ТЭЛБОС

Автор: Серж Сакенов Серж Сакенов

ТЭЛБОС

1
Тогда меня ещё звали Венцель Иоганн Нейлет, я только окончил Венский университет, и по протекции друзей родителей был устроен в управление Тайной Полиции при дворе Его Величества Императора Священной Римской Империи Германской Нации, эрцгерцога Австрийского, короля Венгерского и Богемского, маркграфа Моравского и прочая, и прочая, и прочая Карла VI . В отличие от обоих моих старших братьев, погибших при Петервардейне и стяжавших славу храбрых воинов Императора, мне была уготована участь серой канцелярской крысы, призванной копаться в грязных делах шпионов, предателей, заговорщиков и прочих врагов Его Величества. Я бы с удовольствием встретился с ними лицом к лицу как настоящий рыцарь, но возиться с их пыльными бумагами представлялось мне отвратительным занудством. Однако я был обязан исполнить волю своего отца, который не смотря на то, что в отличие от моей матери не позволял мне баловства и мягкотелости, стремился всячески оградить меня от военной службы, понимая, что теперь, после гибели моих братьев, будущее нашей старинной фамилии зависит от меня.
Я рос в основном в женском окружении – моим воспитанием занимались мать и старшие сёстры, которых у меня было пять. Отец, служивший в министерстве финансов, как правило приходил домой поздним вечером и, поужинав, ложился спать, иногда, отправляясь с особыми поручениями в дальние провинции нашей обширной родины, он отсутствовал неделями. Но в дни когда гон был не занят и мог уделить мне уделить мне внимание мы играли, ходили на охоту, долго разговаривали. Он пытался привить мне мужские качества, воспитать солдата, заведомо зная, что служить я не пойду. Он любил повторять: ″Мужчина всегда должен быть рыцарем″. Часто он приводил мне в пример ″Последнего Рыцаря Средневековья″ Императора Максимилиана. Те разговоры сильно повлияли на формирование моей личности, и я в отличие о своих братьев от природы хилый, худой и бледный не избегал ни уличных драк, ни суровой охоты, когда мы по неделе загоняли добычу… Мой отец был замечательненым и достойный человеком. До Министерства Финансов он служил в армии, ещё совсем мальчишкой под началом принца Евгения он сражался при Зенте!
Будучи младшим ребенком в семье я всегда был окружён повышенной лаской, вниманием и заботой. Это вылилось в то, что к моменту поступления в университет я стал просто патологически изнеженным эстетом, привыкшим одеваться в самое модное и дорогое, и принимать пищу тоже лишь изысканную и по возможности экзотическую (в последствии мне это отзовётся гастритом). Никакие усилия отца в направлении моего воспитания не могли изменить взгляды на этот вопрос моей матери женщины сколь ранимой, столь и властной. Отец, особо ей, правда, и не перечил, видимо помня, как она сокрушалась, узнав о гибели старших сыновей.
Порой я даже удивлялся, как такие разные люди, как мои отец и мать могут уживаться под одной крышей и к тому же великолепно ладить между собой, по крайне мере я не припомню случая, чтобы они ссорились.
Однако, не смотря на свою избалованность и почти наркотическую зависимость от сладкого (я очень любил разные пирожные, торты, шоколад и прочие атрибуты праздничного стола), я не был ни лодырем, ни праздным гулякой. Поступив в университет, я показал себя способным студентом, чем очень порадовал своих родителей. Отец с матерью прочили мне административную карьеру, и назначение в Тайную Полицию должно было стать лишь этапом на пути моего восхождения к вершинам венского двора. Но, как я уже говорил, это было не для меня, и это понимал даже мой отец.
В первый же месяц я разругался с начальством, чем поставил своё прибивание в Тайной Полиции под вопрос. Пришлось вмешиваться давнему другу моего отца графу Йозефу Кренну, который, собственно говоря, меня туда и устроил. Само сидение с утра до вечера в канцелярии делало меня раздражительным, и я срывался по любому поводу, хотя моя работа и была очень ответственна и необходима. ″Переведите меня в агенты! – Требовал я.- Следователи! Ну, сделайте меня хотя бы курьером! Только не заставляйте сидеть на одном месте! Это невыносимо! ″
″В агенты? – Усмехался мой коллега Франц.- Да с твоим сложением тебя не то, что в агенты, тебя и в клерки-то опасно! ″
Начальство молчало, но, думало, видимо, то же, что и Франц. В итоге, обозвав своего шефа ″старым козлом″ я окончательно переполнил чашу терпения начальника, и меня решили сплавить куда-нибудь по дальше от столицы. На карьере лихого администратора можно было ставить крест. Не помог даже граф Крен. Шеф поставил вопрос ребром: ″или он, или я″, а у него были влиятельные связи при дворе. ″И вообще, скажите спасибо,- высказал он моему отцу, - что я вообще не уволил вашего строптивого отпрыска из Тайной Полиции! Он ещё может начать всё сначала на новом месте! Если конечно сделает для себя соответствующие выводы и извлечёт из всего этого хоть каплю благоразумия! ″
Дома был скандал. Но я, как-то смог убедить мать, то это ничего, что меня отправят сейчас на периферию, через пару лет я вернусь, уже с определённым опытом работы, и всё пойдет своим ходом. Вернулся я гораздо раньше, да и опытом весьма специфическим…
Нового назначения пришлось ждать не долго. Однажды утром, когда я обыкновенно разбирал дело какого-то государственного преступника ко мне подошёл заместитель шефа полковник фон Шнайдер.
″Венцель,- сказал он,- вы кажется хотели быть следователем? Вижу вы способный и умный молодой человек, и канцелярская работа действительно не для вас. У нас появилась вакансия в Белград. Там убит один из наших следователей, и вообще в городе твориться что-то не ладное, есть информация, что готовится бунт… Поезжайте туда и разберитесь, начальник Тайной Полиции Австрийской Сербии граф Краус введет вас в курс дела″. Он улыбнулся ми протянул мне белый конверт: ″Это последнее донесение Леопольда фон Бюлова. Поезжайте и разберитесь″.
Я взял конверт, положил его на стол не открывая, и с чувством глубокой благодарности к Шнайдеру, что он мне поручает столь ответственное дело, вытянулся перед ним по стойке смирно, и поклонился: ″Я постараюсь оправдать ваши надежды″.
″Не только мои, а в первую очередь нашего кайзера. Помните об этом. ″- Сказал он.
Я немедленно отправился собирать вещи. Если бы я знал, как сильно изменит мою жизнь эта поездка, что вернусь я из неё уже совсем другим человеком, совсем другим.
Но быть может, если бы не эта поездка я так бы и остался бы в стальных, обитых мягкостью комфорта и рационализма объятиях неведения, быть может я до сих пор был бы слеп, и лишь после смерти узрел бы истинную картину мироздания, когда уже было бы бесконечно поздно…
Но тогда меня ещё звали Венцель, был полон юношеской энергии и безумной веры в "научное мышление", "прогресс" и католицизм. Это сейчас, с высоты многих прожитых лет, все мои чаяния и надежды той поры кажутся смешными и ничтожно мелкими в сравнении с тем, что мне открылось в последствии, так неожиданно и страшно, с сознанием чего я живу и сейчас. О, мир профанов, ты даже не представляешь кто уже вонзил свои клыки в твоё тело, кто уже потягивает твою кровь, кому ты, незаметно для себя, начинаешь служить собственной глупостью, мистическим невежеством, рационализмом и упорнейшим не желанием видеть очевидное.
2
Был сентябрь 1725 года. Я прибыл в Белград в качестве следователя Имперской Тайной Полиции на должность недавно убитого Леопольда Бюлова. Мне надлежало завершить начатое им дело – раскрыть цепь загадочных убийств и исчезновений людей, потрясших Белград летом того года.
Управление Тайной Полиции располагалось в старинном замке на живописном берегу Дуная.
"Барон Нейлет – следователь Тайной Полиции,- отрекомендовался я стражникам и показал соответствующий документ,- я бы хотел видеть графа фон Крауса…"
"Так это вы наш новенький следователь из Вены? – Усмехнулся один из стражников, осмотрев меня с головы до ног. – Граф вас заждался! Почему вы опоздали на три дня?! Это вам не кафе в Вене, а Тайная Полиция!"
"Слушайте, да вы кто такой, чтобы мне выговаривать?! – Возмутился я.- Если я задержался, значит, на то были соответствующие причины!"
"Что ж,- пожал плечами стражник, скривив рот,- проходите. Второй этаж направо и до конца."
Нашёл кабинет моего нового шефа я без труда. Постучал в большую дубовую дверь. Мне открыл его адъютант. После того, как я представился он громко сказал вглубь комнаты: "Из Вены!" На что раздался хриплый мужской голос: "Наконец-то! "
Я вошёл в большую светлую комнату с огромными, в тяжёлых изысканных рамках, зеркалами, а мне на встречу из-за большого тисового стола уже направлялся пожилой человек с пышными седыми усами.
"Барон! – Пожал он мне руку.- Ну, наконец-то! Право же лошадок жалко… "
Меня аж оторопь хватила при этих словах. Когда мы на дилижансе добирались через венгерские леса на нас напали волки и загрызли лошадей, пришлось целые сутки идти по лесу пешком до ближайшей деревни, этим и объясняется моя задержка. Но откуда это известно Краусу? Видя моё недоумение, он похлопал меня по плечу и сказал:
"Венцель, это же Тайная Полиция, мы знаем почти всё.
Присаживайтесь,- указал он на стул, вы в курсе с чем вам придётся работать? "
"Ну, в принципе, да. Расследовать убийства. Только я не понимаю почему это дело ведёт Тайная Полиция, а не обычная? "
Граф сел напротив меня и пристально посмотрел мне в глаза. "Видите-ли в чем дело, в последнее время город, как с ума сошёл, говорят, что здесь в Белграде объявился носферату. Вам знаком этот термин?"
"Не мёртвый? "
"Это переводится с латыни именно так. Надеюсь, вы в подобную чушь не верите? "
"Ну, даже не знаю,- пожал я плечами, - скорее нет, чем да, но увидев неодобрительный моей нерешительности взгляд графа, требующий совершенно чёткого отрицательного ответа, я тут же, словно, что-то вспомнив, быстро добавил.- Нет, конечно же нет! "
"Вы понимаете, Венцель, наша задача не допустить массового психоза в городе и в Сербии вообще, а всё идёт именно к этому. Местное население начинает обвинять новую администрацию в неспособности его защитить. Я думаю, что убийства и похищения в городе совершаются группой заговорщиков с целью поднять стихийное восстание против австрийской власти. Эти глупцы даже не понимают, что их ожидает в лучше случае судьба бунтовщиков Ракоци, а худшем вновь турецкое рабство. Или они думают, что султан в Истанбуле позволит существовать независимой Сербии? Мы с вами должны раскрыть этот заговор, в противном случае через месяцев пять-шесть тут снова будут бои, но уже не с проклятыми турками, а сербами… Учтите это Венцель, от нас зависит мирное будущее Австрийской Сербии".
"Я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы предотвратить бойню, ваше сиятельство. – Сказал я, вытянувшись по стойке смирно. – Для начала я бы хотел ознакомится с наработками моего предшественника".
"Несомненно! Кабинет барона Бюлова, а теперь и ваш, этажом выше, там вы сможете осмотреть материалы расследования. В вашем распоряжении так же пятеро полицейских…"
"Разрешите идти, ваше сиятельство? "
"Да, идите и начинайте работать.- Граф протянул мне ключи от кабинета, шкафов и сейфов в нём.- Помните, у нас нет времени на ошибки".
Перед моим новым кабинетом располагалась большая комната. Канцелярия – не канцелярия, но, что-то наподобие. В ней располагались столы подчинённых мне полицейских. На двери кабинета ещё висела табличка "Барон Леопольд фон Бюлов". Зайдя в комнату, я бросил беглый взгляд на полицейских, явно не принявших меня за своего нового шефа, и представился. После короткого знакомства со своими подчинёнными я направился в кабинет, который оказался, хоть и не большим, но вполне сносным и функциональным. Тут был и большой письменный стол, заваленный бумагами, и несколько металлических несгораемых шкафов, пара сейфов, не большой арсенал стрелкового оружия, на стенах карта Австрийской Сербии и план Белграда с пригородами. В одном из сейфов я нашёл нужное мне дело, оказавшееся весьма объёмистым и пачку листов бумаги с какими-то пометками покойного Бюлова. Я сел за стол и принялся читать. То, что я узнал повергло меня в шок: двадцать убитых юноше и девушек, причём тела всех обескровлены, у некоторых юношей отрезаны гениталии. Отдельно прилагался список пропавших в Белграде за последний год, большинство младенцы, юноши и девушки.
"Это дело рук вампира". – Услышал я внезапно раздавшийся голос и вздрогнул от неожиданности. Передо мной стоял один из полицейских – Франц.
"Простите, что вас испугал, господин барон, вы видимо знакомитесь с делом… Я хорошо знал покойного гера Леопольда, он был моим другом. Вы знаете, как он умер? "
"Нет…"
"Его забили до смерти, а потом вырвали сердце, и это притом, что он в бою выходил в рукопашную один против пятерых турок! В день своей смерти он сказал мне, что догадывается где логово вампира, и хочет проверить свою догадку… Скорее всего он проверил и получил подтверждение. "
"Бросьте, Франц! Это же чушь! Вампиры какие-то! Вы это ещё Краусу скажите! "
"Ах, да… Господин граф… Но ведь если он наш начальник это же не исключает то, что и он может ошибаться? Или вы полагаете, что пол Белграда судачащие о вампире всего лишь невежественные плебеи?"
"Не знаю, не знаю Франц… Во всём этом мне надлежит разобраться, а я даже не представляю с чего начать… Есть конкретные факты убийств и похищений людей, мы должны найти того кто это делает кем бы он ни был…"
"Да он вас просто проверял! – Засмеялся Франц. – Изучал вас! "
Вдруг в кабинет ворвался Борислав – другой мой подчинённый полицейский.
"Ваша светлость! Ваша светлость! – Крикнул он с порога.- Снова убийство! Юношу нашли в сточной канаве. Горло перезанно…"
"Немедленно выезжаем на место! – Скомандовал я, и, заперев кабинет, спешно спустился во двор".

3
"С момента смерти прошло не более 12 часов,- констатировал я,- тело обескровлено…
Необходимо установить личность убитого."
Им оказался девятнадцатилетний Михайло Павич. На следующий день я наведался домой к его матери. Семья покойного держала продуктовую лавку Продукты Павича и жила в том же здании на втором этаже.
Бедная женщина, с трудом сдерживая слезы, читала псалмы над телом своего сына, позднее её сменил старший сын, продолживший чтение псалмов по православному обычаю над телом брата, а я получил возможность поговорить с ней.
"Как вы думаете, кто убил вашего сына? " – Начал я.
"Или вампир или колдун.- Сказала мать и заплакала, но затем быстро взяв себя в руки, вытерла слёзы и продолжила.- Зачем, скажите мне, господин следователь, кому-то обескровливать тело, если не для оккультных целей? "
"Мы найдём убийцу кем бы он не был. Наш долг охранять мир и покой во владениях кайзера".
"Человек не мог такое совершить".- опустив глаза, отрешённо сказала женщина.
Быть может личность последней жертвы каким-либо образом поможет пролить свет на преступника, - думал я,- может быть все эти преступления не спонтанны, даже скорее не спонтанны, а чётко выверены. Быть может Павич был знаком со своим убийцей. Кто знает…
"Кем был ваш сын, фрау, в последнее время в его поведении замечали вы какие-то странности? Новые увлечения, друзья… Скрытность, подавленность или наоборот?.... " – Спросил я.
"Что вы, господин следователь! Какие странности! Он был самым обычным парнем, правда непутёвым! Эх, говорила я ему – сгубят тебя девки и вино! И отец его бил по этому поводу не раз, но ничего не помогало… Вот догулялся… Хотя, где-то с месяц назад он познакомился с какой-то девушкой, и даже хотел, как говорил, на ней жениться. Я её пару раз видела – очень красивая и скромная барышня…"
"Он работал? "
"Да, естественно. Помогал отцу в лавке. Миша часто ездил в окрестные деревни за продуктами для лавки".
"Судя по всему у него было не мало приятелей, где я могу их найти? "
"Они часто собирались в таверне "Дунай" за два квартала от сюда. Там хорошо знали моего сына". – Сказала женщина.
Туда я и направился. Место оказалось, не скажу, чтоб злачное, но и не такого уровня к какому я привык в столице. Выпив пива, я, представившись, поговорил с барменом, который указал мне на компанию сидевшую за одним из столиков, дескать, с ними часто можно было видеть убитого. Едва бармен указал мне на молодых людей, которые были изрядно выпивши, как один из них, спешно поднявшись, бросился из таверны со всех ног. Я за ним. Я всегда отличался хорошими способностями к бегу; при моём лёгком сложении это было весьма не трудно, он то же видимо бегал не плохо, и если бы не алкогольное опьянение мог бы скрыться от меня. Но споскальзнувшись на одной из узких улочек, в которых он по видимому хотел меня запутать, о помидор он совершил роковое для себя падение, хотя, похоже, если бы не оно жизнь моего визави оборвалась бы в ближайшую ночь…
"Друг мой, - сказал я, заламывая ему руку, будьте любезны, объяснить мне причину этого кросса. Или вы просто любите бегать, особенно от тайной полиции? "
"Так значит вы не убивать меня пришли? " – Дрожащим голосом пролепетал он.
"Убивать? Что за глупости! А вас уже пытались убить?! "
"Да, да! Позавчера двое каких-то мужчин остановили меня поздно вечером в одном из переулков, один из них скрутил меня, вот прямо, как вы сейчас, а второй достал большой нож, ну, я не растерялся и, изловчившись ударил его ногами, он упал, а держащий меня замешкался, ну я и вырвался… Побежал… Они за мной. Сколько бежал не помню, остановился лишь когда перестали раздаваться сзади крики и слышаться стук каблуков… День я прятался за городом в лесу, а сегодня вот решал поведать о происшествии друзьям, ну мы собрались, решили немного выпить вина, снять стресс… Ведь самое страшное: я даже не знаю кто это и из-за чего… Просто так остановили и хотели зарезать! Зачем? "
"Не знаю… Но, поверти мне на слово, вам крупно повезло, что попали ко мне в руки. Эти господа явно имели на вас какие-то виды и закончили бы начатое непременно.
У вас сеть враги? Кто-то кто мог бы желать вашей смерти?"
"Едва-ли. В том-то и дело, что не понимаю я за что? Я ни вор, ни развратник, ни кого, вроде не обижал… Нет, ну были разные конфликты конечно, но не такие серьёзные что бы за них убивать…"
"Убивать вообще нельзя ни за что, если вы конечно не наделены соответствующей властью… "
Я помог ему подняться, и мы сели у стены дома.
"Кто вы". - Спросил я.
"Анатолий. Меня зовут Анатолий Петрович, сын сапожника Слободана Петровича". – Таким же дрожащим испуганным голосом произнёс он.
"Ну ладно, ладно, не бойся,- похлопал я его по плечу.- Я следователь тайной полиции Венцель Нейлет. Собственно говоря я к тебе по делу об убийстве твоего друга Михайло Павича".
"Это дело рук, а вернее лап, упыря… это знают все".
"А тебе не кажется, что убийство одного и покушение на другого человека, учитывая, что они были как минимум знакомы, могут быть, и даже, скорее всего, связанны".
"Не знаю, гер следователь, но те двое совсем не были похожи на упырей".
"Знаешь, что я тебе скажу, Анатолий, - сейчас мы пойдём в Управление, и мы тебя возьмем, для твоей же безопасности под стражу на некоторое время. Ты протрезвеешь, а заодно постарайся вспомнить, не происходило ли чего странного с тобой и твоим покойным другом, быть может вы или ты стали невольными свидетелями чего-то. Постарайся вспомнить, от этого многое зависит".
Я отвёл его в Управление, а сам отправился снова в таверну, где получил адреса всех находившихся за столиком вместе с Петровичем. Однако их допросы мне ничего не дали. Интересно было бы побеседовать с невестой покойного, от неё можно было бы почерпнуть какую-то информацию, она могла знать о нём даже больше его друзей, но никаких сведений об этой девушке добыть мне так и не удалось.
Вернувшись в управление, я узнал, что следующим вечером местный магнат Казимир Крайнич даёт в своём замке бал, куда приглашён мой шеф с супругой, а за одно, дабы я познакомился с высшим обществом Белграда, а заодно и разведал что-нибудь граф решил и меня взять на это мероприятие.

4
Бал был грандиозен. Великолепный замок Крайнича был расцвечен массой штандартов и гербов, а от обилия светильников и факелов было светло, как днём. По пруду перед замком плавали искусно оформленные лодки, а тёмное небо с впечатанной в него полной луной периодически озаряли всполохи фейерверков. Такого нельзя было увидеть в чопорной Вене с её испанским мрачным церемониалом, это скорее походило на вечно весёлый Версаль. Я и не думал, что здесь на задворках Европы может быть такая роскошь и великолепие! Крайнич был известнейшим землевладельцем Сербии, вести с ним дела почитали за честь многие виднейшие магнаты Венгрии, поэтому бал изобиловал куртками и меховыми шапками венгерских гусар. Здесь были не только аристократы Белграда, но и знатнейшие люди Буды, Темешвара, Аграма, Пресбурга. Столы ломились от яств, а оркестр не смолкал, исполняя зажигательные сербские, венгерские и польские танцы. Как удивительно гармонично сочетались древние мрачные своды замка с этими мазурками и чардашами, его строгий силуэт с игривым и весёлым прудиком у центральных ворот, вырытым совсем недавно.
Фон Краус любезно представил меня хозяину замка, познакомил с сербскими аристократами: Беличами, Любичами, Литвиновичами. Главной темой разговоров на балу был естественно белградский вампир, о нём судачили все, а после того, как фон Краус представил меня, как следователя Тайной Полиции, специально выписанного из столицы для расследования убийств, приписываемых вампиру, я сразу же стал "гвоздём программы", от ныне всё крутилось вокруг меня: прелестные дамы мне мило улыбались сквозь причудливые маски, бравые венгерские дворяне предлагали мне свою помощь в поимке вампира, местные аристократы поднимали бокалы с вином за моё здоровье. Тогда я наверное впервые ощутил как утомительно находиться в центре внимания пусть даже совсем не большое время, которое, однако, показалось мне почти бесконечным…
Я вышел подышать на балкон, но моё уединение вскоре было нарушено.
"Значит вы сюда с той же целью, что и я? " – Услышал я сухой низкий мужской голос.
"В смысле? " – Вздрогнул я от неожиданности и обернулся.
"В смысле, что мы с вами некоторым образом коллеги, по крайне мере в данном конкретном случае… – Продолжил высокий седовласый человек в богатом венгерском платье. – Я здесь тоже за тем чтобы убить вампира, я тэлбос, так у нас в Венгрии называют охотников на нежить".
"Тэлбос? Крестьянин? Вы шутите! Ваше платье совсем не похоже на крестьянское, я бы сказал, что вы скорее дворянин…"
"Ну, в общем-то, вы правы, я действительно дворянин, но в первую очередь я охотник… И хочу вам помочь, думаю, помощь вам нужна".
"Извините,- сказал я, - но тут мне каждый второй предлагает помощь, и, вообще, не лезьте не в своё дело. Этим занимается Тайная Полиция и у нас достаточно сил для того, что бы изловить, маньяка, вампира или кого-бы то ни было, кто представляет угрозу безопасности Австрии! "
Охотник на вампиров", "тэлбос", чушь какая-то! Однако этот человек совсем не производил впечатление безумца или шарлатана, напротив, всем своим видом, он обнаруживал недюжинный ум и, наверное, такую же физическую силу, великолепное образование, знание этикета и безупречный вкус.
"Ну, если надумаете принять моё предложение, а рано или поздно это произойдёт, если конечно вы успеете надумать, то можете найти меня на постоялом дворе пана Гривича, я том остановился, а зовут меня Иштван Андраши".
Затем он повернулся и быстро растворился среди танцующих пар, словно и не появлялся вовсе. Потом я пытался отыскать этого странного господина, но безуспешно, а Казимир Крайнич уверял меня, что никого Иштвана Андраши на бал приглашено не было.
Я пил вино, танцевал с очаровательными сербскими девушками, развлекал публику венскими анекдотами и карточными фокусами, которым научился ещё в школе, присматривался к публике, завязывал знакомства, но ничего полезного для дела я не обнаруживал.
Вторым человеком после меня, к кому было приковано наибольшее внимание был несомненно молодой барон Воислав Любич – самый завидный жених Сербии, уже успевший прославить себя, как отважного война в войне с турками. Рассказывали, что он обладал невероятной силой и свирепостью. На поле боя он, по слухам, голыми руками разрывал тела турок и пил их кровь, устрашая противника. Однако на балу он представлялся мне, да и наверное всем присутствующим вполне милым и безобидным молодым человеком с аристократическими манерами и происхождением, не страдающим от лишней скромности, но тем не менее удивительно приятным в общении. К тому же он оказался чрезвычайно эрудированным, более того, его реплики выдавали в нём человека мыслящего тонко и нестандартно.
«Значит вы здесь, чтобы поймать вампира?» - Обратился ко мне уже изрядно подвыпивший Любич.
"Вампира, не вампира, но по крайне мере того, или тех, кто совершает весь этот ужас в Белграде… В этом, и пожалуй лишь в этом секрета нет". – Ответил я.
"Значит вы не верите в вампиров, в красную магию – магию крови, и во всё такое…" – Разочарованно сказал мой визави. - "А, между прочим, вот вы сейчас молодой красивый, полный жизненных сил, неужели вам не хочется оставаться таким вечно? "
"Ну. Даже не знаю… - задумался я. – Конечно не плохо всегда быть красивым и молодым, но разве это возможно? "
"Друг, мой! – Похлопал меня по плечу Воислав с покровительственной улыбкой на устах. – В этом мире нет ничего невозможного! И этим он замечателен! "
Крайнич продолжал развлекать своими интересными рассказами о забавных происшествиях на войне дам, а я, немного послонявшись по величественным и пугающе-весёлым залам старинного замка, решил покинуть этот бал. Подобные мероприятия наскучили мне ещё в Вене, а этот бал был особенно невыносим, быть может ещё и из-за того, что сама идея увеселения и бала, как воплощения этой идеи, явно диссонировала с общей архитектурой здания: мрачного, величественного, порой даже отталкивающего.
Галантно распрощавшись с хозяевами, сославшись на плохое самочувствие, я сел в свой экипаж и поехал домой.

5
Когда мы проезжали одну из улиц города из глубины узких переулков, тянущихся средь нагроможденных причудливыми сооружениями домиков, словно ручьи в горах, я услышал истошные женские крики и чудовищное, непередаваемое рыканье. Так не мог рычать ни один зверь, я был в этом абсолютно уверен, в тех низких, рокочущих звуках чувствовалось что-то адское, не человеческое и не звериное, да и не живое вообще. Я тут же приказал кучеру остановиться и, обнажив шпагу, да взведя курок пистолета я ринулся в темноту от куда раздавались звуки. Тем временем, лошади, испугавшись неведомого рычания, понесли и я остался один на один с неизвестностью. Пробежав метров пятьдесят по узенькой улочке я очутился на небольшой площадке в центре которой располагался фонтан, а у него лежала окровавленная юная девушка с распущенными чёрными пышными, блестящими волосами. Площадка была едва освещена двумя факелами, закреплёнными на стенах домов, их свет падал на удивительно бледную кожу девушки, возможно эффект бледности создавал лунный свет, (на небе была полная луна). Грудь девушки тяжело вздымалась. Её дыхание было порывистым, почти дрожащим, а глаза не моргали, а были лишь выпучены так, что едва не выкатывались из орбит. Всё это место было наполнено каким-то ужасным зловонием, запах которого я тоже до сей поры нигде не ощущал, телу моему вдруг стало холодно, а по спине пробежали мурашки. Я подбежал к девушке, осмотрел её, и к своей радости, не смотря на обилие крови вокруг, ничего серьёзнее глубоких царапин на спине, руках и ногах не нашёл. Она была в шоке и не могла даже пошевелиться.
"Не бойся. Не надо бояться. – Сказал я ей по-сербски, аккуратно обняв и погладив по голове. – Успокойся. Теперь тебя никто не тронет. Я рядом. Меня зовут Венцель – я офицер тайной полиции и никому не позволю обижать таких красивых девушек! – Улыбнулся я. "
Девушка обняла меня, почувствовав защиту, и не разжимая объятий держала меня так, наверное, с пол часа, я лишь ощущал, как её холодные слёзы текли по моей шее за ворот.
"Что случилось? Кто на тебя напал? " – Поинтересовался я.
"Монстр, ужасный монстр, -говорила она заикаясь и рыдая, - с красными глазами, огромными когтями на лапах и заострённым раздвоенным языком. Он был похож одновременно и на человека и на какое-то немыслимое чудовище". У девушки начал срываться голос, и чтоб не допустить истерики я прекратил рассказ.
"Как тебя зовут? " – Спросил я её.
"Диана". – Смущённо сказала девушка и подняла ко мне свои глаза. И вот тут я увидел их – большие, голубые как ясное небо, гипнотические, завораживающие. От них нельзя было оторваться, они, словно порабощали меня, лишали воли. Мы смотрели долго друг-другу в очи, а затем девушка, обессилившая и уставшая, легла ко мне на грудь.
"Милая деточка, -подумал я, - не подоспей я во время ещё одним трупом в Белграде стало бы больше, ещё оду бы жертву умертвил вампир. Вампир? Неужели и вправду вампир? Она описывает его так чётко, так ясно… «Немыслимое чудовище с клыками и заостренным раздвоенным языком»… Может всё же человек? Урод? Ведь есть же сиамские близнецы и горбуны, почему бы и не родиться человеку с раздвоенным языком и клыками? Или всё таки нежить? Тогда одними шпагами и фузеями не обойдёшься…"
Девушка всё ещё судорожно дышала, правда уже во сне. Видимо от сильного стресса она заснула прямо у меня на руках. Не желая её потревожить мне пришлось просидеть не двигаясь в одной позе где-то наверное около часа пока Диана сама не открыла глаза и не пришла в себя…
"Венцель, - сказала он вставая, - вы спасли мне жизнь, теперь на всегда я ваша должница…" С этими словами она нежно поцеловала меня в щёчку.
"Да, что вы, - засмущался я,- у меня работа такая, благодарите Бога, что я оказался рядом, Его, а не меня".
Девушка как-то странно натужно улыбнулась и сказала: "Что ж, мой спаситель, прощайте, к сожалению мне надо идти, мой дом на другом конце города, и я должна успеть к утру что бы подоить корову…" – Она ещё раз поцеловала меня в щёчку, обняла, и очень быстро зашагала к улице. Её поцелуй был ласков и одновременно холоден, словно не девичьи губы касались моей щеки, а две льдинки, и опять же, холод, исходивший от них, был холодом не простым, а каким-то особенно жгучим и колким. Но тогда я на это не обратил внимание.
"Диана! – Окликнул я её, уже было почти скрывшуюся во тьме, - Я не могу вас отпустить одну? Вдруг это чудовище где-то поблизости? Позвольте мне вас проводить…"
"Я думаю, в этом нет необходимости, - заулыбалась она,- тем более, что, как я уже сказала, мой дом достаточно далеко от сюда и я не хочу вас так обременять".
"Что вы! Вы не сколько меня не обремените, на против, я буду чувствовать себя спокойнее зная, что вы живой и невредимой добрались до дома! "
"Ну разве, что только до первого дилижанса или извозчика…" – Согласилась она.
Какие могут быть извозчики в четыре утра?! И я прекрасно осознавая это обстоятельство, кивнул головой, и мы пошли по ночному проспекту. Но вдруг, на моё удивление, я услышал стук копыт и увидел, появившуюся, словно из неоткуда карету. На козлах сидел небольшого росточка мужичёк. Поравнявшись с нами, он затормозил и обратился к нам: "В такое время опасно ходить по улицам. Не испытывайте судьбу, вампир так и не пойман, садитесь в мою карету и я за совсем небольшую плату довезу вас в любой конец города".
"Когда на улицах появляются офицеры тайной полиции его величества императора Карла Шестого небезопасно становится по ним перемещаться вампирам, дорогой друг".- Сострил я.
"Я поеду" – Сказала Диана.
Ту же она услышала от меня вопрос, вырвавшийся из моего нутра внезапно, возможно даже неожиданно для меня самого, звучащий просьбой, на которую ожидаем, был лишь положительный ответ: "Я могу вас увидеть снова? "
Она, обняв меня, с чувством глубокой благодарности и необычайной нежностью и теплотой прошептала: "Можете, друг мой, можете…"
"Тогда завтра в полдень у фонтана на центральной площади…"
"Увы, нет, я буду занята, на мне всё хозяйство, лучше встретимся вечером там же… В 10 часов вас устроит? "
"Да вполне! " – Обрадовано сказал я.
Она села в карету и скрылась в непроглядной ночной тьме улиц Белграда. А я, любуясь очарованьем древнего города в свете полной луны, бесшабашно напевая студенческую песню, пошёл к себе.
Жил я в Управление Тайной Полиции, там мне выделили достаточно просторную комнату, и такое положение дел меня вполне устраивало. Обосноваться толком там я ещё не спел, некоторые чемоданы были просто не распакованы, поэтому в моей комнате царил временный беспорядок.
Заявившись домой уже на рассвете я повалился на кровать и проспал до полудня.

6
"Гер барон, вставайте! Уже полдень! " – Разбудил меня Франц, попавший в моё непосредственное подчинение вместе с констеблем Грегором и фельдфебелем Альбрехтом. Я нехотя протёр глаза и встал с постели.
«Знаешь, Франц, - сказал я, зевая и сладко потягиваясь, - какую девушку я вчера встретил! Ты не поверишь! Кстати, эта самая девушка является на данный момент единственной живой свидетельницей нападения вампира! И знаешь кто её спас от ужасного монстра?!»
«Неужели вы?!»
«Естественно я! Вы тут на местах, салаги ничего не можете, но стоит приехать «папе», как всё тут же налаживается, всё решается положительно! «Папа» пришёл, сделал, без лишних вопросов и не теряя времени!»
«Так вы его то же видели?!»
«Ну, не совсем. Он испугался моей грозной поступи и в панике ретировался. Хотя, честно говоря, это несколько странно».
«А как она его описывает?»
«Знаешь, Франц, как натурального упыря, ни дать, ни взять упыря с когтями и острым языком, которым он прокалывает кожу жертв и высасывает кровь, как в народных преданиях.
Сегодня я с ней встречаюсь и попытаюсь выяснить больше подробностей… Кстати ты знаешь тут какое-нибудь приличное место, куда можно было бы сводить девушку, и где не плохая кухня?»
К десяти я уже был на центральной площади города. Великолепно освещаемая фонарями она была прекрасна в свете полной луны, взошедшей над Белградом. Вскоре появилась и моя визави. Одетая в изысканное шёлковое платье с декольте она, изысканно кокетливо раскачиваясь из стороны в сторону, медленно ступала по булыжной мостовой древней белградской площади. Её пышные чёрные кудри вальяжно лежали на белоснежных плечах, спускаясь на пышные груди. Глаза из под полузакрытых век были полны вечерней страсти и какой-то странной и одновременно страшной нежности, страшной ласки… И тут я снова почувствовал этот запах, эту нестерпимую вонь разлагающегося трупа и экскрементов, исходившую от вампира. Мне даже показалось, что чудовище где-то рядом, что оно снова вернулось за несчастной девушкой. На минуту оцепенение от ужаса того, что за нами следит монстр, и ждёт лишь подходящего времени, чтобы расправиться с нами или по крайне мере с ней, парализовало меня, и только нежный голосок Дианы вновь вернул меня в реальность, вернее в то, что многие из нас привыкли называть «реальностью».
«Здравствуй мой спаситель!» - Сказала она и поцеловала меня в щёку.
Я вздрогнул. Больше я не слышал омерзительной вони, зато ощутил насыщенный запах каких-то, наверное, очень дорогих, французских духов, исходящий от её тела.
Мы, не много погуляв по набережной, зашли в дорогой ресторан «Балканы». Франц не обманул, место было действительно потрясающее: толковые повара, обслуживание, всё замечательно.
«Что закажем?» - Спросил я её. Но к моему удивлению Диана сказала, что не голодна и на неё можно не заказывать вообще. Я сначала подумал, что она просто стесняется, и заказал цыплёнка табака и бутылку красного вина, но когда она на отрез отказалась выпить со мной, пусть даже чисто символически пригубить, кагор, у меня у самого пропал аппетит. Было как-то не прилично одному ужинать, когда твоя спутница сидит с пустой тарелкой.
«Диана, может ты не ешь мяса, так сейчас принесут фруктов или десерт…» Но и на это девушка ответила отрицательно. Я выпил бокал вина, но цыплёнка есть не стал, хотя и очень хотел, дома я поел плохо и испытывал довольно ощутимый голод, однако ни как не мог себя заставить жадно поглощать мясо на глазах у моей новой знакомой, не притрагивающийся к пище.
Я смотрел на эту нежную балканскую девушку, на её почти совершенные черты, и мне было хорошо с ней, но невольно я ловил себя на мысли, что, словно какое-то тайное чувство вселяет в моё сердце непонятно откуда берущийся страх, причины которого я не мог объяснить. И снова я почувствовал этот невыносимый смрад. Он словно ударом подкосил меня, и я чуть было не лишился чувств, но всё, зашатавшись, я удержался за столиком. В следующее мгновение зловоние исчезло так же внезапно, как и появилось, и я вновь не чувствовал ничего кроме восхитительных французских духов.
Потом мы долго гуляли по набережной Дуная, разговаривали, смеялись. Диана расспрашивала о моих успехах в отношении поимки вампира, прозрачно намекнув, что, дескать, говаривают о трансильванском происхождении вампира, и я, словно находясь под воздействием каких-то чар, начал лихорадочно перечислять все имеющиеся у меня версии, которых оказалось совсем не много, и самое видное место среди них занимал таинственный господин из Венгрии, которого я встретил на балу у Крайнича. Мы анализировали каждого подозреваемого, и из всего этого как-то само собой выходило, что наиболее походит на вампира Иштван Андраши, тут я припомнил и его таинственное исчезновение с бала, на который он. Кстати. Не был приглашён. И едва ли мог проникнуть незамеченным охраной. У меня создалось такое впечатление, что это он, покинув бал, перед этим попавшись мне на глаза для алиби, напал на юную Диану.
Убеждённый в неоспоримости наших с Дианой логических умозаключений я решил действовать немедленно, и предложил девушке отправиться со мной на постоялый двор пана Гривича для поимки упыря. Но Диана, сославшись, на уже достаточно позднее время, отказалась. Я хотел проводить ее до дома, но и тут она была непреклонна, нежно попрощавшись со мной, и обещав встретиться со мной завутра на том же месте в тоже время, она спешно свернула в один из бесчисленных переулков Белграда. Я, вспомнив о сегодняшних ощущениях близкого присутствия монстра понял, что сделал большую глупость, отпустив е одну. И побежал в вдогонку, однако, к моему великому изумлению девушке в переулке уже не было, хотя она никак не могла так быстро его пройти, даже бегом это было бы ни ей, ни даже мне не под силу, так как переулок был достаточно длинным. Ещё немного поискав по окрестностям, и так и не найдя Диану, я отправился в Управление Тайной Полиции за солдатами для ареста Андраши, озадаченный таинственным исчезновением девушки.
Собрав солдат, в шестом часу утра я уже был у постоялого двора Гривича. Окружив здание и распорядившись чтобы все солдаты были на готове и при необходимости изрешетили пытающегося сбежать монстра, я узнал у хозяина номер комнаты где остановился таинственный господин из Венгрии, и постучал в дверь. К своему удивлению я услышал за дверью уверенный спокойный голос Иштвана Андраши, казалось даже не затронутый сном. «Уходите, гер следователь, вы сделали неправильный вывод, и он может дорого стоить вам и вашим людям».
Я продолжал упорствовать, пока Андраши не оборвал на пол слова мою речь, сказав: «В таком случае мне придётся исчезнуть из вашего поля зрения, но я буду непрестанно наблюдать за вами, ибо вы, как и я – охотник, но не имеете даже скромного представления об объекте ваших поисков, вы – случайный человек, оказавшийся на пути чудовищной силы, имя которой – Ложь и Пустота, силы, которая вас может раздавить и растоптать, если позволите себе испугаться и забыть, что на всё Воля Божья. Я буду рядом и постараюсь убить монстра до того, как он убьет вас».
Далее послышался звук разбитого окна, выстрелы. Крики солдат и глухие удары. Сбежав вниз, я понял, что Андраши, выпрыгнув со второго этажа, каким-то неведомым мне образом увернулся от пуль, и, нейтрализовав, пытавшихся его схватить солдат, скрылся в утренних сумерках. Никто из моих людей не погиб, и это тоже было странно, ведь если бы Андраши действительно являлся вампиров, при таком раскладе. Он вряд ли стал бы жалеть своих врагов. Весьма поразило меня и описание борьбы с ним. Как в один голос заявляли солдаты, Андраши не нанёс ни одного удара (!), однако пятеро здоровенных молодцов валялись на земле, так, словно их порядком избили весьма подготовленные и сильные люди, и уж совсем не верилось в то, что такое мог учинить один, при том пожилой человек! Иштван Андраши, словно обращал энергию ударов солдат против них самих же. Моих людей не выручили даже шпаги, которыми они владели превосходно. Весьма раздосадованный таким фиаско тайной полиции, казавшейся мне почти всесильной, я, поблагодарив гарнизон за верную службу, отправился отсыпаться.
Весь следующий день, я жил ожиданием встречи с Дианой, с этой нежной юной девочкой, явившийся словно из снов, среди всего это ужаса и необъяснимых фактов. Я, на мгновение усомнившийся, что Андраши вампир, вновь, сопоставляя разрозненные факты, начал его подозревать в ужасных преступлениях, от которых у меня до сих пор стынет кровь в жилах. Но это было всего лишь началом моего прозрения…
Единственным обстоятельством. Выбивающимся из стройной логической системы, образовавшейся в моём мозгу, было странное сохранение жизней, и, что интересно, даже не причинение тяжёлых физических повреждений моим людям Андраши. Он, судя по его, почти сверхъестественной ловкости и силе, мог без труда расправиться с угрожавшими его жизни, но не стал. Почему? Это не давало мне покоя даже когда я выбирал подарок для Дианы. Мне вдруг очень захотелось, что-то ей подарить, на память о себе. Кто знает, как сложатся наши судьбы? Возможно нам придётся расстаться, а этот подарок будет ей скромным напоминанием обо мне.
Я ходил по бесчисленным лавкам Белграда, но ничего из того, что я видел мне не нравилось, а если мне и удавалось найти подходящую вещицу, то она оказывалась мне не по карману, пока вдруг мой взор не упал на удивительно изящное зеркальце украшенное драгоценными камнями. Я его не раздумывая купил и был несказанно рад этой покупке.
Вечером при встрече с Дианой я вручил ей свой подарок, но к моему удивлению, вместо радости, её лицо изобразило такой невыразимый ужас, что на мгновение приобрело абсолютную омерзительность, и я непроизвольно отвернулся от той, что секунду назад казалось мне самой милой на свете. Её руки словно специально выпустили моё зеркальце и оно со звоном разбилось о брущатку мостовой. «Ой, Венцель, прости! Как жаль!» - растерянно произнесла она. Но слова Дианы звучали, как откровенная ложь, ложь кощунственная и лицемерная. Не знаю от чего у меня возникло это ощущение, но это вечер был испорчен нехорошими ассоциациями, предчувствиями и мыслями, признаться в которых я сам себе не решался. К тому же вновь я ощущал омерзительный запах, который впервые почувствовал в ту ночь, когда спас Диану от вампира.

7

Тем временем в Белграде нарастала напряжённость. Народ поговаривал о том, что это еретики-католики австрийцы виноваты в том, что на Сербскую землю обрушилось такое несчастье, что, возможно, вампир бывший православный, обращённый иезуитами в католичество, а по древнему преданию такой неофит автоматически становился вампиром. Не имея возможности причащаться Кровью Христовой, но восполнял её нехватку сатанинским способом, продиктованным ему, как впрочем и мысль об отречении от Веры Истиной, нечистым. Молодые сербские парни всё чаще появлялись на улице города группами, неодобрительно оглядывая на австрийских солдат, и эти группы становились всё более большими, в кабаках начали раздаваться речи о необходимости свержения оккупантов-австрийцев. Всё же, как быстро человек забывает добро и находит виноватых! Ещё вчера сербы пели благодарили австрийцев за освобождение от ненавистных турок, а сегодня обвиняют их во всех смертных грехах!
Через осведомителей Тайной Полиции стало известно о подготовке вооружённого восстания в Белграде. 29 сентября и 1 октября в ряде сёл в окрестностях столицы австрийской Сербии произошли бунты. Их организация и цели явились настоящей загадкой для графа Крауса и меня. Во первых бунты были необычайно кровавыми с одной стороны, и заведомо обречёнными, так как подавить их не составило австрийским частям особого труда, что выдавало в этих предприятиях спонтанность но, с другой, их драматургия указывала на спланированную операцию! Восставшие двигались определёнными колоннами с весьма выверенной периодичностью, что исключало случайность этих бунтов, к тому же все бунты произошли примерно в одно время, что тоже говорило об их спланированности. Во вторых, создавалось такое впечатление, что кто бы не был идейный вдохновитель и организатор этой бойни, он либо бездарный стратег, либо предатель, так как удары восставших были направлены именно в те места нашего пребывания, где они встретили бы наибольшее сопротивление и понесли наиболее ощутимые потери. В третьих восставшие были прилично экипированы и вооружены, что могло позволить себе лишь дворянство, но ни как ни бедняки. Составлявшие основную массу бунтовщиков, и это ещё раз наводило на мысль об организации этого смертоубийства. Что это было демонстрация силы? Бездарности? Случайность? Ответы придут позже, а пока я с содроганием сердца лицезрел горы трупов убитых сербов и австрийцев. Над Сербией опустилась тьма. Казалось каждый дом, каждая улочка этой древней героической земли дышала ненавистью, страхом и помрачением. Я, да и все мы, ощущали неминуемое приближение взрыва народного гнева, который выльется в первую очередь на нас и нашего Кайзера. Но в тот момент и я, и почтенный граф Краус, и мои помощники меньше всего думали о себе. После недавних бунтов к нам пришло осознание во что бы то ни стало НЕ ДОПУСТИТЬ подобного ещё раз. Действовать нужно было оперативно. Я догадывался, что угроза в первую очередь исходит от дворянства, что именно в его среде культивируются всевозможные домыслы и слухи, пускаемые периодически в народ, что именно в этих величественных сербских замках сидят наши враги, столь хладнокровно, во имя своих тёмных целей, отправляющие на смерть веривших им людей.
Мне нужен бы осведомитель в среде белградских дворян, и таким человеком стал Франц, тоже прибывший в город не давно и потому ещё мало кому знакомый. Под легендой некого магната Владимира Боринского из Нови-Сада, Франц «появился» в городе и тут же завязал приятельские отношения с представителями самых влиятельных домов Сербии - Крайничами, Беличами, Любичами. Франц был прекрасным человеком с добрым сердцем, ещё по юношески наивным, впрочем, как и я тогда, и безгранично преданным своему Кайзеру. Его открытость не злонамеренность подкупали в нём. И вскоре Франц стал своим человеком в дворянском обществе Белграда. Я никогда не смогу простить себе его страшную смерть. Если бы я только тогда знал!... Если бы знал…
Франц ежедневно через курьера оповещал меня о всём, что ему становилось известно. И какие же ужасные тайны открылись ему, а через него мне. Может ли человеческий разум вынести кромешный ад этих открытий, может ли он после этого оставаться прежним? Но и это было далеко не всё, что мне предстояло узнать в ту роковую осень 1725 года.

8
Сейчас передо мной лежат эти бумаги, написанные человеком за жизнь которого я был в ответе, и который заплатил ею за мою слепоту, самонадеянность и просто безалаберность.

2 октября.
Я благополучно «прибыл» в город, имел аудиенцию с казимиром Крайничем, как с самым уважаемым человеком города, тот рассказал мне о Белграде, и заметил, что я выбрал не самое подходящее время для того, что бы поселиться тут. Тем не менее князь Казимир обещал меня сегодня же представить местному дворянству.
3октября.

Вчера я беседовал с местной знатью. Ничего особенного, если, конечно не считать пассажей Воислава Любича о необходимости независимости Сербии. Он, изрядно выпив, сетовал на то, что верно служив Габсбургам не получил от них ни нового поместья, ни каких-либо дополнительных привилегий, а затем, ехидно ухмыльнувшись, добавил, что, они-то как раз и не в состоянии ему дать то, что он хочет, и что ему скоро станут известны некие тайны его рода, ибо прадед при смерти, и именно его – Воислава Любича он избрал для последнего рукопожатия. Я не понял что он имеет в виду, но скорее всего данные слова – результат действия выпитого алкоголя, обычный пьяный бред. Тем не менее, я подчеркнул, что разделяю его взгляды на Сербию и Габсбургов.
p.s.
Моё знание языка оставляет желать лучшего, Любич пользуется многими словами из местного диалекта, который в ходу и в Нови-Саде. Я чуть было не был разоблачён.

4 октября.
Видимо, пан Любич находит меня приятным собеседником, сегодня я был приглашён в его замок, где мы продолжили нашу беседу о независимой Сербии. Любич, уже трезвый, показал мне библиотеку своего рода, которая, как восхитила меня своими размерами, так и напугала, ибо в ней я встретил много бесспорно запрещённых книг по оккультизму, причём весьма старинных. Знай о наличии этой библиотеке Святая Инквизиция у неё бы возникла масса вопросов к хозяину этих книг. Любич прокомментировал их наличие древностью своего рода, и пояснил, что никогда ими не увлекался и если читал, то лишь некоторые и не более чем из любопытства. Как бы невзначай Воислав спросил меня чем я готов реально помочь делу освобождения Сербии. Я заявил, что могу выставить, если в том будет надобность полк хорошо вооружённых людей из числа своих крестьян, а так же помочь финансово. Это весьма обрадовало Любича. Далее Любич предложил прогуляться по парку у замка, я с радостью принял предложение потому, что в замке плохо пахнет. Прогулявшись, мы попрошались.

5 октября.
Вчера я нарочно забыл у Любича свою шпагу, чтобы сегодня за ней вернуться и вновь понаблюдать за этим человеком. Надо признаться. Что сделал я это весьма к стати. Вчера поздно вечером умер прадед Любича, семья была в трауре, но сам Воислав, как не пытался продемонстрировать свою скорбь, не мог сдержать, так и рвущегося наружу, чувства какого-то непонятного превосходства, осуществления давней мечты, ощущения торжества, словно он ждал смерти своего прапрадеда и теперь, будто получил колоссальное наследство, наконец, мог им распорядиться по своему усмотрению. Тут мне пришли на ум слова Любича, сказанные двумя днями раньше, о последнем рукопожатии которым удостоил его прапрадед. То, что я принял за пьяный бред, теперь приобретало совсем другой смысл. Не думаю, что Любич в обход отца и деда стал обладателем фамильных владений, значит он получил в наследство нечто другое. Но что?
Выразив свои соболезнования и забрав шпагу я ушёл.

6 октября.
Любич куда-то уехал из города.

7 октября.
Поздно вечером он вернулся вместе с неким графом Ольденбургом. Слуга Любича известил меня, что завтра пан Любич ждет меня в своём замке, для того чтобы представить графу. Сегодня хоронили прадеда Любича. На похоронах я не был, как впрочем, и его правнук, что подтверждает мои догадки относительно его, как минимум, равнодушного отношения к смерти прапрадеда.

8 октября.
Я был представлен Графу Ольденбургу, по заверению Любича – одному из влиятельнейших людей Империи, как «свой человек, способный оказать посильную помощь в нашем общем деле». Я бывал при Венском Дворе, но никогда о графе Ольденбурге не слышал, возможно, он имеет некоторый вес в Германии или Брабанте? Но Любич уверял, что граф – один из знатнейших из себе подобных. После непродолжительного совещания тет-а-тет с графом Любич пригласил меня на собрание магнатов Свободной Сербии, который должен состояться сегодня вечером.

9 октября.
Гер следователь, мы на верном пути! Скажу сразу 13 октября в Пожареваце намечается новая резня. Немедленно арестуйте Мстислава Белича, он организует местных крестьян и горожан, необходимо захватить его Замок, где располагается склад вооружения. А теперь всё по порядку.
Вчера я был участником омерзительного сборища сербских дворян. Присутствовало около двадцати человек, судя по всему это далеко не полный состав заговорщиков, я скажу даже, это их малая, но, пожалуй, самая активная и знатная часть. Отвратительно слушать от людей, которые на публике клянутся в верности императору поношения в его адрес! Тайной Полиции придётся раскошелиться на 1000 талеров, ибо такова сумма моего взноса в бюджет преступной организации, но я вынужден играть свою роль пока не получу в своё распоряжение имена всех участников антиавстрийского заговора. Пока же посылаю вам имена уже известных мне бунтовщиков.
Большую речь на собрание сказал граф Ольденбург, отметив мудрость и гениальность некого «Старшего», который превзошёл всех собравшихся в тайном искусстве. Странное заявление… Вообще многих сентенций этой компании я не понимаю, но надеюсь вскоре раскрыть их смысл.

10 октября.
Я вижу, вы превосходно работаете! Сегодня вечером Любич примчался совершенно обескураженный и подавленный. Он сказал, что «наш верный соратник пан Белич вместе со своими ополченцами арестован австрийцами», и что он, Любич, не понимает, как такое могло произойти, ибо всё дело было чрезвычайно законспирировано.

9

Тем временем я продолжал наслаждаться встречами с Дианой в которую был без памяти влюблён. Я от неё не скрывал некоторых подробностей своей деятельности и посвящал во все свои планы касательно поимки вампира. Тогда я улавливал лишь косвенную связь между монстром и народными волнениями, и считал, что занимаюсь двумя разными делами одновременно, и не смотря на это, не смотря на обязательства не разглашать служебную тайну, как-то, выпив вина в одной из белградских таверн, поведал Диане о своём успехе – аресте большой группы заговорщиков в Пожареваце, и о том, как его удалось достичь. Это было 10 октября. На следующий день донесений от Франца не поступило. Но, не смотря на то, что мой агент отчитывался ежедневно, я не предал значения этой странности. На следующий день тоже никаких вестей от Франца не пришло. Я начал беспокоиться, но продолжал жать. Вскоре, я понял, что его инкогнито раскрыто, и, остаётся, лишь предпололагать, как поступили заговорщики со шпионом. Необходимо было накрывать всю банду во главе с Любичем, если, конечно, он её возглавляет.
Но, перед тем, как арестовать Любича, я решил наведаться в его замок тайно, и попытаться самому разобраться, что же на самом деле происходит в этой зловещей обители мерзости и предательства, о чём вскоре сильно пожалел.
Я аккуратно перелез высокую изгородь замка, обвитую плющом, тихо прокрался по запущенному парку, у меня всегда было это странное свойство – бесшумно перемещаться, и вот я уже находился у высокой стены. Недавно прошёл дождь и стена была скользкой и липкой, мне даже не минуту показалось, что от неё исходило какое-то зловоние, но это ощущение перебило другое, более сильное и зловещее, ощущение слежки. Я почувствовал, ощутил всем телом пристальный взгляд кого-то, коснувшийся моей спины, но, обернувшись, я увидел лишь старые деревья да низкие кусты, дрожащие от холодного ветра. Я основательно подготовился к этой экспедиции: при мне был арбалет, я зарядил в него якорёк с верёвкой и выстрелил в самое нижнее окно замка. Попал с первого раза. Вскарабкавшись на верх, я осмотрелся, и опять ощутив тот самый взгляд, взвёл курок пистолета… И вот я уже шёл по длинному коридору замка, освещённому большими свечами в витиеватых канделябрах стоявших на полу, и прикреплённых к стенам. Коридор вёл к более освящённой комнате, которая оказалась весьма просторной. В ней горел камин и было тепло, у камина сидел пан Любич, а рядом стояли крепко сложенные парни в чёрном с ружьями и саблями. «А мы вас ждём, Гер следователь! Вдруг, не поворачиваясь, произнес Любич, милости просим»! Я, было, хотел бежать со всех ног обратно, я лёгкий и бегаю быстро, и у меня были все шансы спастись бегством, но путь к отступлению мне уже преграждали бандитского вида мужики. Мне ничего не оставалось, кроме как, с улыбкой ступить в эту тёплую, уютную комнату, в которой, тем не менее, даже не смотря на мило потрескивающие дрова в камине ощущался запах отвратительного зловония, примерно такой же, какой я ощущал при встречах с Дианой.
В последние дни мои чувства стали особенно обострены: постоянное ощущение дежа-вю, странные предчувствия, тревоги. Всё это должно было как-то увязываться друг с другом, но как? Я не мог собрать целостной картины из своих ощущений. Я чувствовал лишь обрывки, осколки, частицы, но не целостность... И похоже эта целостность была ужасающей.
Любич встал из кресла и вплотную подошёл ко мне: «Зря вы так в Пожаренваце… - скорбно сказал он. Вы нанесли нам серьёзный удар… Но… Но, ваша беда в том, молодой человек, что вы даже не имеете представление в какую игру и граете и с кем. Тут, проигравший платит жизнью».
«Да ну! А я и не знал!» - Подумал я про себя, продолжая держать наставленный на Любича пистолет»
«Молодой человек, опустите пистолет! Вы проиграли…».
Да, тут с паном Любичем поспорить было трудно, я попался как последний дурак в западню, и мне было просто жутко страшно… Я впервые ощутил бессилие, когда никак не мог повлиять на ситуацию, мне оставалось лишь молиться в надежде на чудесное спасение. Мне грубо заломали руки, связали и посадили перед Любичем.
«Ах… Венцель, как вы могли так оплошать! Да и Вена… Посылать таких юнцов! Скоро она жестоко поплатится за свою беспечность!»
«Вы должны понимать одну вещь, пан, Сербия обречена без Австрии, или вы снова хотите загнать свою страну под турецкий гнёт?» Я ожидал услышать что угодно, но не следующее. «Да плевал я на Сербию, на Турцию, на Австрию, на вас! Мы мыслим другими категориями, для нас – вы всего лишь пища, и не больше, корм!
Ладно, ребята, уводите его. Завтра придёт хозяин, и он решит, что с ним делать».
Меня подняли, и толчком в спину приказали идти. Я шёл в окружении этих горилоподобных людей, а процессию замыкал Любич, казалось, что уже ни что не может меня спасти, как вдруг, кода мы проходили огромный зал, с очень высокими сводами, я услышал раскатистый голос откуда-то из под потолка: «Пан Любич! Отпусти юношу! Не искушай судьбу!» Любич вздрогнул от неожиданности, да и я тоже, хотя для меня неожиданность оказалась более чем приятной. Я узнал этот голос! Это был Андраши! Да, он! Это его взгляд я чувствовал всё время своей неудачной вылазки, это он следил за мной, зная, что я попаду в какую ни будь историю! Слава Богу! - Выдохнул я, и в тот же момент увидел, как Андраши необыкновенно ловко спрыгнул с одной из колонн, подпирающий свод, раздались выстрелы, двое моих конвойных упали ничком замертво, а он несколькими движениями оказался на расстояние вытянутой руки от меня. Завязалась борьба. Людей Любича было человек семь наверное, но они не могли причинить Андраши никакого вреда, но извивался словно змея средь взмахов их сабель, и нападавшие, казалось поражали сами себя. Такого я ещё не видел. Зрелище было просто феерическое, с какой лёгкостью, этот, в общем, не молодой уже венгерский дворянин расправлялся с молодчиками Любича! Любич бросился наутёк, даже не ввязываясь в драку. Через несколько мгновений и оставшиеся в живых молодчики поняли свою обречённость и бросились бежать.
«Быстрее Венцель, сейчас они спустят собак!» - Развязал меня Андраши, и мы поспешили покинуть проклятый замок. Однако, как мы не старались, собаки Любича оказались быстрее нас. Когда их лай был уже совсем близко, Андраши остановился: «Смотри, Венцель!» Он снял кожаные перчатки, обнажив длинные сильные пальцы с толстыми и острыми ногтями, которые меня так поразили на балу. Когда пара омерзительных собак с оскаленными пастями, взметнулись в прыжке на Андраши, он как то ловко извернулся и поймал их руками за горла. Ногти Иштвана пропороли толстую кожу собак, и вонзились в их трахеи и артерии, на землю полилась кровь. Вскоре собаки умолкли, издав последний жалобный писк. Огромные псы лежали мёртвые у наших ног. Андраши хладнокровно вытер кровь с рук о листья кустарника, и мы побежали дальше.
За оградой нас ждали наши кони, и мы без происшествий добрались до управления Тайной Полиции. Я пригласил Андраши в свои апартаменты, на хороший коньяк. Я чуть не погиб, и меня буквально всего колотило, лишь, пропустив рюмочку тёплого «Мартеля» я немного успокоился.
«Я даже не знаю, как мне Вас благодарить…» - Пожал я руку Андраши.
«Пустяки! – С показным равнодушие ответил тот, - Тебя ждали, друг мой!»
«Да я уж понял… Но теперь Любичу не уйти, я его из под земли достану!»
«Успеится! Нам нужен не Любич – он дурак, он ничего не решает, это ему хочется, думать, что от него, что-то зависет, что он, что-то решает. На самом деле он рядовой наёмник, которого в своё время «спишут» и не заплатив. На нужен тот, кто стоит за ним, кто дёргает за ниточки.

10

Бедный, бедный Венцель, зачем ты отправился в этот Богом забытый край? Теперь, когда твоя жизнь на волоске, как впрочем и жизни других австрийцев в Сербии, ты можешь лишь развести руками не в силах ничего сотворить с ситуацией, стремительно выходящей из под контроля. Кровавые убийства после того, как полиция накрыла банду Любича ещё более усилились, а ведь именно ему ты приписывал эти злодеяния. Чернь начала почитать этого проходимца чуть-ли не героем, вторым Милошем Обиличем! Белград с предместьями охвачен хаосом, ещё не много и мы потеряем власть над Сербией, а дальше, или присланные кайзером войска жестоко подавят бунт, или Оттоманская Порта воспользуется хаосом и нанесёт удар по Сербии. В любом случае, сербы сами себе рыли могилу.
Единственное, что мне не давало тогда впасть в отчаянье, так это моя любовь к Диане, встречи с которой хоть как-то скрашивали моё безрадостное прибывая в этой области нашей Империи. Я мог быть с ней абсолютно откровенен, и не имея возможности кому-то другому излить душу и просто поговорить, беззастенчиво пользовался этой возможностью. В женщине главное – это тайна. Если есть тайна с ней интересно, если есть тайна, значит она победила. В Диане был даже избыток Тайны. Не смотря на уже довольно долгое знакомство мне так и не удалось выяснить где она живёт, под любыми предлогами прекрасная девушка отказывалась называть мне свой адрес.
Это произошло, когда мы с Андраши сидели в летнем кафе. В центре города было ещё относительно спокойно, хотя окраины Белграда уже бушевали пожарами народного гнева, часто в прямом смысле.
- Венцель, расскажи мне о твоей подруге. – Вдруг попросил меня Андраши.
- О Диане?
- Да, о ней.
- Андраши, дрогой Андраши, это самое милое существо на всей Земле, что когда-либо было рождено!
- В этом я не сомневаюсь, - лукаво улыбнулся мой собеседник, - но всё же. Я навёл справки, и, о чудо, этого милого цветка никто не знает в Белграде! В городе, где каждый каждому сват и кум! Ты не находишь это странным?
- Да, честно говоря, да. Она очень загадочна.
- Ты меня должен с ней познакомить, друг мой.
- Зачем? – Удивился я.
- Я, конечно, ничего не берусь утверждать, но по моему, она – мой клиент.
- В смысле?
- Знаешь, Венцель, у меня на родине в Венгрии, таких как я называют «тэлбос» - охотник на вампиров. Мы из поколения в поколения защищаем наш народ от эмиссаров князя тьмы. Мы ведём своего рода духовную брань. И мой отец и дед и прадед – все были тэлбос, и мои сыновья и дочери тэлбос. Я давно выслеживаю одного вампира, терроризировавшего сёла по берегам Балатона. Он очень хитёр! Очень коварен! Но, если ему и удастся обмануть меня, то обмануть Господа Бога и ангелов Его, ему не удастся. Рано или поздно я его выслежу.
- Боже милосердный, неужели всё это правда!? – Удивился я. Неужели это хрупкое создание – упырь!?
- Ты видишь лишь одну из масок нежити, не истинное её лицо. Вспомни, Венцель, ведь наверняка ты замечал за ней странности, попахивающие серой!
При слове «попахивающие» я и действительно вспомнил странный запах, неотвратимо сопровождавший все наши свидания. Когда-то давно я слышал, что каждый дух имеет свой запах, и его нельзя сокрыть. Даже через дорогие духи, экзотические благовония и нездешние ароматы пробивается удушающий запах ада. А этот случай с зеркальцем…Мне стало не пол себе от сделанного открытия, и тем не менее я надеялся, что венгр ошибается.
Вечером я должен был уводиться с Дианой, и решил взять с собой Андраши, для успокоения его и своих подозрений.
Мы встретились в одном из уютных белградских садов. Как только взошла луна и тьма опустилась на землю в калитку сада вошла моя Диана. И тут я вспомнил ещё одно обстоятельство, я никогда (!) Гн видел ёе при свете дня. Андраши стоял рядом. Заметив его, Диана забеспокоилась.
- Ты не один?
- Это мой друг. Он сейчас уйдёт.
- Несомненно, мадмуазель – заметил Андраши, только позвольте выразить Вам своё почтение и восхищение! - Он сделал шаг её на встречу и взял за руку, пытаясь поцеловать ручку девушки. Их глаза встретились…. И вдруг! И вдруг на моих глазах моя любимая превратилась в омерзительного монстра, источающего невыносимое зловоние! Это было последнее, что я видел, до того, как лишился чувств. Очнулся я только утром в одной из санитарных частей наших войск. Рядом со мной сидел Андраши. У него была перевязана лука и расцарапано лицо.
- Ну, что, Венцель, нервы сдали? Это с непривычки… Ты наверное ещё и не убивал никого? Ничего, это лечится. – Похлопал меня по плечу здоровой рукой Андраши.
- А что с Дианой? – Спросил я, в надежде, что это кошмарное видение было галлюцинацией.
- С тем, что ты называл Дианой покончено раз и навсегда. Теперь когда на известны имена основных бунтовщиков и повержен главный зачинщик беспорядков, всё здесь нормализуется. А мне пора возвращаться в родную Венгрию.
- Что ты имеешь ввиду под «повержен главный защитник»? Уж не хочешь-ли ты сказать, что маленькая Диана стояла за всем этим психозом, охватившим город? – Ещё больше удивился я.
- Ну во-первых не «маленькая Диана», а нежить, монстр на счету которого сотни загубленных жизней, а во-вторых, в последнее время, обобщая мои наблюдения за вампирами, я начал приходить к выводу, что существует какая-то неведомая тайная сила, координирующая их действия по всему миру. Сегодня их старания направлены не столько на удовлетворение своей неуёмной жажды крови, сколько на инспирирование хаоса в различных государствах. Очень часто они сотрудничают с недобитыми тамплиерами, гностиками, розенкрейцерами, ден-мэй в Порте. Всё это не единичные малочисленные группы полусумасшедших искателей вечной жизни, а отделения могущественного ордена, верховным магистром которого является, возможно, сам сатана. И цель у этого ордена так устроить мир, чтобы не нашлось в нём место сегодняшним поборникам христианства. В первую очередь удар они хотят обрушить на законную власть, на единственную законную форму правления – на монархию. Когда-то Филипп Красивый изгнал тамплиеров из Франции, сегодня они снова вернулись во двор Бурбонов, спроста-ли? Или готовится что-то страшно? Их агенты работают и при нашем дворе, и при дворе Русских Царей, и даже в магометанской Турции. Береги свою монархию, Венцель, помни – служа Императору, ты служишь Богу, и знай, что угроза может исходить от туда, откуда её не ждёшь.

11

С тех пор прошло 32 года. Меня больше не зовут Венцелем, у меня другое имя и другая вера, та, которая была у Андраши. Странно, я не знаю ни одного православного венгра кроме него, Царство ему Небесное. Неизменны осталась лишь моя преданность моей королеве, за которую поднялась вся Австрия в сороковые, и по воззванию которой мы сражаемся сейчас. С тех пор, как произошла та история в Белграде, я объездил пол мира в поисках истины, я был на Святой Земле и в российских пустынях. В Австрии с новой верой стало жить не легко. Фактически я закрыл для себя все пути сделать карьеру и стать влиятельным человеком при дворе, но разве теперь это для меня важно? Я давно хотел уехать в Россию и поступить на службу к русской царице, как делали многие мои знакомые, будучи при том католиками, но и так я не мог поступить. Я не хочу делать выбор между верностью себе и верностью Короне. Мой путь со Спасителем и с моей государыней.
Это письмо я заканчиваю 17 июня 1757 года. Наши войска встали у небольшого городка Колин в Богемии, где должно состояться сражение с главным и непримиримым врагом моего отечества – Фридрихом Прусским. Враг силён и уверен в победе, разбить его будет не легко, но сделать это необходимо, во славу Австрии и Марии-Терезии!