Последние каменты юзера tarantula в откровениях

tarantula: да ничем не заменили
а людям-то охота
щас вот в треде Вовасега про картинки было комсомольское собрание

tarantula: вы вот все пиздите, а у нас с Катаной настоящий роман.

tarantula: Да, мы встречаемя. А хуле. Это вам нахуй не интернетовский порожняк.

tarantula: ХАХАХА
Щас по Вареньевне еще надо вопрос решить
тоже влюблена как кошка
но стесняется пока открыть свою страсть
настежь

tarantula: в конце девяностых там жил
в апартментах для чужеземцев
классно было
Крещатик такой ленивый в воскресенье. собаки на проезжей части спят
все русские, но вежливые
на рынке заебись было
бабушки называли сдачу рублями и копейками
кроссовки. помню, там купил, найк аэро.

tarantula: надо вообще литпромовцев на вечерине разделить на лошариков и достойных людей. Лошарики бухают в общем зале.

tarantula: Да ладно, Швек, не бычь ты, в общем зале тоже заебись, в принципе. А захочешь нормально пожрать или чотам, зайдешь к нам, все демократично, хуле, стишок како-нибудь прочитаешь и жри от пуза вкуснятину, которой ты и не видывал.

tarantula: Нда?
Ну смотри, тебе жить.

tarantula: для лошариков вермишели наварить, ну можно крабовых палочек покрошить мелко и по блюду так рассыпать красиво, праздник все-таки

tarantula: Фишка в том, что именно и ТОЛЬКО лошарики платят за вход. И, как несложно догадаться, не только за себя. Потому что они лошарики.

tarantula: вы чо творите, на77!

tarantula: Гельмульт Кольт повесился. Только что позвонили.

tarantula: Да ладно, чо. Дело житейское.

tarantula: Катана. Да это так просто. Технический тред.

tarantula: Да нет, ну что ты. Ну я просто поставил точку. Посмотри там, вверху.

tarantula: оксанеус!

tarantula: давно надо сделать, чтоб билеты в Москву продавали только в Москве

tarantula: Да. И Алкей уже не тот. Ренсон исписался. Сфинкс забил. Мараторий сгинул.

Печально я гляжу на наши Откровенья!
Грядущее — иль пусто, иль темно,
Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно.
Богаты мы, едва из колыбели,
Ошибками отцов и поздним их умом,
И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,
Как пир на празднике чужом.

К добру и злу постыдно равнодушны,
В начале поприща мы вянем без борьбы;
Перед опасностью позорно малодушны
И перед властию — презренные рабы.
Так тощий плод, до времени созрелый,
Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,
Висит между цветов, пришлец осиротелый,
И час их красоты — его паденья час!

Мы иссушили ум наукою бесплодной,
Тая завистливо от ближних и друзей
Надежды лучшие и голос благородный
Неверием осмеянных страстей.
Едва касались мы до чаши наслажденья,
Но юных сил мы тем не сберегли;
Из каждой радости, бояся пресыщенья,
Мы лучший сок навеки извлекли.

Мечты поэзии, создания искусства
Восторгом сладостным наш ум не шевелят;
Мы жадно бережем в груди остаток чувства -
Зарытый скупостью и бесполезный клад.
И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
И царствует в душе какой-то холод тайный,
Когда огонь кипит в крови.
И предков скучны нам роскошные забавы,
Их добросовестный, ребяческий разврат;
И к гробу мы спешим без счастья и без славы,
Глядя насмешливо назад.

Толпой угрюмою и скоро позабытой
Над миром мы пройдем без шума и следа,
Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
Ни гением начатого труда.
И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
Потомок оскорбит презрительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.

tarantula: О! Пожалуйста, поговорите, об этом. Мне тоже охота, но получится только через несколько часов.
Если появится Мэтр, хорошенько раззадорьте его.

tarantula: хы
так што, Швейк обычный челябинский жлобяра оказался?