Последние каменты юзера Мама Стифлера в откровениях

Мама Стифлера: Бездуховно даже, не побоюсь этого слова

Мама Стифлера: Я не знаю что такое колобаха, но отчего-то уверена что это не трюфель

Мама Стифлера: Не знаю как насчёт блевать, но то что дети рождаются с полным ртом зелёной слизи, которую им отсасывают — это да.

Мама Стифлера: Хорошо, что мать не заставляют отсасывать. А то совсем кисло было бы

Мама Стифлера: Всё равно тоже не похожа на трюфель

Мама Стифлера: Я свои роды нечаянно увидела в отражении стеклянной стены родильного бокса. Это было премерзкое зрелище. Я отвернулась и дальше рожала с вывернутой шеей, глядя в умывальник.

Мама Стифлера: А я бы не хотела тащить мужа на роды. Это чисто бабский процесс. Недаром во все времена, во всех социальных слоях: крестьянка ты, или царица — когда у баб начинались роды — мужиков гнали вон из дома, и не пускали, пока ребёнок не родится. До нас ведь люди не дураки жили, я думаю.

Мама Стифлера: Жили б дураки — России бы не было в помине. И Великой державой она не стала бы. С поголовьем дураков.
Дело не в суеверии, Безя. Суеверий ведь столько, что ебануццо можно. Посрать не сходишь просто так. Это нельзя, вот это плохая примета, а это пиздец какой грех.
Суеверия срабатывают на тех, кто в них верит, и кто их боиться. Есть, к примеру, примета, что если ребёнок родился на улице — он умрёт, не дожив до 33 лет. У меня свёрк родился на лестничной клетке. Мать его беременная в кино пошла, и возле какого-то дома рожать ей приспичило. Муж ей в подъезд какой-то затащил — там и родила. Ничо, свёкру уж 67 лет скоро.
Сестра моя на своей свадьбе жопой зеркало расколотила ровно да две половинки. Двухметровой такое зеркало. Прям перед выездом в Загс. Бабки-мамки за нательные кресты похватались, завыли как кликуши: «Всё, блять! Сходила замуж! Зеркало разбила! В день свадьбы!» на две части! Всё, хуже приметы нет!"
Ничо, двадцать два года как-то в браке живут, и охуительно, надо сказать, живут.
В том, чтобы отец не присутствовал на родах — нет никаких суеверий, насколько мне известно. Просто это реально очень интимный бабский процесс. Можно сказать, неприличный в какой-то мере. Вот и всё.

Мама Стифлера: Были б наши предки дураками — мы б родились американцами.

Мама Стифлера: И я б завидовала твоей жене. Самой в тот момент до смерти хотелось, чтобы рядом был муж, и мучился, видя как я тут корячусь и страдаю. Чтоб бегал суетливо, и бубнил: «Зай, чем я могу тебе помочь? Ну, что мне сделать, а?», а я б орала: «Да иди ты нахуй!!! Сделал уже, сукааааааааа!» такой кайф ггг Но мозгами я понимала, что мужу нехуй видеть и как я корчусь, и как ору, и как из меня простигосподи плацента вываливается. Фубля.

Мама Стифлера: Когда я рожала — в боксе напротив меня рожала баба с мужем. Блять, какой же он был пидорас… Баба орёт, корчится, а он какойта талмуд приволок, открывает, и так строго ей: «Не ори Клава, а тужься. Тужься. тут так написано». Врач прибегает, орёт на него: «Идите отсюда нахуй! Какое ей тужиться — там ещё матка не раскрылась. Хотите, чтоб она матку порвала?!» В общем, его выпиздили в коридор, и дверь закрыли. Он и давай шнырять по всему родблоку, заглядывать во все предродовые палаты, и бабам советы давать: «Что, женщина, рожаете? А вот у меня в книге написано, что вам надо тужиться и дышать. Хотите, я вам помогу?»
Сука, его там роженицы чуть насмерть не захуярили. Его бедная жена потом в столовке перед всеми извинялась.

Мама Стифлера: А у меня чота сил после родов было — девать некуда. Семнадцатое дыхание открылось. Меня еле удержали в кресле полтора часа, пока со льдом на пузе лежала. Мне хотелось встать, пойти потискать ребёнка, и вообще упиздовать домой прям щас, пешком, в два ночи. Наверное, потому что за 4 часа отстрелялась. Не успела намучиться до потери сил.

Мама Стифлера: Ну, все по-разному рожают. Я легко родила, если это слово вообще применимо к родам. У нормальных баб схватки идут волнами: одна ушла, вторая волной поднимается, а у меня сплошной чередой, что ни вздохнуть-ни пёрнуть. Ровно час вот такой хуйни страшной было — и родила. В общей сложности 4 часа, с момента приезда в роддом до момента рождения ребёнка. да и мне 18 лет тогда было. Здоровья вагон. Утром уже бегала по всему роддому, вприпрыжку.

Мама Стифлера: Петрович, ты рожал? Смотрел ли ты бесстрашно в рваную пизду? Видел ли, как при потугах из жопы вылезает геморрой? Лежал от звонка до звонка в послеродовом отделении? Ходил на обработку швов марганцовкой?
Вот и иди отсюда гг Ты ещё не видел жызни.

Мама Стифлера: А щас чота, честно говоря, страшно уже рожать. Почти 32, не девочка уже. Волосы вылезут, зубы выпадут, варикоз на ногах вырастет, растяжки по всей сраке, одышка и гормональный сбой. Здоровье уже сраное, на соплях висит. А у меня в роду много двойняшек было, по обеим линиям. По закону подлости, если залечу — стопудово двойней. И чо от меня по итогу останется потом — хуй знаит. Стрёмно.

Мама Стифлера: Я, вон, хорька завела вместо ребёнка. Возни с ним дохуя и больше. Зато волосы-зубы на месте, и живот не висит до колен как сумка у кенгуру.
Это я себя утешаю, канешна гг Потому что и хочется второго, и колется…

Мама Стифлера: Не получить бы пизды утром от Ростислава. Посему надо идти опочивать. Во избежании нещастных случаев.

Мама Стифлера: Коля, эти пизды были рваные, и оттуда на тебя смотрели синие младенцы с немым упрёком?

Мама Стифлера: Я кстате буду с плюсодином. С Натрием.

Мама Стифлера: Няни нибудед.
Цвета я теперь невнятного, но штото ближе к цвету говна.