Откровения ябля

вот было бы здорово еслип до первого июля появились бы твои нетленки про гномов и рок концерт и кажется ещё какой-то шедевр из проёбанного. ведь каждый твой текст - беспизды глыба и хреново знать што эти тектсы существуют, а поржать над ними ещё раз не получается.

восторженные читатели.

песдетц..

Язык шершавый

ебанат

ну бля тычо бля?

просьба дня.

а он щас ответит - "Хуй бля..."

пажалуй просьбо не хужэ Бронькеной..

да пажааалста

я бля сдался без боя

- Слушай, а вот был у нас друг один. Митюней его звали. Помнишь? – я достал из ведра с водой и протянул Вовчанге еще одну банку пива.

- Как не помнить, – Вовчанга взял банку и снова растянулся на нагретой гаражной крыше, - Замечательно помню старика. Занял у меня в четверг лопату и выбыл из зоны доступа.

- Ту лопату, что с дензнаками? – не верил я в вовчангову доверчивость.

- Да не, - отмахнулся тот. - Штыковую, с долгим череном.

- Ну и что он там роет? Окоп от немца? Свёклу сажает? Кабачок шинкует?

- Лишь бы не носил на ней ничего. Волнуюсь я. Ехать на дом надо, узнавать. – Вовчанга поднатужился и сжал пустую банку.

- В прошлый раз она нас чуть с лестницы не спустила, когда мы чучело Митюни домой доставили, помнишь? – я снял набалдашник с трубы вентиляции заклятого гаражного соседа и вылил в неё воду из ведра.

- Ага. Забавно было. Табуреты жёсткие у них. Ребра до сих пор помнят. – Вовчанга подошёл к трубе и добавил сколько смог от себя. - Ладно, поехали.

Митюнина жена нас встретила приветливым взглядом из-под бровей.

- Вы, – отрезала она сходу.

- Отнюдь, – парировал Вовчанга, – Мы чисты. Где он?

- Так вы что, не поехали? Странно.

- Скажи куда – и мчим тотчас.

- Да эту эльфическую деревню строить, не держи её моча.

Оказалось, в жизненное течение Митюни снова ловким глистом вполз кум. Вполз, и увлёк нашего друга за собой, на ежегодный шабаш эльфов, гномов и прочих асоциальных карликов. Шабаш происходил где-то в лесу, и кум, известный в тех кругах как эльф Эолитр, заведовал там подземным замком, который и должен был построить собственноручно. Для собственноручного копания замка-землянки и был приглашён на лесную прогулку Митюня с нехитрым вовчанговым шанцевым инструментом. Вдвоём они и выехали в пресловутую чащу. И вот уже четвёртый день денно и нощно рыли неподатливую лесную землю, расширяя и обустраивая блиндаж.

- Ты женским сердцем чувствуешь, что копают? – недоверчиво сощурился я.

- Ну почему же. Каждый день выходит на связь с сосны.

- Откуда?!

- С сосны. Дерево хвоистое. Там связь плохая, вот и лезут на высоту. Но чу! Как раз звонит!

- Дай я! – Вовчанга нежно оторвал телефон от женщины и припал к нему.

- Это я, Митюня. Выкладывай. Так. Так. Как ехать к вам туда? Угу. Так. Идти сколько? Угу. Взять? Есть у вас? Ну ладно. Давай.

И дал отбой.

- Поезжайте, юноши! – в глазах Митюниной жены блеснули капли. Из глубин квартиры выбежал ребёнок и повис на мамкиных юбках, - Поезжайте, и привезите нашего папку домой. Компания вы конечно порочная, но всё лучше, чем этот куманёк его, моль колодезный.

И мы поехали. Взяли, перелили в лёгкую тару и поехали.

Ехали на автобусе с забавными дачниками, у одного из которых Вовчанга купил за семнадцать рублей лопату да тут же другому за двадцать восемь и продал. Потом километра три топали через лес и наконец пришли. Сквозь растительность тут и там неслись пучеглазые юнцы с луками, мечами и пивными бутылками. Сильно пахло гномами.

Расспрос встречных партизан вывел нас на лесную поляну. Там, возле затухшего кострища, расправила бока зелёная палатка. Подле палатки, положив голову на обугленное полено, с достоинством возлежал Митюня. Он был сильно нетрезв.

- Так, стало быть, – я присел возле трутня, – Землянку в поте лица копаете?

- М-м-и-а! – Митюня радостно махнул одной рукой куда-то в сторону, другой сделал широкий приглашающий жест и немедленно захрапел.

- Ишь как обрадовался, – Вовчанга потыкал прутикам тело – Не иначе как признал.

В той стороне, куда дёрнул конечностью Митюня, мы и увидели искомый подземный замок. Оный предстал в виде прямоугольного, метр на два, шалаша из веток, под которым сантиметров на тридцать был вынут грунт. В шалаше сидел кум, тоже созревший как слива, и бойко барыжил спиртным, отпуская его подходящим меченосцам в пластиковой таре. Мы приблизились.

- Замок значит, - Вовчанга легонько пошатал строение – Подземный, не так его, дворец.

- Глубоко зарылись, - похвалил я копцов – Бункер целый воздвигли. Можно залезть и ядерную войну ждать.

Из шалаша протянулись две цепкие руки с полупустыми стаканами. Не без труда отделив тару от кумовьих пальцев, мы с Вовчангой единовременно выдохнули и впитали истинно эльфийский эликсир, где-то по сто каждый.

- Приветствую вас в моём замке, о путники! – торжественно проблеял Эолитр и выпал передней частью тела из шалаша на траву. Из этой непринужденной позиции он и протянул нам клешню для братских приветствий.

- Слушай, а как Митюня такой изнеженный на сосну залазит? – Вовчанга перевёл взгляд с дерева на тушу друга – Он же лежит с трудом, того и гляди упадёт.

- А он до обеда на связь выходит, - прояснил этот момент кум – Покуда ещё ноги с руками не путает. А уж к вечеру притяжение земное на него наваливается, и лежит он, недвижимый, в мавзолей играет.

Кум втянулся назад в шалаш и продолжил продажу контрафакта несовершеннолетним, а мы с Вовчангой попытались вступить с этими необычными людьми в контакт. Который вскоре и был обретён на почве музыки. После, как пишут в протоколах, совместного распития напитков и распевания старинных средиземных песен про Тундру и Железную Дорогу, Телогреечку и Владимирский Централ, настало полное единение душ людей, эльфов и магов. Вовчанга вошёл в раж и станцевал как мог моряцкий танец «Яблочко». Я порвал рубаху на чужой груди и заявил о непреклонном намерении обучаться магии, а особенно магии с картами. Растроганный моими словами, засаленный щетинистый волшебник надел мне на шею специальный амулет, хранящий от похмелья, цунами и венерических заболеваний. А Вовчанге подарил пачку димедрола.

Ничто не могло оборвать этой нашей лесной идиллии. Кроме Вовчанги. Наш свиной паштет, напитав тело жидкими фракциями, решил блеснуть удалью своей молодецкой, и затребовал у какого-то лилового следопыта лук, пострелять в дерево. Зазвенела тетива, и тупая эльфийская стрела, уйдя метров на семь мимо цели, скрылась в кустарнике.

- А-а-а!!! – донёсся оттуда рёв. Кусты затряслись и тревожная чёрная птица быстро полетела в сторону кладбища.

- Кабана поднял! – довольно завизжал Вовчанга – Матёрый, эко вон орёт. Бегите, парни, добивайте его мечами!

- Убью суку! – снова заорал кабан и вышел из кустов, на ходу надевая штаны и поминая эльфийскую матерь.

- Гном-оборотень! – зашипел Вовчанга – Мочи его, ребята, не то перекусает всех и утащит в ад!

- За Рохан! – издал я боевой клич, - Вперёд, эльфы-самцы, за Казахстан!

Но не побежал. Зато вся остальная орава весело, с писками и визгами, поскакала убивать недосравшего гнома деревянными палками. Гном обстановку оценил и сноровисто скрылся по старым следам в чаще. Зашумела в лесу братоубийственная война.

Мы же вернулись к шалашу, где, свистя неустановленным местом, валялось тело кума.

- Поздно уже, - я пошарил в шалаше и вытянул небольшую бутылочку, - Нет нам пути через лес. Орки кругом и проходимцы. Тут ночевать станем.

- А что, тут неплохо, – Вовчанга лёг на землю недалеко от Митюни, - Воздух нынче свеж и листы лопуха обширны и мягки. К тому же друг наш похоже одеревенел до самого утра.

Мы расположились в произвольных позах под звёздным небом, впрыснули в системы по стакану эликсира и забылись.

Ночь пронеслась стремительно, как автомобиль девятка на жёлтый свет. Осадки не состоялись. Комары на нас с Вовчангой садиться побаивались, а на Митюню – откровенно брезговали. Так и минула, уйдя на запад, тьма, и погасли искры звёзд, и уже заворочался на полатях первый крестьянин, когда хрусталь лесной тишины разбил нечеловеческий визг кума:

- Бухло вынесли-и-и!!! А-а-а-ы-а!!!

Повскакивав с мест, и даже не совершив утреннего туалета, мы бросились ко дворцу.

Эолитр был безутешен. Он катался по шалашу, пытался рвать на груди волосы и грыз в отчаянии прутья стен. Слёзы прыскали в разные стороны. Бидона с эликсиром в шалаше не было.

- Ты же с ним в обнимку спал, как Владимир Ильич с Надеждой Константиновной – недоумевал Митюня – Как могла произойти такая конфузия?

Кум горестно обхватил голову руками и ушёл в свои глубины, изредка подавая тихий продолговатый писк.

- Следов особых нет, – я обошёл дворец, – Несли на руках. А это о чём говорит?

- Здоровые детины, – тревожно огляделся Вовчанга, – Там с вечера килограмм на сорок жижи плескалось.

- Или отхлебнули половину тут, а уж остатки унесли во мглу, – Митюня задумчиво чесал лицо, – Но таких людей на весь лес четверо, и мы все четверо спали.

- Месть гномов? – я прищурил на Вовчангу глаз. Тот порозовел.

Митюня втянул ноздрями воздух, поморгал немного и выдохнул:

- Непохоже. Нету в атмосфере, понимаешь, говняной ноты. Не гномы выходит.

- Слушай, а крылатые у вас тут есть? – Вовчанга всмотрелся из-под ладони в чистое лесное небо– Летающие всякие умники, типа Бэтмена или Икара какого, есть у вас? Может, с воздуха сработали?

- Ты совсем уже, - Митюня постучал себе в голову, - Нету тут никаких летающих. Ни ангелов пернатых, ни пегасов копытных, ни карлсонов винтомоторных. И подводных, с жабрами и в ластах, нет. И подземных тоже нет ни одного. Мы тут не в сказке. Юные бездельники есть, полудурков изрядно, алкоголики практически все. А летающих нет. И Бабы Яги нет, Вовчанга. И Деда Мороза тоже не бывает.

- Про Деда Мороза ты зря, - я оборвал друга, - Он не готов сейчас к этому.

Вовчанга пошевелил лицом, почесал вокруг ушей и заключил:

- Ну ладно, пойдёмте наломаем дубин и двинемся в лес, поищем нашу пропажу. Бидон не Ломоносов, далеко уйти не мог.

- Разделимся? – Миюня огляделся – С нашей полянки две тропинки уходят. Одна к лагерю малолетних, другая в чащобу куда-то. Куда ведёт не знаю, оттуда никто не приходил пока.

- Ну, эльфы на хищение пойти не могли, - рассудил я, - Они все как один дрыщеватой наружности. Надорвались бы с бачком этим, валялись бы тут и там по лесу в неестественных позах. Пойдёмте, конкистадоры, по неизведанному пути. Эолитр, ты с нами?

Из шалаша донёсся жалостливый скрип, переходящий в шмыгание и глухие рыдания.

- Понятно, - я повернулся к друзьям, – Потерпевший переживает, потерпевший грустит. Оставим же его с болью наедине.

Мы углубились по тропе в лес. Держались вместе и начеку. Лес темнел. Каркали птицы. Молчали животные. Червяки и насекомые тоже не особо балагурили. Растения настороженно качали своими листьями. Травы торчали из земли вверх. Всё это было весьма и весьма подозрительно.

Но что это? Вовчанга замер на тропе, будто бы его в эту тропу вкопали. Ноздри следопыта чутко колыхались, взгляд рыскал по зелёным насаждениям.

- Там! – Вовчанга направил чуть кривой перст в сторону кустовых зарослей, - Там кто-то есть. Кто-то живой и обильно пьющий. Скорее всего примат. Перегар уж больно едкий.

Мы резво обежали заросли и действительно, сразу же узрели примата. Примат сидел, прислонённый к юной ольхе, и дремал. Однако, заслышав наш крадущийся топот, он раскрыл как смог один из глаз и засипел:

- А, пожаловали. Истоптали весь лес, гитлеры, так мало им! И меня им подавай! Не отдам я одеяло. Не отдам! Смотреть за вещами надо было!

- Нам твоё бельё ни к чему, - Митюня потыкал ногу примата палкой, - Куда бидон наш дел? Кто твои подельники? Совесть ваша где?

- Ты кто вообще, по ориентации-то? – встрял Вовчанга, - Гном? Потомственный колдун? Эльф?

- Эльф, - согласно мотнул головой примат, - Семнадцать лет по зонам эльф. Летом вот в лесу эльф. Зимой по теплотрассам гном. Бидона не брал. На кой хер мне в лесу бидон, тут и под кустами можно.

- А скажи, эльф, - я присел рядом с ним, - Может, тут кто-то ночью с той ёмкотью шастал? С синей такой, пузатой? Вспоминай, Маугли, очень надо.

И потянул из рюкзака тёплую банку пива.

Эльф обнял её взглядом и тяжело сглотнул.

Я поддел пальцем ключ на банке и потянул медленно вверх. Банка пшикнула. Эльф вздрогнул и залопотал:

- Самого бидона не видел, фантазировать не стану. Но вот живут тут на берегу озера двое подозрительных. На кащеев похожие. Вот эти могли. Этим я не верю. Там они, - он, не отрывая глаз от банки, махнул рукой.

- Понятно, - я поставил банку в траву, - Пошли дальше, друзья. А ты, маугли, бди зорко. Спрошу с тебя.

Тропа повела нас дальше, кружа и петляя кругами и петлями. Два раза мы видели ужа и один раз дятла. Видели даже белку, над чем долго смеялись, но только бидона мы не встретили.

Но вот тропа прекратилась и перед нами раскинулось озерцо, размером примерно как двести – двести десять столов для пинг-понга. На берегу его, около линялой палатки, сидели двое. На вид, как и предупреждал Маугли, чистые кащеи. Лысые как фисташка и тощие как обрезная доска, они расселись по-турецки и бездельничали, сложив передние конечности на колени задних. А что же, вы спросите, валялось неподалёку от них на боку, с открученной крышкой? А неподалеку от них, с открученной крышкой, валялся кумий бидон.

- А не лопнут ли ваши лица?! – сходу перешёл в атаку Вовчанга, - Недельный запас на нет свели! Рот не болит, столько пить?

Кащеи поднялись и повернулись к нам, осветив нас своими гадскими блаженными улыбками.

- Мы не пьём хмельного, брат, - запел сахарным голосом тот, что поплюгавее, - Хмель несёт скверну и дурные мысли.

- Дурманное питье испортило дух леса, - подхватил второй, наиболее лысый, - Люди озлобились, потеряли тягу к светлому. Вот мы с братом и избавили лес от напасти.

- Нет, - Вовчанга с болью в голосе, глазах и всём прочем теле повернулся к бидону, - Не могли. Нельзя этого. Нет.

- Слили, - Митюня сурово смотрел на воду озера, в который молчаливыми свидетелями свершённого преступления плавали кверху брюхами караси, - Убью.

- Да уж, - я перехватил палку поудобнее, - Держать вам ответ, козлы плешивые, за эликсир изведённый да катастрофу экологическую.

- Растерзаю, - Вовчанга медленно поднял свою дубину, - На дрын надену.

Мы медленно пошли на кащеев.

***

- Надо было сразу их замесить, без вводной части, - Митюня потёр ногу. Нога его сильно беспокоила.

- Да кто ж знал, что они такие джекичаны, - Вовчанга смотрел в окно. В другие стороны он смотреть не мог, потому что шея его тоже болела и голова поворачивалась с трудом.

- Хорошо ещё, что я вовремя предложил бежать, - я полулежал на сиденье рейсового автобуса, - Ушли, пока ещё бежать могли без костылей. Да ещё тару куму вернули, тоже удача.

Я повернулся и посмотрел в хвост автобуса, где в последнем ряду сидел Эолитр с бидоном на коленях. Кум бережно гладил его по синему боку и что-то нежно тихо шептал.

Лес таял за поцарапанным пыльным стеклом.

- Что это? – я открыл дверь, но пути в дом гостям не дал, заслонив проём собою.

- Это барабан. – Митюня юлить не стал.

- Это хороший громкий барабан! – добавил Вовчанга таким гордым голосом, как будто он сам родил и выкормил инструмент.

- Ну ладно. Пусть это барабан. Зачем мне барабан?

- Это не тебе барабан. – потупился Митюня.

- Мы его помыть занесли, - Вовчанга попытался вдавить меня внутрь. – Пыльный он очень, с санитарными нормами в разногласии. Вон, опадает с него пыль столетий.

- Отличная идея! – упёрся я ногой в музыкальный прибор. – Я как раз перемыл свою рояль и оба тромбона. А без барабана прямо и загрустил. А ну несите эту вашу несвежесть на хрен отсюда!

И нажал на дверь. Однако закрыться ей не дала чья-то воля снаружи. И донышко бутылки, просунутое в щель.

- Протирать будем инструмент, – донёсся глас Митюни. – Тонким слоем.

***

- Ну и чего делать с ним? – я придирчиво осмотрел чистый зелёный бок барабана. – Куда девать сей бубен-переросток?

- Надо его безумному старичку с первого этажа подарить. – блеснул смекалкой Митюня. – Старый хрыч всё равно бездельничает день и ночь, да в окно смотрит. Вот и пускай бьёт в барабан ежечасно. Глядишь, и дедушка при деле, и хронометраж всему двору вести сподручней.

- Знаешь чего? – безоговорочно поддержал я друга. – А возьми-ка ты этого дедулю домой к себе. И пускай он тебе каждый час деревянным молотком по тыкве лупит. Ишь чего удумал – безумца древнего тяжёлым вооружением оснащать! А если ему в нетвёрдый ум взбредёт, что снова красные Сиваш перешли, он представляешь, какую синкопу тут закатит?! Нет уж, извольте вынести барабан за пределы района.

- Нет. – Вовчанга усердно отжал тряпку в горшок с фикусом. – Бесплатно мы его отдавать не будем. Не для того грех брали и от погони уходили. Мы его продадим. По рыночным ценам.

Мы упёрли внимательные взгляды в барабан, который заметно преобразился и уже не походил на катушку с ворованным кабелем.

- Музыканты! – шлёпнул себя по колену Митюня.

- Волосатые! – одобрительно шлёпнул его по макушке Вовчанга.

- Городской рок-клуб! – разлил по последней я.

***

В легковой автомобиль барабан не влезал. Или влезал барабан, но не помещался Митюня. Пришлось выпустить задержанного шофёра с личным автомобилем на волю и выдвинуться к учреждению культуры общественным транспортом. От услуг грузотакси по причинам жабного удушения решили отказаться.

Жребий везти ударный инструмент и торговцев им выпал подержанному винторогому троллейбусу. Мы осторожно раздвинули ногами его двери, и Митюня с форсом закатил барабан в салон. Затем в нутро железного рогача внедрились мы сами и степенно расположились подле нашего круглого друга.

- Оплачиваем за проезд! – вдруг противным голосом сказал барабан.

Я воздел левую бровь и вложил всю глубину своего недоумения во взгляд на Митюню. Тот покрыл ударного взором недоверия и вопросительно перевёл глаза на Вовчангу. Вовчанга теорий строить не стал и просто хлопнул пятернёй по старому пластику:

- Ты не оборзел, бочонок?! Мы его из грязи взяли, отмыли, а он нам указывать будет. Пасть закрой и едь тихо!

- И за багаж! – настырно добавил барабан. – Десять рублей.

- Вот ведь гастрит какой! – вспылил я. – Сказали тебе, кругляш, – молчи, покуда тебя не бьют!

- Не, ты самый умный, да? – Вовчанга снова ударил барабан. – Тебе что, больше всех надо?

- Живу я тут. – барабан откатился вбок, явив нам мерзкого карлика неопределенного пола с кондукторской сумкой на животе. – Предъявите деньги, залётные.

- Денег у нас отродясь не было, – не побоялся полемики Митюня. – Керенки есть, акции Газпрома и ваучеры приватизационные.

- Ваучеры заголять не надо, – быстро отрезал карлик. – Повидала я на веку своём. Насмотрелася. Билеты давайте банковские, я вам на свои сменяю.

- Отстань, человек-тумба. – Вовчанга снова заслонил попрошайку барабаном и подпёр его ногой. – Заняты мы. Не до тебя сейчас.

Из барабана донёсся стук.

- На районе кого знаете, пацанчики? Работаете с кем? Мобилу позвонить одоложите!

- Молчи, грусть. – примирительно сказал я и задвинул барабан вместе с карликом в угол.

- Волю дайте! – застенали оттуда. – Пассажир необилеченный барином ходит, занимает сидячие места. Бюджет депо в дефиците!

- На! – разгулявшийся Митюня забросил в щель за барабаном сторублёвую бумажку.

В углу на пару секунд раздалась тишина, затем кряхтение, какая-то возня и, наконец, противный голос провозгласил:

- А теперь для наших дорогих гостей звучит песня Игоря Корнелюка «Билет на балет»!

И не обманул. Салон троллейбуса наполнился странным рёвом, как будто неистовый бабуин пилил болгаркой, сидя на дереве, листовое железо. Пассажиры заёрзали, а какая-то старушка на переднем сиденье вспомнила коллективизацию и заплакала.

- Э-э-э! Уймись! – Вовчанга кинул за барабан ещё десятку.

Рёв усилился.

- Не сработало. – Митюня немного поколотил в барабан. – Мутация вышла из-под контроля. Валить надо. Сейчас вприсядку пойдёт.

- Ничего, подъезжаем. – я узрел в окно здание ДК. – Хватай круглого, Митюня, на повороте прыгать будем.

И мы вышли на ближайшей остановке, оставив за спинами солирующего карлика, негодующих и бьющихся в злых конвульсиях пассажиров, водителя-стажёра в наушниках и сто десять рублей наличных денег.

***

Возле ДК Приборного завода происходило насыщенное движение. Сновали стайки молодняка, одетого в яркие чёрные цвета. Под кустами лежали бутылки и уставшие. Вход украшала растяжка "FUN HELL METAL PARTY".

- То, что надо. – Вовчанга довольно огляделся. – Полагаю, тут мы обретём широкий рынок сбыта музыкальных причандалов. Во-о-он те вон, к примеру, явные музыканты. Ишь как на гитаре прыгают. Пройдёмте ж внутрь, обследуем потребителя вблизи.

Мы двинулись к служебному входу.

- А что, папаша, - обратился к плесневелому вахтёру Вовчанга. – Есть трезвые-то в помещении, которые артисты, музыку которые играют?

- Артистов человек сто будет. – старикан погрузил пальцы вглубь своих одежд и начал там уверенно чесать. – А трезвых дай бог штук семь наберётся. Да и те зашитые, злые как псы. Говорить не о чем с ними, одна трезвость на уме.

- У нас, деда, дело важное, - Митюня приподнял барабан. – Необходимо инструмент пристроить в руки верные. Неужто все нарядные уже, им же к людям идти, песни играть?

- Ну, которым выступать пораньше, те потрезвее. – труженик вахты подключил к чесанию вторую лапу. – А кто концерт закрывает – тех на сцену выносить будут. С каждой секундой ансамбли редеют.

- Ну ладно, хватит слов. – вступил в дискуссию я. – Пойдёмте внутрь, разносчики барабанов, отыщем уже счастливчика с деньгами, кому судьбой наш кругляк назначен.

Путь к успеху не был лёгок. Вообще дорога по коридорам ДК была непроста. Всюду отчаянно жрали и манили в гости. Расценив обстановку, мы решили заглядывать во все комнатушки кряду и проводить презентацию товара. После первой же гримёрки нам захорошело. После третьей мы решили уполовинить барабанову цену. Всё равно его никто не брал. В четвёртой кто-то целовался во мгле и Вовчанга хотел было остаться посмотреть, но его попросили. После пятой барабан катили по коридору ногами и хохотали зычно. В шестой мы задержались.

За столом сидели три подвяленных весельчака и бойко махали стаканами.

- Вам нужен барабан. – с порога заключил Вовчанга.

- Пригодится. – согласился самый упитанный весельчак и расставил еще три стакана.

- Вот он! – эффектным пинком вкатил Митюня товар.

- Пятьсот рублей! – я уже держался за пластиковую посуду.

- Четыреста! – парировал средний весельчак, поволосатее остальных. – И харчи.

- По рукам. – Вовчанга внедрился за стол и поднял стакан. – Ну, за знакомство! Вы кто такие будете?

- Мы - Ректальные Самородки. – гордо представился самый костлявый. – Мы играем рок!

Митюня немного покашлял спиртным. Вовчанга заржал звонким пони. Я сдержался. Знакомство состоялось.

А потом и продолжилось. Потом открыли ещё. Потом обмыли барабан и присягали ему на верность. Потом пили на скорость и сочиняли песню протеста. Потом решили было идти в зал слушать выступления других оркестров, как вдруг с удивлением обнаружили, что Самородки наши опали как клёновые листы и разлеглись кто где, разметав конечности и слюну.

- Эй, а как же выступление? – Вовчанга потрогал ногой ближнего весельчака. – А как же рок?

- Это и есть рок, Вовчанга, это и есть рок. – Митюня подхватил тело костлявого. – Давайте-ка побросаем туши в сторону, а то все ноги об них переломаем.

Мы аккуратно складировали наших музыкальных друзей в угол и продолжили пировать их продуктами. Продуктов было немного, но это были продукты что надо.

- Так, это вы что ли Ректальные Самородки? – нарушил тишь и покой строгий мужик с бумажкой в руке, заслонив собой практически полностью дверной проём.

- Не, вот эти вот куски человеческих тел в углу – Ректальные Самородки – Митюня нехотя оторвался от стакана.

- Идите на сцену, гитарасты, ваш черёд настал.

- Ты инвалид что ли? – Вовчанга в сердцах выронил из руки колбасное полукольцо. – Говорят тебе, не музыканты мы и играть на балалаях ваших не умеем вовсе!

- Да мне насрать! – привёл мощные контраргументы мужик. – Тут никто не умеет. Идите живо на сцену, берите инструменты и скачите. Фонограмму вам включим, Sex Pistols. И эти тоже играть не умели, так что никто подмены не заподозрит.

- А гонорар? – направил беседу в деловое русло жадный Митюня. – Извольте оплатить выступление, милейший.

- Вы его выжрали уже, - мужик пнул порожнюю стеклотару под столом. – Пошли, там уже зовут и беснуются ваши фанаты.

Митюня поднялся, полил на голову кока-колы и загладил власы назад. Я подошёл к поверженному барабанщику, нашарил и вынул из его тела специальные палочки. Вовчанга решительно допил остатки со дна стакана и заключил:

- Солистом буду я. Только микрофон отключите.

Мы двинулись вслед за мужиком по узким тёмным коридорам. Стены его украшали красочные надписи вроде "Детский морг – forever", "Люцифер Новочебоксарск", "Я ел Цоя" и "Вялые сосиджи - лохи". И вот показалась сцена, освещённая фонарями, величественная и почти незарыганная. Скромно стояли барабаны. Тут и там лежали электрические гитарки. Дерзко торчал микрофон.

Мужик, судя по всему, оказался ведущим балагана. Он по-хозяйски схватил микрофон и принялся внушать толпе ужас и благоговение перед следующей группой. То есть перед нами.

- Может, отрепетируем что-нибудь? – дрогнул Митюня.

- На, отрепетируй, - я протянул ему фляжку, заботливо сныканную от друзей.

В два круга мы отрепетировали. И лишь успел я поставить тару в ящик с пожарным рукавом, как мужик-ведущий страстно заорал на весь зал:

- И-и-и, встречайте! Сало-панк ансамбль «Ректальные самородки!» Эти выродки земли русской исполнят для вас классические песни группы Секс Пистолз! Встречайте!!!

И показал в нашу сторону рукой, вот мол они, голубчики.

Публика взволнованно зашумела, и наша группа пошла, подбадривая друг друга товарищескими лещами, на сцену. Там мы живо освоились и похватали кто чего увидел из инструментов. Я ловкой пичугой заскочил на табурет за барабанами. Митюня крепко ухватился за бас. Вовчанга же и вовсе преобразился. Он не спеша нацепил на свою тушку гитару, героической походкой подошёл к микрофону и заверещал:

- А шуба-дуба, друзья!

Толпа взревела. Солист помахал рукой. Однако фонограмму почему-то не запустили.

- Ша-ла-лу-ла! – добавил Вовчанга и подпрыгул.

Толпа бесновалась. Фонограмма не шла. Вовчанга походил по сцене туда-сюда. И уж совсем было собирался уйти, как вдруг раздался долгожданный гром и скрежет песни "God, Save The Queen" популярного ансамбля.

- Мочи! – заорал Митюня.

Вовчанга юным поросём метнулся к микрофону и мы принялись мочить. Мочить как, меломаны не дадут соврать, в последний раз. Я лупил палками во все барабаны сразу, словно бы они были негры, а я – плантатор, не давший плана в прошлый месяц. А когда одна палка вырвалась и улетела на свободу, стал бить по тарелкам просто рукой. Вовчанга скакал и визжал как сто Джонроттенов и три-четыре Оззи. Митюня тоже не отставал: то подпрыгивал с басом, то шёл в присядку, то просто падал на сцену и бился в нижнем брейке. Рёв из колонок выгодно заглушал все наши шалости. Публика наслаждалась.

В таком замечательном стиле мы станцевали три или четыре песни. После чего физически утомленный солист утратил контроль за своими перемещениями и уронил собственное тело вместе с чужим инструментом со сцены в зал. Ушёл, так сказать, в народ. К счастью, до пола ему долететь не дали, а наоборот, ловко и бережно приняли на крепкие фанатские руки и минут шесть носили по залу с торжественным воем. Мы с басистом эту паузу коротали, отбивая залу земные поклоны, а затем и пройдясь вдоль края сцены с распростёртой шапкой-пидоркой, вымогая подношение.

Наконец нам отдали Вовчангу, на сцену снова взгромоздился ведущий, а мы, погрязшие в эйфории и дешёвой популярности, проследовали назад в подтрибунные помещения.

- А неплохо для дебюта! – предположил я. – Что мы имеем?

- Тридцать семь двадцать. – Митюня на ходу подсчитал барыши.

- Это майонез, ребята, – Вовчанга мгновенно оценил улов. – Рок-н-роллом можно жить!

***

Осенний вечер проник в город и остался в нём до утра. Дёрганный ветер гонял по небу и земле рябые и жёлтые листья. Редкие фонари нехотя освещали силуэты трёх друзей, что шли плечом к плечу по пустынной улице и слаженно насвистывали каждый свою песню. Впереди их медленно катился большой барабан.

а че рубрека не подписана?

пойду по безбазаровским следам

хуита..

на главную не попало, а жаль.

я бля, а у меня веть есть и неизданное твоё. Как думаешь, опубликовать за малую мзду? Времена нынче голодные пошли, не грех и на корку сухую заработать продажей духовности.

эпизод с карликом по-прежнему нефпизду.

ооу, спасибо, распечатал.

МС вываливай конешно, порадуешь читателей

норка - сцучка, любишь шершавые?

рано, мама, ждите смерти моей

ААААААААААААААААААААААА

поржал как всегда...Мамо , а дай ссылочку то?

ну зачем ты так...

Какую вам ссылочку ещё? У меня всё на жостком диске.

сцылку на жосткий!

у ябли жужечка есть. кто хочет - смотрите и ахуевайте. лично я впечатлился.

безенчук,а ссылку?

хозяин здесь. у нево и просите.

Это шыдевр! я плачу, когда читаю. от щастья.

Да в ёблиных камментах поройтесь, лентяи.

чо - у ябли жужа есть? хуясе

"я, я яблоки еееллаа, яяя я в лес не хотеела"

для танкизтов бля.

типа позсказко.

софр, моск не иби. дай сцылу.

у ябли нет жужи, он не такой. почему-то я уверен

вот ты тундра блять...http://ebla-litproma.livejournal.com/33009.html#cutid1

если из этих не найдёшь в камментах по КАРТИНГЕ, то твоя проблемма. Пожалуйста нахуй!

яблоки... ишь ты...

Ато! Не фсйо так просто. Конспирация.