Отрок Витя

Автор: Инь Юэ Шин 2 Сегодня ему идти в паспортный стол. Ему – это Вите, цветущему отроку из благополучной московской семьи, которому исполнилось _______надцать лет. Благополучная семья. Интеллигентная. К тому же родители успели обзавестись правильными профессиями менеджера и адвоката, приносящими достаточный доход, чтобы быть способными поддерживать культурный образ жизни, доступный ранее хорошему советскому ученому.
Отрок Витя много музицировал в детстве, много читал при переходе в подростковое состояние, от чего из него получился рафинированный и утонченный молодец.
Отрок любил музыку и даже пописывал ее самолично. Зарядив в проигрыватель компакт собственного сочинения, отрок Витя мог часами заниматься на дорогих тренажерах, поддерживая в форме свое молодое упругое тело. Тело отрок Витя любил и не только свое.
Родители поощряли подобное уважительное отношение сына к собственному здоровью, потому как считали, что культурный человек должен чувствовать себя хорошо и выглядеть соответствующе. И сами они выглядели очень моложаво. Поджарый адвокат-отец, играющий в гольф и посещающий специализированный косметический салон, производил достойное впечатление на своих клиентов. Правильная осанка ценилась им не меньше, чем красноречие, а судьи и прокурор подчас засматривались на него во время процессов в порыве немого восхищения. Мать носила деловой костюм. Была любезна, но строга с подчиненными и являлась фанатом всевозможных deadline’ов. Она работала в крупной англомасонской аудиторско-консалтинговой компании, где сотрудники разного пола совокуплялись поздними вечерами на столах опустевших офисных помещений. Мать-менеджер была ухоженной женщиной.
Написанная Витей электронная музыка весьма способствовала сосредоточенному качанию мышц, а также созерцанию пульсирующих изгибов податливого тела. Особенно любил он заниматься на тренажерах, формирующих мышцы пресса и ног. Любил, знаете ли, отрок покрутить педали. Занавески на окнах он никогда не зашторивал.
Закончив с работой над телом, отрок Витя переходил к совершенствованию духа. Обычно в этот момент им менялась музыкальная тема в целях наиболее полного погружения в мир интеллектуального. Грезил он тогда о конце девятнадцатого века в Британской Империи, об Оскаре Уайльде и об импрессионизме. Штудировал исследования Карякина о творчестве Достоевского, хотя самого Федора Михайловича читать не любил, предпочитая ему Виктора Ерофеева. К классической музыке относился как к сокровенному наследию великой европейской культуры.
Ходил отрок Витя в элитную московскую гимназию неподалеку от дома, иногда посещал с друзьями дорогие безопасные дискотеки или шикарные ночные клубы. Учился Витя хорошо. Он думал, что это полезно. В гимназии отрок Витя возглавлял политический кружок «Молодые за демократию и реформы». Он любил свою элитную гимназию. В ней классы были оборудованы немецкой эргономичной мебелью, компьютеры поставлены компанией Dell, проекторы и кодоскопы привезены из Японии, фирмы которой поконкурировали-таки между собой за право поставки. В столовой принимали пластиковые карточки, недавно введенные мэрией как раз для подобных учебных заведений. Одежду отрок Витя покупал в Петровском пассаже, а технику в Bang&Olafsen, что находится в ЦУМе. О других магазинах он имел либо представление чрезвычайно смутное, либо не имел никакого, но зато активно пользовался банкоматами в центре города.
И вот отрок Витя направился в паспортный стол, который, как известно, располагается в отделении милиции. Здание отделения милиции не удивило его, но зато внутри он впервые ознакомился с интерьером помещений советских фильмов про справедливых начальников и энергичных пионеров, несмотря на то, что никакой коммунистической атрибутики там не было, но, напротив, красовался трехцветный флаг и византийский орел.
Все здесь ему казалось новым. Никогда не видал он ни таких плинтусов, ни шкафчиков из ДСП. Отрывки долетавших до него разговоров отрок Витя не понимал. То есть, он, конечно, понимал смысл отдельных слов и предложений, как и любой россиянин, владеющий языком межнационального общения, но общий смысл сказанного до него не доходил, что его крайне изумляло, поскольку он особенно не сомневался в своих обширных умственных способностях. «Наверное, не могу въехать в их примитивизм», - подумал отрок Витя и немного успокоился.
Стояние в очереди тяготило его. Не помогал даже журнал «Афиша», купленный им заранее в целях избежания скуки. В голове тихо жужжало. Жужжание это было настолько тихим, что он даже его не замечал. Можно было предположить, что звук генерировался его организмом, но им же и не воспринимался. Несколько раз отрока спросили о времени, что повергло его в состояние ментальной неустойчивости. Однако он собрался силами и ответил. Наконец подоспела и его очередь, чему он несказанно обрадовался. Входя в кабинет, отрок Витя приготовился встретить по-настоящему тупых людей, о которых он был весьма наслышан.
- Проходите, пожалуйста, - сказал один из сотрудников стола, находящихся в кабинете, похожий на безобидного райкомовского работника.
- Спасибо, спасибо, - ответствовал отрок.
- За паспортом к нам пожаловали.
- Да, а как вы догадались?
- Время сейчас такое. Ничего удивительного.
«О каком таком времени он говорит», - насторожился Витя.
- Время получать паспорта, - продолжал ответственный работник, - Весна на дворе.
- Конечно, конечно, - поспешил ответить отрок, хотя и не понял при чем тут весна.
- Возьмите формуляр и заполните его.
- Хорошо.
При заполнении формуляра отрок Витя то и дело спрашивал «райкомовца» о том, что и как заполнять, несмотря на очевидное нежелание прибегать к его помощи. «Райкомовец» деликатно отвечал и советовал, что было вполне естественно, так как ускоряло процесс прохождения документов и людей. Все спрашивают.
За соседним бюро (так думал о нем персонаж, заседавший за ним, хотя это было вовсе не бюро, а третьеразрядная канцелярская мебель, заполонившая в свое время прихожие частных контор) поместился сотрудник, одетый в милицейскую форму. Он косился на отрока не то с вожделением, не то на его прикид. Когда, наконец, гражданское оформление отрока Вити закончилось, он изрек: «Эх, впердолить бы ему, по самые помидоры!». Изрек он это так громко, что Витя услышал это даже за уже закрытой дверью и сладко подумал: «А здесь тоже умные и тонкие люди водятся. Надо будет еще чего-нибудь оформить…»