Помни (часть 2)

Автор: akimov_sasha «Велосипед всегда? Сейчас это одно из того, что наполняет вашу жизнь смыслом! Я упражняюсь таким образом каждый день. Ах, просто возьмитесь за ручки вашего велосипедного руля, ложитесь на него и опрометью мчитесь по улицам и дорогам, над железнодорожными путями и мостами, пронизывая толпу, избегая столкновений, на скорости двадцать миль в час или даже больше, и представляйте все это время, как внезапно с грохотом упадете».
(Джек Лондон)

В Петербурге короткая зима, впрочем, и лето тоже короткое. Месяц морозов, да месяц жары. В остальное время – сплошная осень. 14 февраля я уже катаюсь на велосипеде. Небольшой перерыв в катании происходит скорее не из-за погоды как таковой, просто снег убирают очень плохо, лениво сгребая все на обочины, создавая уродливые сугробы. На середину дорог и по тротуарам рассыпают соль, песок и едкие реагенты.
В половине первого ночи я оказался на Дворцовой площади. Там парочки пытаются на холодном ветру запускать китайские фонарики. Я вспомнил, что это день святого Вали, очередной искусственный праздник для жизнерадостных ебланов. Открытки в виде сердечек и уродливые плюшевые медведи успешно продаются. Под Александровской колонной сидит саксофонист и играет тоскливый мотив.
Мне хочется, чтобы моя работа была связана с велосипедом. Но быть курьером невозможно – это глупые романтичные мечты. При окладе зарплата копеечная, сдельная работа тоже невыгодна. Но я нашел выход из положения. Устроился экспедитором. Сопровождаю грузы по городу, велосипед закидываю с кузов. Мне платят за то, что я ускоряю процесс, слежу, чтобы водители не простаивали, делаю наиболее логичный маршрут, чтобы не стоять в пробках. У водителей почасовая оплата. Иными словами, чем раньше я заканчиваю свой рабочий день – тем лучше. Приезжаю на погрузку на велосипеде, и уезжаю с последнего места доставки тоже на велосипеде. Иногда заканчиваю в пригороде. Это здорово, кататься в удовольствие, да еще получать за это деньги.

23 марта возвращаюсь из Петергофа. На мне синяя курьерская сумка GO Messenger, затянута поясная стяжка, слегка позвякивает пара карабинов и цепь. С Петергофского шоссе я вылетаю на Ленинский проспект, потом на Московский, сворачиваю на Садовой, решаю не выезжать на Невский, легче по Гороховой. Там одна полоса отдана под общественный транспорт. Неторопливо еду по встречной полосе, слегка запыхался и хочется попить. Меня обгоняет девчонка на серебристом велосипеде, алюминиевая рама, черная обмотка, кожаное седло. Это девочка из 60° North Fixed Gear Family. У нее большая чудесная попа. Я еду за ней и любуюсь, как при педалировании, колышутся ее ягодицы. Патруль ДПС крякнул, намекая, что мы нарушаем ПДД своей ездой по встречной. Но и мне и патрульным понятно, что погони или штрафа не будет. Им невыгодно отлавливать велосипедистов, так что можно делать что угодно на дороге, главное не быть причиной аварий и не наматывать свои кишки на колеса КАМАЗов. Девочка, словно единственная владелица этой дороги, едет уверенно и властно. Недолго я наслаждаюсь упругими прелестями девочки на велосипеде, наши пути разошлись у Адмиралтейства.

Молчу, мне просто нравится на нее смотреть, потому что она красивая. Правда приходится еще и слушать. Хочется заткнуть ей рот хуем или хотя бы кляпом. Она себя не любит и это заставляет ее считать себя хуже, чем на самом деле. Она грустная и создает себе искусственные вымышленные проблемы и комплексы, практически непрерывно генерирует их.
Ошибочно принимает уныние и сплин – за признаки особенной тонкости души. И предается им, плохо отдавая отчет, как скучно это выглядит со стороны.
У нее есть какие-то кумиры. Женщины, которыми она хотела бы быть. Мужчины, которым она хотела бы отдаваться. Себя Лиза низко оценивает. Я пытался ей объяснить, какое она чудо. Опять совершаю ошибку, пытаюсь разговаривать с ребенком на равных. Она ведет себя, как типичный наивный подросток-бунтарь. Носится со своей тонкой душевной организацией, культивирует напускную многозначительность.
Она нахальная и агрессивная. Правда, ее агрессия, больше похожа на защитную реакцию африканской пустынной дождевой лягушки. Это мелкое земноводное размером в пару сантиметров, когда его пугают, надувается и смешно пищит. Маленький испуганный лягушонок – вот кого мне напоминает Лиза. А ее нагловатые хамские повадки, то, как она стреляет сигареты у прохожих – это настолько неуклюже, что кажется милым.
Постепенно я узнаю Лизу лучше. Прихожу к ней в гости, знакомлюсь с ее мамой. Мы смотрим мультики, сидя на мягком диване. По забавному совпадению, она живет в том же доме, что и моя тетка. Мой троюродный брат учится с ней в одной гимназии. У Лизы язва желудка и она болезненный ребенок, постоянно вся в соплях. Она встречается с каким-то недалеким юношей, лишилась девственности и горделиво об этом рассказывает.

Все давно катаются, но официально сезон открываем в апреле. Встретились в Fixed Lab на Миллионной 10 и помчались к «Ашану» на Обводном канале. Прекрасный солнечный денек, поэтому я в шортах. Между ног они уже протерлись до дыр, такая же беда практически со всеми штанами и джинсами – это типично для тех, кто много крутит педали.
На парковке «Ашана» Саша Привальнев делает трассу из тележек с множеством виражей. Ему помогает Анюта, она раздает подъезжающим spoke cards, с изображением шимпанзе-велогонщика, чей велосипед превращается в тележку из супермаркета. В роли ди-джея Алексей Яковец из Interdeer. Народу собралось немало, в том числе и просто зеваки. Публика съехалась разношерстная и со всех концов города. Тут и школьники, которые просто хотят быть модными и приобщиться к данной субкультуре. Тут и искренне верящие в идеалы фикседгир культуры ребята постарше, через одного дизайнеры чего-нибудь и вольные художники. Есть и несколько человек с велотрека. Чуть в стороне держится Саша Невский, его интересует больше трюковая сторона, нежели скорость. Вова Поспелов приехал на своем «самоваре». Переднее колесо у него меньше чем заднее. Руль райзер на выносе Look Ergostem. Смотрю у кого какие рамы и колеса. Хесус, бородатый парнишка весь в татуировках прикатил с карбоновым сплошным диском сзади. У кого-то лопасти, у некоторых аэродинамические спицы. Встречаются редкие в наших краях итальянские рамы Bianchi, Cinelli, Bernardelli, Masi. Есть стальные и алюминиевые Colossi. Есть тут и фреймсеты советского производства, нищенские ХВЗ и ныне раритетные «Самойловы». У многих алюминиевые рамы INGRIA, сделанные в Питере, Саша Привальнев их сам проектирует. Школьник Гоша приехал на велосипеде собранном во «Все фиксируй» Игорем Байтеряковым и Вовой Птичниковым. Рама для него тоже сделана в Петербурге, в мастерской JAM. Сам Игорь приехал на велосипеде со смешным названием Somec.
В гонке я участвовать не хочу, но фотографирую, как ребята задорно врезаются в тележки и летят через руль. Обдирают ладошки и пачкают одежду кровью. Я лишь номинально с ними, но сохраняю нейтралитет. Мне интереснее подглядывать, я вуайер.

Гуляем на территории психиатрической больницы имени Скворцова-Степанова. Я недавно раздобыл пленочный фотоаппарат Leica mini. Фотографирую Лизу у входа в женское отделение, мне нравятся изящные двери с витыми ручками. Фетиш пленки, желание загнать в рамки осколки впечатлений. Зафиксировать, украсть, приобрести. Девочка абсолютно уязвима перед камерой. Я не утруждаю себя построением композиции или попытками приукрасить, ведь я не фотограф, а самый обыкновенный человек, нажимающий на кнопку. Я жму, щелкает затвор, жужжит моторчик перематывающий пленку. Это просто, как стрелять из пистолета по детям.
Садимся на лавку, Лиза закуривает. Выходит пациентка в цветастом халате и кормит бездомных котов. Лиза продолжает сбрасывать на меня свои детские никчемные проблемы, уверенная, что они кого-то могут волновать, кроме нее самой. По алгебре выходит двойка, не хотят переводить из десятого класса в одиннадцатый. Впрочем, и остальные предметы ей не интересны. Лиза рассказывает, что ее паренек бросил. Говорит, душа у нее болит. Я лишь отвечаю, что душа – понятие абстрактное. Хочу рассказать о работе мозга, синаптических связях, типах памяти, нейромедиаторах, но вовремя останавливаю себя. Лаконично основы нейробиологии не изложишь. Но я попытался утешить этого ребенка, который еще не научился справляться со своими маленькими страстями. Говорю ей: «Мы постоянно учимся. Обучение и память делают нас теми, кто мы есть. Но объем памяти ограничен. Что-то более полезное записывается, ненужные знания изглаживаются. По сути, мы со временем становимся другим человеком. Гораздо глубже и сложнее устроена имплицитная память. Она работает без сознательных усилий и вообще без осознания, что мы обращаемся к памяти. Это опыт тела, восприятия, поведения. Любой молодой человек – по большому счету, тупой мудозвон, просто потому, что он еще ничему не научился, и у него нет опыта. Я сам был мудозвоном в юности. Ты сейчас дура. Но мы постоянно меняемся. Я уверен, что с каждым годом становлюсь лучше. Ты, наверное, тоже. Сейчас у тебя нет истории, на которую можно было бы опираться. Потому и действия твои случайны, спонтанны».
Не уверен, что получилось утешительно.

Spring street sprint 26 апреля, короткая гонка от Fixed Lab до лофт проекта «Этажи». Я решил в ней поучаствовать, из праздного интереса, почему бы и нет. Место старта не слишком удачное, потому что велосипеды оставили на улице, а толпа велосипедистов должна пробежать через узкую арку к своим спортивным снарядам. Все стали расталкивать друг друга локтями, кто был аккуратен или нерасторопен – неизбежно отставал. Большая часть ребят уехала в сторону Дворцовой площади и затем на Невский проспект. Я же решил схитрить, ведь никто в здравом уме не поедет по Большой Конюшенной, а это позволит немного сократить путь. Зря я не принял в расчет один весомый недостаток этой улицы, она не заасфальтированная, а мощеная. Пришлось трястись как припадочному по неровным каменьям. Когда я выскакиваю на Невский, гонщики проносятся мимо. Безнадежно отставая, я стараюсь нагнать растянувшуюся группу. Почти все поехали на Лиговский проспект, я же, не наученный предыдущим неудачным экспериментом, решаю срезать по улице Марата. Когда доехал до перекрестка, где мне нужно свернуть налево, переднее колесо велосипеда попадает в трамвайные пути. Моментально выстегиваю ноги из туклипсов, понимая, что уже не спасу положение. Упал на задницу. Боль сильная, но я снова вскакиваю на велосипед и доезжаю до финиша. Победил Антон Носик, он будто чувствовал когда и какой светофор загорится, для него все были зеленые. Удача, мастерство и жилистые ляжки. Действо продолжилось вечеринкой и голдспринтом.
Я же отправился домой. Не могу крутить педали обеими ногами, из-за сильного ушиба правой ягодицы. Кручу одной левой.

В начале мая Санкт-Петербург настигла аномальная жара, у меня как раз перестала болеть задница, и я могу ездить на велосипеде. Лиза захотела увидеться. Хоть уже 23 часа и стемнело, я не против. От моего дома до Озерков на велосипеде 15 минут, на автобусе или метро вышло бы часа полтора. Еду по Долгоозерной улице, потом по Вербной, взбираюсь на Поклонную гору. Гора самый тяжелый участок пути, потому что у меня лишь одна большая передача. Встречаемся у метро «Озерки» и идем в сторону Шувалоских озер.
Лиза продолжает изливать свои ничтожные горести. Рассказывает, что читает Ремарка, терпеть его не могу. Ремарк дерьмо. Я не собираюсь быть ей другом. Мне просто приятно видеть ее нескладное телосложение. Ее круглую сочную задницу. Она детеныш, похожий на маленького мальчика, на очень красивого маленького мальчика. И мне хочется ее выебать.
Сначала мы сидим в кромешной тьме на берегу. Но Лизе взбрело в голову искупаться, она сбрасывает с себя коротенькое черное платье и ботинки. На ней обычное домашнее бельишко. Медленно заходит в воду, окунулась, зовет к себе. Я снял рубашку, шорты, кеды, сложил все на велосипед. На мне нелепые семейные трусы в сердечках. Лиза стоит ко мне спиной по колено в воде. Подошел к ней сзади, она едва достает макушкой до уровня моих плеч. Нагло потрогал ее малюсенькие груди, она не против. Прижался к ней, провел ладонями по животику. Пальцем ткнул в пупок, у резинки трусиков остановился, убрал руки, потрогал ее бедра, почувствовал бурление крови внутри живота. Отпрянул. Чтобы охладить чресла, нырнул в воду. Вынырнул в нескольких метрах, в воздухе витает запах разложения, а над головой у меня порхают мелкие летучие мыши. После водных процедур, нам стало весело, и мы меняемся одеждой. Лиза надела мою рубашку, шорты и велосипедный шлем. Я с трудом натянул ее платьице на себя. Мы отправляемся гулять по узким улочкам, коих немало вокруг озер. Я нарезаю круги на велосипеде, редкие ночные прохожие смеются при виде моего нелепого одеяния. Мы случайно наткнулись на какую-то покосившуюся избушку, на которой висит гордая табличка «Библиотека». Переоделись обратно в одежду соответствующую гендерным стереотипам. Уселись на крылечке, Лиза уютно прижалась ко мне, стало ужасно, до отвращения хорошо. Она как неизлечимая болезнь, покрывает меня струпьями, гноящимися бубонами нежности. Я совсем отвык от человеческого тепла, за последние несколько месяцев.
Провожаю ее до парадной и целую в лоб на прощание.
Нужно срочно бежать от нее как можно дальше, спрятаться, найти укрытие. Я еду, не держась за руль руками, со скоростью 33 километра в час, а к моему телу прилипает рубашка, промокшая от ее крохотных грудей.