Прокурор начинает сердиться. Часть 2. Глава 9.

Автор: мусор под шкапом ГЛАВА 9

- Сейчас подойдет адвокат, и я предъявлю Вам обвинение, Нина Петровна, - я внимательно посмотрел на Сергееву. Выглядела она плохо, но держалась так спокойно и уверенно, что было трудно поверить в то, что последние трое суток она провела в одиночной камере ИВС. - Как Вы тут? Жалобы есть?
- Нет. Все нормально. Спасибо, - она без волнения смотрела на меня и почему-то легко улыбалась.
- Сидите одна.
- Да, одна. Вчера была какая-то наркоманка, потом ее увезли на “скорой”. “Ломало” ее сильно...
- Как сотрудники ИВС относятся? - я все откладывал начало разговора, ради которого пришел на пол часа раньше назначенного дежурному адвокату времени.
- Хорошо относятся. Даже дали возможность помыться. Сигаретами угощают. Хорошие люди...
- Ну что ж... - перестав бессмысленно перебирать бумаги, я в упор взглянул в глаза Сергеевой. - Нина Петровна, а я ведь знаю правду.
Улыбка мгновенно сошла с ее губ, и она сильно побледнела, в глазах появился страх.
- Это я убила. Я же все признала.
- Меня, собственно, больше волнует другой вопрос, Нина Петровна... Подтвердите ли Вы свои показания в суде? Пойдете до конца?
- Да.
- Не передумаете?
- Не передумаю, - в ее тоне блеснули стальные нотки. - Я уже все решила для себя.
- Ну что ж, раз так... - я положил перед Сергеевой постановление о привлечении ее в качестве обвиняемой. - Впереди еще судебно - психиатрическая экспертиза, но пока я предъявляю Вам обвинение в совершении убийства в состоянии аффекта. Судя по Вашим показаниям и количеству повреждений, у следствия есть основания полагать, что убийство было совершено в состоянии сильного душевного волнения, вызванного противоправными действиями потерпевшего, то есть в состоянии физиологического аффекта. Вам понятно обвинение?
- Да. Почти... А сколько мне дадут?
- От двух до четырех лет лишения свободы, если суд сочтет обвинение обоснованным.
- Четыре года? Ну, это ничего, - она, успокоившись, вздохнула. - Это ничего... Сереже еще и двадцати не будет.
- С кем же он останется, если Вас посадят?
- А сестра у меня есть. Живет, правда в Новгородской области, - Сергеева уже думала о чем-то своем. Уяснив для себя срок наказания, она перестала волноваться и терзать душу сомнениями в правильности выбора. Четыре года колонии казались ей мигом, по сравнению с 20-ю годами ежедневного ада, устраиваемого “любимым” супругом. Она задумчиво смотрела в зарешеченное окно, за которым набравшая силы весна уже во всю будила сонную природу. Но во взгляде ее не было тоски и отчаяния по потерянной свободе, а лишь покой и какое-то неподдающееся описанию достоинство, которое придавало этой немолодой некрасивой женщине внешний облик, заставляющий уважительно относится к ней даже бесцеремонных охранников изолятора. Невольно я почувствовал, как и во мне просыпается уважение к несчастной женщине. Передо мною сидела МАТЬ, готовая пожертвовать всем ради единственного сына, подарив ему последнее, что оставила ей природа - свободу.
- Нина Петровна, послушайте меня. Я не буду Вас арестовывать, и до суда Вы останетесь на свободе, но при одном условии...
- Условии? - она еще не понимала, что происходит.
- Да. Условии. Вы должны обещать мне, что не скроетесь от следствия, и будете проживать по месту прописки, являясь по первому требованию. Тогда я отпущу Вас под подписку о невыезде. Вы обещаете мне?
- Да! Конечно! Господи, ну, конечно же! Куда же я денусь? Неужели это возможно? Ведь я же убила, - у Сергеевой заблестели в глазах слезы.
- Ну, во-первых, здесь будет аффект, а во-вторых, учитывая личность Вашего супруга, и то, что у Вас на содержании несовершеннолетний ребенок... В общем, подписка вполне возможна. Закон это разрешает.
- Возможна? Я просто не верю. Вы отпускаете меня? - Сергеева плакала, не замечая капающих на постановление слез.
- Да. Но только до суда.
- Да-да, конечно. Конечно до суда. Я Вас поняла. Господи, просто не верится...
Загремели входные двери. Явился дежурный адвокат.
- Следователь Маркин, если не ошибаюсь? - мужчина энергично зашел в кабинет.
- Да, не ошибаетесь. А Вы адвокат Татарский? Присаживайтесь.
- Ну-с, какое здесь дело? - защитник неприязненно взглянул на утирающую слезы Сергееву.
- Убийство. В состоянии аффекта. Хотите пообщаться?
- Да. Хотелось бы... Пять минут, не больше.
Вернувшись, я застал Татарского в крайнем раздражении.
- Как это понимать, господин следователь? Тут уже все решили без меня... Похоже, Сергеева вообще Вам больше доверяет?
- Ну что ж, это приятно, - я улыбнулся.
- А меня зачем тогда вызывали? Я что-то не понимаю?
- А Вы разве забыли, господин адвокат, что отказ от защитника законен лишь в его присутствии?..

Через час я шел по Кондратьевскому проспекту, щурясь от первого весеннего солнышка, с удовольствием вдыхая еще холодный, но уже наполненный весенними ароматами сырой питерский воздух. В покачивающемся в такт моим шагам дипломате лежали подписка о невыезде и подробные признательные показания Сергеевой, а также ее заявление об отказе от услуг защитника, удостоверенное корявой подписью Татарского.
Начинавшийся день обещал быть удачным.

* * *

Утром 30 апреля я положил на стол прокурору “отсрочку” по делу Веселкина.
- А чего третий месяц берешь? - Лукин поставил свою фирменную подпись, напоминавшую частокол, и громко дыхнув, шлепнул гербовую печать, разрешая Веселкину “гостить” в Крестах до 6-го июня. - В чем проблема?
- Дело в том, Тимофей Юрьевич, что эксперт-медик до сих пор причину смерти определить не может. Обещал до 6 мая сделать, но я что-то не очень верю...
- И правильно делаешь, что не веришь! Какое там “до 6 мая”? Тут майские праздники на 10 дней! Ты что! Рисковать никогда нельзя. Ты ж меня знаешь, я не Николаевская. Если надо третий месяц, бери, не жалко. Только не забудь в “Кресты” уведомление о продлении забросить.
- Уже готово. Дело только за печатью, - я положил перед Лукиным отпечатанную на форменном бланке бумажку.
- Молодец. Так держать, - прокурор смачно припечатал уведомление к столу. - За мной дело не станет.
- Я вот думаю еще Веселкину наркологическую экспертизу провести. Он сильно пьющий. Да там без мед экспертизы не принимают дело.
- А ты скажи Антипову. Он позвонит, и примут. Наркологию быстро делают, - прокурор весело усмехнулся, весна сказывалась и на нем.

В этот же день я отвез подшитое уголовное дело в пятую психиатрическую больницу, где находились амбулаторное и стационарное отделения судебной психиатрии и наркологии СМЭС. В канцелярии для порядка, конечно, поворчали, но предварительный звонок заместителя прокурора заведующей исправил ситуацию в мою пользу, и скоро я шел по проспекту Москвиной, весело помахивая пустым дипломатом. Экспертизу обещали сделать к 15-го мая.

* * *

- На выезд, Владимир Анатольевич! У нас развратные действия, - дежурный РУВД был в отличном настроении. - Насильник задержан.
- Какой отдел? - сонно пробормотал я, вылезая из постели.
- 21-ый. Машина едет.
Я еще прыгал на одной ноге по холодному полу, безуспешно пытаясь попасть в штанину, когда задребезжал дверной звонок.
В коридоре отделения милиции меня радостно встретил зам по УР Владимир Николаевич.
- Здрасьте, здрасьте. Давно ждем. У нас все готово.
- Что готово? Человека-то задержали или нет?
- Конечно задержали! Только он, гад, в начале отнекивался. Под дурака косил... Но теперь все в ажуре.
- А именно?
- Явку пишет в соседнем кабинете.
- Ладно, давайте пока объяснения. А минут через пять и негодяя. Сколько лет потерпевшей?
- 10 лет. Девочка сейчас в детской больнице...
- Что, все так плохо? У нее какие-нибудь повреждения?
- Да нет... Просто, некуда ее было везти. Родителей-то у нее нет. На ночь пока туда.
- Ясно. Ищите пока педагога. После допроса я поеду в больницу.
- Какого еще педагога? Вы шутите. Два часа ночи!
- А Вы что хотели?! Ночью вызвали, ночью и работать будем. Ищите педагога, я сказал!
- А инспектор ИДН не подойдет?
- Никаких инспекторов. Только с высшим педагогическим образованием. Иначе, допрос не возможен. УПК откройте, статья 159-я.
- А у нее есть высшее...
- У вас инспектор ИДН с высшим педагогическим? - удивился я. - Ну, вы даете!
- У нас, как в Греции, все есть, - самодовольно ухмыльнулся опер. - Ну, так как, подходит?
- Раз так, нет вопросов. Звоните ей.
- А она как раз на дежурстве сегодня, - засмеялся зам.
- С вами приятно работать, гражданин начальник, - усмехнулся я, располагаясь в сумрачном кабинете на два стола.
Через 10 минут дверь несмело скрипнула, и предо мной предстал высокий худощавый мужичок лет сорока, перебирающий в трясущихся руках исписанный лист бумаги. Левая штанина его потертых тренировочных штанов была обильно залита засохшим пятном бурого цвета, подозрительно напоминающим кровь.
- Это еще что такое?!
- Вот. Явку с повинной принес... - боязливо забормотал мужичонка.
- Я спрашиваю, что ЭТО такое, - указал я на огромное пятно украшавшее его замусоленные “треники”.
- Из носа кровь пошла. Ударился. Случайно, - заучено забормотал насильник.
- Ну, опера, работнички, так их... - выругался я в пол голоса. - Ладно. Садитесь. Начнем допрос.
Ситуация была почти классической. Задержанный был БОМЖом, подрабатывающим грузчиком на местном рынке. После трудового дня, в компании собутыльников он направился отдыхать в один из притонов, где и остался на ночь, утомленный “Красной шапочкой” . В этой квартире иногда ночевали и беспризорные дети, среди которых была и 10-летняя Лена, спавшая в тот момент на кухне. Среди ночи Витя, так звали БОМЖа, решил загасить пожар в груди и выполз на кухню, продегустировать водопроводную воду, где и наткнулся на свернувшуюся комочком на грязных одеялах спящую Лену. Возбужденный увиденным, Витя стал лапать девочку за не сформировавшееся тельце, укусил ее за сосок. На крик Лены прибежали собутыльники развратника, которые, возмущенные неджентльменским поведением собрата, вызвали милицию. Под давлением обличающих показаний приятелей и “душевной” беседы с операми, Витя во всем сознался, о чем чистосердечно написал на предложенных ему бумагах. А учитывая, что ранее он уже привлекался по 117-ой статье, судьба данного субъекта была предрешена, и дело не представляло никакой сложности.
Съездив в больницу для допроса девочки и закончив все формальности, я выбил машину до дома, а на прощание дружески посоветовал веселому заместителю начальника сменить на БОМЖе Вите штаны, перед тем как отправить его в ИВС. Владимир Николаевич сердечно поблагодарил меня за совет, а также за то, что я не стал вдаваться в подробности душеспасительных бесед, проведенной с развратником. На том и расстались.
Дело передали моему коллеге Кузину, который весьма успешно завершил его, выяснив попутно, что 10-летняя Лена уже два года промышляла минетом на Калининском рынке. В последний день 201-ой, я случайно столкнулся с Лешей Кузиным в “Крестах”, где он “добивал” БОМЖа Витю.
- Ну что, извращенец, как жизнь в «петушатнике» ? - весело приветствовал я знакомца.
- А что Вы издеваетесь? - огрызнулся Виктор.
- Да, я по-дружески, не обижайся. Штаны-то тебе привезли тогда? - примирительно улыбнулся я.
- Да. Оперативники с квартиры брюки привезли. Вот на мне.
- А те, с кровью, куда дел?
- Никуда. Я сверху новые штаны надел.
- Как?! - опешил я. - Так в двух штанах и в ИВС и в “Кресты” заехал?
- Да. А что? Не жарко здесь... - непонимающе ухмыльнулся арестант.
- Ну, опера! Мать их, растак! - я выскочил из кабинета, хлопнув дверью.

- Владимир Николаевич! Это что ж такое творится?! - кричал я через пол часа в трубку телефона. - Мало того, что я глаза закрыл, что Вы задержанного избили. Так Вы еще и главное доказательство ему оставили!
- Какие доказательства? Мы ж ему новые брюки привезли... - обалдев от услышанного, забормотал испуганный зам по УР.
- Привезли-то, привезли. Но он брюки не переодевал, а сверху надел. Он и сейчас в “Крестах” в этих кровавых кальсонах сидит!
- Не может быть! Ах, они...!!! - раздался многоэтажный мат. - Ведь сказал же: переодеть! Под монастырь подвели с потрохами!
- В общем, быстро посылайте человека в “Кресты”, пусть отберет у этого БОМЖа рейтузы. Допуск возьмите у Кузина. Он на месте. Вы хоть понимаете, как подставляетесь? Это ж 286-я в чистом виде. Да и нас подводите. Дело в суде рассыплется, если будет доказано, что признание получено избиением...
- Да, я все понимаю, Владимир Анатольевич. Спасибо огромное, что предупредили. Я сейчас все организую. Век не забуду, - и нерадивый начальник бросил трубку.
Чем закончилась это трагикомедия, мне так и не довелось узнать, однако я бы не удивился, если бы БОМЖ Витя сел на скамью подсудимых в залитых запекшейся кровью рейтузах. Старинная русская поговорка: “Пока гром не грянет, мужик не перекрестится”, к операм подходила на 100%.