Из тумана

Автор: Арлекин ***

Эй!
Э-эй!
Здесь, что, вообще никого нету?
Если кто и есть, он не издаёт ни звука. Я пробираюсь сквозь густой как молоко туман в одиночестве.
Его плотность впечатляет: я даже не вижу поверхности, на которую наступаю. Я вытягиваю руку, и кончики пальцев перестают существовать. В этом тумане застревает даже звук: я выкрикиваю разнообразные вариации на тему "ау!", а несколько шагов спустя натыкаюсь на собственный крик.
Я миную очередное своё "есть здесь кто-нибудь", оставшееся не то что без ответа, но даже без вопросительной интонации.
Где-то должно быть хоть что-то. Я, в общем-то, на это только и надеюсь...
Ну хоть какой-нибудь ориентир! Или... да просто что-то! Ведь вообще же ничего нету! О верстовых столбах с указателями выхода не стоит и мечтать даже небо и земля сгинули во влажной голубизне, но уж она-то зато повсюду, куда бы я ни шёл. И не разобрать, меняется ли её концентрация в воздухе, потому что ну с чем сравнить? На что опираться для таких определений?
Наверняка я уверен лишь в одном под ногами не земля, а бетонные плиты. Примерно метр на полтора, а в швах не то песок, не то цемент, не ясно, но травка между плит, по крайней мере, не прорастает нигде. Плиты были всегда, я бы заметил, если бы расстелилась другая поверхность.
Наверное, сейчас день...
Да, блин... Хрен поймёшь, если прямо сказать... Я тону, а со всех сторон меня обступает ноябрьское пасмурное небо.

***

Способность мыслить. Вы должны это знать, ребята. Это венец эволюционного и исторического развития, воистину так! А этот загадочный и малопонятный "дискурс" ну ё-моё, это же просто разгоны, если удалить все наросты, то это просто-напросто разогнанная кем-то цепь суждений!
Давайте вместе в этом разберёмся. Так, что мы чувствуем? Что, а? Чувствуем. Чувствуем... что-то. Чувственные образы, состоящие практически из одного только, но зато сплошного качества надёжной достоверности. Что это значит? Высокая степень соответствия объектам и ситуациям реального мира позволяет вовремя реагировать на изменения и эффективно строить своё поведение в ответ на эти наличные, непосредственно воспринимаемые события.
Стоп. Туговато чё-то... Да в жопу!
В ЖОПУ ПСИХОАНАЛИЗ!
Придавая движениям определённое направление в пространстве, и регулируя их силу и скорость, мои чувственные образы в то же время, будучи жёстко привязанными к туману, его форме, свойствам, местоположению и скорости его продвижения, создают серьёзные ограничения в познании окружающего мира.
В ЖОПУ! В ЖОПУ!
В тумане окружающий мир предстаёт в нетронутом виде. Для того, чтобы проникнуть в его суть, понять скрытые от непосредственного взгляда связи и отношения внутри него, необходимо активно в них вмешаться. Да, блин! Произвести с ними манипуляции, в результате которых эти скрытые связи и отношения становятся явными.
Для начала поставь вопрос.
Перебери варианты.
Вероятность достижения цели вот твой критерий. Выбери лучший вариант. Сделай его гипотезой!
А теперь внимание! формулировка суждения, встречайте!!!
Такое постижение этих связей раздвигает границы наличной ситуации. Я знаю, этот туман, который я здесь и сейчас воспринимаю, является лишь ничтожной частью всего сущего в безграничном пространстве и времени; я своим умственным взглядом могу увидеть то, что не дано невооруженному мыслью глазу, уху, обонянию и... о-ооххх... Такой умственный образ окружающего мира, сплетаясь с его чувственным образом, максимально отражает окружающий мир, хотя в то же время может порождать и химеры. Вот и он, наш ебучий дискурсивный ум!
FUCK! FUCK PCYCHOANALISYS!
Я говорю это на интернациональном, потому что, МАТЬ ТВОЮ ЁБ, по-русски не доходит!

***

Из голубизны, непонятно, с какой из сторон, долетают прогнившие и трухлявые реплики. "...то есть, ты хочешь сказать...", "...как ни парадоксально...", "...ну, если стратегически, то, конечно, может и быть..." С этих ошмётков стекает вода. Туман настолько искажает действительность, что нельзя с уверенностью сказать даже мужские голоса или женские. Это, собственно, вообще никакие не голоса это то, что сказано ошмётки фраз. Голоса гораздо тяжелее, их прибило к бетонным плитам. Сквозь воду прошли лишь подобия смыслов.
Пробую идти на звук, но почти сразу становится ясно это дурацкая затея. Тут акустика какая-то не очень правильная... Вот, казалось бы, иду, голоса (то есть, уже самые настоящие, мужские и женские голоса!) слышны впереди. Иду, иду на них. Лёгкая пауза, затишье, и спустя мгновение они доносятся откуда-нибудь слева и сзади... Я что, петлю сделал? Да нет, вроде, ровно шёл...
Я блуждаю в этом облаке, прорываюсь сквозь водные паутины, ничем по цепкости и прочности не уступающие паучьим. Я отталкиваюсь, отталкиваюсь и плыву. Я верчу головой, очень глупо себя при этом чувствуя: это животинкам всяким, значит, нужно всё слышать, чтобы выживать, и, поэтому, они ушами шевелят так запросто, и на такие, надо сказать, углы их поворачивают, что всякие там механика с гидравликой в синтезе никогда в жизни их не заменят, а нам, высшей расе, Людям, приходится бошками во все стороны вертеть, чтобы оценить местоположение источника звука и сориентироваться в пространстве! Я поворачиваю голову, подражая кибернетическим железякам, коими уже запотчевало на убой ихнее синематографическое возлияние. Пытаюсь определить говорящих в тумане на своём радаре-сетчатке-барабанке.
Вот, кажется, правее и впереди. А может, не впереди, а только справа?
Я почти крадусь, боясь снова упустить эти скользкие звуки, боясь, что они снова скроются мне за спину, как только я позволю себе хоть на миг расслабиться. Я крадусь, и вот, впереди в тумане плавно и незаметно, как движение минутной стрелки, очерчиваются тёмные силуэты. Я двигаюсь, я ближе, и силуэты всё темнее, всё чётче выделяются на фоне среды. Четыре низких и пухлых человека в плащах. Прерывают разговор и наблюдают, как я выныриваю из тумана в их маленький интимный круг.
Чего здесь забыл? Немые вопросы вроде этого написаны на ссутулившихся спинах и втянутых в плечи головах. Они напоминают воробьёв.
Что вы здесь делаете? В тумане?

***

Мы изгнанники. Мы отщепенцы. Мы отшельники. Никому не нужные. Мы те, до кого никому нет дела. Мы обсуждаем никому не интересные темы, и поэтому находим уважительное внимание только в обществе друг друга. А, так как остальному обществу мы на хуй не нужны, равно, как и оно нам, мы самоудалились из него. И образовали автономию Свободных Тем. Мы говорим о том, о чём хотим. Никаких запретов. Никаких моральных, эстетических и социальных ограничений. Мы здесь на свободе. И мы никуда не хотим отсюда уходить.
Поэтому мы стоим тут и разговариваем.
Вот она, например, рассказывала нам о своём эксперименте. Она пересмотрела гору трэша всех сортов и мастей. На это она отдала пять лет беспрерывного и интенсивного поглощения информационного мусора. После чего ещё месяц потратила на составление протокола прохождения эксперимента. Протокол анализировался в течение полугода, затем был отложен на дно ящика ещё на год. Через год она достала протокол, и на его основе, а также на основе своих поутихших, объективизировавшихся и дозревших впечатлений выполнила от руки в ученической тетрадке подробный отчёт о результатах опыта. Отчёт представлял собой список из пятидесяти слов, характеризующих и определяющих жанр трэша как самостоятельную ветвь искусства.
Мы все знаем этот список наизусть, правда, ребята? Так что в любой момент у нас под рукой есть база оттолкновения для обсуждения тем, напрямую и косвенно связанных с трэшем в широком, заметим, понимании этого слова.
Тебе интересно? Вот этот список:
1. земля
2. резина
3. плоть
4. Гэбриэл Бирн
5. металл
6. Трома
7. реакционный
8. псевдоноваторский
9. поп
10. токсичность
11. кровь
12. ущербность
13. лирика
14. мания
15. инсектицид
16. фобия
17. филия
18. свет

***

Стоп, продолжать не обязательно. Ещё тридцать одно слово не скажут о трэше ничего принципиально понятного. Я не ищу упоения в неприятном и не желаю слушать об упоении им кого-либо ещё. Я имею на это право, как по-вашему? Тем более здесь, в тумане? Или ваша автономия Свободных Тем является также и зоной Вторжения В Мысли?

***

Нет-нет, если не хочешь не слушай. А мы не станем продолжать.
Возьмём вот его тоже отличился. Он организовал проект, который был назван впоследствии "Критикой Толка". Название отсылает нас к речевым оборотам "...левого толка" и "...правого толка". Безотносительностью и бесприметностью существительного в синтаксической структуре названия, мы имеем в виду как бы свободность этой критики, которая "ни правого, ни левого", а просто толка. То есть, толковая критика или критика толкового, тут уж в зависимости, как вывернешь...
В чём же фишка? А в том, что в этой критике он не ограничивал себя никакими рамками социальных ограничений и массовой культуры. То есть, он запросто уходил в дебри бессознательных ассоциативных интерпретаций, или начинал писать очерк, целиком уже в духе эссеистики, когда исследуется не содержание и качество критикуемого продукта, а его влияние на твой разум, или описывал какие-то собственные соображения на тему, поднятую автором той или иной вещи, или просто формулировал художественными средствами образ/образы, возникший/-ие в его голове во время ознакомления с произведением или в последствии... и ещё масса других подходов. Словом, критика без границ. Критика. Только. Это тоже прочитывается в названии проекта.
Объектами было решительно всё: литература, изобразительное искусство, кино, видеоролики и клипы, комиксы, музыка, перфомансы и социально-общественные акции, наружная реклама торговых объектов, внешний дизайн городских маршрутных такси...
Пожалуй, самый его знаменитый критический текст в рамках этого проекта критика эпопеи "Война и мир" Толстого. Текст дословно вот такой:

"Война и мир" хуйня

За кажущейся нелепостью и бездуховной сортирной афористичностью надёжно притаились результаты глубоких раздумий об отношении современников к народной классической литературе. Понимаешь, эта книга уже вышла из моды. Она неактуальна и неинтересна, ведь в современной массовой культуре можно найти тучу адекватных заменителей мировой классики. Они гораздо более привлекательны современному человеку, чем нудный и назидательный дух русской классической беллетристики, которая ещё, к тому же, всегда написана трудным для не то что погружения, но хотя бы простого восприятия, языком, которым давно никто не пользуется. Старики в ужасе: поколение дегенератов! они не почитают гениальные шедевры прошлого!
Но, по сути, это до смешного типично.
А в моду сейчас входят совсем другие вещи, ранее обойдённые вниманием по тем или иным причинам: запрет системы либо же тотальное безразличие. Теперь время интеллектуального безумца Хлебникова, суицидального Радищева, бледного и мёртвого Юсупова... Другие времена другие интересы.
Нам больше не интересно читать "Войну и мир"! Ну и что? А им, в своё время, было не интересно читать газеты, зато теперь некоторые журналы являются настоящими многотиражными произведениями искусства двести пятьдесят тысяч оригиналов! Но старикам такие журналы не нравятся. Они только фыркают и хмыкают. Они предпочитают читать книжки это сегодня, когда грань между журналистом и писателем безвозвратно стёрта.
Видишь ли, создавая Критику Толка, он стремился предложить перемирие со скептически и враждебно настроенными твердолобыми стариками, намекая на бессмысленность и ничтожность проблемы отцов и детей. В невероятно ёмкое, содержательное и лаконичное слово "хуйня" была вложена целая структура впечатлений и выводов, составлявшаяся на основе...

***

Стоп, продолжать не обязательно. Мы с вами примерно одного возраста, кажется, да? Но, знаете, я люблю Толстова. А вот Хлебникова не люблю он шизофреник. Я не желаю слушать, как кто-то опускает моего любимого писателя. Он бессмертен и всегда актуален! Он никогда не выйдет из моды! Так что весь этот проект это чушь! Это критика, и только!

***

Ладно, извини.
Тогда послушай про этого товарища. Он величайший молодец и инициатор на свете! Беда только в том, что он человек инициативы, но не действия. Из-за этого ему редко в жизни удаётся что-нибудь завершить. Ему мешает то, что новая инициатива захватывает его ещё до воплощения предыдущей. Как человек творческий, он всё вдохновение бросает на новую идею, не докончив старых работ.
Яркий пример из его жизни: знаменитая провокация "Открытие века". Она задумывалась, как самиздатовская газета, которую все мы четверо должны были писать от руки. Ни одного номера газеты так и не вышло, но это не имеет отношения к истории.
Надо заметить, что во время работы над газетой кто-то предложил отвести рубрику под изучение окружающего бреда и гротеска. Учредить в этой газете нечто вроде исследовательского центра. Но так как мы находились в подполье, то речь как-то сама собой велась не о центре, а о периферии. Рубрику так и назвали: "Периферия исследования хаоса".
Прошло какое-то время, газета перестала делаться возникли иные горизонты. "Периферии исследования хаоса" не существовало вовсе было только имя, коробочка с бантиком без содержимого.
Это была самая удивительная газетная рубрика на свете. Для неё не использовался ни текст, ни другие художественные методы, она содержала только чистый лист бумаги, а если поразмыслить, то и самой бумаги для себя не требовала. Она находилась повсюду и нигде. Она была написана людским дыханием на воздухе.
Когда он дошёл до этого, то сделал вот что. Организовал международный научный симпозиум под названием, каким, по-твоему? "Периферия исследования хаоса"! (слоган: открытие века!) На мероприятие съехалось множество видных деятелей из самых разных областей никому из них толком не было понятно, какие конкретно вопросы будут ставиться на "Периферии", но все хотели поучаствовать вот ей спасибо, провела массированный всемирный пиар в сети, на тиви, радио, во всём СМИ-пространстве гремело заманчивое: ОТКРЫТИЕ ВЕКА! ПЕРИФЕРИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ХАОСА! Повелись все без исключения от нобелевских лауреатов до магнатов-меценатов.
Симпозиум проводился в пустом товарном складе. Огромное помещение, и абсолютно голое. Только пол, стены и потолок. Когда все делегаты были в сборе, их запустили в это помещение, а затем заперли ровно на тридцать часов.
И ушли.
Что там происходило, мы не знаем знают только участники симпозиума, но ни один из них ничего так и не рассказал. Но, что бы там ни было за эти тридцать часов это и было периферией исследования хаоса в самом грандиозном и гениальном воплощении, какое только можно было придумать. Не обошлось и без скандала...

***

Стоп, продолжать не обязательно. Я всё равно не верю. Что ты несёшь? Я, пожалуй, пойду. И, знаете, ребята? Пошли вы все тоже.

***

Постой, она что-то хочет тебе сказать!

***

Что эта пиарщица может мне такого сказать? Вы стая придурков!

***

Она исследовала сны. Она эксперт в этой области. Она всю жизнь занималась выявлением архетипического в той сфере психики, которая полностью относится к бессознательному. Ты можешь, конечно, заявить, что сны не имеют отношения к культуре. Однако, как историческое развитие души определяет образы и понятия, которые становятся базовыми архетипами культуры и сознания людей, так существует и обратное влияние. Историческое бессознательное сформировало разум; разум формирует душу человека. Таков общий процесс культурной эволюции.
Не хочу вторгаться тебе в уши своими свободными темами, но хотелось бы заметить, что проекция мистических символов в обычные сны сводит вместе тайное и явное, позволяя ощутить единство внешней истории и внутреннего мира человека, разума и души. Не сочти это духовенским бредом, раз я тут про душу распинаюсь. Просто слово красивое. Можно подставить любое другое приятное твоему слуху слово смысл не теряется. Бессознательная сфера души человека коллективна, она не целостна в том смысле, что состоит из множества частей и не связанных между собой представлений о ценностях; она определяет её просто как массу людей.
Но пусть она сама скажет.

***

Символы процесса индивидуации, которые проявляются во снах, являются образами архетипической природы, отображающими формирование нового центра личности.
Полностью постичь внутренний механизм сновидений мне помогло учение о раскрытии особенностей процесса торможения. Опыты показали, что переход нервной клетки из состояния возбуждения к полному торможению и обратно совершается через ряд промежуточных гипнотических фаз. Когда ты глубоко засыпаешь, сновидений не бывает, но, если по тем или иным причинам сила тормозного процесса в отдельных клетках или участках мозга ослабевает и полное торможение сменяется одной из переходных фаз, ты видишь сны. Самое здесь интересное это таинственная и неизведанная парадоксальная фаза. Находящиеся в этой фазе клетки отвечают на слабые раздражения значительно сильнее, чем на сильные, на которые иногда вовсе перестают отвечать. Для корковых клеток полустёршийся отпечаток давнего переживания или впечатления может сыграть роль слабого раздражителя, и тогда казавшееся давно забытым пробудит в твоём мозге красочный и волнующий образ, который ты увидишь будто наяву.
На фоне торможения во время сна у тебя ярко вспыхивают те тлеющие в мозге возбуждения, которые связаны с желаниями и стремлениями. Этот механизм лежит в основе тех снов, когда ты видишь реально исполнившимся то, о чём наяву лишь мечтал. Почему во снах всё так запутано, почему калейдоскопические сонные видения развиваются вне логики? Объясню. Мозговая деятельность во время сна резко отличается от упорядоченной работы мозга в состоянии бодрствования. Когда ты бодрствуешь, ясное, критическое отношение к окружающему, собственным поступкам и мыслям обеспечивается согласованной работой коры больших полушарий как единого целого. А во сне мозговая деятельность становится хаотичной, несвязанной: почти вся поверхность коры мозга находится в состоянии полного торможения, кое-где в неё вкраплены участки нервных клеток, находящихся в одной из переходных гипнотических фаз; к тому же тормозной процесс движется по коре, и там, где только что было полное торможение, вдруг происходит частичное растормаживание, и наоборот. Понимаешь?

***

К чему ты ведёшь?

***

Так, ни к чему...

***

Я разворачиваюсь, и ухожу прочь, в туман. Некоторое время я ещё слышу их снова искажённые и пропитанные влагой голоса, а спустя несколько минут окончательно перестаю.
Я продолжаю двигаться, не разбирая дороги, потерявшись в пространстве.
Эти автономные придурки разозлили меня каким-то неизвестным мне и очень тонким способом. Они сделали это настольно искусно, что я даже не могу с уверенностью сказать, что конкретно в их болтовне вывело меня из себя. Моё раздражение делает туман более влажным и плотным, заставляет ноги ныть сильнее, чем прежде, прокрадывается в рассудок коварными мыслишками панического характера. Это накручивает меня ещё сильнее, так что получается замкнутый круг.

***

Впереди, в завесе из голубого пара и оранжевой воды проявляется тёмная полоса. Она бесконечна, потому что с обеих сторон полоса проглочена этим разноцветным молоком. Чем ближе я к ней подхожу, тем шире она расходится в стороны, тем темнее и чётче становится. Её материализация происходит в точности так же, как и с теми четырьмя говорунами-эпилептиками, и наконец, когда я уже почти упёрся в неё носом, становится различимой её кирпичная поверхность и кирпичный же цвет. В обе стороны стена проваливается в голубизну.
Я иду вдоль неё, перебирая по мшистым кирпичам руками. В надежде найти дверь или какой-нибудь выход.
Я уже очень устал.
Я хочу выбраться. Из тумана.

***

Экстатически постанывая, он исторгает из груди очередную струю вулканического дыма, отдающего пряностями.
Его глаза полузакрыты. Он блаженствует с таким откровенным восторгом, что, наверное, его родная мама умилённо всхлипнула бы, восхитившись благополучием своего счастливого сына.
Я закашливаюсь.
Будь здоров, еле слышно произносит он, не открывая века.
Может, ты куда-нибудь в сторону попробуй выдыхать, а? Как думаешь? Весь дым на меня идёт. Я, наверное, больше на маяках насиделся, чем выкурил.
Пошёл ты.
Сам пошёл.
Bitch.

Всё

Кин
9 января 2007 - 20:45:53 15 января 2007 - 3:30