Студентка на заклание

Автор: прокурорская морда СТУДЕНТКА НА ЗАКЛАНИЕ

ПРОЛОГ

- Принимай дела, Володя, - прокурор положил на мой стол четыре замусоленных тома.
- Дослед, что-ли? - я с неудовольствием оторвался от печатания на раздолбанной машинке “Любань” постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы.
- Сплюнь! Чтоб не сглазить, - Лукин постучал по деревянному столу. - На прекращение дельце. По сроку давности... Пятнадцать лет, почитай, прошло.
- Неужели убийство? - я теперь уже с интересом взглянул на потрепанный четырехтомник. На корках стояла выцветшая дата возбуждения: 27-ое августа 1983-го года. Картонные папки старого образца пожелтели и выцвели, но тисненая надпись “Генеральная прокуратура РСФСР” все еще грозно чернела на каждой обложке.
- Да-а, давно это было, - Лукин присел на стоящий у окна стул. - Я тогда еще в Кировском районе старшим следователем работал. Это убийство на весь город прогремело. А как же? Двадцатилетнюю студентку зарубили. И “глухарь”! Повис, понимаешь, мертвым грузом. Главное: подозреваемых до хрена и больше. Она, почитай, со всем институтом трахалась, всех шантажировала... Любой мог ее пристукнуть. Но, сам знаешь, надо доказать подозрения. А тогда не смогли, хоть и городская расследовала... Тогда все “глухие” убои в городскую направляли. Да-а-а... Провалялось там десять лет, а потом к нам в район направили. Копайте, типа, дальше. А чего копать-то? Столько лет прошло. Его и приостановили. Теперь, вот, долежалось до победного конца... Прекращай по сроку и в архив! - прокурор резко поднялся с заскрипевшего стула и, махнув рукой, вышел из моего
кабинета.
Оставшись один, я допечатал постановление и, достав из ящика стола дефицитные чистые листы, заправил их в видавшую виды каретку “Любани”. Быстро набив “шапку” постановления, я распахнул первый том пятнадцатилетнего “глухаря”…

ГЛАВА 1

Перерыв закончился и студенты, поспешно бросая окурки в урны, шумной толпою заспешили в аудиторию. Высокий, чуть смуглый, но от того еще более привлекательный мужчина, стоящий на кафедре, терпеливо ждал, когда третьекурсники, шутливо толкаясь и смеясь, рассядутся на расположенные амфитеатром старые скамьи.
- Итак, товарищи студенты, - начал лекцию преподаватель. - Моя фамилия Кривов и я буду читать вам курс минералогии. Сразу предупреждаю, что предмет сложный и выставлен на экзамены, так что будьте внимательны и лекций не пропускайте...

Когда пара закончилась, нового преподавателя окружила, засыпая вопросами, толпа студентов. Среди молодых людей Кривов сразу же выделил эффектную брюнетку, которая, не задавая вопросов, стояла рядом и долгим внимательным взглядом смотрела на него.
Когда студенты разошлись, девушка подошла вплотную к новому преподавателю и волнующим грудным голосом представилась:
- Меня зовут Анна и я очень рада, что именно Вы будете читать у нас новый курс. Мне очень хотелось задать Вам, Владимир Георгиевич, несколько вопросов... Но не здесь и не сейчас. Мы можем встретиться с Вами в другом месте?
- Конечно, Аня, можем, - мужчина слегка волнуясь смотрел в большие темные глаза девушки. - Но какого рода вопросы? Я не совсем понимаю...
- Личного характера, Владимир Георгиевич. Личного...

* * *

Мужчины были страстью Анны Андроновой с самого детства. Уже в 12 лет рано повзрослевшая девочка начала замечать, какое впечатление она производит на окружавших ее мужчин. Преподаватель физкультуры, от чего-то смущаясь и краснея, неловко помогал ей сделать “березку” на потертых матах. На улице встречные мужчины провожали ее задумчивыми, порой оценивающими взглядами, а на рынке темнолицые торговцы с Кавказа, не смущаясь, цокали ей вслед языками, предлагая
бесплатно угощаться персиками. Еще в школе Аня замечала, что достаточно ей было во время контрольной легонько погладить по ноге сидящего рядом занудливого отличника Виктора, как ее вариант решался за несколько минут, и порой ее оценки за письменные работы были самыми лучшими в классе.
Интуитивно используя свое женское обаяние для получения различных подарков и поблажек, Анна была тем не менее невинна, как и большинство девчонок - подростков в середине семидесятых. Своему первому мужчине Лукову Борису, который был старше ее на 15 лет, она отдалась в день совершеннолетия. Анна была влюблена в Бориса. Тот же, отягощенный ревнивой женой и двумя детьми-подростками,
сторонился страстной экзальтированной девушки и через пол года резко разорвал компрометирующую его связь. Анна страдала сильно, но не долго. Как это и бывает в молодые годы. Место Бориса занял Галатов Александр, за которого девушка забеременев и вышла замуж. Но жизнь юных супругов не была продолжительной. Романтичный Саша вскоре превратился в ревнивого деспота, частенько выпивавшего и
наносящего побои не в меру ветреной молодой супруге. Первый брак Анны, окончившийся для девушки абортом, распался через четыре месяца, оставив в душе следы горечи и разочарования.
Свободная, беззаботная жизнь превратила наивную девушку в циничную хищницу, использующую мужчин, истекающих слюной при ее появлении, в своих целях. Поступив на геологический факультет ЛГУ, Анна взяла за правило соблазнять всех преподавателей мужского пола, тем самым получая значительную фору на зачетах и экзаменах. Пожалуй не было на факультете мужчины, который бы не испробовал на себе обаяние эффектной брюнетки. Но среди этих “похотливых самцов”, как их
мысленно называла наша героиня, не было ни одного, кто по настоящему сумел бы разбудить сердце “университетской куртизанки”. Но в душе Анна оставалась холодна и надменна, относясь с презрением к соблазняемым ею жертвам.

ГЛАВА 2

Седой врач-психиатр еще раз взглянул на последний лист истории болезни сидящего перед ним молодого человека, и глубоко вздохнул.
- Ну-с, Александр Евгеньевич, жду Вас через неделю в это же время.
- Что-нибудь серьезное, профессор? - Брянский суетливо заерзал на стуле, тревожно поглядывая в заваренное стальной решеткой окно.
- Ну, что Вы. Ничего особенного. Просто мне хотелось бы более подробно ознакомиться с Вашим состоянием... Черепно-мозговая травма, полученная Вами год назад, так просто не проходит. Ее надо лечить, а это процесс, сами понимаете, длительный и сложный, - седой профессор устало улыбнулся и медленно закрыл распухший том, лежащий на столе. - До свидания, Александр Евгеньевич. До следующей встречи.
Когда Брянский вышел из кабинета, психиатр нажал кнопку селектора.
- Сергей Платонович, сделайте милость. Зайдите ко мне.
Через минуту дверь распахнулась, и молодой мужчина в белом халате очутился на пороге врачебного кабинета.
- Вот что, молодой человек, - начал профессор. - Поскольку Вы пишите сейчас диссертацию, то думаю этот случай вызовет у Вас несомненный интерес. Для общего развития, так сказать...
- Весь во внимании, Иосиф Абрамович, - молодой доктор поспешно подсел к рабочему столу.
- Пациент мужчина, 20-ти лет. До 19-ти развивался без патологий. Небольшая подростковая закомплексованность, фобии, страх перед женщинами. Вероятно детские психотравмы. Год назад влюбился в бывшую одноклассницу. Безответно. Она, как я понимаю, девушка легкого поведения. Меняла мужчин, как перчатки... Да-с. Ради смеха, шутя переспала один раз с этим парнем. Стала его первой женщиной, как
говорится. Тут-то он и помешался. Начал ее преследовать повсюду. Часами ждал у подъезда. Засыпал письмами и цветами. Она на него - ноль внимания. Тогда парень ничего лучше не придумал, как забраться на строящийся дом и спрыгнуть с третьего этажа. Сломал ногу и ребро. Но главное ЧМТ. Закрытая. Сотрясение мозга со всеми возможными осложнениями... Я наблюдаю его уже шесть месяцев и должен отметить,
что прогноз неблагоприятен. Парень стал пуглив, суетен, часто замыкается в себе, теряет внимательность, уходя в свой внутренний мир. Заговаривается. Какие-то бредовые идеи насчет спасения души... В общем, налицо развитие шизофрении, как следствия черепно-мозговой травмы. Вот, возьмите историю болезни. Почитайте внимательно. Может, что свежим взглядом и подметите.
- Огромное Вам спасибо, Иосиф Абрамович, - молодой врач жадно сгреб со стола пухлый том. - Этот материал как нельзя более кстати пригодится для моей работы...
- А хотите, Сергей Платонович, сами этого несчастного влюбленного наблюдать, - хитро улыбнулся профессор. - А то надоел он мне что-то...
- Я бы с удовольствием, - замялся будущий диссертант. - Но, сами знаете, работы не впроворот. Только успевай разгребать. Одних алкоголиков больше двух сотен на контроле...
- Да-а-а, спивается страна, - вздохнул профессор. - Раньше такого не было... А давайте, Сергей Платонович, и мы с Вами коньячком побалуемся. Для расширения сосудов, так сказать...
- С удовольствием, Иосиф Абрамович. С удовольствием.

* * *

Александр Брянский не торопясь шел по Невскому проспекту. Навстречу ему спешили люди, прикрывавшиеся черными зонтами от крупных капель дождя, тащившие набитые продуктами сумки и вопящих вырывающихся детей. Гудели несущиеся по мокрому проспекту старенькие “Жигули” и “Москвичи”, обильно обливая брызгами луж зазевавшихся пешеходов. Но Брянский ничего происходящего не замечал. В его больной голове
ползли одному ему известные мысли, которые медленно но верно складывались в страшный, но абсолютно логичный и оправданный план спасения души Анны Андроновой.
“Я ей уже десятое письмо отправил, а она молчит. Не отвечает. Избегает меня. Почему? Аня, Аня, Аня... Как же ты низко пала. А ведь прошло всего полтора года с нашей первой ночи... Первой и последней. Аня, Аня, Аня... Ты тогда так жестоко поступила со мной. Посмеялась. Назвала ущербным. Не мужчиной. Сказала: “Иди, мальчик, полечись сначала”. Аня, Аня, Аня... Как же я был тогда зол на тебя. Как
же я тебя ненавидел тогда. Но потом я понял: лечить надо тебя. Это ты больна. И больна страшной болезнью. Страшной болезнью. Ты погрязла в объятиях Похоти и Разврата. Ты меняешь мужчин как перчатки, прыгая из одной постели в другую. Ты губишь свою юную душу, даже не понимая этого. Я писал тебе письма, пытаясь
помочь, но ты молчала. Только смеялась надо мной. Называла придурком, калекой... Говорила: “Найди себе такую же идиотку и развлекайся с ней”. Аня, Аня, Аня... Ты так и не поняла, что кроме тебя мне никто не нужен. Не поняла, что я любил и буду любить
только тебя одну. Но любить, значит заботиться о любимом, предохраняя его от разных бед и напастей. А ты уже с головой утонула в этих бедах. Ты просто не хочешь просить меня о помощи. Хочешь показаться мне уверенной в своих силах женщиной. Но я-то знаю, какая ты на самом деле. Я-то знаю, какая ты ранимая и беззащитная. И я спасу тебе, Аня. Я вырву тебя из лап греха и порока. Я покажу
тебе истинную любовь. Ради которой мы будем жить. Жить долго и счастливо. Долго и счастливо. Пока не умрем. Слышишь, Аня? Пока не умрем! Только ты и я. Ты и я. И никого больше...”

ГЛАВА 3

Анна Андронова сладко потянулась в постели и, сладко зевнув, повернулась на левый бок, обнимая лежащего на спине Кривова.
- Мне так хорошо с тобой, Володя... А тебе?
- А? Что ты сказала? - Кривов очнулся от своих невеселых размышлений.
- Ну вот, вечно ты так, - Аня надула губки и обиженно отвернулась, но через минуту опять обнимала равнодушно лежащего преподавателя минералогии. - Тебе хорошо со мной, Володя?
- Хорошо, хорошо... Который час?
- Начало восьмого.
- Черт! Мне же домой пора, - Кривов резко откинул одеяло и сел на кровати. - Где мои брюки?
- Володя, мне нужно тебе кое-что сказать, - Анна внимательно смотрела на спину своего любовника. - Ты слышишь?
- Ну, что еще? - не оборачиваясь, Кривов сосредоточенно одевался.
- У меня будет ребенок...
- Что?
- Я сказала, что у нас будет ребенок.
- Что?!! Что ты сказала?! - Кривов вскочил с заскрипевшей кровати, путаясь в брючном ремне. - Что ты такое говоришь? Ты понимаешь?!
- А что такого? - Анна удивленно пожала плечами. - Обычное дело.
- Ты что не понимаешь, в какое положение ты меня ставишь?! - Кривов медленно присел на смятую постель.
- А в чем собственно дело? - девушка невинно смотрела на своего преподавателя, моргая длинными ресницами.
- Анна, у меня же семья, дети...
- Ты бросишь их. Будем жить вместе.
- Что?! Ты с ума сошла! - внезапно мужчина рассмеялся. - А-а-а, я понял. Это шутка такая! Ну, ты даешь, подруга. Это шутка? Да?
- Может и шутка, а может и серьезно, - Анна обиженно отвернулась к стене. - Все вы мужики одинаковые. Вам бы только развлекаться, а отвечать никто не хочет.
- Все! Кончай дурить. Мне домой пора, - Кривов поднял с пола упавший дипломат и направился к закрытой двери, внезапно обернулся. - Вот уже полгода как мы вместе, а я тебя до сих пор понять не могу... Ну, ладно. Пока. Встретимся завтра.
- Я сама себя понять не могу, - прошептала Анна, когда дверь за любовником закрылась.

ГЛАВА 4

24-го августа было непривычно жарким. По-летнему яркое солнце ярко освещало занавешенные окна квартиры доцента Буйкова. Бросив тяжелый рюкзак в прихожей, Анна устало опустилась на потертое кресло - качалку. Два месяца геологической экспедиции закончились.
- Ну вот, Аня, квартира в твоем полном распоряжении до завтрашнего дня, - Буйков, достав из тумбочки связку из двух ключей, протянул ее девушке.
- А разве Вы, Александр Сергеевич, не останетесь? - девушка удивленно подняла густые брови.
- Рад бы, Анечка, - Буйков заметно смутился. - Да жене обещал сегодня на дачу приехать... Ну, ладно. Ты тут располагайся, а мне пора. Чистое белье и полотенце в шкафу.
Когда дверь за руководителем геологической экспедиции, с которым у девушки по привычке закрутился кратковременный роман, закрылась Анна тут же сняла трубку телефона.
- Дядя Слава? Это Аня... Да, уже приехала... Нет, сегодня не смогу, слишком устала... Я у подруги остановилась, а здесь горячей воды нет. Можно я завтра к тебе заеду помыться?.. Уезжаете до 27-го? А когда?.. Завтра в три? Вот и хорошо! Я завтра и подъеду. До свидания.
Потом быстро набрала второй номер.
- Алле? Володя? Да, это я... Нам надо срочно поговорить. Нет не сегодня... Давай завтра около пяти приезжай в квартиру на Вавиловых. Помнишь, мы там весной были? Ну, вот и хорошо. Это срочно. Пока.
Положила трубку, немного подумала и улыбнулась своим мыслям.

* * *

Около семи часов вечера Кривов поднялся на четвертый этаж дома, где жила семья Андроновых, и позвонил в обитую дерматином дверь. Настроен он был решительно.
- Володя! Я так рада! - Анна, распахнув дверь, повисла на шее мужчины. - Я так соскучилась.
- Обожди ты обниматься, дай хоть в коридор зайти, - Кривов довольно резко отстранился от девушки и закрыл за собой дверь. - И вообще, Аня, мне надо с тобой серьезно поговорить.
- Представь себе, и мне тоже, - девушка обиженно отвернулась и, покачивая полными бедрами, прошла на кухню.
- О чем это интересно?
- У нас будет ребенок, Володя. Твой ребенок...
Кривов тяжело опустился на заскрипевший табурет и медленно достал из кармана пачку сигарет.
- Ты серьезно?
- Абсолютно. Я была у врача...
Девушка лгала. В женскую консультацию она еще не ходила, но почти двухмесячная задержка для нее, в прошлом уже пережившей беременность, значила очень много.
- И что же... - Кривов зажег спичку слегка трясущимися пальцами. - Что ты решила?
- Я буду рожать, - Анна прямо взглянула в глаза мужчине. - Я хочу этого ребенка.
- Ты уверена в этом?
- Да, уверена, - девушка взяла из пачки Кривова сигарету и, прикурив, глубоко затянулась. - Несколько лет назад я уже делала аборт, и больше проходить через это я не собираюсь.
- А ты точно знаешь ... - Кривов поперхнулся дымом и закашлялся. - Ты точно знаешь, что ребенок от меня?
- Что?! - глаза Анны яростно блеснули. - Что ты сказал?
- Я сказал, что сомневаюсь, что ты беременна от меня, - мужчина резко встал с табурета. - И вообще, Аня, я хотел тебе сообщить ... В общем, между нами все кончено. Наша связь и так уже зашла слишком далеко ...
- Володя! Что ты такое говоришь? Я же люблю тебя! - Анна порывисто бросилась на шею Кривова. - У нас будет ребенок...
- Никакого ребенка нам не надо. Ты и так уже достаточно скомпрометировала меня своим безрассудством, - Кривов неприязненно отстранился от девушки, собираясь уходить.
- Что же мне теперь делать? - Анна растерянно посмотрела по сторонам.
- Ну, ты ведь говорила, что уже делала аборт ...
- Что?! Ах ты, негодяй! - девушка резко отстранилась от бывшего любовника и со злостью сжала кулаки. – Думаешь, это тебе даром обойдется?
- А что ты мне сделаешь? - усмехнулся Кривов. - Что ты мне можешь сделать?
- Скоро узнаешь, что я могу, - Анна криво усмехнулась. - Скоро все узнаешь. Спокойной жизни у тебя не будет. Это я тебе обещаю. И твоя жена, и твои знакомые, все узнают, как ты меня совратил и обманул!
- Что ты мелешь?! Кто тебя совращал? Ты - маленькая шлюшка. Да ты сама кого угодно совратишь...
- Вон! - внезапно завизжала Анна. - Убирайся из моей квартиры!
- Да пошла ты! - Кривов не спеша направился к входной двери, обернулся. - Но запомни, если ты сунешься в мою семью...
- Убирайся вон! - Анна подскочила к мужчине и в истерике заколотила кулаками по его груди. - Сволочь! Мерзавец! Подонок! Ненавижу тебя!
- Идиотка! - Кривов схватил девушку за плечо и с силой дал пощечину.
Кровь тут же заструилась тоненькой струйкой из разбитого носа Анны. Девушка, обмякнув, упала на колени и, схватив Кривова за ноги, зарыдала, прижимаясь лицом к его брюкам. Он брезгливо оттолкнул ее и поспешно вышел, хлопнув дверью.
Оказавшись на пропахшей кошками и мусоропроводом лестничной площадке, Кривов нервно закурил, обдумывая сложившуюся ситуацию. Оставлять девушку в таком настроении ему очень не хотелось. Отлично зная характер Анны, он знал, что в горячке она могла наделать массу глупостей, которые могли сильно навредить им обоим. Не прошло и пяти минут, как двери лифта на первом этаже с грохотом захлопнулись, и исписанный похабщиной железный ящик, начал медленно подниматься
наверх. Кривов совершенно не жаждал встречи с кем-либо из жильцов этого дома, которые к тому же могли оказаться соседями Аниного дяди, поэтому он начал настойчиво трезвонить в захлопнувшуюся дверь квартиры. Но обидевшаяся девушка открывать явно не торопилась. В это время какая-то бабка с авоськами вышла из остановившегося на четвертом этаже лифта, и принялась нарочно медленно открывать
соседнюю дверь, бросая косые неприязненные взгляды на демонстративно
отворачивающегося мужчину. В конце-концов, терпение Кривова лопнуло и он, не дожидаясь лифта, вприпрыжку побежал вниз по лестнице, рассчитывая помириться с Анной позже.

Через полчаса в квартиру позвонили. Анна запахнула ситцевый халатик, и не спеша направилась к двери. “Извиняться пришел”, - она злорадно ухмыльнулась, отпирая замок. Но на пороге стоял другой мужчина.
- Саша? А ты, что здесь делаешь?
- Аня... Здравствуй.
- Как ты меня нашел? - девушка отстранилась, пропуская в коридор смущенного Брянского.
- А я как чувствовал, что ты у дяди... Узнал, что вы вчера из экспедиции вернулись, и сразу решил, что ты сюда поехала.
- Ну и что ты хочешь? - Анна скрестила руки на груди, с неудовольствием рассматривая вошедшего молодого человека.
С минуты на минуту должен был вернуться Кривов, и незваный гость был ей совершенно не нужен.
- Я хотел поговорить с тобой, Аня. Серьезно поговорить...
- Может в другой раз? У меня сейчас совсем нет времени, - Анна потянулась к двери, пытаясь открыть захлопнувшийся замок.
- Нет. Именно сейчас, - Брянский довольно грубо отвел ее руку, и крепко взяв девушку за локоть, повел в комнату.
- В чем дело? Что ты себе позволяешь?
- Спокойно, Аня. Это для твоего же блага, - теперь Брянский с силой тащил упиравшуюся девушку.
- Пусти, дурак! Ты что задумал?!
- У меня просто нет другого выхода. Ты сама во всем виновата. Губишь свою жизнь, - Брянский, уже не стесняясь, схватил девушку за пояс халата и, сбив с ног, повалил на линолеумный пол кухни.
Ударившись головой, Анна вскрикнула и попыталась вскочить, но молодой человек жестко зажал ей рот рукой и, прижимая бьющуюся под ним девушку к полу, начал свою заранее приготовленную речь.
- Ты сама во всем виновата, Аня. Я тебя столько раз просил. Предупреждал. Прекрати вести такую жизнь. Прекрати развратничать. А ты надо мною только смеялась. Ты даже не понимаешь, что сама себе вред причиняешь. Душу свою губишь... Но я помогу тебе спастись, помогу избежать гиены огненной. Очиститься от греха. Я просто убью тебя, - при этих словах девушка сильно дернулась и почти сбросила с себя Брянского, но тому удалось схватить ее за волосы и с размаху ударить головой об пол. От удара в глазах Анны потемнело, и она на
какое-то время потеряла сознание. Когда девушка очнулась, то поняла, что лежит там же на полу кухни, но на сей раз ее руки и ноги стягивал мягкий пояс халата.
Заметив, что девушка очнулась, Брянский присел рядом с ней на пол и продолжил:
- Не бойся, Аня. Умирать не страшно. Я-то уж это знаю. Боли не будет. Ты просто выпьешь вот эти таблетки и уснешь. А когда проснешься, то душа твоя будет чиста и свободна, как души всех невинно убиенных...
Девушка забилась на полу, пытаясь избавиться от пут, но ей только удалось выплюнуть махровое полотенце, край которого Брянский предусмотрительно запихал ей в рот.
- Отпусти меня! Слышишь ты, придурок! Отпусти немедленно!
- Аня, Аня, Аня... – Брянский, улыбаясь, поднялся с пола и сел на табурет, где всего лишь тридцать минут назад курил Кривов. - Как же ты можешь так говорить? Ведь нам так хорошо было вместе...
- Нам с тобой хорошо было?! Да что ты несешь, идиот? Да, я большего урода в жизни не встречала! Ты же ничтожество, ноль, пустое место! Недоделок, импотент вонючий! Отпусти меня немедленно! Слышишь ты, ублюдок!
Но Брянский уже ничего не слышал. Его трясущаяся от волнения рука случайно наткнулась на стоящую на кухне гранитную пепельницу, когда-то подаренную дяде Славе Аниным отцом, и теперь судорожно сжимала ее, врезаясь побелевшими пальцами в острые каменные края...

Через пятнадцать минут Брянский не спеша вышел из квартиры и, негромко напевая популярную песенку, начал спускаться вниз по лестнице.
Забирать гранитную пепельницу он не стал, так как его мама всегда запрещала ему брать чужое. Он просто ополоснул ее от крови в ванной, обтер кровь с пальцев о фанерный щиток под раковиной, и тщательно помыл руки с мылом. Поставив влажную пепельницу на полированную поверхность обеденного стола в комнате, исполненный чувства выполненного долга, молодой человек удалился из помертвевшей квартиры.

ГЛАВА 5

Хмурый пожилой следователь Ленинградской городской прокуратуры медленно прошел на середину комнаты, и устало опустился на деревянный стул.
- Ну, как, Сергей Олегович? Можно начинать? - судебно-медицинский эксперт Попов, достав из дежурного саквояжа резиновые перчатки, быстро натянул их на жилистые руки.
- Да-да, Иван Петрович. Конечно, начинайте, - следователь проложил протокол осмотра потертой копиркой и начал заполнять его графы.
Двое понятых - соседи по лестничной клетке - испуганно жались в углу
двадцатиметровой комнаты, со страхом взирая на обнаженный труп молодой девушки, распростертый у распахнутой двери. На голову девушки был намотан пропитанный кровью махровый халат, и лица убитой они видеть не могли. Но и без этого соседи сразу же узнали племянницу Андронова - студентку Аню, которой два дня назад
передали ключи от квартиры дяди. Самого Андронова с сердечным приступом час назад увезла “скорая”.
Когда седой эксперт размотал сочащийся загустевшей кровью халат, понятые в ужасе отшатнулись. Голова и лицо девушки представляли собой сплошную рану. Из-за обилия рубленых повреждений черты лица безобразно исказились: разорванная кожа местами свисала кровавыми лоскутами, а разбитые губы почти совсем не скрывали обломков выбитых зубов.
- Не менее двадцати ударов по голове и в область лица, Сергей Олегович, - эксперт с силой раздвинул челюсть трупа. - Зубы почти все выбиты. Во всяком случае, передние.
- Орудие преступления? - следователь снял очки и тщательно протер запотевшие стекла.
- Точно сказать не могу, - медик пожал широкими плечами. - Но точно не руками и ногами били... Какой-то металлический предмет.
- Оперативники нашли в мусоропроводе полуторакилограммовую чугунную гантель. Возможно, что ею?
- Сейчас еще сложно сказать, - эксперт разогнул затекшую спину. - Там в ванной на фанере два бурых мазка. Как будто кто-то кровавую руку вытирал... Надо бы сделать выпил и на биологию.
- Сделаем, Иван Петрович. Все сделаем, не беспокойтесь, - следователь грустно улыбнулся и вздохнул, закуривая мятую «беломорину». - Уже второе убийство за месяц... Что с людьми творится такое? Не понимаю я...
- Сергей Олегович! - эксперт-криминалист прервал горестный монолог
следователя. - Всего один отпечаток пальца пригоден. На дверном косяке оставили...
- Маловато, Виктор. Маловато, - недовольно заметил пожилой мужчина, резко затушив папиросу в стоящей на столе гранитной пепельнице. - Ищи еще. Он же не в перчатках был. Убийца этот. У нас, небось, не Чикаго...

* * *

Следствие по делу об убийстве Андроновой Анны Юрьевны проводили очень активно. В начале восьмидесятых каждое убийство было чрезвычайным происшествием, на раскрытие которого бросались лучшие силы сотрудников ОВД. Участковые инспекторы добросовестно делали поквартирные обходы, разыскивая свидетелей преступления.
Оперативные уполномоченные давали поручения своей тогда еще многочисленной агентуре на выяснение причин и обстоятельств убийства. Доблестная следственная бригада, состоящая из пяти районных и двух городских следователей проводила массированные допросы всех друзей и знакомых студентки Андроновой. Судебные
эксперты без устали выполняли исследование за исследованием, безуспешно пытаясь установить орудие преступления.
В итоге полномасштабной оперативно-следственной работы за три месяца было допрошено 54 человека, с которыми была знакома погибшая Андронова; опрошены все жильцы пятиэтажного дома, где произошло убийство; проведено восемь экспертиз. Но преступник так и не был установлен.
Хотя, на первый взгляд, у следствия имелись все данные, необходимые для изобличения убийцы. По словам друзей и товарищей Анны, девушка вела легкомысленную и беспорядочную половую жизнь. Свою интимную
жизнь погибшая ни от кого не скрывала, а потому информации о ней было собрано предостаточно. Ее матери было известно шесть, а ближайшей подруге девять мужчин, с которыми за последний год у девушки были более-менее серьезные отношения. Круг подозреваемых был обрисован достаточно четко. Но у всех нашлось алиби.
Результатом обхода соседей стали два свидетельских показания о неком высоком сорокалетнем мужчине, пытавшимся поговорить с Анной вечером 25-го и об истошных женских криках в квартире Андронова с 20 до 22 часов этого же дня. Соседка, видевшая мужчину у квартиры, заявила, что его лица не разглядела, а потому опознавать отказалась.
Как следовало из многочисленных выводов судебных экспертиз, смерть Анны Андроновой наступила в период с 20 до 22 часов 25-го августа 1983-го года от не менее 23-х ударов по голове твердым тупым предметом с разрушением костей свода черепа и вещества головного мозга. Орудие преступления установлено не было. Округлая чугунная гантель, найденная в мусоропроводе, была отвергнута вскрывавшим экспертом сразу же. В подногтевом содержимом трупа Андроновой были
обнаружены единичные волокна цветной ткани, а также выявлены другие антитела, несвойственные крови потерпевшей. Это обстоятельство означало, что Анна не только боролась со своим убийцей, но даже поцарапала его ногтями. На халате девушки и окровавленном полотенце, а также на нитках обеих вырванных из одежды потерпевшей пуговиц также имелись посторонние волокна - наслоения различной цветовой гаммы. Что также давало в руки следствия дополнительный козырь - одежду убийцы. В ходе судебно-медицинской экспертизы был выяснен и возможный мотив убийства - Анна Андронова находилась на втором месяце беременности.
Естественно сразу же появились основные подозреваемые по делу: последний любовник Анны - преподаватель минералогии Кривов и ее бывший одноклассник Брянский, засыпавший погибшую любовными письмами...

* * *

- Владимир Георгиевич, расскажите, пожалуйста, еще раз о 25-ом числе, - вежливо попросил следователь сидящего перед ним 40-летнего смуглого мужчину.
- Да я вроде уже все рассказывал сотрудникам милиции, - чуть нервничая, недовольно заметил Кривов. - Но если Вы настаиваете... В тот день с 13-ти до 18-ти я проводил проверку студенческого общежития и около 19-ти часов поехал домой. Там как раз шла очередная серия “Тени исчезают в полдень”... Смотрели?
Новый фильм.
- Нет, не довелось, - прервал следователь. - А по дороге заезжали куда-нибудь?
- Нет, - Кривов потер подбородок. - Не заезжал. Сразу домой.
- Ясно... Скажите, Владимир Георгиевич, а какие отношения у Вас были с Анной Андроновой?
- Какие отношения?! Нормальные. Я преподаватель, она студентка. А если Вы намекаете на слухи, что мы с ней... В общем, в близких отношениях я с Андроновой не состоял. Так и запишите.
- Хорошо. Так и запишу, - следователь сделал пометку в протоколе. - А вот Вы сообщили о проверке в общежитие... В чем она состояла?
- Ну, наличие свободных койкомест. Лишние жильцы, не студенты, то есть... А в чем дело собственно?
- Да дело-то собственно в том, что Ваша супруга показала, что 27-го августа стирала брюки, в которых Вы проводили эту самую проверку. Вот я и подумал: где это Вы могли так испачкаться, что обычной стирки было недостаточно?
- Ну-у, брюки, - Кривов заметно занервничал. - При чем тут мои брюки? Ну, стирала. Что с того? Наверное, где-то в общаге замазался... Сами знаете, какой там порядок.
- Да-а, порядка никакого, - грустно вздохнул следователь. Задерживать
преподавателя было не за что: опознавать его соседка Андроновых отказалась, следы крови на брюках, если они и были, теперь безвозвратно утрачены, а то, что он сожительствовал с убитой студенткой, преступлением не являлось. Дело, как говорится, молодое... Пришлось отпустить Кривова восвояси.

* * *

- Александр Евгеньевич, Вы где работаете в настоящее время?
- Да я так, - Брянский замялся. - Грузчиком подрабатываю. В магазине.
- А как же с учебой? Вы же, вроде, в ЛГУ обучались?
- Да, верно. Обучался, - вздохнул Брянский. - Да отчислили в этом году за академическую неуспеваемость... Вот я 26-го как раз и узнал, что меня не восстановили. Расстроился страшно, даже голова заболела. Она у меня в последнее время часто болит...
- Понятно. А 25-го числа как время провели?
- 25-го? - лоб Брянского мгновенно покрылся бисеринками пота. - 25-го августа? Это какой день был? А-а-а... Да-да-да, когда Аню убили.
- Да, именно в этот день.
- Я тогда полпятого домой поехал. Я до четырех работаю в магазине... Вот. Я в Мартышкино живу. Ехать долго. Бывали у нас?
- Приходилось.
- Ну, вот, - немного успокоился Брянский. - В шесть доехал до дома. После работы устаю сильно, а в этот день особенно. Лег около девяти.
- Дома был кто-нибудь?
- Конечно. Мама была... Что-то на кухне готовила.
- Она Вас видела? Может подтвердить, что Вы легли спать около девяти?
- Конечно, может. Спросите ее. Она все подтвердит.
- Уже спрашивали, - заметил следователь.
- Ну и что? - осторожно спросил Брянский. - Был я дома в девять часов?
- Говорит, что были.
- Ну, вот! Видите! - от радостного возбуждения молодой человек подскочил на месте. - Значит, я не виновен! У меня алиби!
- Выходит, что так, - устало вздохнул следователь. - Давайте свой пропуск... А, кстати, Александр Евгеньевич, Вы знали, что у Анны в Ленинграде дядя проживает?
- Что? - улыбка моментально сошла с лица Брянского. - Нет! Про ее дядю я ничего не знаю.
- Ну, как же? Ведь именно в его квартире Анну и убили.
- Нет, нет, нет! Ничего не знаю, - Брянский быстро замотал головой.
- Но ведь в трех письмах к Анне, Вы отговаривали ее развратничать в квартире дяди...
- Письмах? - Брянский медленно опустился на стул. - Тех самых, которые у меня отобрали?
- Да именно в этих. И еще в одном письме, изъятом из вещей Анны...
- Она хранила его?! Неужели она хранила его? - на глазах молодого человека навернулись слезы. - Я ведь любил ее, товарищ следователь. Понимаете? Любил! А она так поступила со мной... Понимаете?
- Я понимаю. А что же с письмами? Знали Вы о ее ленинградском дяде или нет?
- Наверное, знал, раз в письме указано, - Брянский задумался. - Но где живет, не знаю. И не был там никогда. Вы мне верите?
- Приходится, - вздохнул следователь. - Но отпечатки пальцев мы у Вас на всякий случай возьмем. Не возражаете?
- Да чего уж там, - улыбнулся Брянский. - Не возражаю.

Как следователь и предполагал, единственный пальцевой отпечаток на дверном косяке, происходил не от Брянского и не от Кривова. Кровавые мазки на фанере в ванной комнате были смазаны, и папилярный узор экспертом-криминалистом был признан непригодным для идентификации личности.

Еще через шесть месяцев уголовное дело, возбужденное 27-го августа 1983-го года по факту обнаружения трупа Андроновой Анны Юрьевны с признаками насильственной смерти, было приостановлено по пункту третьему статьи 195-ой УПК РСФСР, то есть за не установлением лица, совершившего преступление.

ЭПИЛОГ

Я закрыл четвертый том уголовного дела и резко откинулся на жалобно заскрипевшую спинку кресла. Даже не специалисту было видно, что дело загубили окончательно еще в первые дни расследования. Если бы тогда в 83-ем году у следователя хватило бы мужества задержать Кривова и Брянского на трое суток, а у оперов – отработать с ними по полной программе, то через пару месяцев дело было бы в суде.
А сейчас… Пятнадцатилетний срок давности истек, и для возобновления производства не было никаких законных оснований. Но кое-что я все же мог сделать.
Быстро отыскав в материалах дела адреса потенциальных подозреваемых, я набрал номер Кривова.
- Алло? – раздался в трубке старческий голос. – Кого надо?
- Добрый день, мне бы Владимира Георгиевича услышать…
- А кто его спрашивает?
- Да так, знакомый один, - представляться посторонним я не собирался.
- Знакомый? Ну-ну… А Вы, «знакомый», разве не в курсе, что Володька умер?
- Не может быть, - я был действительно удивлен. – Давно?
- Да уж, года три прошло…
- А Вы, извините, кто ему будите?
- Жена я этого алкаша буду. Была, то есть… Тьфу ты, царство ему небесное… Так что, «знакомый», больше сюда не звони. Понял?
- Договорились, - я медленно опустил трубку на рычаг телефона и тут же набрал второй номер.
- А Брянские тут уже давно не живут, - ответила мне какая-то женщина из дачного местечка со смешным названием «Мартышкино». – Как их сынка в дурдом упекли, так они и переехали. Куда? А кто ж их знает. Они адреса мне не оставили…

Положив телефонную трубку, я привычным движением заправил чистый лист бумаги в разболтанную каретку «Любани» и, не глядя на стертые клавиши, с чувством глубокого удовлетворения напечатал первую строчку постановления…