«Не поехать ли в крематорий?» – сказал он, как прежде говорили – не поехать ли к «Кюба» или в «Виллу Родэ»? «А покойники есть? – спросил кто-то. – Сейчас узнаю». Созвонились с крематорием, и оказалось, что на наше счастье есть девять покойников. «Едем!» – крикнул Каплун. Поехал один я да Спесивцева, остальные отказались… Каплун ехал туда, как в театр, и с аппетитом стал водить нас по этим исковерканным залам … Печь была советская, инженеры были советские, покойники были советские — все в разладе, кое-как, еле-еле…
«Горит мозг!» — сказал архитектор. Рабочие толпились вокруг. Мы по очереди заглядывали в щелочку и с аппетитом говорили друг другу: «раскололся череп», «загорелись легкие», вежливо уступая дамам первое место».
«Не поехать ли в крематорий?» – сказал он, как прежде говорили – не поехать ли к «Кюба» или в «Виллу Родэ»? «А покойники есть? – спросил кто-то. – Сейчас узнаю». Созвонились с крематорием, и оказалось, что на наше счастье есть девять покойников. «Едем!» – крикнул Каплун. Поехал один я да Спесивцева, остальные отказались… Каплун ехал туда, как в театр, и с аппетитом стал водить нас по этим исковерканным залам … Печь была советская, инженеры были советские, покойники были советские — все в разладе, кое-как, еле-еле…
«Горит мозг!» — сказал архитектор. Рабочие толпились вокруг. Мы по очереди заглядывали в щелочку и с аппетитом говорили друг другу: «раскололся череп», «загорелись легкие», вежливо уступая дамам первое место».