Шульц

Дул ветер. Без обиняков
Он раком гнул берёзы,
А доходяги облаков
Синь делали белёсой.

Играл на дудке пастушок,
Внимал, хуея, ветер.
Испытывал культурный шок
Маньяк в засаде – Петя.

Жук вальс кружил со стрекозой,
Плясали твист ромашки....

За окошком бурлящая жизнь -
С подзадачей ебутся вороны,
Всё накрыла ядрёная шизь
Беспросветно и, главное, ровно.

Плюс секунда - Вселенная вширь,
Мир прирос человеко-клопами.
Неуклюжестью бесящий шнырь -
Старым хламом шуршащая память....

Мир исказился, мерцает реальность,
всё словно в туманно-невнятном аду,
звук киселём — непонятная странность,
я в нём, словно в речке, по шею бреду.
И нерв оголив, стенает струна,
и грустных видений встала стена,
все чувства сейчас - воспалённая кожа....

Когда вы посетили пляж,
то обозначили эпоху -
Какая жопа! Сиськи!! Ляжки!!!
Рывками выдыхаю с охом.

И хоть повсюду масса баб,
лишь вы ебабельная штучка.
Я от волнения ослаб -
на море рябь, на небе тучки,

и вы - бредущая в закат
Елена....

Подрастерян - да что за дела?
Я всего лишь обычный бродяга.
Или вас в заблужденье ввела
моих стихотворений бодяга?

Обольщаюсь на этот счёт,
в голове - сладкий мир постели
(только надо б купить ещё
номер первый резино-изделий.)

Здесь бы вспомнить про нечет и чёт,
и суровую жесть похмелья....

В ночь, когда будут язва луны
Небо мучить и звездная сыпь
На болоте у старой сосны
Прокричит пизданутая выпь.

Там к коре прижимая желвак,
Сочным смехом наполнив свой рот
По сосне, как последний мудак,
Лезет вверх пизданутый же крот....

Преждевременно… Пью новогодней не ставшую чачу.
Молча, с грустью. А как ожидалось что с тостами «за».
Знаю, ты б не хотела, сестра, но поверь, я не плачу –
Мрак и ветер в душе, а при ветре слезятся глаза.

Ты уходом живильной воды богу капнула в чашу....

Я прожил много жизней, но все как одна – в аду.
Предавали меня, и я предавал друзей.
Всё под крики доставшего грёбаного какаду,
Что сиамил на мне, становясь с каждой жизнью борзей.

Я топтал этот мир всем чем мог – деревянной ногой,
Лошадьми и рыдая от смеха внутри меня бес
Сладким мясом питался с ножа....

Развелось ходоков – что на Севере крайнем оленей.
И за то, что приносят на плитку из мрамора грязь
лет под сотню назад их из Смольного нахуй слал Ленин,
а до Ленина царь, хоть не видел он их отродясь.

Запасные взяв лапти, онучи и пищу в карманы,
марш-бросок совершая путём, где не видно ни зги,
ходоки методично, уверен будь, поздно ли, рано,
доберутся до жертв с намереньем ебать им мозги....

Неважно кто с кем заодно –
Забудется даже победа
И слепок остывшего следа
Падёт на истории дно.

Не вспомнится кто и когда
Потрогал стихами за душу,
Поднялся до горла и сушит
Под вяло текущий Агдам.

И тщится мозг – вот, если бы…
Расписана жизнь именами,
Что выбраны были не нами,
Но стали зубилом судьбы....