Легкое туристическое восхождение на Эльбрус с юга зимой.

Автор: Мышкинъ - Вставай, сука, еще шажок, пидарасина ты такая! – Лёня клял себя вслух самыми последними словами. Левый глаз у него постоянно закрывался, делая нитку перил пунктирной, да еще к тому же мешала сползающая горнолыжная маска на злополучное око. Он посмотрел вверх, трое участников и старший гид уже проходили последние секции перил, еще чуть-чуть и они выйдут на плато Зомби. А он, что он… Шел, спотыкаясь на каждом шагу, с неимоверным усилием каждый раз вставая. В голове у него раздавался глухим шёпотом голос второго гида: «Иди, иди, иди…». И он брел, пошатываясь пьяной походкой и понося себя матом. Самомотивация, запущенная неким триггером, полностью вытеснила инстинкт самосохранения. Он просто упорно шел вперед. Движение за движением, все вверх и вверх.

Постепенно левый глаз западал на более долгие темные промежутки. Лёня моментами не видел, как гид перестёгивает его страховку на очередную секцию перил, поскольку он сам не в состоянии был сделать это нехитрое движение. Он мог только идти, ползти, падать, вставать и снова идти только наверх, только еще шаг. Ноги у него налились тяжестью и сделались непослушными, чужими, приставными. Продвижение сделалось не только упорным, а еще не удобным.

Леня посмотрел вниз на разъезжающиеся, словно не его, ноги. Оперся вибрирующей от усилия рукой на ледоруб, повернулся к гиду лицом и произнес: «У меня левый глаз совсем закрылся». В этот момент у него перестал видеть и правый глаз. Стало темно. Тело Лёни сделалось ватным, и он, словно небрежено брошенный кем-то куль, стал сползать по склону.
Леня открыл глаза и увидел, что скользит вниз, потянул ледоруб наверх, и попытался застопорить падение, как учили на занятиях, но движение получилось слабым, он едва царапнул клювом ледоруба по поверхности, безвольно посмотрел на красный шнур страховки и отдался с обречением свободному падению. Через секунду скольжение закончилось, и он остановился лежа на склоне на вытянутой до упора страховке.

Ему стало намного легче, в голове стало ясно, он посмотрел наверх и увидел, как последний участник его группы преодолевает часть перил входа на плато Зомби.
- Сергей, если я минут 15-20 отдохну, мы пойдем дальше, - спросил Лёня.
- Нет, они уже далеко, теперь вниз надо идти, - ответил гид.
Леня посмотрел вниз, там другой гид из второй группы вел своего подопечного наверх. А ему вниз, подумал Леня с досадой, он подождал, когда его, распластавшегося неудачника, так ему тогда казалось, обойдут. Поднялся, подошел к гиду. Тот, пристегнул страховку Лёни к себе, и повел его вниз, как барана, подумал Лёня.

Напряжение от усилий идти наверх спало. Леня почувствовал лихорадочную легкость и слабость, словно после тяжелой болезни. Движения стали воздушными и от того непослушными, Лёню постоянно заносило с тропы то вправо, то влево, гид на это все время обращал внимание, сердито пеняя на Леню, что тот не может идти прямо. Но он шел, как шел. Ему было все равно, досада, вот что занимало все его внимание. ДОСАДА!!!
Снег сухой, жесткий и его не много, нет льда и ветра, солнечно. Их из штурмового лагеря на 3900 довезли до 5100 на ратраке. Еще каких-то 550 метров. Все идеально. И нечего не получилось, подумал Леня, непроизвольно слезы брызнули из глаз, повиснув капельками росы на внутренней стороне стекла маски, досада…

Первый приступ тошноты Леня ощутил еще на предыдущем акклиматизационном выходе на 4600, тогда он был кратковременный и быстро прошел, к 4700 стало хорошо, но был сильный порывистый ветер, и гид развернул группу обратно в штурмовой лагерь.

На восхождении приступ тошноты Леня ощутил на седловине во время отдыха, который ему был необходим, поскольку всю Косую полку он был вынужден тянуть группу и немного устал. Валера, это старший гид, задал темп, который Леня, первый из участников в связке, мог держать, а следующий за ним или все они не могли. Связка тянула его постоянно вниз, Валера не чувствовал натяжения, Леня держал темп, а вот его постоянно тянули вниз.

Леня сказал Валере раз, потом еще раз, но тот только оглядывался вниз, громко спрашивал: «Ну кто там тянет вниз? Дайте кислороднику кислород». И все продолжалось также без изменений. Когда заныло плечо, и правая рука задеревенела от постоянного напряжения связки, Леня сказал: «Валер, я больше так не могу». Тот опять развернулся, произнес дежурную фразу и опять вверх также, только связка тянула и тянула Леню вниз.

Ближе к седловине связку распустили, и Леня почувствовал облегчение. На привале он по «необходимости» засунул в себя холодный Snikers и запил его чаем, хотя пить и есть не хотелось.

Подходя к перилам, Леню накрыл второй за этот день приступ тошноты, причем ощутимый, поэтому он объявил о своем самочувствии старшему гиду, делая это с неохотой, понимая, что его могут развернуть вниз. Валера дал ему таблетки цитрамона и валидола. Леня запихнул их в себя и продолжил путь, но тошнота понемногу стала переходить в сумрак, сознание окрасилось мрачным туманным маревом, словно он поднялся спросонья.

Леня встал, пропустил трех участников из его группы, дождался второго гида, сказал: «У меня левый глаз закрывается». Сергей толи не услышал или ослышался, ответил так: «Иди».
И Леня пошел…

Ему бы минут десять передохнуть, отогнать от себя сумрак и выйти из него тогда бы, хотя бы десять или пять жалких минут, когда его накрыло. Но злая или не ведая того рука Саурона, вернее длань гида направила: «Иди…» Леня усмехнулся про себя, он, да, как Сэм - вниз, ну а Фроды еще идут вверх. И опять его накрыл приступ досады.

Опустошенный этим чувством Леня не мог даже насладится той величественной красотой, которая его окружала. Он просто брел вниз, глядя себе под ноги. Хотя смотрел он не туда, а куда-то далеко, наверное, вглубь, потому что наверх ему сегодня не суждено. Его растормошил гид, указав ему на слетевшую с правой ноги кошку. Лёне было все равно. Гид стал его вертеть, как тряпичную куклу, приспосабливая его тело, чтобы удобней было поменять кошку на довольно крутом участке тропы. Он возился, кряхтел и сетовал на Леню, что тот не помогает. Но Леня только крикнул: «Больно!».

Перевязав кошку, они поплелись дальше вниз. Подходя к отметке 5100, Сергей нервно обратился к Лёне: «Ну ты уж совсем на полшага перешел!», Лёня сдержанно ответил: «Сергей, иду, как могу».

На той отметке они увидели двух человек. Те их тоже заметили, и видя, как Лёня медленно к ним спускается, стали его подбадривать криками: «Давай, бро, еще чуть-чуть, давай!». Леня с Сергеем спустились к ним. Те подошли к Лёне, дали ему чай, тот их поблагодарил.

Когда тех людей забрал снегоход, Леня обратился к Сергею: «Вы уж извините меня, я там матом ругался. Да и в принципе, хотел себя испытать, ну и вот, и испытал», улыбнулся он.
- Это хорошо, что ты так думаешь, - ответил Сергей.

А Леня думал совершено о другом, почему Валера не распустил или перераспределил связку по-другому. Почему его сразу не развернули, когда он сообщил о своем самочувствии или не дали отдохнуть. Почему? Они же не специально, они же…

Сергей прервал размышления Лени, сообщением, что снегоход до штурмового лагеря стоит 20000р., Леня усмехнулся: «Я уж лучше, как на перилах повисну, но за эти деньги я сам дойду». Они собрались пешком вниз, но тут Сергею перезвонили, скостили до 10000р., Леня подумал, наверное, на сегодня хватит приключений, и они вместе с гидом благополучно спустилась на снегоходе в штурмовой лагерь.

А ведь в группе на акклиматизационных выходах Лёню прозвали танком, с досадой, опять с тем ноющем и размывающем все в ноль чувством, подумал он и вспомнил, когда они приехали в штурмовой лагерь достаточно поздно, чтобы выходить на прогулку, Леня отпросился у гидов подняться на 50-100 метров в одиночку, ему разрешили.

И вот, Леня идет по пустой тропе, никого рядом нет, только впереди высится вершина, и он идет к ней и идет, своим темпом, со своими мыслями. И он обязательно дойдет!