Я пошёл бы тропой неведомой
Да накатана колея:
Словно оспой — покрыта бедами,
Но известна от А до Я;
Опротивело вечно кланяться
Веткам хлещущим по лицу.
Хоть и в шрамах моя избранница
Но потворствует колесу
И теперь уж не гриф, а коршун
Ранит когтем моё плечо....
Ты появилась не весной, и не в апреле
Когда на ивах взбухают почки
А лишь к зиме, когда поля уже белели...
Хотелось сына — случилась дочка
Но над твоею колыбелью пели птицы
Горели звезды и млели ели
И падал снег на их лохматые ресницы....
У стального моста, над Долиной Гудзона
Где разрушенный замок и грифы в снегу
Мимо сопок, змеёй проплывают вагоны,
Ледяными штормами приносит пургу
За промёрзшим мостом, словно в келье монаха
Среди белых, волнующих сердце стихий
Черноглазая Бэлла с восторгом и страхом
О войне и влюблённости пишет стихи
Я не знаю её — просто чувствую, будто:
На незримой границе далёких миров
Я стою на морозе малиновым утром
И смотрю в океаны её катастроф
....
Влейте свежую кровь — дайте мяса зверью
Я устал от нытья стариков-инвалидов
Полутёплую жижу по капельке пью
И счастливым бухим притворяюсь для вида
Влейте свежую кровь — пусть из вены течёт
Каменистым ручьём на сухую ладонь.
Только девственный взгляд — остальные не в счёт
А из слёз и камней я добуду огонь
....
Ключ оставленный в замке
И холодная кровать...
На коротком поводке
Мне тебя не удержать
Смертоносной, как огонь
Своенравной, как река.
Я люблю тебя такой
Сумасшедшую слегка
Снег на кашицу похож
Пальцы мёрзнут на ветру
Не звони пока идёшь
Покидая поутру
Ядовита на язык
Не испытываешь срах
Жарко вспыхиваешь вмиг
Будто порох у костра
Но к пожарам я привык
Мне податливость — ярмо
Я люблю твой нежный рык
Словно выжженный клеймом
...
Говорят: парашут у него не раскрылся,
Говорят, что он умер
И снова родился,
Говорят — как по суше ходил, по воде,
Говорят, что ворюгу простил на суде;
Говорят, говорят, и опять говорят,
Говорят, что он свят от макушки до пят,
Что на днях самоходной коляской помог
Инвалиду без ног —
Говорят, что он Бог....
Все двери раскрыты
Все окна разбиты
Стальные замки на берёзках висят
Еще пятилетка и поезд набитый
Помчит мои помыслы за «пятьдесят»
Останутся в прошлом, луна и каштаны
Бумажных пакетов берёзовый сок
И снова какой-то мальчишка бесштанный
Зароется попой в горячий песок
А я, потихоньку бредя по вагонам
Найду спекулянта дешёвых кальсон....
Я испробовал в жизни всё
От признания до позора
От влюбленных и пылких взоров
До презрительного: -Осёл!!
Преисполненный борзоты
Я по глупости стал актёром —
Словно тухлые помидоры
Вы бросали в меня цветы
Вы плевали под ноги мне
Издеваясь над скоморохом
Я всю ночь собирал по крохам
Гордость тонущую в дерьмне
Мне лишь с морем шальным везло
Мне лишь с проклятыми якшалось
Я привычно считал за шалость
Штормом вырванное весло
....
Край земли и суровых зим
По оврагам ползущий холод.
На груди Божий Храм наколот
В лампе «свечка» и керосин
В стылой баньке замёрзший хлеб
Запасённый в глухую осень
Из незрелых ржаных колосьев
Чудом выросших на скале
Вместо мяса лосось с икрой
Раздражающий солью глотку
Мне бы шкалик столичной водки
И домашний пирог какой
Не умею я вышивать
Кашеварить и печь оладьи....
От зари упала тень
На тропинку — мимо милой
Где средь ив её могила
С чёрной розой на плите
Шаловливые глаза
На овальном блюдце гжелью.
Боже правый — неужели
Не вернуть её назад?
Прошлым летом, схоронив —
Не живьем, так виртуально
Я хожу к любимой тайно
С грустью голову склонив
Солнце вновь, что в спальне бра
Над тобой и надо мною
Неужель ещё судьбою
Не закончена игра?...
