Порча из любопытства

Автор: Сэмо Скальпель долго носился со своей идеей. Так долго, что даже стал забывать: «А его ли она? а не позаимствовал ли он ее у кого-нибудь?».
Но это вовсе не мешало обдумывать, раскладывать на части и вновь собирать эту идею.
Как-то однажды вечером, те-а-тет с Армикой, обкатав свою задумку в мозгах (пара затяжек и они – воздушный шарик, надуваемый кем-то!) он больше не смог молчать. Прорвало:
— Слушай, Армика, слушай… Вот к чему это все? Эти побеги в запределье? Эти попытки вытащить с той стороны что-то интересное? Это психо-сталкерство?
— А разве не интересно? Всяко лучше, чем тупо кайфажорить… — Армика взъерошила свое крашенные под платину короткие волосы.
Крючок разговора скользнул по сознанию, не зацепив.
— Это я все к тому веду, — Скальпель суетливо принялся стряхивать с себя невидимых муравьев, — Что может быть надо делать по другому, а? Наоборот! Не брать из-за черты что-то, оно все равно после мембраны станет мертвым, забудется… рассыпаться, растает как дым. А если… ну, знаешь, если… использовать, свое состояние глубокого погуржения для изменения этой реальности? В которой все люди живут? В глубине же все острее…
— В глубине возможно все, — задумчиво протянула Армика, — и ты знаешь…
А дальше они уже перебивали друг друга, пытаясь схватить ускользающие, рассыпающиеся мысли. Беседа истово ветвилась, но основные ее побеги они успевали записывать фломастером на больших почтовых конвертах, которые первыми попали под руку и стали символом…

Примерно через месяц Армика позвонила Скальпелю:
— Я поняла, что мы будем делать.
— Что?
— У нас не хватит ни силенок, чтобы что-то создать, используя глубокое погружение. Но хоть что-то изменить мы в состоянии. А конкретно, ударив в слабую точку, разрушить. Тебе любопытно?
— Хы… — выдохнул Скальпель в мобильник. — Конечно, любопытно. Нам же важно —что? Попробовать! Работает или нет. Проверить теорию практикой. Так что если ломать, я согласен.
— Хорошо. Тогда мы будем насылать порчу.
— Порчу? Круто как интересно! Уже есть кандидатуры?
— Список ограничен, конечно. При встрече объясню почему.
Увидевшись с Армикой, Скальпель узнал, что удар по объекту порчи, нужно будет нанести во время глубокого погружения. Но сил у умения для того, чтобы просто так, войти в транс и ударить — не хватит уж точно. Мало того, что нужно детально воссоздать в сознании образ жертвы, его моторику движений и тембр голоса… Нужна еще энергия для прорыва к точке слабины жертвы. Суметь прорваться, не потерявшись по дороге.
— Откуда ты все это знаешь?
— Мало ли. Сложно объяснить. Но сработать должно. Считай, я что-то подглядела, что-то грубо украла, какие-то знания пришли сами. Я долго думала над твоей идеей.
— Нашей…
— Пусть так. Слушай, нам нужна энергия? Понимаешь? Так вот, энергией, которая будет подпитывать наш эксперимент, станет ненависть людей. Именно ненависть. Чем больше в данный момент людей ненавидят наш объект, тем легче все осуществить, подобраться к нему в погружении.
— Кажется, понимаю.
— И это хорошо. Кстати, нам двоим не справиться, поэтому я пригласила еще двоих: Прута и Бангкока. Ты их знаешь, те еще, блаженный Джа. Вчетвером все получиться.
— И кто наш объект.
— Министр обороны.
— Да? А что так?
— А какая тебе разница? Он — наиболее нам подходит. Фигура медийная – раз. Так что представить его образ будет не сложно. Его ненавидят из-за дедовщины – два. А уж я это ненависть людскую нащупаю…
Проводить эксперимент договорились в день приезда министра обороны в их город. Скальпель шел на квартиру к Армике, где она уже поджидала его в компании Прута и Бангкока. По улицам, на десятки кварталов, протянулись автомобильные пробки. Ревели клаксоны. Матерились водители. Скальпель покинул вставший намертво трамвай, проскользнул между обездвиженными машинами и вышел к нужному дому. Ненависть, которой исходили водители, пассажиры, да и пешеходы, чувствовалась кожей. Многие улицы были наглухо перекрыты, чтобы никто не мешал кортежу министра обороны. Каждый, попавший в пробку, проклинал высокого чиновника.
— Отлично, то, что надо, — улыбнулся Скальпель, стучась в квартиру Армики.

Мебели в комнате не было. Пол был застелен матрасами и спальными мешками. Армика полулежала возле ноут-бука, слушая на нем какую-то безумную этнику: бой нескольких барабанов и то и дело хрипло взвизгивающие дудки. Прут и Бангкок деловито раскуривали бонг с молочной дымкой.
— Привет! Мы уже думали, что ты не придешь, — Армика повернулась на встречу Скальпелю.
— Ты еще не знаешь, что на тебе — ключевая роль в эксперименте? — сатиром-хитрованом улыбнулся Бонгкок.
— Да, Должна сказать, что лучше, чем у тебя не получиться, — сказала Армика. — Ты же у нас мастер… — улыбнулась, провела кончиками пальцев по щеке Скальпеля и продолжила. — В общем, так. По моим прикидкам накал ненависти к объекту наступит через пол-часа. У нас есть все необходимое для погружения. Распределим роли. Ты, Скальпель, выйдешь на третье плато… Выйдешь?
— Выйду.
— Хорошо. Обнаружишь там объект. Ты же видел его по телевизору, создать образ тебе не составит труда. К тому же ненависть людей обеспечит резкость изображения. Я буду проводником ненависти между этой реальностью и тобой. Я буду нитью, проводом.
— А Прут и Бангкок?
— Они будут группой поддержки и сознаниями через меня связаны с тобой. И — это важно — они будут играть в карты. А в один из моментов, я им просигналю-маякну когда, один из них, кто сходит козырем, громко скажет, как в слух, так и мысленно: «Бита! Твоя карта бита!». И тогда у тебя в руках появиться эта палка для бейсбола. Как раз ей-то ты и ударишь видимый тобой объект. Ясно?
— Ну… тебе виднее. Мне нравится сюжет, что ты придумала. Приступим? — Скальпель хрустнул шейными позвонками, взял в ладонь предложенную Армикой капсулу с выжимкой дара мертвого луга и стал ждать контрольного зевка. Тем временем Прут раскочегарил Бонг, а Прут начал тасовать карточную колоду.
«Хорошо, что я иду первым — интересно», думал Скальпель, чувствуя, как меняется восприятие цвета, а после — и объема пространства. Искажения, это только начало…
Последним напутствием Скальпелю, как мантра, из колонок ноутбука, под аккомпанемент бубнов и бешенных барабанов монотонно-молитвенно донеслось:

Я жестокий, бесшабашно веселый
Скалюсь, линяя в сторону цвета черного
Могу сказать искренне, не моргнув даже веком
Левого глаза
Да, я способен убить человека
Отравить его газом
Или же мыслью
Что – удивились?
Челюсть отвисла?
Я как Доктор Менгеле любопытен
Не колдун, ни каплю, но хочу стать им!

— Я… пошел, — сказал Скальпель, ложась ничком и вдавливая улыбку в полосатый матрас. Веселье только помешает эксперименту, а вот… Зев-ок, отдающий теплой волной в затылок, причем – с внутренней стороны — как знак, как щелчок реле, как отмашка к старту. Поехали!..
— Да поможет нам ноосфера Вернадского, — пробормотала под нос Армика, коротко и глубоко, дважды вдохнула из изящной трубочки, подержав, выдохнула почти невидимый дым. Откинулась спиной на подушки, закрыв глаза…
Музыка в ноут-буке сменилась, заиграл Колтрейн. Звуки словно мягкими мальчиками принялись массировать мозг, направлять сознание туда, куда нужно.
Прут с Бангкоком принялись играть в карты, то и дело стряхивая с одежды невидимых мурашей, поводя плечами, сосредотачиваясь то на партии в дурака, то на степной сухости в легких.
Армика то выгибалась на матрасе дугой, опершись на матрас лишь затылком и пятками, то опадала. Она прошла границу видимых изображений, превратилась в оператора, в связующую нить, точнее – в пучок нитей. Она на расстоянии чувствовала ровный, слегка пульсирующий зеленый фон Бангкока и Прута и одновременно держала шлейф сознания Скальпеля, который кометой…
Скальпель нырял. Глубже, зарываясь в матрас, вдоль направляющей линии. Искрящиеся визуалы складывались в зримое пространство. Постепенно, опасаясь на уровне рвоты, что все рассыплется в первозданный хаос (и тогда – по новой?), Скальпель продвигался к своей цели. Ему здорово помогала Армика, без перебоев передавая ненависть к министру обороны, их объекту-жертве — эту жгучую неприязнь, пересыпанную пожеланиями смерти, которую она вытягивала из эфира, сгустившегося над автомобильными пробками…
И Скальпель донырнул до нужного места. Хаос визуальных видений сложился в пространство: поляна летом, судя по звуку, недалеко течет река, министра обороны пока нет.
«Будь… готов… сейчас он… появиться» - пробилась сквозь ментальный помехи мысль Армики.
На поляну вышел мальчик лет десяти с удочкой на плече, в коротких красных шортах и зеленой майке. Уставился на Скальпеля удивленно. По всем раскладам это и был министр обороны, больше некому, однако почему не мужик? Почему какой-то пацан? Но времени на раздумья у Скальпеля не было.
Армика дернула за нужную ниточку. Бангкок сходил пиковым валетом поверх десятки, что была у Прута. Заорал и в слух, и мысленно: «Бита! Твоя карта бита!».
И тут же в руках у Скальпеля возникла бейсбольная бита. Понимая, что время погружения на исходе — вон уже и небо над поляной стало бледнеть и подергиваться, готовое развалиться — он ударил пацана по копленым чашечкам. Тот завизжал. А Скальпель все бил и бил по ногам мальчонки, превращая их в месиво.
Пришел в себя Скальпель уже в комнате. Рядом лежала Армика, тяжело дыша.
— Мы сделали это, — улыбнулась устало, стерев липкий, холодный пот с лица.
— А где Бангкок и Прут?
— Ушли купить вина и поесть. Их на хавчик пробило…
— А.. Слушай, забыл сказать, это ведь был не министр обороны! Это был пацан, маленький мальчик!
— Не кипиши. Ты мог выйти только на определенного человека, а уж как он выглядел – не важно.
— Это для тебя… Ладно. Проехали. Хотя ты знаешь… Вот если нам вернется обратка? По нам вся эта ненависть срикошетит? Ты об этом не думала?
— Отчего же, милый, — промурлыкала Армика, затягиваясь сигаретой. — Думала, конечно. Об этом я и поговорю с Пртуом и Бангкоком. А ты – не вмешивайся. Надо сделать так, чтобы они стали громоотводом. Приняли, нет, даже притянули возможный удар обратки на себя. Для этого в них нужно поселить мысль: не все дается просто так, и за то, что вы спустили скобу у винтовки, а она выстрелила — придется отвечать. Паранойю сейчас в их головах поселить несложно. Они будут нещадно фонить. Они будут чувствовать себя жертвами. И все возьмут на себя, сами того не зная.
— Ну, ты и сука…
— Ага. Надеюсь, ты сказал это с уважением.

На следующий день Скальпель валялся дома. После погружения сознания было опустошено, а весь мир – сер. Кажется, еще чуть и я бы перегорел на той поляне, подумал он, когда раздался звонок.
— Смотрел новости? — выдохнула в трубку Армика, — телик вруби! Федеральный канал.
Скальпель щелкнул кнопкой. На экране показывали развороченную иномарку, у которой начисто был сплющен капот и смята крыша. Диктор тем временем вещал:
«Страшное ДТП произошло в районе… объездной дороги. Сын министра обороны, находясь за рулем, по предварительным данным, в состоянии наркотического опьянения, не справился с управлением своей машины, в результате чего автомобиль вылетел за ограждения и врезался в бетонную стену. В настоящее время сын министра обороны с переломами нижних конечностей, костей таза и позвоночника находится в отделении реанимации…»
— Ты понимаешь, что это значит? — Армика захлебывалась от восторга.
— Только то, что сын министра обороны это не сам министр, — тупо произнес Скальпель.
— Это неважно. Просто мы немного промахнулись. Это же был первый опыт. У нас получилось!
— А почему ты думаешь, что это не совпадение?
— Чуйка моя об этом говорит, Чука! — смеялась Армика.

Скепсис Скальпеля развеялся через неделю, когда он узнал, что Прута сбил товарняк, когда тот пьяные срезал путь до дома через полотно железной дороги, а Бангкок попал за решетку и сейчас в камере, с опущенными почками ждет суда.
«Обратка припечатала», подумал Скальпель и набрал номер Армики:
— Ты уже знаешь?
— Знаю… — голос ее был спокойный, с уверенной такой смешинкой на языке.
— И что думаешь?
— Думаю, все идет отлично. Как я и планировала. То, что произошло с Прутом и Бангкоком — еще одно подтверждение, что мы — можем. Понимаешь?
— Понимаю.
— Так вот, как на счет того, чтобы повторить? Повысить ставки? Я уже нашла двух неофитов-исполнителей, на которых можно спихнуть потом обратку. Ответный удар.
— И кто жертва? Президент?
— Дурак ты, — развеселилась Армика. — Вряд ли президента ненавидит достаточное для нас количество людей. В общем, я подумаю. Но ты скажи: согласен?
— В принципе, да. До со созвона, крейзанутая ведьма.
— До созвона, партнер.
— И еще…
— Что?
— Все необходимые вещества достаешь ты.
— Параноишь? Ладно. Все достану. Через три дня скажу тебе, кого я выбрала вжертву.
— Бывай…
Скальпель отключился и начал собираться в магазин. Хотелось водки.