час жизни

Автор: Антон Мовчан 1.
Лида чмокнула в губы плюхнувшегося рядом с ней на кровать тяжело дышащего Пашу. Когда они кончали они, всегда не спеша, касались друг друга губами, это был их негласный ритуал. Лида положила голову на Пашину грудь, обняла его за талию и обвила его ноги своей ногой. Он поцеловал её в лоб совсем не слышно, не чмокая, а просто вытянув губы.
Стёкла окон в комнате были покрыты инеем, отчего дневной свет с улицы в комнате становился густым и матовым. Фортепиано, компьютер, все цветы на подоконнике и даже важный старый шифоньер, который много повидал за свою жизнь, казалось, стыдливо отвернулись от двух свитых друг вокруг друга обнажённых тел. Одеяло же, как самое стыдливое, сползло на пол и там притаилось, ожидая, когда всё закончиться. Одежда, как маленькие дети, испугавшиеся соседа-алкоголика над которым вечно смеются, разбежалась в разные стороны и прижалась плотно к толстой тёте-спинке дивана; закрыв голову как при бомбёжке, упала на пол; аккуратно в предчувствии чего-то уселась на стул. Сотовый телефон, стоящий на зарядке, как мышь юркнул в щель между компьютерным столом и фортепиано, оставив снаружи лишь хвостик, оканчивающийся наглым зарядным устройством как вампир впившемуся в сетевой фильтр. Но самое страшное событие произошло с презервативом. Он, как непосредственный участник действа, которого все так сильно стеснялись, настолько разочаровался в жизни, что погубил миллионы потенциальных людей и, не без помощи Паши, выпрыгнул из окна. В воздухе пахло сексом. Этот ароматный коктейль, образующийся из многих запахов, не спутаешь ни с чем. Паша, принюхавшись, почувствовал этот запах и заставил тишину замолчать:
- Почему не выпускают духи с запахом секса? Я уверен, они пользовались бы бешеным спросом. Представляешь, идешь по улице от тебя такой аромат - он глубоко вдохнул и продолжил: - все на тебя смотрят, чувствуя этот запах и улыбаются... или завидуют... кому как везёт...
Лида улыбнулась, громко чмокнула Пашу в щёку и, встав, начала надевать красные трусики в горошек. Паша, не глядя, свесив руку слева от рваных упаковок презервативов, нашёл свои трусы и, надев их, поправил всё то, что он этими трусами хотел скрыть. Лида попыталась одеть маечку, но Паша пресёк её попытки, обняв сзади и начав целовать в шею. Лида, закрыв глаза от нежной щекотки, положила голову на плечо. Паша гладил её плоский живот ладонями, поднимаясь выше, к груди. Когда он провёл ладонями по соскам, Лида медленно вздохнула, и томно посмотрела на отражение часов в зеркале открытой дверцы шифоньера, с мыслью "может, ещё успеем?". Взглянула и дрогнула как будто от удара небольшим разрядом тока, резко выпрямилась, оттолкнув Пашу который ни на секунду не сомневался что они "ещё успеют"
- Что?! - Паша был в недоумении.
- Родители. Будут. Через 10 минут. Максимум. - Лида в оцепенении проговаривала каждое слово. Ее родители знали про Пашу, но они свято верили рассказам дочери про то, что они просто друзья.
- Иии...?! - протянул Паша
- Мне надо прибраться, тебе убраться, если хочешь посетить меня ещё раз при родителях, не задающих лишних вопросов, о наших с тобой отношениях. Не забывай, они думают, что мы с тобой просто друзья... - Лида быстро оделась и начала наспех заправлять кровать. Паша не торопился. Лида уже готова была во всеоружии встретить родителей, когда он, в штанах и без носок, застёгивал третью сверху пуговицу рубахи, начав со второй.
- Мы и так просто друзья. - Твёрдо напомнил ей Паша. Лида опустила глаза. Ей хотелось большего, чем дружеский секс, пока родители на работе или уезжают за город, как сегодня. Паше в свою очередь нравилась Лида, у неё была хорошая фигура и симпатичное личико с большими глазами, правильным носиком, но - отношений он с ней не хотел потому... а почему не хотел Паша и сам не знал.
- И вообще, как они догадаются, о том, что мы делали? Сейчас включим компьютер и скажем, что я реферат приехал печатать. Типа у меня клавиатура сломалась, и всё такое...
- По-твоему мои родители дураки? - спросила с издёвкой Лида и добавила: - дураки с плохим обонянием или дураки с заложенным носом?
Паша картинно наигранно глубоко вдохнул и произнёс:
- Дааа…духи получились бы просто супер! а если будет пахнуть без меня?
- Всё будет проще, не пойман, не вор. Одевайся быстрее! - Лида переминалась с ноги на ногу и смотрела на часы каждые 3 секунды. Паша не спеша оделся и обулся. Лида открыла ему дверь. Они встали в подъезде на шестом этаже, на котором жила Лида, и принялись целоваться. Краем глаза Паша увидел, как глазок в двери напротив, потемнел. Это его подстегнуло, отчего поцелуй сделался ещё страстнее.
Лязгнул засов подъездной двери. Лида поджала губы и отстранилась от Паши, услышав два знакомых весёлых и отдохнувших голоса. Она не спеша повернула голову и посмотрела на лестницу, ведущую на седьмой этаж.
- Родители - с грустью в голосе и глазах сказала Лида, нежно обняла Пашу и прошептала, положив свою голову ему на плечо - поднимись этажа на два повыше, подожди там, пока они не зайдут, потом...
- Я понял, пока - прошептал Паша, поцеловал в последний раз Лиду и побежал наверх. Дверь за его спиной закрылась на три оборота. Находясь на седьмом этаже, он услышал взаимные приветствия Лидиной семьи. Когда всё умолкло, Паша включил плейер, воткнул наушники в ушные раковины и лёгкой поступью спустился вниз, мимо знакомых дверей, которые он уже давно и много раз видел, мимо почтовых ящиков, батареи центрального отопления и надписей на стенах, к железной двери с призывом не пускать в подъезд посторонних.
Приятная зимняя свежесть пахнула в лицо и защипала нос и щёки, норовясь забраться под чёрный пуховик, голубые джинсы, шапку-ушанку из модного магазина и тяжёлые ботинки со стальным стаканом в носке.
Невысокие сугробы светились от счастья, осознавая то, что их освещает солнце. Каждая снежинка, которой довелось быть на вершине этой белой кучи подставляла свой бок чтобы доказать соседкам, что она самая красивая и самая блестящая, что именно её больше всех любит солнышко. Справедливый и суровый ветер сдул красавиц с вершины, давая шанс покрасоваться тем ледяным звездочкам, которые были, не менее прелестны, но волею случая оказались ниже своих сестер. Унесенные ветром снежинки блистали во время своего недолгого полета, заставляя воздух радоваться и светиться с ними. Дом, находившийся напротив подъезда, из которого вышел Паша, подмигивал ему ставнями, рождавшими без мук солнечных зайчиков, которые тут же разбегались по двору и начинали резвиться на качелях, в снежных песочницах и без опаски прыгать по крышке канализационного люка. Даже суровый, почерневший от старости деревянный дом не был обделён вниманием солнечных озорников. Мамаши ставни лишь завидовали отпрыскам и вспоминали некого правителя, по чьему указу они заняли свои места в нишах стен малогабаритных квартир. На улице стояло уверенно и на двух ногах воскресное утро со всей своей безлюдностью. Всех людей поглотил субботний вечер со всем своим безпоследствием. «Хорошо..." подумал паша, плюнул в сугроб, по-видимому, от переизбытка чувств, и двинулся к остановке. Он шел, неспеша, каждый свой шаг, делая так, будто он ступает на лёгкое и мягкое белое облако, которое пружинит под ногами, поднимая ступающего на него. Он был счастлив. Он радовался всему: морозу, подгонявшему его идти домой, голым деревьям, отбрасывающим чёрную тень, острым снежинкам, которые кололи его лицо, когда ветер срывал их с крыш домов, людям, тем людям, которые видя человека, который светиться от счастья про себя желали ему неудачи из зависти, что у них всё так плохо, мороз гнал их в помещение, деревья отбрасывали зловещие тени, снежинки, и те норовили уколоть их, поэтому они прятали свои лица и ускоряли шаг. Паша, подставляя лицо природе, именно в этот момент как никто другой осознавал, что жизнь прекрасна.
Стоять на остановке было не столь приятно, чем идти по улице. Неизвестный гражданин справил здесь свою нужду, и теперь запах мочи настойчиво бил в нос. К тому же, стоять оказалось холоднее, чем идти. Снежинки, резкие от ветра, под острым углом летели на землю и ложились на дорогу ровным слоем, изредка нарушаемым позёмкой. Машины, не понимающие по причине своей механичности красоты снега на дороге, давили его, превращая в тонкую плёнку наста. Лишь светофор изредка подмигивал снежинкам, призывая их не расстраиваться по поводу утерянной красоты. Автобус вскоре подошёл со всей своей важностью и неуклюжестью, как будто понимая, какую значительную роль он играет для людей на остановке, и позволил им войти через дверь в своё чрево, чем они в свою очередь и воспользовались. Народу в автобусе было немного, меньше половины. Кондукторша наполовину спала перед недоразгаданным кроссвордом.
Стоя у окна напротив двери и смотря на проплывающие мимо него деревья и дома. Вся обстановка за окном была пейзажно-индустриальная - с домами-высотками, встающим из за них солнцем-лампой и оградой из сосен-заборов. Все это блестело и переливалось бриллиантовой пылью снега, отчего становились белее и ярче. Вдруг Паша почувствовал лёгкое прикосновение к его плечу. Он резко развернул голову и увидел за своей спиной соседа по лестничной клетке Диму, которого он не видел около полугода так, чтобы поговорить, обсудить жизнь. Люди, в наше время часто выходя из своей квартиры, идут до пункта назначения, с желанием побыстрее вернуться домой, не замечая даже тех, кто живёт по соседству.
- О, здорово, - произнёс Паша, протягивая правую руку в приветственном жесте, а левой извлекая наушники. - Ты откуда?
- здравствуй, здравствуй, коль не шутишь. Я от бабушки. Она заболела, и мы с родителями каждый день сидим с ней - было видно, по узкому лицу Димы и маленьким глазам, что это дежурство не доставляет ему удовольствия
- ничего серьезного, надеюсь?
- да нет, обычная простуда.
Паша очень хорошо знал Димину бабушку. Когда она летом приезжала к Диме в гости, она пекла очень вкусные пирожки, а так как пекла она их обычно очень много, то все друзья Димы собирались у него дома, и начинался пирожковый пир, сопровождающийся бабушкиными рассказами о своей молодости. Паша был её любимчиком, она всё время сравнивала его со своим любимым внуком, причитая, что у того "только кожа да кости, а Пашка, то, вон, вишь, какие щёки отъел себе"
- а, в общем, то, как дела? - Паше, в общем, то было наплевать на Димины дела и на Димину бабушку, просто у него было хорошее настроение и он решил не посылать Диму врубив плейер погромче и продолжив слушать музыку
- ой, у меня всё просто отлично! - начал свой обещающий быть долгим рассказ Дима - у меня появилась девушка, я её так люблю, она меня тоже! я вожу её по выходным в кино, театр, мы так счастливы! а ещё она говорит, что её родители...
- она тебе даёт? - Паша перебил красноречивый и жизнерадостный рассказ соседа весьма нескромным вопросом и нисколько не покраснел, в отличие от Димы, который пытаясь проглотить не глотаемый комок в горле выжал из себя, глядя в грязный и мокрый пол автобуса
- нет, мы не спим, Валя говорит, что секс это... - Паша, войдя в эйфорию, поняв, что разговор может получиться интересный, вновь перебил Диму и задал ему вопрос не столь интимный, но не менее коварный
- сколько вы вместе?
- три месяца. - Дима уже пожалел, что не сделал вид, будто не узнал Пашу, который наигранно поднял брови и, изображая крайнюю степень недоумения, констатировал:
- и ты её ещё не развёл?! ей что, пять лет?
- зачем ты это всё говоришь? - Дима, готовый провалиться сквозь пол автобуса и попасть после этого под каток, решил поставить точки над i. Паша, неплохо разбирающийся в психологии, сформулировав свои мысли, выдал:
- всё элементарно! я, просто хочу самоутвердиться как более сильный самец, путем унижения более слабого, по крайней мере, в половом вопросе, как животное. Так, например, когда сидишь с девушкой в парке, какое ни будь быдло, в количестве двух-трех, не человек, быков, подсаживается рядом и начинает приставать к девушке, и вам остается только уйти, а они считают себя крутыми мужиками. Или когда идешь, а вслед тебе кричат что ни, будь нелицеприятное люди, которых больше в пять раз. Это тоже мужественно! Ты Димон, хорошее животное, тебе бы наглости и уверенности прибавить и все бабы твои будут! Поверь мне! Тысяча Валь под тобой... круто... - Паша мечтательно поднял глаза на германскую рекламу и замолчал. Дима снова потупился в пол, но на этот раз застенчиво, будто говоря "да ладно, прекратите"
- а дела как, у самого, то - Дима повеселел, словно уже набрался уверенности и наглости. В то же время он был рад, что увёл Пашу от своего больного вопроса.
- как обычно, вот только одно новое чувство появилось - ненависть ко всему человечеству как к виду, как к явлению... не спрашивай почему, не знаю, одиночества хочется, а за него надо платить большую цену, а у меня столько средств нет.
- а сколько это стоит?
- ох, Дима, какой ты мелочный, почему всё в деньгах меряешь? Есть ведь и другие ценности. Здоровье... - Пашин сосед по лестничной клетке на мгновение задумался. Паша осознав, что только что сказал неожиданно для себя нечто умное, тоже на мнгновение замолчал и добавил - любовь - это превосходство сильного над слабым, ты люби, но будь главным, покажи, у кого из вас в этом патриархальном мире есть яйца!
Изредка на некоторые фразы Паши оборачивались девушки и женщины и брезгливо осматривали его с ног до головы. Дима, наконец, очнулся от раздумий:
- то есть, как это?
- не возноси её на пьедестал, не идеализируй ее. Поклонение идеалу в высшей форме аморально и вульгарно.
- с чего ты взял, что я могу это сделать?
- потому, что ты цитируешь её, и я вижу, как твои глаза с грустью горят, когда ты рассказываешь о ней. Спорим, что по выходным ОНА тебя таскает по кино и театрам? а ты не сильно то и хочешь туда плестись, мечтая просто в выходные напиться с друзьями и орать матерные песни во дворе. Не то чтобы в этом была охуенная свобода, просто это будет честнее по отношению к себе тебя же.
- как ты воспринимаешь женщину? - при этом Димином вопросе все те девушки и женщины, которые пренебрежительно его оценивали, напряглись и прислушались. Паша заметив, что пользуется успехом у публики, выдержал паузу и промолвил:
- как пизду, в любовь я не верю. - После этой циничной фразы, волны гнева поплыли от молчавших, но возмущённых женщин в сторону Паши, который невозмутимо продолжил: - хотя с некоторыми просто приятно общаться...
- я выхожу, - с сожалением протянул Дима, который хоть и был одного с Пашей возраста, но хотел, чтоб тот поделился с ним своим более богатым жизненным опытом.
- нам ведь на следующей остановке выходить, или ты не домой?
- нет, я к вере - с улыбкой сказал Дима и протянул руку в прощальном жесте - пока. Удачи!
- Ну, давай, счастливо! - Паша тоже улыбнулся и, пожав руку соседу по лестничной клетке, вновь отвернулся к окну и продолжил слушать музыку из наушников. По сути, пейзаж за стеклом не поменялся. Дома, деревья, снег, лишь солнце светило в левый бок движущемуся правым боком вперёд Паше, который задумался о судьбе. "Остановка Банк" - прохрипело из динамиков и автобус начал медленно, делая одолжение, подкатывать свои, грязные ещё с осени, бока к остановочному комплексу. Когда автобус окончательно остановился, всех пассажиров дёрнуло вперёд в унисон. Паша вышел из чрева транспорта и, поправляя капюшон и низ куртки, осмотрел пейзаж вокруг себя.
Элитный дом, построенный всего полгода назад, уже успел обзавестись банком и автомагазином на первом этаже, чем он, несомненно, гордился, как дама новыми бриллиантовыми серьгами. Ещё дом гордился тем, что в нём 16 этажей и его видно издалека. Рядом с домом стояло кафе "ясный взгляд", которое заискивающе смотрела на него, приглашая его жильцов к себе в гости, но приходили в это кафе только люди с криминальным прошлым и настоящим. Кафе от них устало. Старые деревянные жилые бараки, продолжавшие улицу тихо и с грустью, доживали свой век, становясь невольными свидетелями тех ужасов, которые происходили внутри них и рядом с ними. Здесь произошло несколько убийств и неисчисляемое количество ограблений. Тощая остановка сиротливо и одиноко ждала лучших времён. Что произойдёт, когда они настанут, она не знала, но была уверена, что когда это случиться будет хорошо. Но снег падал на её крышу, отчего её вид становился ещё более жалким.
Паша начал переходить дорогу, обходя автобус, закрывший дверь и трогающийся с места, сзади. Музыка жёсткими гитарными рифами вгрызалась в его уши. Он обошёл автобус сзади, с твёрдым намереньем дойти до разделительной полосы и преодолеть вторую часть дороги. Откуда он мог знать, что в этот момент, владелец сети частных банков, Сергей, на своём "хаммере" решит обогнать "десятку" и выедет на встречную полосу, рядом с автобусом? следующие несколько секунд длились вечность.
Паша повернул голову направо и увидел джип, который был от него в двух метрах, и нёсся с огромной скоростью.
Сергей, которому солнце светило в глаза, увидел перед собой тёмный силуэт и резко зажал педаль тормоза, при этом вытягивая руль на себя, думая, видимо, что машина от этого быстрее затормозит.
месть. Как можно отомстить за свою собственную гибель, когда тебя уже раздавили и смешали с множеством, таких как ты? снежнки знали. Колеса джипа скользили по маленьким кристалликам льда, ломая их, смешивая в общую кучу, таким образом, превращая их в лёд.
Пашины ноги будто приклеились к асфальту. Он разглядел в глазах водителя весь его испуг, казалось, он запомнил каждую малейшую черту его лица. На это ему хватило времени. Еще ему хватило времени, чтобы развернуться корпусом и закрыть лицо руками. Все. Остальное было не в его силах. Вдруг перед Пашей всплыла картинка - семейное фото, на котором все были рады. Друзья. Лида. И еще, какая-то картинка, самый важный в жизни фрагмент. Ответ на все вопросы, которые он задавал всю свою жизнь, но он её не увидел потому, что...
джип, на высокой подвеске, врезался бампером в Пашин живот, отчего его, согнувшегося почти пополам, голова ударилась о капот и Пашино тело обмякло.
"хаммер" остановился. Сергей, превозмогая неимоверное напряжение во всём теле, трясущимися руками открыл дверь. Он видел, как Паша упал на дорогу и ударился затылком. Водитель "хаммера" подбежал к Пашиному телу и просунул левую руку ему под голову. Пальцы вошли в волосы на затылке смешанные с чем-то густым и липким. Правой рукой он искал пульс на шее, а потом на руке. Не найдя того, что искал, Сергей положил голову обратно на дорогу, достал из кармана платок, вытер руки, накрыл этим платком Пашино лицо и засунул руки в карманы джинсов. Набрал, полню грудь воздуха, огляделся, выдохнул, произнёс:
- вот, блядь! - и сплюнул в сторону.
падал снег.
2.
Яркий свет медленно, как в кинотеатре пробивался сквозь закрытые веки Лиды. С трудом, испытывая небольшую боль во всём лице, Лида открыла глаза. «Где я?" - подумала она и, не поднимая головы, двигая одними зрачками, огляделась.
побеленный извёсткой потолок не нависал над ней, как обычно это любят делать потолки, а наоборот, звал, куда-то в высоту, в бесконечную даль. С потолка на длинной ножке свисала люстра имевшая форму летающей тарелки, в пожелтевшем от старости пластиковом абажуре, засиженная мухами, некоторые из которых обрели в ней вечный покой. Слева что-то монотонно гудело. На лице была кислородная маска. Всю голову, что-то обволакивало. Лида попыталась повернуть голову.
резкая боль в шее и ощущение сползающей кожи тёплой волною неимоверной боли, которая заставляла мышцы стягиваться в канаты, прошлась по всему телу. Лида не могла закричать, мышцы её горла напряглись, не выпуская крик, и ей оставалась только простонать. Вместе с болью "флэшбэками» пришли фрагменты последних минут сознания.
вот я в халате целую на прощанье своего первого, со времени смерти Паши, друга по имени Миша. Он был единственным близким мне человеком, который всё время поддерживал меня, а ведь мне было очень плохо. Я любила Пашу. И всё ещё его люблю. "Сууука (медленный стон у замочной скважины) у неё друг умер всего пять месяцев назад, а она уже с этим трахается! Миша! Хуиша! В одном халатике, сука! целует. Он наглый. Руку по её ноге от колена вверх поднимает! под халат лезет! под халатом ничего!!! блядь, она должна быть моей! (ещё одна поперечная зарубка у запястья руки) ааааааа!!! всё. Уходит. Она смотрит ему вслед. Подходит к моей двери. Хоть бы не заметила! подойди ближе... ещё... какая ты красивая! ты сама не знаешь, какая ты красивая! жаль ты не можешь пройти сквозь дверь ко мне. Хотя, если захочешь зайти, я всегда открою тебе двери. А. нет, стоп. Не уходи! не закрывай за собой двери! нет! я хочу наслаждаться видом тебя, целую вечность! быть рядом... ладно, пойду подрочу, немного твоего тела я все-таки увидел. Это, конечно. Не вся ты, но всё же..."
Зашла домой, легла на кровать и прокрутила в мозгу все мысли о Мише. Он средненький любовник. Но он так добр ко мне. Некогда ни в чём не откажет. Симпатичный. Что мне стоит спать с ним, и играть в отношения? Пусть мальчик порадуется. К тому же он, по-моему, девственник. В 20 лет! По крайне мере был. Хотя всем говорит, что у него уже была женщина. Одна, но где, то на море... без свидетелей... врёт он всё! "дааа. так тебя и надо (тяжело дыша, запыхаясь) они все не знают, как тебе нравиться. Как с тобой надо быть. Зато они делают это с тобой, (гневно, в ярости соскакивая с дивана) а не так как ты (в зеркало) сам с собой! они не знают тебя! не понимают твою душу. На самом деле ты очень гнилой человек, ты думаешь только о себе, и своей пизде! ты эгоистка! да, да! только к Паше у тебя были чувства. Ты его любила. Он делал с тобой все, что хотел. За это я его уважал. А этот твой Миша - тряпка и сопля. Ты используешь его (ходя из угла в угол) а он и рад! бегает как собачка за подачку на задних лапах. Мразь! и ты, и твой новый хахаль просто крысы! меня. Высшего человека (в одних трусах со слегка спавшей эрекцией) была бы ты моя, я б тебе показал бы!"
Паша...КАК ЭТО МОГЛО СЛУЧИТЬСЯ?!!он был лучшем, что со мной было. остальная жизнь меркнет по сравнению с тем, как мне было хорошо с ним. он был лучшим моим мужчиной, лучшим человеком. да, он не любил меня, но посвящал мне такие красивые стихи! он не знает, что я их читала, когда он был в душе, тайно доставая из его сумки тетрадь со стихами. там, в них, в этих рифмованных строках, льющихся из души, сильных, как ниагарский водопад и мягких, как котенок, он любил меня так, как никого никто ещё не любил. после этого, я была готова была идти за ним хоть на край света, и отдавала ему всю себя в вечное пользование. я опять реву поджав колени к груди и обхватив их руками. "да, ты должна быть в моей власти, под моим контролем! я должен тебе доказать все! никто ни чего не увидит, ни кто ни чего не узнает. сегодня будний день, никого нету дома! но как?..я сильный, тебе нравиться когда тобой командуют! ты ищешь себе не приятеля, а господина. тебе должны указывать, что делать, иначе тираном становишься ты! надо включить музыку.(твердо, целеустремленно в комнату прямо и налево по коридору. в комнате, где все стены изрисованы портретами одной девушки, стоит патефон, горы компьютерной техники)какую пластинку поставить? Шедевры ФРАНЦУЗСКОЙ ЭСТРАДЫ!!!первая песня...?О! Эдит Пиаф! - non,je neregrette rein! теперь мне потребуется кофе! и обязательно покурить! так, вот они ,сигаретки, в куртке. надеюсь мама не нашла их, она была бы очень расстроена.но пока она на работе, можно и покурить, мне же 23!я имею право покурить!..но только в открытую форточку, чтобы не пахло табаком, а то мама разозлиться. блядь! ,какая сука поставила здесь эти ёбанные вёдра! сука. еще и прикуренной сигаретой, ёб ЕЁ мать, обжегся. какой ожог интересный...(разглядывая руку, стоя в глубокой задумчивости)набух, волдырь водою наполняется. надо его лопнуть, как прыщи, которые мама запрещает мне давить. ведра, волдырь, власть, вода..."
так я пролежала 3 дня после ЭТОГО, и могла бы пролежать дольше, но через 3 дня приехал Миша. Миша, одногрупник из института, живет в десяти минутах езды от меня. он приехал чтобы узнать, почему я не хожу на занятия и не отвечаю на телефон, а мои родители, вдыхая сочувственно, говорят, что я приболела. Миша приехал с огромным пакетом фруктов, цветов и морем позитива. он ухаживал за мной каждый день, вернул меня в этот мир. он меня знакомил с другим миром - миром без Паши. и с каждым днём этот мир казался всё более не таким уж и плохим. но бездонная чёрная пропасть в душе никогда не зарастет окончательно. Миша лишь сделал её гораздо уже. он водил меня в кино, покупал много игрушек, поначалу я только натянуто улыбалась. через месяц я искренне и от души рассмеялась, после того, как Миша на всю набережную прокричал: -Лида, смотри - дельфины! ,после чего все люди, которые были у реки, столпились у бортиков и начали отчаянно высматривать экзотических млекопитающих в речке средней полосы России. на следующий день ,первый раз за последний месяц, я посетила институт. ее через две недели во время очередного сеанса Мишиной терапии начался дождь. первый дождь в году, но очень сильный. мы добежали до подъезда, и Миша обнял меня. мы посмотрели друг другу в глаза и всё поняли. робко приблизившись к губам друг друга заглядывая в глаза, чтоб увериться, что не передумали, мы поцеловались. а утром он прислал мне сообщение... "блядь, лейся быстрее ,дуратская вода! я докажу ей, что я сильный, что я смелый, решительный..что я господин, что я могу им быть !блядское тяжёлое ведро! Мирей Матье - PARDONNE-MOI CE CAPRICE. классная песня! на самый мощный огонь, на самое жаркое пламя ставим ведро! она поймет, что я тоже могу быть её господином. и тогда (в восхищении открыв рот) она полюбит меня так же, как и всех своих прошлых парней! она измениться! она станет другой! ни один мужчина к ней не подойдет, она будет безобразна, она будет моя! физическая красота для меня не главное, для меня важнее её душа, её...ой, что то у меня опять встает, опять её вспомнил...пойду угомоню своего друга."
текст сообщения был настолько по-детски наивен, что я рассмеялась. Миша писал: "здравствуй, Лидочка. а я, кажется, влюбился. и угадай в кого!"я знала, и была готова к этому вопросу. поэтому солгала: «может в меня? а то я в тебя влюбилась, и мы могли бы стать хорошей парой» ответ последовал незамедлительно, как будто был уже готов :«да, это ты!!!я самый счастливый человек на земле!»и понеслось…каждый раз, когда мы шли гулять, Миша дарил мне цветы, огромные букеты, от одного аромата которых голова шла кругом. Миша был из очень обеспеченной семьи, которая как это не удивительно в наше время, заработала своё восьмизначное состояние честным трудом, поэтому по воскресеньям мы ходили по ресторанам, дорогим барам и клубам, где он немного и в меру, выпивал. Потом Миша заказывал такси и мы разъезжались по домам. Деньги, тот высокий семейный достаток, не испортили Мишу, он очень чистый человек, во всех смыслах этого слова.«ведро оказывается такое тяжелое, когда решаешься на что то...и желудок сводит. сейчас включу воду и покурю. надо покурить и успокоиться. но обязательно в форточку - чтобы мама не заметила.(процесс курения проходил очень быстро и с постоянными оглядками, после курения имели место глубокие вдохи свежего воздуха)ебучая вода! закипай быстрее! сучи стены! Как вы меня заебали, я вас ненавижу!(разбивая руки в кровь о стены. после плачь)Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!(крик)ты мой наркотик! ты муза, ты свет, ты ,..ты, ..ты моё Все! я жить не могу без тебя(на коленях, избивая своё лицо)за что? за какие грехи вечной язвой в душе ты послана мне? ненавижу! ненавижу!!ненавижу!!!себя! всех! Ее! нет! нет! нет! её я люблю, люблю. да. да...до безумия!(абсолютно спокойно)надо проверить воду. схожу на кухню. да, ещё чуть-чуть. а повод? что я ей скажу, когда заявлюсь такой красивый?(поход в ванную ,рассматривание себя в зеркале)сальная кожа, прыщики, щетина десяти дней от роду ,а этот...выбритый, надушенный, а от меня воняет как от козла. что это? а, вода закипела!(напевая)пора, парам, парам, пора. исторический момент! момент моего триумфа! моего господства! момент триумфа моей любви.(стоя у двери напротив, с ведром горячей воды)вышла. в маечке, тонкой и белой, через которую просвечивала грудь, было видно соски, и шортики, такие маленькие, что их можно принять за трусики.»
потом мы оделись и Миша ушёл домой. я осталась одна дома. вот я лежу и смотрю в потолок. И рисовала себе картины моей будущей счастливой жизни. но что то ещё произошло. что то из ряда вон выходящее...звонок! он разрезал реальность пополам. разделил мир на до и после него. я спросила кто там. мне сказали, что это сосед из квартиры напротив. я открыла. и тут... "на! получи, сука! ты лучшая! ты самая хорошая и красивая! я люблю тебя! я люблю тебя так же как и ненавижу себя за то, что недостоин тебя! вот, наконец, ты корчишься у меня в ногах и ревёшь от боли! что сука. кто теперь твой господин? Мишенька? хуя с два! я твой повелитель! я господин твой! повинуйся мне!(сверху раздался шум открывающейся двери)ладно, моя любовь, мне пора. скоро увидимся"
боль. несравнимое ни с чем чувство именно адской, обжигающей боли. когда хочешь снять эту жуткую маску, обжигающую лицо, а снимаешь с себя кожу. я упала и каталась по полу, извиваясь как змея. моя одежда, невероятно горячая, плотно облепила моё тело и пыталась проникнуть мне под кожу. и ей это удавалось. кто то кричал, но голос доносился как будто из другого мира, мира, где нет боли. потом я ни чего не помню.
слёзы потекли из Лидиных глаз обжигая лицо и впитываясь в бинт, в который было обёрнуто всё тело Лиды. она думала о своём будущем. Лида видела обезображенные тела и лица людей, которые выжили после ужасных ожогов. она представила себя на их месте. перед Лидой промелькнули лица всех друзей и знакомых, жалостливые, испуганные, смеющиеся, но все одинаково радующиеся тому, что это произошло не с ними. лицо Миши. он сначала зажмуриться от страха, поникнет головой, подавит рвотный рефлекс и без слов обнимет меня, и заплачет в тишине. «он будет навещать меня, сидящую безвылазно дома, с лицом, похожим на запеканку, три раза в неделю. потом два раза. а потом, может и звонить перестанет. и останусь я одна. за одиночество надо платить - так говорил Паша."
"зачем? для чего он это сделал? он всегда следил за мной. чего хотел? разрушить мою жизнь, пустить её под откос?!зачем? чтоб он сдох, этот ёбнутый урод! кому я теперь такая нужна?"Лида попыталась поднять голову. она почувствовала, как тонкая корка кожи лопается на затылке и бинт легко скользит по гною. когда голова наконец была оторвана от низкой и жёсткой подушки Лида увидела, что всё её тело, подобно мумии, обмотано марлей. в районе локтей в бинт были воткнуты катетеры, через которые в вены медленно втекала питательная жидкость, поддерживающая жизнь, не способной питаться самостоятельно Лиды, которая повернула голову к окну и обнаружила, что за окном стояла превосходная летняя ночь. она была из тех ночей, когда лунный свет, туманной дорожкой спускаясь на землю, выделяет из темноты именно тебя, закручивая в свой быстротечный, длинною в ночь, роман. и ты ни чего не можешь сделать. деревья становиться ,в свете звёзд, удивительно мягкими и кажется, что они вот-вот упадут под тяжестью лунной пыли и разобьются на тысячи звезд, освещая твой путь по аллее. такую ночь нельзя повести одному. последние романтики нашего века в такую ночь не сидят дома, нет, они гуляют под её небесным светом, потому что знают, такую ночь нельзя провести одному. и они встречаются. сначала просто видят издалека силуэты друг друга, а потом встречаются глазами, в которых находиться маленькая, но очень живая, луна, которая как магнит притягивает свою сестру-близнеца из соседних глаз, и тогда люди понимают, что это и есть их любовь. эта, другая луна. и ничего им в жизни больше не нужно кроме этих звёзд и этих глаз.
через железную решетку и потрескавшуюся оконную раму Лида вернула свой взор в свою больничную келью и вновь посмотрела на себя. катетерное питание. значит всё плохо."я обречена на одиночество. на короткую и несчастную жизнь, с жалкими подачками государства. за что мне это? зачем мне это? не хочу!"чувство того, что её тело поджаривают на медленном огне не покидало Лиду ни на секунду с тех пор, как она очнулась. казалось, что эта боль длиться вечность, но постепенно начинает спадать. или она к ней постепенно привыкает?"говорят, что к боли привыкнуть нельзя. к физической можно привыкнуть. к душевной никогда. жар почти не ощутим, а сердце сейчас разорвется. я не хочу так жить, с вечно готовым детонировать сердцем. Быть или не быть, вот в чём вопрос. быть уродливым существом с мягким сердцем или хладным трупом, которому в гробу, для красоты, закроют лицо платком. Если останусь в этом мире, кто будет смотреть внутрь меня? кому нужно моё сердце, моя душа? Родителям? Они давно на мне поставили крест, и отношения у меня с ними чисто партнёрские. Друзья? А ведь если подумать, у меня нет друзей. Есть лишь люди, с которыми я общаюсь чаще, чем с другими. Миша? А вот это вопрос. Он действительно меня любит. Я тоже, наверно, но Паша! да. Я не хочу причинять Мише боль и становиться для него обузой. ведь когда любят, любят весь человеческий образ в целом, и душу и тело. Без того, моего тела это будет не любовь. "А жить так хочется, ребята..." - вспомнились слова из песни - ведь жить, то действительно хочется. какой бы я не была. Даже в одиночестве. "одиночество самая частая причина, по которой человек сходит с ума и кончает жизнь самоубийством" - в Лидиной голове всплыла строчка из какого то журнала – то есть я опять рано или поздно к этому приду? Но только после страданий и унижений? НЕТ, НЕХОЧУ! у меня только один выход..."Лидино сердце остановилось в предчувствии чего то страшного. в носу защекотало, и глаза намокли, наливаясь слезами. плакать было горячо. но сдерживаться у Лиды не было сил. вся её воля была направлена на правую руку и её пальцы. ни о чём другом на тот момент Лида думать не могла.
правая рука трясясь, переступила через болевой порог и потянулась к основанию плеча на локте. пальцы не хотели гнуться, они протестовали, защищали себя, как солдаты, обожжённые напалмом стоят насмерть, не за свою жизнь, а за тех, кто находиться за ними. но пальцам пришлось обогнуть своим телом тугой шнур начинающийся в капельнице и оканчивающийся иглой в Лидиной вене. рука изо всех сил напряглась и потянула катетер. на сгибе локтя начало покалывать. когда игла была окончательно извлечена Лида расслабила руку и с облегчением выдохнула в маску. там, где заканчивалась капельница, расплывалось красное пятно на бинте. левая рука, также как правая, преодолевая неимоверное сопротивление воздуха и боли, которую создавала кожа, лопаясь от напряжения, дотянулась до кислородной маски и резко сдёрнула её. Лида вдохнула тяжёлый, как камень, воздух больничной палаты, который, казалось, остался в легких бетонной плитой, полной грудью, и улыбнулась - "интересно, сколько мне осталось? как много потеряно...что я обрету, если лишусь этого каменного воздуха, ненастоящей любви, всеобщей, общечеловеческой лжи? только сладкую, спокойную смерть. но потеряю яркую, такую разную, красивую, всегда новую, неповторимую полную эмоций жизнь. голова закружилась, и в этом водовороте смешались все события Лидиного, сравнительно недолгого пути.
вот она у бабушки на даче в пять лет впервые увидела змею. очень испугалась. она потом перестала их бояться. змеи окружали её всю жизнь, в жизни каждого человека встречается хоть одна змея.
детский сад, и противный Женя Рытов ,который постоянно дёргал её за волосы и обзывался. сейчас он учиться на экономиста и работает у отца в фирме. у него дорогая машина и девушка - тренер в фитнес клубе.
а это первый раз на море ,в восемь лет, в новом купальнике щеголяла по пляжу и бегала по горячему песку за большими чайками и видела дельфинов, до которых хотела доплыть, но папа, несмотря на истерику, оттащил Лиду от воды. часто она ставила перед собой недостижимые цели и так же часто находился человек, который несмотря на все протесты, "оттаскивал" её от "кромки воды", чтобы она не "утонула" в этой проблеме. Море не переплывёшь.
Четырнадцать лет. С друзьями после классного вечера, в честь первого сентября, Лида впервые попробовала спиртное. Она пила пиво потом выпила две рюмки водки, а после одноклассники, раньше пристрастившиеся к зелёному змию, принесли её домой. После этого случая Лида не испытывала тяги к спиртному. Хотя иногда позволяла себе выпить. Несмотря на её устои, по поводу спиртного, Паше как-то раз всё же удалось сделать её соучастницей своего недельного запоя.
Шестнадцать. Первый сексуальный опыт. Всё прошло не очень удачно, и поэтому Лида разочаровалась в сексе. До тех пор, пока в её жизни не появился Паша, умудрённый жизненным опытом. Часто она судила по первому мнению, которое часто оказывалось ошибочным, и от многого отказывалась.
Семнадцать. Паша. Весна. Май. Четырнадцатое число. Она никогда не забудет этот день, ведь он как будто был создан для того, чтобы они встретились. Солнце гладило своими тёплыми ладонями всех людей без разбора - и плохих, и хороших, и богатых, и бедных, зная, что абсолютно положительных и абсолютно отрицательных не бывает, и что тот, кто беден зачастую беден душою, и наоборот. Листья, казалось, распустились только сегодня и отбрасывали малахитовую тень на серый весенний асфальт. Воздух был пропитан запахом жизни и скорой кульминации года - лета. И они сделали познакомились. В парке, под памятником Маяковскому. Как только в их городе установили этот памятник, Паша, выйдя из запоя и опохмелившись, купил в ближайшем магазине тридцать семь жёлтых ромашек и положил их около пят великого поэта. Лиду не мог не заинтересовать этот экстравагантный поступок. Оказалось, что таким образом Паша устелил путь "агитатору, горлану, главарю" ,как Маяковский и предсказывал в своём стихе "а всё-таки". Лида влюбилась с первого взгляда, надолго и всерьез. На всю оставшуюся жизнь.
Девятнадцать. Миша. Они были лучиками в жизни друг друга, светили и светились друг другу. Для Лиды - это было вовремя принятое лекарство, для Миши - смысл его существования, первая в жизни любовь без правил.
Все картинки слились в один размытый кадр и закипели супом жизни. Её, Лидиной, жизни. Она почувствовала, как разум покидает ослабевающее тело, и тихо прошептала:
- Паша, я иду к тебе.
Она хотела ещё закричать и таким образом дать себе слабую надежду на спасение. Её могли услышать дежурные. И прийти к ней на помощь. Но вместо отчаянного, последнего крика из её горла лишь медленно выполз глухой стон, упавший на пол и провалявшийся там до утра. Потом на него наступил врач, который и констатировал смерть человека, который любил и просто хотел счастья.
3.
На обшарпанной кухне, с клочками линолеума на полу, за деревянным, видавшим виды столом, на котором стояла початая бутылка дешевой водки, на табуретке со сломанной ножкой, сидел человек. Он был очень худой и высокий с длинными, до плеч волосами и в засаленных, с втянутыми коленками, трико, которые сползли и обнажили часть голого зада человека. Ногти на ногах человека были длинны, а на руках обгрызены, жёлтыми, плохими зубами. Кожа обтягивала его спину таким плотным и тонким слоем, что через неё видны были тонкие ниточки мышц и кости. Маленькие уши, пожалуй, слишком близко находились к затылку, щеки его, покрытые десятидневной щетиной, были впалые, отчего нос казался больше чем он есть на самом деле. Глаза человека были с прищуром, но не от природы, а от постоянного смотрения в экран компьютера. Над тонкими бровями возвышался высокий лоб. В целом, человек был не уродлив, но имел отталкивающую внешность, в некоторой степени благодаря прыщам, появившимся не из за естественных процессов в организме, а из за несоблюдения элементарных правил гигиены. На его шее располагался острый кадык, а грудная клетка, казалось, стремилась к позвоночнику. В углу кухни, на которой сидел человек, стояла газовая плита покрытая толстым слоем коричневого жира, над которой висел шкафчик для хранения посуды. В квартире пахло, ярковыраженно несвежими, мочой и фекалиями, отчего их "аромат" стал намного противнее и въелся даже под слой краски на стенах. Большой рыжий таракан, шевеля усами, сидел на бывшей некогда белой, а теперь прозябавшей в своей желтизне, тюлевой оконной занавеске. Человек был хозяином в этой квартире, это было его царство. Он встал и подошёл к висевшему над плитой шкафчику достал оттуда гранёный стакан. Губы его чуть заметно шевелились, и из за них, откуда то изнутри, доносился тихий шепот. Человек торжествовал и был очень доволен.
" Да, теперь мы точно будем вместе, и будем счастливы. Сейчас тебе больно, но и мне нелегко, мы всё выдержим. После любого праздника бывает похмелье. После похмелья у тебя будет праздник. Счастья надо добиться. Через терновые кусты! - шёпот постепенно перерастал в крик - Из космоса на землю через палящий и сжигающий всё озоновый слой земли! Ради жизни! !Ради любви!!!"
Он подошёл со стаканом к столу и сев на стул налил себе сто грамм водки. Открытие Менделеева, являющиеся чуть ли не символом России, поначалу пройдя пол пути до желудка решила выйти через вход, но выпивший сдержал порыв напитка, и тот всё-же достиг своей цели. Человек выдохнул. Горло и полость рта горели спиртовым ожогом. Закуской ему служил суп, который стоял в холодильнике "океан", не размораживаемый около года, по причине чего морозильная камера изрыгала из себя ледяную лавину, которая не заняла ещё всё пространство кухни, только потому,что подтаивала добираясь до дверцы холодильника. Суп-закуска находился примерно неделю в таких спартанских условиях и успел приобрести стойкий кислый привкус. О супе стоит сказать отдельно - он был приготовлен из воды и супового концентрата, который продается в любом магазине в пол-литровых банках, при этом пропорции концентрат-вода были значительно завышены в пользу последнего ингредиента.
" Жара! Погода для подвига - идеальная! и я его совершил! Одно плохо - водка при такой высокой температуре быстро нагревается и её не так приятно пить, как холодненькую, из слегка запотевшей бутылки... Тут ещё на один раз выпить - произнёс человек, глядя на врывающееся сквозь оконные стёкла солнце, через бутылку - надо сходить ещё за одной."
Встав из за стола, полный решимости дойти до магазина, человек ощутил, как в голове завертелась карусель. Это была не веселая, как в парке с аттракционами, а хмельная и вдавливающая в пол карусель. Мозг завертелся по своей оси, подобно "попугаю" на милицейских машинах; тут же к "мигалке" добавился характерный звук - высокий и режущий, но его тут быть не должен был быть, он не имел тут место. Человек помотал головой, и мозг остановил своё кружение. Звук не прекратился, но выдал источник своего происхождения - он доносился из за окна. Тощее тело мгновенно метнулось к распахнутой створке, глаза вырвали из привычного вида машину с надписью на красной полосе - "реанимация" . Два медбрата, достав носилки через заднюю дверь, вбегали в подъезд, где жил человек, собравшийся за водкой, и Лида. Послышались шаги за дверью. Человек, прильнув к дверному глазку, после десяти минут ожидания увидел, как выносят Любовьвсейегожизни, подключенную к капельнице. Вокруг них бегало несколько соседок, они открывали двери, поправляли простыню, под которой лежала Лида, и бесконечно причитали, вздыхали и охали. Когда медбратья скрылись из виду, человек вновь бросился к окну кухни. Через некоторое время из подъезда на носилках вынесли девушку и погрузили её в карету скорой помощи. Медбратья, погрузив девушку в машину, встали покурить. Они живо что-то обсуждали и оглядывались по сторонам. Соседки же, как представители старшего поколения, уселись у подъезда на лавочке и начали, взмахивая руками и тряся головой, строить свои догадки о том, что на самом деле произошло в их доме.
« Нет, куда вы её повезли? Она ещё не почувствовала всей боли, она не насладилась ей в полной мере! Она не пропиталась ею! И эти ещё, старые суки, как я их ненавижу! Только и делают, что целыми днями сплетничают. Убил бы их всех! Интересно, они, о чём ни будь, догадались? Нет, мой план идеален. Ни кто и ни когда не узнает, что это сделал я! Если только им об этом не расскажет она.… А она расскажет. И меня найдут и посадят! Ведь она ещё не поняла, что мы с ней созданы друг для друга. Что ни кто так не подходит друг другу как я и она. И я уже не смогу ей это объяснить. Блядь, ты когда ни будь будешь на моей стороне, эй, ты, сука – жизнь! Я к тебе обращаюсь! Сколько можно издеваться надо мной? Ты дала мне это тело, это уродливое тело, люди считают меня сумасшедшим, я дебил, я тупой, а ты вновь и вновь преподносишь мне неприятные сюрпризы!»
Во двор подъехала милицейская машина. Из неё вышли два милиционера – мужчина и женщина. Светлана и Андрей. Они подошли к медикам, что-то записали, оглядели дом, и подошли к старушкам. Пенсионерки, оттого, что их собственная жизнь не блистала яркими событиями, принялись рассказывать стражам порядка всю подноготную всех жильцов дома. Милиционеры решили разделиться. Женщина осталась собирать информацию, а мужчина направился к подъезду. Информации было много. В основном, она была подслушана, подсмотрена или была услышана от такой же пенсионерки-шпионки. Так же рассказ бабушек пестрел их собственными догадками и выводами. так, например на вопрос выходил ли ко ни будь из подъезда милиционершей был получен следующий ответ:
- Дак, Колька с третьего за водкой бегал уже три раза с утра. Я главно, сижу дома и слышу – выходит – он как раз напротив меня живёт. Жена то у него в больнице, ногу сломала, а дети у них уже взрослые. Один часы продаёт. А вторая менеджером робит, где то в городе. Так вот, он и пьёт. Ещё ко мне заходит такой важный, ну поддал уже и говорит: «Мать, дай полтинник до завтра», я ему, конечно, не дала, он же не вернёт. Вон, на той недели тоже, ещё жена дома была, а он пил, занял у меня десятку, да так и не отдал, гад. Управы ведь на него нет. Сидит на своей пенсии, вот и поддаёт он скуки. Вы зайдите к нему, проведите беседу, пусть кончает уже это дело. А то он всех окрестных мужиков спаивает. Все забулдыги у него околачиваются. Не подъезд, а проходной двор тут устроили. Некоторые не доходят, да так и ложатся на полу спать. Кошмар! Мы вас вызывали, чтоб вы забрали их, да так ни кто и не приехал. Что толку то вам звонить.
Лицо милиционерши принял весьма удручающий вид. Она не первый год работала в правоохранительных органах, и знала, что это может затянуться надолго. К тому же стало ясно, что алкоголик Николай ми кого не будет обливать кипятком. Он ради денег или ударил бы по голове, открывшей ему девочке, которая наверняка знала его, или всадил нож. Причём ножом он орудовал бы неумело – с первого удара бы не убил, а только ранил. Для того, чтоб убить, ему пришлось бы нанести несколько ножевых ранений. Нет, это не сосед-алоголик. Это было очевидно. Тогда она решила уточнить вопрос:
- Кто ни будь посторонний входил или выходил из подъезда?
- А это мы не в курсе. – Старушки были раздосадованы, что не могут помочь следствию. Но вдруг одна встрепенулась: - а вы зайдите к Марии Константиновне. У неё окна как раз возле двери. Она часто у окна сидит. Смотрит, как бы кто чужой не зашел. Ей семьдесят лет, она инвалид – на коляске ездит. С дочерью живёт, та ей помогает. Она у неё вообще молодец. Не бросила мать в беде, не то что Славка из пятого. Бросил мать, и уехал жить со своей бабой куда-то. А когда…
- Спасибо. – перебила старушку Светлана – а есть в доме умственно отсталые?
- Да живёт один парень – на шестом этаже - у него с детства с головой не в порядке. Вроде умный, в этих, компутерах понимат шибко, только как ребёнок себя ведёт, и агрессивный иногда бывает.
- Надеюсь, вы нас теперь как свидетелей по судам не затаскаете? – Спросила третья старушка, до сир пор молчавшая. После своего вопроса она посмотрела на Светлану глазами умоляющими, вызвать её в суд, давать показания. Быть ещё кому то нужной.
- Нет, не беспокойтесь. – прочитав взгляд пенсионерок Светлана улыбнулась - Спасибо ещё раз. Как вы говорите, эту женщину зовут?
- Мария Константиновна. – хором сказали старушки. После их слов Светлана зашла в подъезд.
В это время в квартире на шестом этаже человек, покрывшись от волнения потом, следил в глазок за тем, как Андрей проводит обыск. Было плохо видно, глаза уставали, и то и дело приходилось отодвигаться, моргать, фокусировать взгляд и продолжать слежку.
«Эй, ты, какого хера ты пришел к ней в дом? Что ты ищешь? Ну, выйди в коридор, я тебя получше рассмотрю. Что ты там делаешь? Сука, я убью тебя! Ты не знаешь с кем связался! Я из тех, кто взрывают этот мир. Я разорву тебя на кусочки, я сотру тебя с лица земли. Эй, выйди из её комнаты! А, сука! Вышел. Что! Как ты смел взять в руки её трусики! Это моё, ты не достоин! Мне достаточно было того, что этот урод Миша их трогал. Он трогал её, гладил своими ухоженными пальчиками. Проникал в её глубину. Перед глазами стоит гадкая картина, как он целует её в губы, потом в шею и грудь, а в это время своими руками лезет ей в трусики. Её глаза закрыты, она гладит его по голой спине, он предварительно снял футболку, и блаженно вдыхает воздух через нос. Он раздевает её, а она подставляет своё тело его ласкам, поцелуям. Она лежит перед ним, раскинув свои прекрасные ноги, а он, снимая свои штаны вместе с трусами, достаёт свой напряжённый член. Он входит в неё, отчего она слегка приоткрывает рот, вздыхает. Ей хорошо. Он начинает ритмично двигаться, вздыхая всё тяжелее и тяжелее. Она вздыхает всё глубже и глубже. На его месте должен быть я! Как она смела! С этим уродом, недочеловеком, в котором ни чего святого! Да положи ты её трусики на место! Что ты их рассматриваешь? Всё. О, да, иди ближе к выходу. Я тебя жду»
Андрей, осматривая Лидину комнату нашёл валяющиеся на полу трусики. Рассмотрев их поближе, он обнаружил на них сперму. Этот факт заинтересовал милиционера. Значит, недавно у неё дома был любовник.
«Надо позвонить родителям девочки. Хотя это наверняка уже сделали соседи» - Андрей ходил по квартире и рассматривал её. Ни чего особенного в ней не было. Две комнаты. Одна комната – детская. Правда, после обнаружения трусиков, Андрей уже понимал, что эту комнату назвать детской можно с большой натяжкой. Милиционер начал напевать незатейливую мелодию, которую сочинял на ходу.
«Вот и первый подозреваемый» - подумал Андрей – «к девушке пришёл её друг, они занимались сексом, потом поссорились, а перед ссорой они поставили греться большую кастрюлю с водой – хотели что ни будь сварить; и в приступе ярости её друг обварил её. Хотя, лужа на полу такая, словно вылили целое ведро воды. Пойду, поделюсь размышлениями со Светланой. Надо будет ещё опросить соседей»
Андрей пошёл по коридору к выходу на лестницу. В этот момент замок двери напротив несколько раз повернулся и издал щелчок, показав тем самым, что он открылся; но дверь распахиваться не спешила. Андрей сделал два шага по направлению к двери с открытым замком. Из за неё не раздавалось ни звука. На всех десяти этажах дома стояла тишина. У милиционера засосало под ложечкой – он почувствовал, как стучит его сердце. Андрей подошёл к двери и отворил её. За ней ни кого не оказалось. Андрей начал доставать пистолет из кобуры и вместе с этим перешагнул порог. Первое, что замечаешь, когда входишь в эту квартиру – это неприятный запах, как, будто в туалете здесь не смывают вообще. Держа руку на расстёгнутой кобуре, он заглянул на кухню – первое помещение, располагающееся справа. Там, на четвереньках, сидел худой молодой человек, лет семнадцати на вид, и со страхом смотрел на него, тихо, монотонно издавая пискливый звук. Андрей убрал руку с пистолета и медленно, осторожно приблизился к сидящему человеку. Человек запищал сильнее.
- Спокойно, я друг. Я не сделаю тебе ни чего плохого. – Андрей расставил широко руки и показал открытые ладони. Человек прекратил пищать. В воздухе повисла пауза. Андрей стоял от человека на расстоянии вытянутой руки. Сидящий улыбнулся. Андрей улыбнулся в ответ и расставил руки ещё шире.
Старушка открыла Светлане дверь подъезда, закрывающуюся на магнитный замок. Сотрудница милиции обратила внимание, что воздух здесь будто отсутствует. На всех этажах был вакуум, непроницаемый для звуков. Ни чего хорошего это не предвещало. Светлана вздохнула. Грудь сдавливало так, будто она лежит под наковальней.
Внезапно вакуум разрезал дикий крик – это был крик её напарника. Дикий, отчаянный крик, который, должно быть, слышали даже в соседнем доме. Крик оборвался хрипом. Светлана не стала ждать лифта, она помчалась наверх по лестнице. Преодолевая ступеньку за ступенькой, с каждым этажом, на который поднималась Светлана, всё более и более страшные картинки представали перед её глазами. Поднявшись на шестой этаж, Светлана остановилась. Она поняла, что не знает, откуда доносился крик Андрея. Светлана посмотрела в глубину Лидиной квартиры и достала из кобуры пистолет.
- Андрей! Где ты? – на её крик ни кто не ответил.
Вытянув оружие перед собой, она вошла в глубину помещения. В любой момент из за угла на неё мог выпрыгнуть кто угодно. Этого она страшно боялась. Светлана даже не подозревала, что из-за двери квартиры находящейся напротив за ней наблюдают.
Человек смотрел на Светлану через глазок не отрываясь. Он понимал, что атаковать в лоб испуганную, готовую ко всему женщину-милиционера с пистолетом в руках – это безумие. Поэтому он ждал, когда она потеряет бдительность, когда допустит хоть одну ошибку. Она её совершила. Когда Светлана зашла в гостиную, и пролёт между квартирами оказался вне поля её зрения. Человек бесшумно открыл свою дверь, вышел на площадку. Потом, также бесшумно, он зарыл за собой дверь, и юркнул в просвет между Лидиной дверью и стеной лестничной клетки. Оставалось только ждать.
Квартира оказалась пуста. Светлане стало немного легче на душе, она опустила руку с пистолетом и направилась к выходу. Но напряжение не спадало до конца – было неизвестно, где находиться Андрей, и что с ним случилось. Вдруг, по телу Светланы пробежали мурашки – в просвете между дверью и косяком квартиры, в которой она находилась, она увидела два худых пальца. Нет, они не торчали, просто их было хорошо видно. Светлана поняла – это ждут её. И для того, чтобы оправдать паузу, получившуюся в результате замешательства, Светлана свернула в кухню, налила себе кружку воды и, шумно глотая, выпила её. Вода не вливалась в её тело мягким ручейком: Светлана пила крупными глотками, которые падали на дно желудка, с трудом протиснувшись по пищеводу. Стараясь сделать свою походку как можно непринужденнее, она приближалась к выходу. Когда расстояние между ней и дверью сократилось до расстояния вытянутой руки, Светлана, вложив всю свою мощь в ногу, пнула дверь, которая врезалась во что-то мягкое. Что-то мягкое охнуло. Как только Светлана подскочила к выходу, с другой стороны дверь сильно толкнули. Светлана, успев в полёте сгруппироваться, приземлилась возле шахты лифта. В это время из-за двери выскочил мальчик, на вид лет шестнадцати от роду, только очень высокий и худой, и забежал в квартиру, параллельную Лидиному жилищу.
Светлана, как только поднялась на ноги, бросилась за ним. Она, пренебрегая всеми правилами осторожности, пробежала к гостиной, из которой слышались звуки открывающихся створок оконной рамы. Она даже пробежала мимо кухни, как зайдёшь – направо, в которой лежал её напарник с перегрызенным горлом в луже собственной крови.
Светлана, добежала до дверного проёма, ведущего в гостиную, и встала поражённая. Она не могла пошевелиться, не могла оторвать взгляд.
На подоконнике, согнувшись, стоял этот тощий мальчик и улыбался. За его спиной находилось открытое окно. Всего один шаг назад отделял его от падения. А он улыбался. Глаза его светились счастьем. Все печали, невзгоды и проблемы казалось, не коснулись его. Он был абсолютно счастлив. Ни одного греха не было в этих глазах, глазах младенца, сияющих ярче солнца. Он был абсолютно безгрешен. Самый высокий полёт самой величественной птицы с самым большим размахом крыла, по сравнению с его глазами казался смирительной рубашкой. Он был абсолютно свободен.
Человек развёл руки, так, как только мог широко и произнёс фразу из оскароносного фильма «Титаник»:
- Джек, я лечу! – и запел песню из того же фильма: - Летит Жозефина, в крылатой машине, всё выше и выше и выше летит.
Слёзы прокатились по его щекам. В лучах солнца, освещавшего его, они были похожи на две золотые полоски на его лице.
Человек оттолкнулся от подоконника и полетел. Светлана бросилась к подоконнику, и свесилась через карниз.
Ветер обнимал и ласкал его тело, он разговаривал с ним. Ветер говорил: «Успокойся, расслабься, и засни. Теперь тебе уже безразличны все ИХ проблемы, ты свободен. Доверься мне, лишь я тебя люблю». Ветер разговаривал с ним до тех пор, пока человек не коснулся земли.
Он оттолкнулся достаточно сильно, чтобы долететь до асфальта, на который он и приземлился. Из его рта, навечно скованного улыбкой, потекла кровь. В его глазах отражался край крыши дома, из-за которого, вопреки прогнозам синоптиков, обещавшим ясную погоду, выплыла чёрная туча. Она ударила ливнем по головам людей, по крышам домов, по стёклам окон, по капотам машин. В общем, по всему тому, чем мы окружаем себя в НАШЕЙ жизни.
16.02.08. 2:24