Вообще не в этом дело

Автор: Йети На улице – полуденная жара, глаза устают от яркого света. А здесь полумрак. В таких местах и цвета, и звуки, и особенно запахи – всё носит отпечаток какой-то ущербности.
Это «камера временного задержания». Цементный пол, цементная «шуба» на стенах. Когда-то эти стены были полностью жёлтыми, теперь – только в верхней части: Начиная с высоты поднятой руки, они сплошь покрыты надписями побывавших здесь ранее арестантов. Примерно на уровне плеча жёлтый цвет начинает плавно теряться под слоем грязи, стёртой с их же одежды. Ещё ниже – на стенах видны лишь редкие жёлтые вкрапления, оставшиеся в углублениях «шубы». И уже по над-полом, чёрный цвет естественным образом побеждает неуместную здесь расцветку. Зарешёченная лампа над дверью тускло освещает помещение. Вдоль стен – деревянные скамьи, шириной сантиметров в двадцать. Вся обстановка.
В камере только один человек. Это крепкий мужчина лет тридцати пяти. Джинсы, поло, кроссовки без шнурков. Человек сидит, привалившись к стене и закинув ногу на ногу. Спокойный и уверенный взгляд выдаёт в нём человека бывалого. Кажется, он очень глубоко погрузился в свои мысли. Однако, лязг дверного замка мгновенно побуждает его к активным действиям. Мужчина вскакивает, и подбежав к открывающейся двери, начинает настойчиво выкрикивать: «Командир, командир… послушай сюда!»… не обращая на это никакого внимания, «командир» впускает в камеру ещё одного задержанного, и молча запирает дверь.

Вошедшему можно дать на вид года двадцать два – двадцать три, от силы. Парень довольно высок и хорошо сложен. У него голубые глаза и короткие волосы соломенного цвета. Из одежды на нём – светлые брюки и белоснежная рубашка. Может быть, из-за этого его присутствие здесь кажется каким-то противоестественным. По тому, как эти двое начали общение, можно понять что они знакомы, и совсем недавно расстались.
- Что там у вас за секреты с этим капитаном? Куда вы исчезли?
- Всё отлично – у «молодого» располагающая, широкая улыбка – я этого мента знаю. Сейчас всё зависит от него… в общем, мы обо всём договорились.
- О чём «обо всём»? – «бывалый» понизил голос и усадил парня рядом с собой, в дальнем углу камеры.
- Его смена кончается в восемь. Если до этого времени мы заплатим сто штук, то он тупо спустит дело на тормозах, и нагонит нас отсюда к чёртовой матери!
- Что ж. Дело за малым – иронично ухмыляется «бывалый» – осталось заплатить.
- Я же сказал: всё улажено. Кэп оставил меня на пять минут с телефоном, и я всё обговорил с Керей.
- Ты хочешь сказать, у Кери есть лишние сто штук?
- Да при чём тут это! – после удачных переговоров с дежурным по отделу, «молодой» чуть-чуть на взводе – деньги есть у меня. Керя их просто возьмёт, где я указал, и передаст кэпу.
- Вот так: возьмёт, и передаст? – мужчина удивлённо вскидывает брови – до чего у вас всё просто!
- Ну почему «просто»? Он сказал: приму, говорит меры, чтоб мент «заднюю» не включил. Да, и ещё сказал, мол если что не так – я вам обязательно дам знать.

«Бывалый», сдвинув брови, с минуту изучает надписи над головой «молодого». Потом говорит спокойно:
- Не придёт твой Керя.
- Как это «не придёт»?! – парень вскидывается с места – Ты о чём, вообще, говоришь?! Послушай, брат. Нельзя так оскорблять моих друзей. «Керя не придёт»! Да будь на твоём месте кто-нибудь другой, он бы у меня сходу в дыню получил за эти слова – от волнения молодой человек начинает мерять камеру быстрыми шагами, взад-вперёд – Мы же с ним вот с таких вместе… просто чтоб ты понял: он – это я, я – это он. Керя обязательно придёт. Просто не может не прийти.
- Не надо кипятиться, старик – «бывалый» разговаривает вполголоса, между делом обыскивая камеру. Из щелей скамейки, углублений в «шубе», отверстия для лампочки он время от времени достаёт очередную находку. В углу на скамье уже лежат найденные им предметы: это несколько спичек, «черкашка», пара окурков, целая сигарета, и мелко скомканная «малява» – Всё это лирика. А нам сейчас надо разработать чёткую «линию обороны», которой мы с тобой будем придерживаться во время следствия. Как говорится, на Керю надейся – а сам не плошай… вы ведь с ним в последнее время редко виделись?

- Это не имеет значения. Мы почти каждый день общались по скайпу.
- Он не просил у тебя взаймы? Я слыхал, он Тофику «торчит» изрядную сумму…
Застыв на месте, парень в упор рассматривает собеседника. Что-то видимо, прокрутив в уме, уже другим тоном отвечает:
- Вроде, занимал немного… но это пустяки. В любом случае, Керя сделает так, как я сказал. А уж потом мы вместе разрулим его проблемы. Потому что когда мы вместе, все эти Тофики-мофики – такая фигня! …Я же тебе рассказывал, как мы вдвоём с целой кодлой чеченцев дрались?
- Что-то не припомню. Где это было?
- Да, в одном посёлке под Тобольском. Наверное, с полчаса отбивались, не меньше. Спина к спине. А «местные» стояли поодаль и смотрели на всё это. Прикинь, мы за них бьёмся, а они стоят… у них там «чехи» в непререкаемом авторитете. …Но под конец ожили всё же аборигены, поддержали нас. Может, хоть теперь не щемятся, поняли что главное – держаться вместе и не бздеть…
- Щемятся, щемятся… на этот счёт не обольщайся. У нашего крестьянина рабство в крови.
Парня словно окатили холодной водой:
- Вот скажи мне, брат, почему ты такой, а? Вечно тебе надо всё опошлить… тсс… – «молодой» на цыпочках приближается к двери, и внимательно прислушивается к происходящему в дежурке – походу, Керя пришёл… точно, он… я ж говорил: пара часов, максимум…

Из дежурки глухо доносятся, уже узнаваемые, голоса полицейских. Но временами действительно вплетается какой-то новый, более тихий голос. Будто что-то спрашивает, на что-то отвечает… Паренёк буквально прилип к двери. Его воображение наполняет невнятные звуки желаемым смыслом. Он словно видит всё своими глазами: Друг стоит у окна дежурки… Спрашивает капитана такого-то… Отвечает на тупые вопросы типа «по какому делу»… КЕРЯ НЕ ПОДВЕДЁТ, ОН ВСЁ СДЕЛАЕТ ПРАВИЛЬНО.
Услышав приближающиеся шаги, «молодой» с готовностью отступает вглубь помещения.
Снова лязг открываемой двери, полоса дневного света…
- Здорово, Керя! Чего щуришься? – в дверях маленький таджик в сопровождении охранника. «Бывалый» приветливо машет ему рукой – иди сюда, знакомиться будем!
«Молодой» бросает в его сторону недобрый взгляд, и вновь начинает «бить лётки»: пять шагов туда, пять шагов обратно.
- Не жди его, старик. Ждать и догонять – неблагодарное дело. Лучше присядь – покурим, покумекаем. У меня ведь тоже кое-какие мыслишки есть, как думаешь? В нашем положении надо рассчитывать на худшее, лучшее – само придёт. Но что-то мне подсказывает, что оно придёт по-любому не в виде Кери.
- Ты же знаешь: я не курю – цедит сквозь зубы паренёк.

Арестантам часы не нужны. Время для них – субстанция осязаемая, почти материальная. Заметно, как с наступлением вечера, всё больше нервничает молодой парень. Он вообще не присаживается на скамью, не поддерживает разговоров. Молча меряет камеру из угла в угол, и время от времени замирает у двери, внимательно прислушиваясь к происходящему снаружи.
С КЕРЕЙ ЧТО-ТО СТРЯСЛОСЬ, НЕ ИНАЧЕ. НО ОН СКАЗАЛ: «ЖЕЛЕЗНО». ЗНАЧИТ, ВСЁ РАВНО ПРИДЁТ. ВЫБЕРЕТСЯ. КЕРЯ УСПЕЕТ. ОН ВСЕГДА УСПЕВАЛ.
«ЭТОТ» ЕЩЁ НАГНЕТАЕТ… ЛЕЗЕТ СО СВОИМИ ПОДКОЛКАМИ. ЧТО ЗНАЧИТ «НЕ В ВИДЕ ТВОЕГО КЕРИ»?!
Не сумев сдержаться, парень резко разворачивается к «бывалому» лицом:
- Я же просил не отзываться в таком духе о моих друзьях! Ведь ты его совсем не знаешь!
- Я знаю людей.
- Раз его ещё нет – значит появились очень серьёзные непредвиденные причины!
- Знаем мы эти причины.
Вне себя от ярости, «молодой» хватает напарника за грудки и приподнимает со скамейки:
- Ты что, падло, нарываешься?! Хочешь, чтоб я твою харю по этой «шубе» размазал?!
Парень точно мог бы ударить, но грубый стук снаружи останавливает его.
- Что за шум? – кричит охранник из-за двери – сейчас по «стаканам» рассую – быстро у меня успокоитесь!
- Керя. Сейчас. Придёт. – медленно разжимая хватку, внятно произносит «молодой». Словно ставит жирную точку в долгой и ненужной полемике.
- А если нет?
Нейтральный тон, и сама простота вопроса ставят парня в тупик. Вспышка ярости мгновенно уступает место растерянности. Даже со стороны заметно, как трудно ему принять такой вариант развития событий.
Ответ звучит приглушённо, и может быть, поэтому не совсем понятно:
- А если нет – значит его самого нет.

Вечер. В камере «временного задержания» – негде сесть.
Тут и бродяги, напоминающие двух лохматых скунсов. И наркоман «на ломах», рыгающий в углу. И алкаш, сладко спящий в собственной луже.
Воздух похож на горячий мусс, приправленный самыми смрадными из запахов.
За пределами камеры неожиданно начинается какой-то переполох. То и дело, хлопают двери. Доносятся возбуждённые голоса. Плоские шутки. Нарочито громкий смех...
Смена нарядов.
Задержанные тоже зашевелились: какая-никакая, а всё-таки перемена обстановки. Одни что-то прячут, другие о чём-то в полголоса толкуют. Слышатся реплики типа: «нормальная смена…» – «все они нормальные, когда спят»…
- Открой-ка, сержант! – раздаётся снаружи, совсем близко.
В проёме настежь распахнутой двери – «знакомый» капитан. Рядом с ним – старлей, очевидно новый дежурный по отделу. «Знакомый», тыча шариковой ручкой в сторону задержанных, громко инструктирует «нового»:
- Значит, этого утром – в спецприёмник. Этот – пускай посидит, там его пробивают… бичей – нагонишь нафиг. А этих двух красавцев (указывает на нашу парочку) – спустишь в ИВС. По разным камерам. На них уголовное дело заведено…
Внезапно, все невольно вздрагивают от неожиданного шума с улицы: сопровождаемая пронзительным рёвом клаксона раздаётся серия гулких ударов, похожих на маленькие взрывы. Почти одновременно с этим, начинают визжать на разные голоса сирены автосигнализации, словно заражаясь паникой друг от друга…
- Что за хрень?! …Закрывай! – уже на ходу, бросает «знакомый капитан».
Дверь с грохотом закрывается, вновь замыкая пространство в десять вонючих квадратов.

- Какой-то шумахер ментам все «воронки» покоцал – комментирует уличное происшествие «бывалый». И тут же, дёрнув подбородком в сторону двери, переходит на другую тему – А «этот» чисто для тебя представление устроил – типа, расставил все точки над «и». Короче: «опять весна, опять грачи – опять тюрьма, опять торчи»… кинули нас с тобой старик, как последних лохов! …А ты чего цветёшь-то, не пойму?
- Я ж не из-за тюрьмы психовал… вообще, не в этом дело – «молодой» кажется, впервые за весь день присаживается на скамье рядом с товарищем – Лучше скажи брат, у ментов всегда всё вот так просто: взять швырнуть, потом ещё прийти и обиженного из себя корчить?
- Почему ты думаешь, что нас именно мент швырнул?
- А кто же ещё? Керя только что «дал знать».