ПРО ТО, КАК ВОРУЮТ ПОЭТЫ

Автор: orlusha Как тяжело читать порой стихи
Под девушковы «ахи» и «хи-хи»,
Когда от двух всего четверостиший
Зависит, как она к тебе задышит,
А ты, от вожделения зверея,
Её ласкаешь яростным хореем,
И чувствуешь буквально каждым фибром,
Как пуговицы рвутся под верлибром,
Как робость и сомнения и страхи
Срывает похотливый амфибрахий,
И для любви потока нету дамб,
Которых не пробил бы верный ямб.
Победа! Трубы! Всё, пора в кровать!
Но вдруг: «Что я могу ещё сказать?» -
Срывается, знакомое до боли…
Она вдруг скажет: «Мы учили в школе
Всё это. Кстати, мне пора домой,
За Пушкина – спасибо, мальчик мой».
Ты – еле дышишь: ну какой там Пушкин!
Ты ей про брови, руки, про веснушки…
Блондинка с виду, а ответ – шатенки:
«А это, про веснушки – кто, Ваншенкин?»
Ты весь дрожишь, не человек, а тварь,
И жалкое подобье человека,
Ты начинаешь: «Улица… фонарь…»
И тут же видишь вывеску «Аптека»,
И понимаешь, нет стиха известней!
И всё! Погиб поэт, невольник чести.
Вот, чёрт! И это – тоже не моё,
И Лермонтов описывал её
Тугие бёдра, красоту и стать.
Поэтов нужно в детстве убивать,
Чтоб мысли у меня не воровал
Тот, кто давно на свете проживал.
А впрочем, нет! Поэзии – виват!
Ни в чём и никогда не виноват
Поэт, когда пририфмовал к любови
Прилив к щекам внезапный бурной крови.
Поэт ворует, если он влюблён,
У всех влюблённых будущих времён,
И ради соблазненья жёсткой схемы
При помощи рифмованной системы
Для резвой имитации полёта
Крадёт у всех из словооборота
Слова и фразы, целые признанья,
Потом, сорвав случайные лобзанья,
К другой спешит наш быстрокрылый гений,
Чтобы потом десятки поколений
В безмолвной муке открывали рот
При виде той, продолжить с кем свой род
Хотелось бы, но ничего сказать
Они не смогут. Значит – отказать
От сердца, от любви. Под зад ногой!
«Ты Пастернака почитай другой!
И Лермонтова – тоже я читала!
Ты рифму для меня составь сначала,
Про то, как я нежна и ясноока,
Но не воруй, пожалуйста у Блока!»
Так будет, но пройдёт десяток лет,
И новый народится вдруг поэт,
И бросит Ей записку к изголовью,
Где жизнь его срифмована с любовью,
И, жив уже от похоти едва,
Найдёт желанной нужные слова,
И овладеет от других тайком,
Ведь он владеет русским языком,
Ведь он опять сегодня полюбил,
.
Я Пушкина бы всё равно убил.