не могу понять до сих пор. Неужели возле нее в тот момент не вертелось более подходящей кандидатуры? Она вышла замуж поспешно, собрав наш нехитрый скарб в пару чемоданов и купив билет в незнакомую мне Беларусь. Помню, как плакала я на вокзале, не желая расставаться с детством и родным городом, а мой дядя Слава гладил меня по плечам и говорил: - Зато какой там воздух! А у нас семнадцать шахт. Дай Бог не умереть в сорок от рака. Он умер в сорок два, отравившись угарным газом. Что послужило причиной самоубийства, не знал никто. А я оказалась в чужой стране, в городе, где редко светит солнце и раз в год проводят коллективную пьянку под песни «Сябров» и Софии Ротару, именуя это безобразие «Славянским базаром». Выгонять нас с матерью из дома отчим начал где-то через год после переезда. Мы ночевали у знакомых, на холодной апрельской даче, я тогда впервые поняла, что значит ненависть, не тот праведный гнев, обращенный на мальчишку, что бьет тебя по спине металлической линейкой в период пубертата, а сжимающее горло огненное чувство, которое мешает дышать, закрывая подобно опухоли путь кислороду. Однажды, когда он в очередной раз вспомнил о моем отце, я взяла в руки кухонный нож и ударила его в правый бок. Он успел отскочить, да и ножи в квартире были тупыми, посему отделалася лишь парой царапин. Отца я любила. Зов предков, как правильно заметил Джек Лондон. Хоть этот человек с родными чертами лица, практически мой портрет внешне и внутренне, и давал о себе знать крайне редко, появляясь во время моих обязательных летних поездок домой, но все же именно его я продолжала именовать папой, наотрез отказываясь говорить это слово отчиму. Когда была жива мать, я находилась в относительной безопасности. Умерла она быстро, сгорев за пару месяцев от рака печени. Учитывая то, что к спиртному она была равнодушна и сильных лекарств не принимала, я склонна подозревать, что в могилу свела ее ненависть. Огромная, всепоглощающаяся ненависть к этому человеку, моему отчиму, ведь ей более полугода пришлось выполнять его прихоти и капризы, менять ему памперсы и готовить каши, пока он лежал на кровати в гипсе, упав по пьянке со строительных лесов. Уже умирая, она сказала, что жалеет о том, что жизнь ее прошла так бездарно в глупой надежде на женское счастье с пьянчугой, который все семь месяцев вынужденного отдыха изводил ее придирками и унижал. Уверена, где-то там, в так называемом раю, она счастлива. Ибо несправедливо было бы обрекать ее душу на посмертные мучения. В последнюю ее ночь я проснулась неожиданно и посмотрела на кровать, где она лежала уже без сознания, уставшая от нелепой жизни и тяжелой болезни, измученная трамадолом. За окном бушевал май, месяц любви и возрождения всего живого. На градуснике показывали двадцать два и под балконом до рассвета безудержно целовались парочки. Но маме было все равно. На краю кровати сидела пожилая темноволосая женщина в темном бесформенном платье и держала мою мать за руку. Увидев, что я проснулась, она приложила к губам палец, приказывая тем самым промолчать. Я кивнула и повернувшись на другой бок, уснула. Утром мама умерла. Я осталась одна, в двухкомнатной квартире в центре города, где в соседней комнате продолжал губить свое здоровье и мою нервную систему практически уже выживший из ума пьянчуга, которого я про себя именовала не иначе как Упырь. Разменять нашу неприватизированную двушку на что-то более-менее стоящее было практически невозможно. Да и на размен Упырь согласен не был, ему как воздух необходима была жертва, то есть я. Сначала я долго обдумывала, как же свести его в могилу так, чтобы наше доблестное правосудие не отправило меня строчить пододеяльники в колонию. Отравить? Но даже если выбрать яд малоизвестный, патологоанатом поймет сразу по изменениям сосудов и внутренних органов, что тут без вмешательства не обошлось. Хорошо было средневековым французам, изводившим королей толчеными изумрудами и ядами, добавленными в свечной воск или книгу. А со времен сэра Конан Дойля правосудие научилось неплохо различать причины смерти и «колоть» подозреваемых. В тюрьму не хотелось. Седьмого марта моя подруга Таня, единственная и неповторимая, праздновала свое тридцатилетие в одном из городских ресторанов. - Могу я хоть раз в жизни нормально повеселиться, не тратя время на суточное дежурство у плиты? — спросила она у мужа накануне. Муж кивнул, и Татьяна заказала столик в недорогом ресторане, пригласив меня и трех своих коллег по работе. Банкет школьных училок, короче. В качестве кавалеров выступали мужья Татьяны и Юли, меланхоличный брат подруги Сашка, и мой бойфренд Вадим, студент Медицинского университета. Вадим, типичный мальчик-мажор из богатой семьи, красавчик моложе меня ровно на восемь лет, в ресторанах уже бывал, причем в довольно дорогих, поэтому скромное убранство «Звезды» рассматривал с усмешкой, а от предложенной водки отказался наотрез, побоявшись, что она паленая. Татьяна мой выбор не одобряла, но к Вадиму обращалась вежливо, именуя того не иначе как на «Вы». Даже соизволила пригласить моего мажора на белый танец. За соседним с нами столиком сидел сизоносый тип лет тридцати пяти и медленно накачивался спиртным. Каждый раз поднимая бокал, он косился в сторону Тани и томно вздыхал. Где-то в середине вечера к нему присоединилась брюнетка в шикарном брючном костюме, которая тут же развела пьяницу на пару бутылок коньяка. - Блин, — хихикнула моя подружка, — а я то думала, что этот мужик в меня влюбился! - А че, мадам он подцепил отличную, — заметил Вадим, — хоть в возрасте (я пнула Вадима носком туфли) да зато ухоженную. Она точно полы не моет да и в школе возле доски (второй удар туфлей) не парится. Брюнетка, словно услышав его слова, повернулась к нам и внимательно посмотрела на парня. Я закрыла рот рукой, боясь вскрикнуть. Я узнала эту женщину. Именно она сидела возле моей матери в час ее смерти, правда, тогда на ней было дешевое поношенное платье и смотрелась она постарше. Но это была она! Неожиданно мужчина за соседним столиком захрипел и ткнулся лицом в скатерть. Брюнетка вскочила и заорала. Прибежавший администратор вызвал скорую. Вадим подошел к столику, взял мужчину за запястье и попытался нащупать пульс. - Все, — он отбросил вялую руку пьянчужки, — пациент мертв. Приехавшая скорая зафиксировала смерть. Предположительно это был сердечный приступ. Я вышла в женский туалет покурить. У раковины дымила знакомая брюнетка. Ее лицо казалось совершенно спокойным, несмотря на то, что всего лишь полчаса назад она истошно звала на помощь. - Сердце отказало. Оно у него с детства слабое было, недостаточность митрального клапана, — сообщила она мне, стряхивая столбик пепла. - Я Вас узнала, — сказала я, — это Вы сидели у кровати моей мамы, когда она умирала. Я ожидала, что брюнетка посчитает меня сумасшедшей и пошлет куда подальше. Но она лишь нахмурила лоб и произнесла: - Ваша мама? Ах да, рак печени, помню. Очень жаль. И тут я действительно сошла с ума. Я схватила ее за руку (а руки у нее были как лед) и горячо зашептала: - Я живу с отчимом и я его ненавижу. Он постоянно пьян. Изводит меня упреками и практически выгоняет из дома. Заберите его! Заберите его, пожалуйста! - Послушайте, я...., — брюнетка попыталась вырвать руку, — я на самом деле не отвечаю за это… - Я живу с ним двадцать лет! Двадцать лет ада, понимаете? Нет, Вы не можете меня понять! Мне уже ничего не страшно! Заберите! Должно быть, я показалась ей пациенткой дурдома, которая верит в инопланетян и черную магию. В свое оправдание замечу, что во мне плескалось около бутылки каберне, разбавленной бокалом кислого шампанского с претензией на Францию. - Мне пора, — брюнетка наконец-то разжала мою руку, — меня уже ждут. Она змеей выскользнула из туалета и исчезла. Я умыла лицо холодной водой и вернулась за столик. - Ты выглядишь так, словно со смертью повстречалась, — выдал Вадим. - Точно, — кивнула я. После общения с милицией мы покинули ресторан и стали расходиться. - Да… Я сегодня родилась, а он умер, — Таня выглядела расстроенной, — не ожидала, что вечер так закончится. - Дело житейское, — спокойно ответил Вадим, — ну что, еще раз с днем рождения! Котенок, — это он обратился ко мне, — переночуешь у меня? - Нет настроения, — кисло улыбнулась я, — лучше проводи. Домой мы возвращались молча. Вадим наверняка желал закономерного продолжения вечера в постели, но у меня совершенно не было желания. Хотелось обвинить его в черствости, заявить, что в такой скорбный вечер не думают о сексе, но мой обоже на это скорее всего пожал бы плечами, мол, мы не знали покойного и что нам до него. За несколько метров до моего дома он неожиданно прижался ко мне всем телом и спросил: - А ты не хочешь выпить? - Из лужи? — ехидно поинтересовалась я. — Все магазины закрыты. Вадим вытащил из кармана пальто бутылку мартини: - Оставили нетронутую на столе. Ну, я ее и забрал втихаря. Официанты ее все равно пустили бы по новой в продажу. Из горла когда-нибудь пила на улице? - Было дело, — неохотно призналась я, — лет в семнадцать. Правда, дешевое вино, а не мартини. Да, в семнадцать лет вино «Сангрия» шумилинского винзавода казалось мне нектаром, а прыщавый юнец, у которого изо рта пахло луком и «орбитом» — принцем. Он целовался отвратительно и с волос его плавно осыпалась перхоть на мой пинжак. Но я думала, что люблю, а он, что я соглашусь на уличный секс в подворотне. В итоге меня вытошнило на его майку с изображением известной панковской группы и в этом было что-то символичное: я ненавидела панк. Вадим открыл бутылку. Мы отхлебнули по глотку. - Завтра, вернее, уже сегодня, — Вадим посмотрел на часы, — женский день. Так пусть у моей женщины сбудется ее самое заветное желание! Я отсалютовала ему бутылкой и загадала, чтобы жизнь моя прямо с этой минуты изменилась в лучшую сторону. У моего подъезда стояла уже знакомая машина с сиреной. - Что случилось? — поинтересовался Вадим. - Да алкаш один из окна выбросился, — равнодушно бросил сержант, — позвонил нам, назвал адрес и принялся бредить, мол, смерть за ним пришла, потребовала, чтобы он покончил жизнь самоубийством. Мы приехали, он и сиганул прямо на глазах. Не успели даже поговорить с ним. Этаж всего четвертый, но восстановлению он, как говорится, не подлежит. А Вы в этом доме живете? Может, посмотрите тело, опознаете так сказать личность, — он расстегнул пластиковый мешок, — а то два часа ночи… На меня с застывшим испугом смотрели глаза моего отчима. Я почувствовала, что по щекам катятся крупные как горошины слезы. Были ли это слезы счастья, горя или это так отреагировал организм на хорошую порцию мартини, не могу понять. - Это ее отчим, — сказал Вадим сержанту. - Сочувствую, — вздохнул тот, — что хороший был мужик? Вадим обнял меня за плечи и прошептал, что желания сбываются. Я же молчала. Молчала и спустя два дня, когда его хоронили в одной ограде с матерью. О мертвых плохо не говорят. О них плохо думают. Теги:
![]() 1 ![]() Комментарии
Еше свежачок ![]() Фёкла по Феде измокла Нежа полуденный зной. Федя читает Софокла Занятый страстью иной. Очень научный работник Умный как мега компы Светлое завтра сегодня Хочет поднять на дыбы. Скинула кофточку разом Феденька в зале один, -Как вам мои прибамбасы После Софокла седин?... ![]() На поляне други
Спрашивают зайку Где твои подруги Задирают майку Зайка отвечает Ветр ответ уносит Мамочка ругает Где ветер тебя носит На поляне розы В чаще леса клюква Кислые вопросы Горькая лишь буква А мамочка уходит Учи букварь сынок Зайка в лесу бродит Не выучил урок .... ![]() Житейские хлопоты
Однажды воры, желая похитить овец Спиридония, забрались в его сарай с животными и спрятались, приуготовляясь. Однако скоро явился сам Спиридон, и принялся поучать животных в своей излюбленной манере. Воры, открыв свои грешные рты, восстали средь стада, говоря: – Что вы, Батюшко, такое делаете?... Со школьных лет знакомы эти лица.
Я перед ними графоман простой. То Пушкин вдруг во мне зашевелится, То Чехов крякнет, то всхрапнёт Толстой. Не спится классикам пера и мысли. Хотя как раз на лаврах почивать. И душу мне грызут тщеславья крысы.... Рыбак Васька Горбунков поймал здоровенную щуку, распотрошив которую, он обнаружил прекрасные вставные челюсти, которые, в свою очередь, он преподнёс своей тёще в виде подарка. Конечно, не просто так, потому что просто так тёщам дарят только гроб и место на кладбище.... |