Последние каменты юзера Шырвинтъ* в откровениях

Шырвинтъ*: вот если например французский солдат убил испанца и забрал коня. а испанца звали моралез.
можно коня моралез назвать?

Шырвинтъ*: Лолита, я думал ты свой ответ Сапфиру отсылаешь. Кстати привет. Бусы носишь?

Шырвинтъ*: когда я слышу слово Одноклассник — мне хочется перебежать улицу! и погибнуть под колесами МАЗа

Шырвинтъ*: на дилде анальной «литпром» написал?

Шырвинтъ*: Бывалый. тему опиатамие проюзал, иначе бы с конякоми не морочелся по хуете ну.

Шырвинтъ*: у женщины должен быть большой и острый носяра. это возбуждает.

Шырвинтъ*: я например, белорусов не люблю больше чем негров

Шырвинтъ*: ветератор, ты мне больше не очень друг(

Шырвинтъ*: … Эта песня относится к тем песням, которые я услышал впервые, еще не будучи знатоком иностранного языка, в 1986 году впервые услышал ее я, тогда еще безусый студент механико-математического факультета. Сжимая в влажной от волненея ладошке дермантиновый дипломат с конспектами, я волочился за девушкой с золотым зубом, двоешницей Анджелой Кожиной из города Мариуполя. Заслужил одно свидание и поцелуй на щеку, но потом она крутнула хвостом в сторону весельчака, барда, балагура и форцовщика Витьки Вихраня, а также сосала негру по имени Марио с международного, сосала в параше на дискотеке, а в ушах играла кассета с Самой Новой Музыкой, которую привез из Африки дискжокей Марио, черный как пожарище, которому она сосала в туалете, а я видел, я стоял со своим утлым дипломатиком, из которого рушились конспекты, падала на обоссаный пол теормеханика и матанализы, линейная геометрия падала, а я стоял и потел от ужаса, ведь Моя Любовь сосала негру под песню Большой в Японии. И в темноте только сияли зубы негра, да поблескивал золотой зуб Анджелы. Под чмокающие звуки я слушал про то, как в восточно-китайском море такой голубой и про манекенов… Я стоял там, невинный, еще без опыта поцелуев даже, со своей жалкой эрекцией стоял, пока негр вбивал свою елду в девичье горло моей Любви. Конспект лекций Галины Мефодиевны Зражевской просякнул мочой, набухнул на моих глазах, как же как и мой член, в состоянии эрекции, смотрящий на то, как Марио-негр выволок свой хуй из глотки Анджелы и, роз-ввернув своими тостыми пальцами ее оппетитные булочки, прижал лицом к кафельной облупленной плитке и стал насосить ее влагалище мягкими ударами своего черного пениса. За дверью грохотали акустические системы и тонкий голос солиста выкрикивал про то, какой он Большой в Японии… Под финальный аккорд негр вытащил елдак с Анджелы и брызнул ей на люрекс кофточки, и в тот же миг из меня брызнуло горячее семя в серую засаленную ткань моих дешовых брюк… Так начелась моя взрослая жизнь, с рано состарившщими меня юношескими страданиями, и влачилась аж до следущей дискотеки, когда Людочка Рубан с Херсона напоила меня пьяного и водила моей рукой у себя в промежности под песню уже Бэд Бойз Блю «Ты одна женщина, я один мужчина»… Но это уже иная песня и иная история…

Шырвинтъ*: Хантер. конечно же она!

Шырвинтъ*: Щастья!

Шырвинтъ*: пусть бы мне какая блять написала

Шырвинтъ*:         &n bsp;   


подарю открытку

Шырвинтъ*: не.
Бабаян.

Шырвинтъ*: Дедушка как то Розу из про скот в литературу поднял. Из за этого я нажил себе врага.

Шырвинтъ*: я стал нравится старым сорокалетним женщинам

Шырвинтъ*: Хочу передать привет ОПУСУ

Шырвинтъ*: Ветератора на самом деле зовут Дима

Шырвинтъ*: Арлекин годится мне в дочки

Шырвинтъ*: В дочки Арлекину не годится пожалуй Оксанеус.