Говно хотело бы быть сердцем.

Автор: Пoлумpak Костёр чадит и швыряет искры.
Девушка Лена и в который раз подряд поет о герое-десантнике у которого не раскрылся парашют. Гитара расстроена, девушка Лена вдребезги, и слушатели никогда не узнают, откроется ли парашют от удара об землю.
- Это не комары, бля. Это птеродактили. Когда они носятся вокруг головы, у меня аж уши закладывает. - жалуется Костя.
Добавляет:
- Этот Витя, гандон, расписал райские кущи с выпивкой и девочками. И хули? Вместо уик-энда с пивом на диване что я имею? Меня увозят в ебеня, в самую чащу леса, где эти ёбаные вампиры пьют мою кровь, стакан за стаканом. Прикинь?
Я рассеянно киваю. Костя тот человек, который всегда недоволен. Он может ныть часами единственно ради того, что бы ближние максимально полно смогли прочувствовать глубину своего падения, результатом которого стало то паршивое настроение в коем Костя пребывает перманентно.
Вопреки логике, Костю ни разу не избили до неузнаваемости, ни разу не плюнули ему в лицо, но даже продолжают приглашать на вечеринки и выезды на природу, вроде сегодняшнего.
- Ладно, я все понимаю. Очарование хвойного леса - это конечно же гуд. Пиво, шнапс-дринкинс и торжественное сожжение на костре мяса престарелого хряка из "Рамстора" - это тоже супер. Хуй на комаров, я не жалуюсь. Но где развлекательная программа? Воющая на луну алкоголичка не в счет.
Костя задирает майку и с видимым отчаянием на лице принимается ковырять пальцем в пупке, по чему я делаю вывод, что парень уже нахлестался.
- Меня опять злобно наебали. - бубнит он.
- Костик, уймись. - советует сидящая рядом девушка. - Мне кажется, что тебе никогда не бывает весело. Хотя, действительно, скучноватый пикничек получается.
Она залпом допивает стакан вина, с минуту смотрит на свалку с другой стороны костра, где Лена, расстроенная неудачным выступлением, ударила ближайшего слушателя гитарой по голове, харкнула в миску с салатом и тут же затеяла с подругой свару, которая в секунды переросла в настоящий бой.

- Вот ради этого люди и выезжают на природу. - философски замечает она. - Что бы никто, кроме самого близкого круга, не видел какой же ты, на самом деле, скот.
Костя хихикает.
- Интересная теория. Но неверная. Люди едут на природу по зову инстинкта.
- Инстинкта?
- Точно, его самого. И знаешь, что говорит этот самый инстинкт?

Я вздыхаю и подымаюсь на ноги, что бы налить себе еще алкоголя. Все эти разговоры Кости об инстиктах - тот еще баян, причем такого топорного исполнения, что я не помню что бы хоть одна девушка впечатлилась этими россказнями и переспала с ним. Тот психолог, проводившая иследованния на тему "Ключевые факторы влияющие на развитие сексуальности ребёнка из неполной семьи",конечно же, не в счет.
Краем уха слышу:
- ...В том то и дело. Генетическая информация твердит нам - езжай в лес, жги костры, пей этиловый спирт пока не упьёшься в корягу, а потом хватай ближайшую самку и трахай её на живописной опушке до тех самых пор, пока роса не ляжет на ваши разгоряченные еблей головы. Понимаешь о чем я?

Пока я наливаю себе водки и пытаюсь найти чем бы закусить, меня донимает распросами Наташа, подруга Лены. От брови к уголку губ на лице её тянется кровоточащая царапина - свидетельство застарелых разногласий с Леной.
- Ты не видел мои красные трусы?

Когда мне задают подобные вопросы, обычно я туплю по черному, но сегодня ответ находиться удивительно быстро.
- Не видел, но если покажешь, с удовольствием посмотрю.
Наташа смеряет меня презрительным взлядом. Вид у неё действительно брутальный, как у тех амазонок из американских экшенов, что мудохают мужиков в барах десятками, просто так,потому что у них плохое настроение.
- Еблан. Я их потеряла. Точно не видел?

Я качаю головой и возвращаюсь на облюбованое место, гадая, как можно потерять трусы?
Буквально через 20 секунд поляна вырывается хохотом, и Витя упав на землю начинает орать:
- Я тебе клянусь, их спиздил лесник. Прицепит на палку и повесит на крышу, что бы отпугивать браконьеров.

- Бывает же...- говорю я и выпиваю. - Костик, ты слышал?
- Костик отошел. Инстинкт позвал его поблевать.
- Ты?
- Ну да, я. Меня зовут Катерина. Катя.

Я представляюсь и вкратце пересказываю историю с потеряными трусами и свои соображения по этому поводу. Просто так, что бы поддержать разговор.
Катя улыбается.
- Смешно. Хочешь историю?

Конечно же, я не хочу историй. Я хочу еще водки и чего нибудь из Костиковой серии "...пока роса не ляжет на ваши разгоряченные еблей головы..." Что бы это не значило.
Отвечаю:
- Хочу. Ты, если не секрет, чья знакомая? В смысле, как ты оказалась на этой унылой попойке?
Катя ворошит палкой костер, и улыбаясь берет меня за руку. Подносит мои пальцы к своим губам. Говорит:
- Чувствуешь, какие холодные? История как раз об этом.

За-ме-чательно.
У меня в копилке с сотню подобных захватывающих историй. Ужасающая История о Сломаном Ногте. Полная драматизма История о Потеряной туши для ресниц.Слезоточивая эпопея о загубленном кактусе. И вот на подходе очередной триллер - История о Холодных губах.
Я начинаю затравленно озираться, пытаясь глазами выискать запропостившегося Костю. Он большой любитель подобных откровений, видит в них потаенный смысл и скрытую мораль.
Как обычно, когда Костя нужен, Кости нет.
Когда он, наконец, появляется, Катя уже почти закончила рассказ.
Лицо у Кости в крови. Так же как и шея, руки, грудь.
- Я дрался с лешим. - поясняет он. - Точнее, он меня мудохал со страшной силой, пока я пытался сообразить, что же, бля, такое твориться в этом ебаном лесу. Катюша, милая, посмотри на меня. Я - дикий мужчина. Выпил литр водки, бился с нечестью на его поле, проебал с крупным счетам, но не сломался. Принёс тебе боевой трофей - шишку. И похуй, что я потерял полведра крови...Это я на тот случай, если ты всё же захочешь узнать, кто самый крутой ебака на этой стороне океана.

Пламенный спич отнял у него последние силы. Рухнув рядом на плед, Костя смачно поцеловал носок катиного мокасина, обнял меня за шею и проорал на ухо:
- Я тоже хочу знать, кто этот чудный парень. И не вздумай пиздеть, я подслушивал вас минут 10, не меньше.
Катя сразу открещивается.
- Я пересказывать не буду.
Поднимается на ноги и исчезает за деревьями.
А я, глядя как остальная компания с азартом режется в стрип-покер, пересказываю Костику услышанный рассказ.

Миша с самого детства рос редким мудилой. Плохой мальчик. Дурак. Садист. С младых ногтей он был самым мерзким парнем на деревне.
Оскопление и кострирование соседских котов, начинение самопальной взрывчаткой коз(опять же соседских), принудительные уроки дайвинга в навозных ямах для ребят помладше и всё такое.
В 10 он трахнул мёртвую собаку.
В 11 овцу(живую).
В 12 своего приятеля(с перепоя, ни живого, ни мертвого ).
В 14 залез на дурочку Зину из соседней деревени (по его словам это было лучше чем с собакой, но хуже чем с овцой).
Ты бы видел его рожу, сказала Катя. На лбу написано - моральный урод и дегенерат.
Не в силах справиться с брызжущей во все стороны сексуальностью, мальчик Миша предпринимает попытку изнасиловать одну из своих сестёр. В этом дерзком начинании его поддерживает киянка со вбитыми в неё гвоздями. Сестра безутешна, Миша же самостоятельно постигает древнюю истину, что смиренная просьба со киянкой в руках лучше, чем просто смиренная просьба.
В день своего 18-тилетия он кладёт свои ладони в костер и держит их там достаточно долго, что бы его никогда не призвали в армию.
Работает пастухом.
И вот, однажды летом, когда его подопечные на так называемых полднях, Миша видит следующую картину - деревенская красотка Ксюша переходит речку по платине состоящей из железобетонных плит. Шаловливый ветерок играет с подолом её сарафана, позволяя увидеть то, что заставляет Мишу вспомнить о таком замечательном инструменте, как киянка.
О Ксюше.
Дочь председателя. Кумир местных онанистов. Почетная гёрлфренд самого крупного парня района - Саши Колесова, который прославился своей знаменитой двойкой - первый удар сквозной, второй - так называемый "печальная улыбка реаниматора".
Ксюша - это 54 кг чистой сексуальности обутые в калоши, закатный блеск сельского генофонда и презрительный плевок в рожу тем, кто говорит, что все красивые девочки давным-давно в Москве, нюхают кокаин и читают литпром.
Далее.
Ксюша дефилирует по платине (если можно назвать платиной сооружение состоящее из 2-х рядов плит вбитых в речное дно), оступается, падает и, ударившись плечом о бетон, ломает руку. И вот она в воде, то появляется на поверхности, то пропадает. То ли болевой шок, то ли сломанная рука не желает функционировать, одно ясно - девица тонет.
В голове Миши мечутся мысли, одна другой приятней.
Он яростно сдирает с себя шмотки, представляя как наяву заголовки местных таблоидов :
"Миша положил огромный хуй на риск утонуть в крупной водной артерии Залегощенского р-на, реке Неручь, и спас попавшую в беду девушку. Теперь они собираются заключить законный брак". Ну, и тому подобный бред...

- Плохая история. - прерывает меня Костя. - Я люблю деревню и все такое, но, знаешь.., весь этот алкоголизм и инцест... У меня есть получше случай... Я трахнул четверых, бля...Без гандонов и тормозных парашютов...Караул...Так кричали жертвы той сексуальной катастрофы которую я устроил в общежии СПТУ 329...Товарищ с деревянным молотком - ребенок..,бля... Все, я спать.
Костя утыкается носом в опавшую хвою и начинает храпеть.
К тому времени, когда Катя возвращается, я успеваю проиграть в покер 4 кона подряд и остаюсь в одних трусах. Виной тому подружка Вити, которая проиграла ровно на 2 кона больше меня, отчего на карты я почти не глядел. Витя же, что понятно, не проиграл ни разу.
Вдвоем мы возвращаемся к костру.
Честно говоря, я радражен.
Комары свирепствуют, я в одних трусах, щуплый и бледный, причем трусы мои не из последней модной линейки. Я слишком трезв, что бы силой фантазии превращать свои недостатки в достоинства. И я вижу, что Катя тоже достаточно трезвая, что бы делать это за меня.
История Кати неинтересна. Сама Катя тоже не фонтан, и я чувствую себя человеком, который страдает из-за своей мягкосердечности.
Говорю:
- Сейчас я надену свои штаны и дорасскажу твою историю, ок?
- После того как Миша дал утонуть Ксюше, он отжарил еще не успевший остыть труп, и отправил его сплавляться вниз по реке, я тебя правильно понял? - говорю я 10 минут спустя.
Катя кивает. Говорит:
- Нет никакой необходимости рисоваться своими дедуктивными способностями ради того, что бы продемонстрировать свою природную мудаковатось.
Мотаю головой.
- И всё же... Моя версия. Всю эту котовасию видела сестра Миши, по совместительству - моя новая знакомая Катя. Она сдает скучающей милиции братца, и тому, за все хлопоты, выдают поощрительную путевку на север, снегоступы и бензопилу, но в последний момент передумывают. Чего уж там - всего то неоказание помощи, да осквернение тела. Мой любительский прогноз - 4 года, с отсрочкой исполнения приговора.
Добавляю:
- Знаю, знаю... Мудак я. Это, наверное, из-за погоды.
- Немного не так.
Катя закуривает и выпускает дым себе на грудь, пытаясь согнать комара.
- В детстве, тогда мне было лет шесть-семь, наша семья разбирала старую овчарню, которую колхоз отдал нам на дрова. Кто-то из старших подрубил не тот несущий столб, который следовало, и одна сторона овчарни разом рухнула. Я оказалась под обломками. Меня прижало к земле досчатым щитом. Было трудно дышать, а прямо над лицом нависло бревно, так близко, что пока оно раскачивалось, я чувствовала движение воздуха на лице. Огромная такая херовина, 4-х метровая деревянная игла, килограммов 90 весом висела в 10 сантиметрах от моего лица и я видела, что она держится за устоявший столб лишь одним рыжим от старости гвоздем. Два часа я лежала и боролась за каждый вздох, представляя, как бревно срывается, вбивает мои зубы в мозжечок, крушит позвонки, оставляя от лица целыми лишь глаза.
Когда меня вытащили, у меня онемела нижняя часть лица и страшно замерзли губы. Сейчас, двадцать с лишим лет спустя, я называю это синдромом отложенной беды.
- "Синдром отложенной беды" как-то коряво и неграмотно звучит, но смысл понятен.
Мы выпиваем еще водки и чувствую как меня начинает штормить. Пока еще не поздно, предпринимаю попытку облапить Катю, но получаю тычок в грудь и заваливаюсь на спину. Подняться я уже не в состоянии. Так и засыпаю.

Утром, ближе к 11, когда нам, расхристанным, грязными, с опухшими от пьянки и укусов комаров рожами, удается наконец-то загрузиться по машинам, мы первым делом едем в сельпо, пополнить истощившиеся запасы алкоголя. Я верчу головой и пытаюсь понять, куда исчезла Катя.
- Куда делась твоя знакомая? - спрашиваю я у Кости. – Ну, та, у которой сложные отношения с братом.
- Это не моя знакомая. Даже незнаю чья.
Пока мы тихонько охуеваем от ассортимента местного супермаркета, Витя как диктует продавцу заказ. Список длинный и та задает закономерный вопрос: вы что, тут на зимовку остаётесь?
Подруга Вити затевает истерику из-за отсутствия в продаже марки спиртного, название которого ничего не говорит даже мне, не то что продавцу, которую наша компания за 15 минут притомила так, что у неё начинают трястись руки от злости.
- Скажите, а та дохлая кошка под полкой с макаронами.., она продается? - похмельно гылится Костя.
- Это крыса, умник, еб твою мать! - тётечка за прилавком простодушно ведется на древний прикол, и мы, держась за мочевые пузыри, давимся от смеха.
Я выхожу отдышаться на улицу, где меня тут же берут в оборот две старухи сидящие на замшелых колодах.
- Допьетесь, черти, попередохнете все. - вещает одна из старперок. Клюка её обвиняющим перстом упирается мне в грудь.
- Ну дык... - вздыхает вторая. - Тадычишь, талдычишь, ан нет, нажруца вина и кувыркаюца на своих тарантасах по оврагам.
- Сдохните, даааа...Давеча Катька, вон, обожралась, да удавилась на вожжах, дура, прости меня Господи. Гришка тожу, ужо пять лет как закодировался, ну нет, не стерпел, выжрал. И чего ж? Ослеп.
- Набираешься мудрости припав к колодцам древности? - спрашивает Костя, положив руку мне на плечо. - Что рассказывают? Как заражали триппером наполеоновских захватчиков?
- Что значит слово "давеча"?
- Не скажу точно, но по-моему это синоним слова "надысь".
- Не выёбывайся, будь другом.
- Недавно. Это слово указывает на что-то, что произошло днем раньше или несколькими.

Я присаживаюсь на корточки перед бабульками. Они клонятся головами набок, щурятся, словно пытаются вернуть свою молодость. Пахнет от них землёй, подгнившей соломой и сопревшими тряпками.
Говорю:
- А что за Катька? Не та, у которой брат - Миша?
Бабки дружно кивают.
- Она, милай, она. Сегодня как раз 9 дней отмечать будут. Как только Мишка из тюрьмы воротился, так она сразу на себя руки и наложила.
- Из тюрьмы?
- А то ж! Восемь годков сидел малый. Дык Катька его и посадила - родного брата. Все судье рассказала. Как Мишка убил председателеву дочку, как насильничал, всё-всё.
- Видать совесть угрызла девку, -подхватывает вторая, - родную кровушку в застенок послать. А Мишка то вернулся весь увечный, рука усохла, голова совсем не зробит. Страсть!
Я медленно поворачиваюсь к Косте. Тот не спеша допивает пиво и швыряет бутылку в крапиву.
- Вот сегодня, - говорит он и ухмыляется, - будет весело.
Я смотрю на дома вокруг, на тяжелые серо-синие облака, на темнеющий вдали хвойный лес. Смотрю как-то по другому, не так как смотрел вчера.
- Костя, мудила, ты чувствуешь кураж в предвкушении ночи? Ты думаешь она придёт?
Закурив, тот резко выпускает дым в небо и говорит:
- Будь спокоен, главное дождаться ночи, и всё будет. Кстати, на твоем телефоне есть камера?