Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
ГиХШП:: - РАССКАЗ ПЕРВОКУРСНИКА (окончание)![]() РАССКАЗ ПЕРВОКУРСНИКА (окончание)Автор: Микас Кулверстукас На выходных мы с группой встретились в парке. Пацаны, разумеется, водку пить решили, а бабы размандилсь, им вино подавай. Пошли мы с пацанами закупаться. Я им базарю:- Чуваки, у меня есть идея. Давайте мы лучше вместо вина бабам спиртяги на точке купим и разведем его с вареньем. А себе лучше водки мазевой купим и закуску. Пацаны согласились. Спирт мы разбавили вишневым вареньем у меня в общаге. Там как раз на кухне две пустые бутылки из-под вина стояли. Так мы туда спирт и налили. Пришли, в парк, бабы нас уже заждались. Ну, выпили, закусили. Мне Танюха базарит: - А ты хорошее вино купил, мне нравится. Ты, наверное, хорошо в вине разбираешься? - Надо думать, - говорю, - ты пей-пей. Короче, бабы наши от «вина» запьянели не по-детски. Одна даже к пацану в штаны полезла, хотела, видимо, моментом воспользоваться. Но у этого пацана от водки не стоял. Ох он был разочарован. Когда начали расходиться, подходит ко мне Танька, на ногах еле стоит, икает. - Проводи, меня, пожалуйста до дома, а то я одна боюсь идти. «Хуль ты пиздишь, - думаю, - если и боишься, то того, что сама домой не дойдешь ввиду охуительного опьянения». Но провожать пошел. По дороге в парке я Танюхе цветов нарвал с клумбы. Менты увидели меня за этим занятием, и направились в мою сторону. Я увидел их, схватил Таньку за руку и побежал с ней на троллейбус. Танька бежит, каблук поломала, чуть не заплакала. В троллейбус забежали, сели. Я Таньке цветы протягиваю. - Держи, - говорю, - это тебе. А она мне заявляет: - Ты знаешь, я цветы не люблю. Разозлила она меня этими словами. Я тут от ментов бегу, букет для бабы спасаю, а она, сука, оказывается, цветы не любит. - Ах так, - говорю, и засандалил ей букетом по ебалу. Цветы мокрые были, всю косметику ей на лице размазали. В подъезде, когда я ее целовал, она уснула. Я ей пощечину въебал. Она очнулась. - Иди домой, - говорю. Она пошла, хотела на кнопку звонка нажать, но куда ей, в жопу пьяной. Я ей помог и побежал вниз. В понедельник, после выходных «черчение» было. Пацаны сказали, что надо какую-то работу уже сдавать. Я в общаге нашел кучу чертежей. Выбрал один, где начерчено было много, на формате А1. Проканает, думаю. В институте ко мне Танька подходит. - Слушай, девчонки говорят, что ты меня провожать пошел, а я ничего не помню. На утро родители сказали, что у меня на лице была косметика размазана и каблук сломан. Расскажи, что было. Я сразу смекнул что к чему. - Каблук тебе какой-то хуйло сломал, когда мы шли с тобой. Я ему ебельник набил. А ты так расстроилась, что заплакала. Вот косметика у тебя и размазана была. Я тебя успокаивал. Танька покраснела. - Ты меня извини, - говорит. - Да ладно, - отвечаю, - я просто хотел сказать, что ты мне тоже нравишься. Танька прихуела: к чему это я. Она ведь мне не говорила, что я ей нравлюсь. Но если пиздить, так до конца. - Ты мне тогда в любви призналась, - говорю я ей, - я очень тронут, и у меня к тебе взаимные чувства. На Танькином лице было видно удивление, но она ничего не сказала. Препод по «Черчению» спрашивает: - Ну что, кто-нибудь выполнил графическую работу? Все сидят молчат, ни у кого ни хуя не выполнено. Один я отличился. Тяну руку: - Я. Я выполнил. На меня все уставились. Препод бакланит: - Покажите. Я развернул ватман. Показываю ему с того места, где сидел, то есть с дальних рядов. А он мне: - Ну-ка, ну-ка. Сюда принесите. Все, думаю, сука просек, что я ему фуфло толкаю. Надо, значит, брать инициативу в свои руки. Иду к нему, а сам чертеж в развернутом виде впереди себя несу. Подхожу к нему все ближе и ближе. И только я встал рядом с ним, ка-ак уебу ему с ладошки в подбородок. Прямо сквозь чертеж. В чертеже дыра, препод летит, и только успевает мне сказать: - Пять! Я не расслышал, переспрашиваю: - Что-что, не расслышал? А он все летит, базарит мне: - Да пять, пять! За чертеж - пять! И пиздыкнулся за своим столом. Мне все зааплодировали. Так я получил свою первую отметку и стал авторитетом в группе. Потом была «история». Ее вела какая-то старая бабка, лет 60. Хромая, ходила с костылем. Про нее по институту легенды ходили: и что она дальняя родственница Адольфа Гитлера, только с коммунистическими заебами, и что она все еще девственница, ждет до сих пор какого-то разведчика. - Все овцы…все бараны…был бы сейчас Сталин… И так каждый раз. Пацаны рассказали, что когда она впервые зашла в аудиторию на лекцию, то все, увидев ее, засмеялись и заржали. Мол, раз бабка старая, то значит на лекциях можно будет расслабиться, или вообще на них не ходить. А бабка подошла к своему столу, размахнулась костылем да ка-ак въебет по столу со всей своей старческой дури, и заорала: «Молча-а-ть!!!» Тут-то все и притихли. Из рассказанного я понял, что надо сидеть тихо. Но не получалось. Она все спрашивает, все почему-то руки тянут, отвечать хотят. Ебанутые, что ли. Тянут они руки, она им задаст вопрос, они не знают ни хуя. - Бездари, лоботрясы, лентяи, - орет на них препод. И так по кругу. Один сижу, жду конца пары. Тут меня эта сука старая заметила, спрашивает. - Так, я смотрю, вы все время сидите и молчите, в активной жизни группы никакого участия не принимаете. - Почему не принимаю, - возмутился я, - принимаю. Когда в парке отдыхали, я с ребятами за водкой бегал. Она побагровела, глаза кровью налились, того и гляди – пар из ушей повалит. Но быстро успокоилась. - Ответьте мне, - говорит, - вот на какой вопрос. Как звали известного кубинского революционера, слава которого не угасает и по сей день? Я вопроса ни хуя не понял. - Чё? – переспрашиваю ее. Она обрадовалась, засияла вся. - Правильно, - говорит, - Че. Эрнесто Че Гевара. Все: ты у меня любимый ученик. Просто молодца. На меня опять все уставились – авторитет как-никак. А препод дальше пиздит: - Я вам дам тему на доклад к следующему семинару. Вы сказали, что любите в парке отдыхать? Замечательно. Вот и расскажите нам историю возникновения парка. Я: ни хуя себе. Ебал я в рот какие-то доклады. Но тут смотрю: Танька на меня такими влюбленными глазами смотрит, или ее просто пучило, но так они меня поразили, что я непроизвольно ответил: - Без проблем. Препод надавала мне список литературы. Я понял, что попал. Надо как-то отмазываться. После пар подхожу к Таньке. - Слушай, - говорю я ей, - ты мне не поможешь доклад подготовить, а то у меня времени мало? - Хорошо, - говорит, - а ты мне с «Черчением» поможешь? - Базара ноль, - отвечаю. У меня еще дохуя всяких чертежей в общаге валяется. Тут одного пацана из общаги какие-то козлы отмудохали, когда он от своей бабы ночью домой шел. Куртку сняли, документы и деньги спиздили. Я говорю: - Это непорядок. Надо будет этих уродов поймать. Короче говоря, пятеро пацанов из нашей общаги, я в том числе, пошли ночью на то место, где пацана избили. Пришли, засели в кустах. - Будем каждые 15 минут по очереди проходить здесь мимо, - говорю я, - того глядишь объявится. Самое главное – не уснуть, а то в одних трусах проснемся. Пацаны по очереди ходят. Ссут, ясное дело, вдруг их тоже отпиздят. Я, как авторитет, за всем следил, а сам не ходил. Прошло 2 часа. Никто не объявился. Тут ко мне в голову пришла мысль. - Надо бы, - говорю, - водки купить, а то так скучно сидеть. Сбегали, купили. Сидим, бухаем, а она что-то не цепляет. Один пацан говорит: - Давайте-ка водку демидролом разбавим, у меня с собой есть пара пачек. Хули делать – разбавили. Через пол часа все отрубились. Утром просыпаемся: точно – в одних трусах. А у одного даже трусов не было и жопа болела. Он сразу отмазываться, дескать, от мороза разболелась. Но мы с пацанами договорились об этом происшествии никому не рассказывать. Так и сделали. До первой пьянки. После чего пацан институт бросил, не вытерпел позора. Учеба стала напрягать. Математик заебал: - Когда принесете диск с фильмом? Ему, видите ли, не терпится узнать, как удалось науку о матрицах, которые он и сам ни хуя не понимает, объяснить в массах. Я его спрашиваю: - Зачем же вы тогда нам очко втираете про свои матрицы – вектора, если сами до конца не втыкнули в них? - Это, - говорит, - не мое дело. Моя работа заключается в том, что бы вы это поняли, а не я. Но диск все равно приносите. А потом я вспомнил, что диск с «Матрицей» я на точке в 10 квартире на полтораху спирта обменял. Так приходилось математика кормить «завтраками». С «Черчением» проблемы тоже пошли. Того козла, которому я переебал с ладошки, в больницу отправили. У него трепак нашли. После него одна наша одногруппница тоже легла в больницу с той же хуйней. Они видимо вместе «черчение делали». А потом и еще один одногруппник слег, он с этой одногруппницой «чай пил». Короче, цепочка потянулась. Сюда попали половина нашего потока, полпотока с другого факультета, штук десять преподов с разных кафедр и даже один проректор. Скандал был на вес институт. Хорошо, что цепочка эта до меня не дошла. А вести «Черчение» поставили какую-то блядушку молодую. На лекциях мы стали играть в карты. Сидим как-то на истории. Сука эта гонит что-то, гонит, ее никто не слушает. Мы с пацанами в «буру» играем. Один проебал все деньги, сотовый, рюкзак, одежду, кроссовки. Сидит в одних трусах и носках. Тут историчка его полуголого заметила. - Встаньте, - говорит, - молодой человек. Он встал из-за парты. Все на него смотрят, ржут, пальцами тычут. - Вы почему в таком виде в институт, а тем более на мое занятие пришли? Чувак этот стоит, молчит. Я ему шепчу: - Сука, если скажешь, что в карты тут играем – я тебе с черчением не помогу. Тот сразу зассал, говорит преподу: - Я забыл одеться. Тут все как заржут. А препод побагровела, глаза опять кровью налились. - Во-о-о-он!!! – как заорет на него. Малый этот так в одних трусах и носках убежал из лектория. А остальные продолжают смеяться. Историчка в истерику впала, зубы оскалила: - Молча-ать, овцы!!! Все моментально заткнулись. Испугались вурдалака-вампира. Я тоже ее испугался. Сидим дальше, в карты играем. Скучновато стало, а до конца пары еще полчаса. Решили мы сыграть в «буру» на историчкину жопу. Кто выиграет – тот и забирает ее девственности лишать. Играли, играли, и, в конце концов, выиграл я. В начале, было, обрадовался выигрышу. Но потом до меня стало доходить, что я круто лоханулся. В самом деле, на хуя мне ее жопа с девственной плевой, когда ей уже за 60. Но уговор дороже денег, тем более учитывая тот факт, что я авторитет. Поэтому пришлось сказать о моем выигрыше преподу. Тяну руку. - Что ты хотел? – спросила историчка меня, улыбаясь: как никак лучший ученик у нее. Я поднялся, собрался с мыслями. - Знаете что… Она: - Что? - Я выиграл вашу жопу в карты! На меня опять все посмотрели. В глазах окружающих я прочитал, что они давно ждали, что кто-нибудь скажет этой суке что-нибудь подобное. В их глазах читалась радость. И я в тот момент ощутил себя героем. А лицо исторички вдруг стало переливаться всеми цветами радуги, глаза вспыхнули кровью. Смотрю: у нее пар из ушей повалил. Как заорет: - Чта-а-а-а-а?! Тут я понял, что мне пришел пиздец. Смотрю на Танюху: та на меня влюбленными глазами уставилась, того и глядишь заплачет. Танька словно Зоя Космодемьянская, а я как Марат Козей, Валя Котик и, как его там…Павлик Морозов. Который батяню своего красноперым сдал. Хотя, если разобраться, за каким хуем он на него стуканул. Наверное, Павлику мозга ебали в его партии, он вечером придет домой, отдохнуть хочет. А батек его сидит и водку государственную жрет. Павлик тоже не прочь после напряжного дня стакан-другой пропустить, а батя ему залупит, дескать, ты сынок пионер, будущий комсомолец, тебе пить нельзя. А Павлику-то хочется. Вот он, видимо, батю-то и сдал. Поэтому ладно, Павлика трогать не будем. Ограничимся Маратом и Котиком. Смотрю я на Таньку–Зойку и думаю: прощай ты моя подруга фронтовая, хоть и не успел я тебя трахнуть во всей этой неразберихе. А ведь это ты, падла, подкинула нам идею, что бы в карты стали играть на лекциях. На других факультетах, мол, пацаны играют, а вам, что, слабо? За каким хуем я тебя послушался, когда ты за хуй меня в подъезде держала. Прощай, служить я ухожу. Мне теперь только туда дорога. Буду в кирзовых сапогах травушку русскую топтать, да с девками из журналов «COOL», «Молоток» и «Все звезды» переписываться. Может, твое письмо там увижу, хотя ты и читаешь, небось, в основном брошюрки типа «Как не залететь» и «Минет по-русски». Хуй с тобой, сука. Приду из армии – кирзой почки отобью. Только я это подумал – хуяк, декан наш заходит. Довольный, ручки потирает, наверное, думает, кого бы еще отчислить. А декан наш к историчке неровно дышал. Он тоже старый был, но хуй у него стоял как никогда. Мне это одна пизденка рассказала с потока, она с нашем деканом «в академический отпуск уходила». Хуй у него, как и дыхание, тоже неровный был, в сторону косил. Наверное, дрочил много одной рукой. Я читал, что при дрочке надо руку менять, а то хуй начнет не прямо, а в сторону расти. Зашел декан, смотрит на историчку, а та вся паром из ушей покрылась, словно в тумане. Он спрашивает ее: - Что случилось, страшненькая ты моя? А та еще хуже стала, словно упырь из преисподние. - Что, что. Жопу мою в карты выиграли! Декан ушам своим не поверил, даже посмотрел, на месте ли они. Потом обрадовался чему-то, спрашивает: - А кто? А сучка эта на меня пальцем тычет: - Вон он! Декан ко мне подбежал, я уж было, подумал он мне в ебальник хуякнет. - Мальчик, - говорит он мне, - что ты хочешь взамен ее жопы? Я уже хотел сказать, что если она ему нужна, то пусть он ее просто так забирает, лишь бы меня из института не отчислили. Но тут же спохватился. - А что, - говорю ему, - вы мне можете предложить? Историчка услышала наш с деканом базар и ушла из лектория. А декан мне говорит: - 100 рублей. Хочешь 100 рублей? - Э, нет, - отвечаю. - 500. Давай за 500 рублей, - и в кошелек полез. Я сразу просек, что надо ловит удачу за хуй, если он у нее есть. - Пойдемте, побакланим, - предложил ему я. Мы вышли из лектория. Я достал сигарету и закурил. Он посмотрел на меня удивленными глазами - я смекнул: - Извините, - говорю, - что вам не предложил. Угощайтесь, - и протягиваю ему пачку сигарет. - Нет, нет. Я не курю, спасибо. Итак, 500 рублей. Согласны? - Да нет, - отвечаю, - вы, как я понимаю, влюблены в нашего препода? Декан кивнул. - Ну что ж, - продолжаю я, - через 2 месяца сессия, а у меня проблемы. Надо бы сессию сдать. - Без проблем. - И так что бы еще я стипендию получал. - Сделаем. Тогда по рукам? – и протягивает мне руку. - Нет уж, - не стал я ему руку жать, - вы уж извините, но тут каждый пятый трепаком болеет. Поверю вам на слово. - Хорошо, - и собрался уходить. - Эй, - говорю, - а как же насчет 500 рублей? Вы же слово дали. - Как, еще и деньги? – удивился декан. - Ясен хуй, пивка-то надо попить. Он полез в кошелек. - У меня только 400. Пойдет? - О’К. 100 будете должны. - И еще: курить в корпусах запрещено. - Ладно, - сказал я и потушил бычок. Захожу в лекторий, там все ждут, чего я скажу. А я добрый тогда был, говорю на всю аудиторию: - Всех угощаю пивом, - и мне захлопали в ладоши. А Танька подходит ко мне и говорит: - Ты настоящий герой. Я сегодня хочу с тобой переспать. - Тебе негде переночевать, что ли? – не понял ее я. - Да нет, - говорит, - я хочу, что бы ты трахнул меня. - А-а, - говорю я, - ладно, приходи ко мне на ночь в общагу. И все ушли с этой ебаной истории. Я к Танькиному приходу купил ханки двадцатирублевой. Вареньем опять разбавил, и в бутылку налил из-под вина. Танька пришла, смотрит на мою комнату. А хули на нее смотреть - обычный бардак: гандоны использованные валяются, где попало, бутылки из-под пива и водки, в углу наблевано. Один сосед привел как-то раз бабу ебать, а она свой лифчик забыла. Я этот лифчик в красочную бумагу упаковал. Танька пришла, я ей сверток этот протягиваю. - Вот, - говорю, - тебе подарок. Она развернула, завизжала от удовольствия. - Ой! Спасибо, я давно о таком мечтала! Короче, говоря, рада была подарку. Я уже было хотел затащить ее в постель. - Послушай, - говорит она, - ты у меня первый мужчина. Я хочу чтобы ЭТО было красиво. - А как же еще, - отвечаю, - вот, лифчик красивый тебе подарил. Вина твоего любимого купил, только этикетка на бутылке другая. Давай выпьем, только не напивайся, а то опять придется тебя до дома тащить. Тут Танюха ка-ак схватит меня за член. - Я думаю, что после секса тебе все равно меня придется домой тащить. Выпили «вина», я включил магнитофон – там играл «Ленинград». Залегли в постель. Разделись. - Только не забудь предохраниться, - предупредила она меня. - Конечно. Вот, смотри, я презерватив красивый купил, в виде кошки. Натянул презерватив, и приступил. Тут Танька заорала. - Мне больно! - Хуль ты, - говорю, - орешь. Сейчас комендант услышит, придет, и за то, что в общежитии посторонний человек – ты, - он меня выгонит отсюда. Придется у тебя жить. - Там разберемся, - сказала Танька и погнали… Пришла мне как-то с бодуна мыслишка одна в голову: - А почему бы нам, пацаны, - говорю я, - не заняться собственным бизнесом. - Каким? - А давайте продавать в общаге ханку по двадцать рублей, пивко и сигареты. Ведь после одиннадцати вечера на улицу из общаги не выпускают, а мы круглосуточную точку в нашей хате устроим: кому водки, кому сигарет. - А что, идея. - Вот и я про то. Начали придумывать название заведения. - Предлагаю, - говорю, - назвать «Стипуха». Дабы студенты свои стипендии у нас пропивали. - Это правильно, - подержали меня пацаны. - Со временем можно будет в нашей комнате и кафе-бар устроить, хотя у нас и так проходной двор, но тем не менее. А что бы все легально было, предлагаю отстегивать часть выручки коменданту, чтобы не палиться. Рекламу делать не будем, но слух пустим: дескать, там-то там продают и наливают. - Логично. В общем, нарыли бабла. В оптовке купили несколько блоков сигарет, в том числе и «Беломорканала» (на всякий случай) и ящик пива. По блату достали 10 литров водки паленой по пятнадцать рублей за литр. Притащили все это в комнату, спиртное поставили в холодильник охлаждаться. Наступил вечер. Ждем покупателей. Сижу, а сам бухнуть не прочь. Гляжу на парней – у тех тоже глаза блестят и печень ноет. - Слушайте, - начал я издалека, - а кто-нибудь водку-то пробовал? А то вдруг какая-нибудь отрава, а мы ее на продажу? - Нет, не пробовали, - обрадовались все, - а что, стоит попробовать? - А как же, - отвечаю, - не то что «стоит», а просто необходимо. Разлили по стаканчикам. Вздрогнули, закусили. - А сигареты, как думаете, хорошие? – спрашиваю. - Хуй их знает. - Тогда закурим. Распечатали пачку сигарет, задымили. - Знаете, - говорю, - а я ведь что-то водку так и не распробовал. А вы? - Мы тоже. - Тогда повторим. В итоге за неделю мы пропили и прокурили все, что купили на продажу. А покупатели так и не пришли. Бизнес не задался. Выпал снег, на улице пить стало холодно. Водку-то еще куда ни шло, а от пива – полный пиздец: конечности замерзают, того и гляди отвалятся, как от гонореи. Короче, купили мы с пацанами ханки и сухариков на закуску, и в парк. Присели на бревне, а оно, падла ледяное, яйца замерзают. Я даже где-то слышал, что так можно из мужика в бабу превратиться. Пацаны разлили в стаканчики, выпили, закурили. Я говорю: - Вы посмотрите, какая погода чудная: снег падает, снежинки кружат, зверь лесной попрятался, поскольку понимает, что зимой можно рога и копыта откинуть. Красота, да и только. По этому поводу предлагаю еще выпить. Выпили, закусили. Смотрим, а пацан один как сидел со стаканом, так и сидит. Ну, мы ему подливаем, подливаем, а он все не пьет и не пьет. Тут мы просекли – браток-то околел. - Спакуха, - говорю, - водку допьем, потом разберемся. Допили, потом еще сбегали. Часа через два собрались в общагу. Толкаем пацана, а он совсем в ледышку превратился. - Давайте, - говорю я, - мы его так в общагу занесем, а там он отогреется. В общем, мы его в позе мыслителя, только со стаканом, понесли в общежитие. - Аккуратнее, - говорю, - у него водка в стакане, не разлейте. На вахте вахтер пристал: - Что это с ним, пьяный что ли? – спрашивает, а от него самого перегаром несет, аж в парке чувствовалось, - В таком виде не пущу! - Да не пьяный он, - отвечаем, - просто товарищ наш собрался в Тибет на постоянное место жительство, вот и тренируется искусству йогов. Несем, его несем, тут какие-то шмары выскочили. - Ой, что это вы несете? - Хули вылупились, - говорю, - лучше бы помогли донести. Только эти девки за него схватились, говорят: - А вы его лучше нам отдайте! - За каким? – спрашиваем. - А мы его в угол посадим, будет эта скульптура скрашивать наше женское общество. - Хорошо, - говорю, - только теперь сами его тащите. Потом до меня доперло, зачем они его забрали. У пацана на холоде, походу, хуй встал, а затем вместе с ним и замерз. Девки-то просекли, наверное, про его корягу и решили воспользоваться, пока парень был без сознания. Ну, думаю, не приведи когда-нибудь так напиться. Историчка наша расцвела. Пришла на лекцию в платье в цветочек, которому лет сорок, не меньше, видимо достала его из своего сундука. Прическу изменила. Все наши охуели. - Я себя, - говорит, - так не чувствовала с тех пор, как Сталина похоронили. Ну, думаю, наш декан явно не промах. Наверное, каждый день трахает историчку, раз она «цветет». После пары решил к нему зайти, проведать так сказать. - Ну вы, - говорю, - и даете. Можно сказать, из «бабы-кактуса» в «бабу-ягодку» превратили нашу историчку. Как это вам удалось-то? - Ну, мы с ней сходили в ресторан, выпили по бокалу вина, потанцевали. А потом я ее проводил домой. Вот и все. - Не понял, - охуел я, - а как насчет… э-э… секса? - Всему свое время. Кстати, у тебя кто сейчас «Черчение» ведет? - Да мандавошка какая-то молодая. У меня «Черчение» идет всегда первой парой, а я в это время, как правило, только похмеляюсь. Видел ее пару раз и все. А что? - Не мог бы ты и насчет нее, как говориться, навести справки? - Типа? – спрашиваю я. - Типа она мне тоже давно нравится. - Ага, - говорю, - да вы прямо-таки кобель. Ну, раз кобелитесь – то кобелитесь, но историчку нашу, смотрите, не испортите. Мне еще ей экзамен сдавать. - С экзаменами вопрос решим. Ну так как? - Сделаю, что смогу. Кстати, у меня еще и зачетная сессия… - Не волнуйся, решим. В общежитии комендант наш решил устроить какую-то проверку. Мы с пацанами, что бы не палиться, ушли на улицу. Ну, и чтоб не замерзнуть купили 0,5. Только разлили – смотрю, математик наш идет. Заметил нас, подходит. - Вы, я погляжу, отдыхаете, а ведь скоро сессия. Готовы? Я ему отвечаю: - Готовы-то мы будем, как только эту бутылку опустошим, а покамест мы еще трезвые. Только вот задача перед нами встала, а вы, как математик, уж помогите нам ее решить. Нас с пацанами – трое, а бутылка – одна. В бутылке 0,5. А как известно 0,5 на три без остатка не делится. Вот мы и не поймем: как же ее на троих обычно делят, и при этом всем поровну достается? Математик призадумался. Постоял, постоял и ушел. Пузырек мы за полчаса угомонили, согрелись. Глядь: математик обратно к нам чешет. Подбежал: - Слушайте, - начал он запыхавшимся голосом, - я в душе не ебу как ее на троих делят. Но одно я знаю точно – на четверых бутылка разделится нехуй делать. Я намек понял. - Да мы всегда не прочь выпить с интеллигенцией, - говорю ему, - но в бутылке уже ноль. А ноль на четверых – одна хуй – ноль. И в карманах у нас тоже ноль. - Это, - говорит он, - не проблема. Короче говоря, дал он нам денег. Мы купили еще бутылочку и закусона. Математик захмелел, начал до меня доебываться. - Вы, - говорит, - когда мне фильм о матрицах принесете? Я уже на кафедре всем пообещал его показать. Мне за это даже проставились. А вы фильм до сих пор не несете. - Я этот фильм, - отвечаю ему, - пересматриваю по несколько раз. Чтобы лучше программу по вашему предмету усвоить, и на экзамене «отлично» получить. Так что не волнуйтесь, принесу. Выпили мы тогда хорошо. Правда, я после этого вошел в безвременный запой. Проснулся я, значит, хуй знает где. Понять не могу. Вонища стояла такая, словно труп здесь заныкали еще с прошлого семестра. Огляделся – комната в нашей общаге, только не понятно какая. Пригляделся – на полу разбитые бутылки из-под водки и пива, осколки кружек, разбитый и растоптанный вдребезги будильник, обрывки обоев, чьи-то разорванные шмотки и даже бабские трусы. А посередине – куча говна. На стенах выделялись пятна от разбитых банок варенья и лечо. Под потолком, за лампу были привязаны штук пять использованных гандонов. В дверь были воткнуты ножи и вилки. На соседней шконке валялось тело. Причем разобрать, кто это – пацан или девка – было невозможно. И вся комната была усыпана мойвой, от которой, видимо, и шла вонища. Башка трещала так, как будто бы я первый раз в жизни нажрался до усмерти. Джинсы на мне были в пятнах то ли от майонеза, то ли от спермы. Спал я в ботинках и куртке. Успокаивало в этом блядском хаосе только одно. На столе, между помятых пластмассовых стаканов, бычков от сигарет и жестяных банок из-под шпрот и кильки, а также задубеневших кусков хлеба стояла не распечатанная банка пива. Сделав глоток, я попытался припомнить происходящее. Темнота за окном говорила о том, что была ночь. Какой сегодня день, я не представлял. Осушив банку, я так ничего и не вспомнил. Дверь в комнате была открыта. Я вышел и побрел к себе. Захожу, а там пацаны бухают. Меня увидели, сразу стакан наливать. Я им говорю: - Пацаны, погодите наливать. В начале надо разобраться – что было, а то я ни хера не помню. - Да ты уже пятый день ни хера не помнишь. Просыпаешься, и каждый раз ни хера не помнишь. Оказалось, что когда мы бухали с математиком, а в общаге комендант устроил проверку, староста общежития, пятикурсник, нахуярился и начал выебываться на коменданта. Тот, будучи сам в подвыпитом состоянии, разъебал его и с занимаемой должности снял. После чего начал искать, кого бы сделать новым старостой. Наткнулся на знакомых пацанов, те ему предложили мою кандидатуру. Ну, комендант, долго не думая, и сделал меня старостой. - А комендант-то меня видел? – спрашиваю. - А как же. Ты сразу купил водки, распил с ним, и все дела. Правда, после этого он сам вошел в запой. Его уже третий день никто не видел. - А почему я проснулся в какой-то комнате? - Так ты, - говорят пацаны, - как проспишься, идешь в какую-нибудь комнату. Там говоришь, что ты староста общежития. И чтобы в общаге был полный порядок, необходимо напиться и разъебать все в комнате, причем по полной программе. И самое главное – насрать посреди хаты. - И дохуя таких комнат разъебано? - Да уже почти половина общаги. - Ну, значит осталось всего ничего. Ну, наливайте, за мое назначение. Короче говоря, «не помнил» я еще дня три. Решил бросить пить и заняться учебой. Даже в библиотеку сходил и взял какие-то книжки. Но тут у одного пацана был день рождения. Я говорю: - Сядем за стол, посидим по цивильному, и все. После первого стакана я понял: «все» – это еще не конец. Когда было все выпито и закушено, в комнату зашел еще один дружок, тот, который на улице околел. Обрадованный такой. А мы даже «штрафную» ему налить не можем – кончилось. - Сгоняй, - говорю ему, - за ханкой, а то уже порожняки гоняем. - На хуя нам ханки, - говорит он, - когда у меня есть травушка-муравушка, - и достает «полкорабля». Ебанный-бобанный!!! Я понял, что вечер продолжает оставаться добрым. - Так, пацаны, - говорю, - поступим следующим образом: дунем каждый хапки по две и хватит. А то ведь улетим к ебеням – хуй найдешь. А с утра после травы бодуна не будет. Ага, сделали по две хапки... Всадили все что было. Через 15 минут мы потеряли друг друга. Сидели, причем, в одной комнате. Только каждый потерялся сам по себе. А потом как пробило на ржач. И тут именинник залупил: - Пацаны, а пацаны. Я давно хотел, чтобы меня налысо подстригли. Забубеньте, а? Парни начали его успокаивать, но меня так пробило посмеяться, что я внес свою лепту: - Слушайте, ведь у него сегодня день рождения. Надо сделать подарок виновнику торжества. Хочет налысо – значит сделаем. В этот момент оказалось, что половина присутствующих понятия не имела, что сегодня у кого-то день рождения. Но подстригать принялись все: кто ножницами, кто бритвой, один даже ножом ему по черепу хуярил. Через полчаса дело было сделано, хоть и череп у парня был весь в ссадинах и крови. А он радостный: - Спасибо, спасибо, пацаны! А мы смеемся над ним. Еще и травка подзадоривает. Потом опять грузанулись. Сидим, молчим. А этот лысый хер давай по комнате носиться и орать: - Я лысый! Я флэш! Я вспышка! И тут меня впечатало так, что я сам охуел. Мне вдруг показалось, что по комнате носится черт из преисподние. Только я никак не мог понять, куда он свои рога проебал. Носится, блядь, лысый по комнате, шухер наводит. - Пацаны, - шепотом говорю я, - у нас в комнате появилось чудище-уебище, нас хочет завалить. Надо его повязать. Пацаны тут же очнулись, посмотрели по сторонам. - Бля-я-я, - говорят, - это, наверное, портал в потусторонний мир открылся. Все, пиздец нашей планете. Заломали мы нашего кореша, связали ему руки и ноги так, что бы он совсем не мог пошевелиться, рот скотчем заклеили, глаза тоже, чтоб не смог нас загипнотизировать. Положили на кровать. Сидим, рассуждаем: - Мы, - говорю, - приняли на себя первый удар сил зла. Нам, по идее, президент должен звезду Героя России запиздячить. Поэтому предлагаю в органы не обращаться, а сразу письмо в правительство писать с пометкой «секретно, бля». Осталось только портал этот ебаный найти, откуда он вылез. Искали по всей хате, искали – ни хуя не нашли. И тут в дверь постучали. У нас измена. Я говорю: - Это пришли посланники ада. Вторая волна. Все, нам крышка. Пацаны засуетились. - Ебаный в рот, они за своим корифаном приперлись. Я говорю: - Прячьте его под кровать, и одеялом прикройте, что б они не видели. Если что – сидим, пьем водку, отмечаем день рождение. Кстати, а где именинник? Никто не смог вспомнить, куда ушел именинник. - Ладно, - говорю, - хуй с ним. Значит так: сидим и просто пьем водку, никому не мешаем. Лысого никто не видел. Ясно? Все поняли. А в дверь ломятся все сильнее и сильнее. - Открывайте, - доносится оттуда, - мы знаем, что вы там! - Открывайте, - говорю, а у самого очко играет, - если что, примем бой на себя. Пацан один открыл дверь и побледнел. Ну, думаю, их там явно около сотни, и все лысые, без рогов. Перед глазами пронеслась вся жизнь, включая сосущую у меня Танюху, математика в роли Агента Смита в «Матрице» и жопу исторички. И тут в комнату заходит наш декан. Я сразу протрезвел. Понял, что никаких чертей и не было. За деканом вошли еще представители университета, включая каких-то преподов. Смотрю: нашего коменданта пьяного двое мужиков под руки заносят. Зашедшие осмотрели комнату. Мы в коме – они в шоке. - Кто староста общежития? - спрашивают. Я, было, хотел сказать, что в душе не ебу, кто староста, но пацаны все вылупились на меня. - Я. - говорю, - А что? И тут меня заметил декан. Я уставился на него и думаю: ну, сука, только попробуй меня запалить. Я тебе тогда такую еблю с историчкой устрою – сам себе хуй откусишь. И он, видимо, прочитав мои мысли, сказал: - А действительно, что такого. Парень толковый, именно такие и должны быть старостами. Молодец, думаю, рисуешься, так держать. А его коллеги возмутились: - Какой толковый? Вы посмотрите: они же все пьяные! - Да не пьяные мы, уставшие, - отвечаю я, - сидели, уроки делали. Вот вид у нас и уставший. - Вот, вот. Ребята учатся, а вы говорите, что пьяные, - подхватил декан. - Какие уроки, - продолжают преподы, - вы посмотрите на стол - бутылки из-под водки и пива. Это они так уроки делают? - Да мы просто бутылки собираем, - сообразил я, - денег-то не хватает, а бутылки сдадим, хоть хлеба купим. А на пол их не ставим, что бы случайно не разбить. Декан повернулся к своим: - Товарищи, по-моему итак все ясно: ребята учатся, трудятся. Пойдемте дальше. - А что, - говорю, - случилось? С комендантом-то что? - Беспредел, - говорят преподы, - творится в вашем общежитии. Комендант третью неделю пьет, дома не появляется. Жена уже в розыск подала. А он, оказывается, у себя в кабинете закрылся и пьянствует. - Да что вы?! - удивился я. - Во-во. А до нас слухи дошли, что новый староста беспредел в общежитии устроил. Ломает казенное имущество и срет посреди каждой комнаты. - Это, - говорю, - вы правильно подметили - беспредел. Но я нигде не срал. Это какой-то самозванец объявился. Обещаю разобраться. - Да мы уж сами разберемся, - и ушли. На утро никто толком ничего не помнил. Помнили только декана и пьяного коменданта. Куда делся именинник – также оставалось загадкой. Мы вначале подумали, что он просто куда-то ушел. Но спустя два дня все встало на свои места, когда я решил наконец-то заправить свою шконку. Именинник лежал под кроватью, причем связанный и голова у него была в запекшейся крови. - Брат, - спрашиваем его, - кто это тебя так? А он сам ничего не помнит. Мы-то вспомнили, но ему решили ничего не говорить. Началась зачетная сессия. Декан не наебал: все преподы ставили мне отметки в зачетку, как только я называл свою фамилию, поэтому в группе я первый сдал все зачеты. Одногруппники удивлялись, а им и говорю: - Хули тут удивительного. Авторитет просто так не заработаешь и просто так не пропьешь. Про мои с деканом отношения никто ведь не знал. Встретился я как-то случайно с ним на перемене. - Вы, - говорит он мне, - когда вопрос решите с вашим преподавателем по «черчению»? А то у меня уже трубы…в смысле труба одна горит. - Без паники, - начал я пиздить, - я как раз сейчас разрабатываю план по завлечению этой самки в ваше логово деканатское. Осталось только внести некоторые штрихи к общему портрету этого мероприятия, но цветы, конфеты, вино и презервативы вы уже можете покупать. Если вдруг что не получится, подарки можно будет подогнать историчке. - Да ты уж постарайся, чтоб получилось. После того, как Танюха сдала последний зачет, она мне говорит: - А пойдем на дискотеку. Я себе слово дала: сдам зачеты – пойду на танцы. Ну так как? - Я, - говорю, - себе слово другое дал: всё сдам – нахуярюсь до беспамятства. Может ты лучше со мной? - В клуб, куда мы пойдем, - продолжает она, - есть бар. Там и пиво, и водку продают. Короче, уломала она меня на танцы. Пришли в клуб. Там играла музыка неизвестного мне происхождения. На танцполе молодые люди «калбасились» кто как мог – единого ритма не было. Танька схватила меня за руку: - Пойдем, потанцуем! Я ей говорю: - Э-э, нет, в начале необходимо кружечкой пива заправиться. Дай «двадцатку». - У меня только купюра в 100 рублей. - Давай, я разменяю. Заказал два по 50 с закуской и, как и сказал Танюхе, кружку пива. Чувствую – для танцев готов. Тут ко мне Танька подбегает. - Смотри, - говорит, - вон там, около стойкой наша преподавательница по «черчению» стоит. Пригляделся – и правда. Эта мандюшка и еще какие-то две шкуры с ней стоят. Все пьяные, на ногах еле держатся, сигареты в зубах торчат. - Пойдем, - говорит Танька, - поближе с ней познакомимся. - Пойдем, - обрадовался я такому повороту событий, - у меня как раз дело есть к ней. Подошли. Танька говорит ей: - Здравствуйте! Та посмотрела на нас пьяным взором. - Привет. - А вы нас разве не помните? – спрашивает Танька. Та долго думала. Потом спрашивает: - А! Вы же свингеры. Мы вчера с вами отрывались. Я охуел. - Да нет, что вы, - говорю, но тут же спохватился, - хотя мы, конечно, можем как-нибудь этим заняться. Танька спрашивает у меня: - А что это такое? - Да это игра такая, - говорю, - В карты. - Вы же у нас «черчение» ведете, - сказала Танька этой шмаре. - Да ну? - удивилась та. Смотрю на Таньку – она вся сияет от счастья. Небось, думает, что эта паскуда ей нахаляву экзамен поставит. - А, может быть, пива попьем, - продолжает Танюха. - Валяй, - говорит препод. Танька купила пивка, мы чокнулись. - Ну, за знакомство, - говорит моя боевая подруга. Потом две пьяные подруги этой самки пошли танцевать, Танька пошла в сортир. Я понял – надо приступать к решительным действиям. Достал курево. - Сигарету? – предложил я преподу. - О, спасибо. Я прикурил ей и себе. Затягиваюсь, а сам смотрю на нее пристальным взглядом. Она на меня тоже. - Что? – спрашивает. - Да так, ничего, - начал я издалека, - Вам наш декан привет передавал, - и подмигнул ей. Она тут же побледнела, глаза вылупила. Ну, думаю, все, пиздец, спугнул дичь. - В каком смысле, - испуганно спрашивает она меня. - Да вы не беспокойтесь, просто он просил передать, что бы вы зашли к нему. Она бросилась в слезы. Я охуел. - Я, - говорит, - так и знала, что что-то не так сделала. Все, теперь меня уволят. - Ну, что вы, что вы, - начал я ее успокаивать, - я думаю, что ничего страшного в этом нет, - и протягиваю ей платок. - Спасибо. Смотрю на нее, а у ней все лицо размазано в косметике. Я сразу вспомнил Таньку, когда первый раз ее увидел, и меня чуть не стошнило. Решил пойти потанцевать. Тут ко мне двое мужиков подходят. - Брат, ты случаем не знаешь тут каких-нибудь проституток на ночь. - Да вон, - говорю, - две бабы пьяные танцуют, - и показываю на подруг нашей преподавательницы, - как раз этим занимаются. - Спасибо, брат. - Да не за что. Проснулся у Танюхи дома. Гляжу, а она уже одетая, марафетик на лице наводит. - Вставай, одевайся, а то опоздаем. - Куда? – спрашиваю. - Как куда! У нас сегодня первый экзамен. - Какой на хер экзамен, - а у самого в голове вчерашний ерш еще стоит, - опохмелиться б надо. - Никаких похмелиться. Ты что, первый экзамен как никак, по химии. Сели завтракать. Танькина мать поставила предо мной целую тарелку пельменей. - Ешьте, - говорит, - перед экзаменом подкрепиться надо, чтоб голова работала. А мне, бляха-муха, кусок в горло не лезет. Чтоб у меня голова начала работать, думаю, надо стопку въебать, или, на худой конец, бутылку пива. - А вы, - говорит ее мамаша, - вместе с Таней учитесь? - Ага. - Что же у вас такой вид-то измученный? - Да готовился вчера весь вечер к экзамену. Не выспался. - Ну-ну, - и достает из холодильника початую бутылку водки. Налила стопу, и поставила предо мной. - Ну, - говорю, - спасибо, мама. Выпил, в организме сразу как-то полегчало. Смотрю: Танька улыбается, а мать ее от таких слов просто растаяла. - Теперь, - говорю, - можно и на экзамен идти. Сдаваться, так сказать. Пришли на экзамен, сели. Преподаватель сразу же называет мою фамилию. - Вы, - говорит он, - весь семестр учились на «отлично». Давайте зачетку. Поставил «пять». - Молодец, - поздравляет меня и жмет руку, - успехов в учебе. Декану привет. - Нет проблем, предам. Выхожу на улицу – опочки: милиция. Ну, думаю, наверное, кого-то со взяткой поймали, теперь весь институт знать будет. Глядь: менты выводят под руки нашего декана. Ёпти! Я сразу в панику: что за ебаный в рот – кожаный мяч. А оказалось вот что. Преподавательница по «черчению», как я ей и сказал, зашла с утра к декану. Ну, тот, видимо, сразу прикинул, что к чему, и хвать ее за пизденку. А она перетрухала, выбежала от него, и затем позвонила ментам. Теперь моему благодетелю светило за попытку изнасилования, а мне - отчисление из института: как теперь «черчение» сдавать-то? Пришел в общагу сам не свой. Рассказал все пацанам: и как историчкину жопу декану на сессию обменял, и про то, как он чертежницу нашу выебать хотел. - Да ты не ссы, - говорят мне парни, - придумаем что-нибудь. В общем, по всей общаге собирали чертежи. Насобирали на 3 тубуса. На экзамен по «черчению» я специально опоздал, показать свою значимость, как говорится. Захожу в аудиторию с тремя тубусами, медным пятаком под левой пяткой, с тремя лавровыми листами в правом кармане и с перегаром изо рта. Захожу, и обалдеваю. Вместо той прошмандовки сидит за столом хер, которому я с ладошки еще в начале семестра перебал. Вылечил, значит, он свой триппер. Только он меня увидел, у него сразу глазки забегали по сторонам, ручки затряслись, зубы застучали. Ну, думаю, сука ты подколодная, только попробуй меня завалить. Я тебе, тварь, циркуль в задницу засуну, и там такой скворечник захуярю, что в цирке выступать будешь и в книгу рекордов Гинесса попадешь. - А вы что пришли? - дрожащим голосом спрашивает он, - У вас уже «отлично» стоит, «автоматом». Одногруппники на меня уставились. - Что значит «у вас»? – говорю я грозным голосом, - А как же остальные? Раз «автоматом», то всем! - Всем не получится. Я направился в его сторону. Он сразу вскочил со стула, зажался в угол. - Так, сдать всем зачетки и выйти. Через полчаса заходите. Ну, после такого поворота событий, одногруппники скинулись мне на пивко. Только вот Танька почему-то на экзамен не пришла. Тем более, мне сказали, что она химию завалила. Да и хуй с ней, думаю. А препод этот потом уволился из института. Мотивировал это тем, что беспредела в наши дни много, особенно в высших учебных заведениях. На экзамен по математике я пришел как всегда, то бишь с бодуна. Сел на заднюю парту, читаю билет. Там про какую-то теорему написано. Я хрен его знает, как доказывать эти теоремы. Уже было хотел идти к преподу и говорить ему, что «я от декана», как вдруг он залупил: - Слышали наверное, декана вашего арестовали за попытку изнасилования. Ненавижу таких людей, тем более, что с деканом у меня никогда теплых отношений не было. Так ему и надо. В голове пронеслось: во попал. Ну, думаю, деваться некуда, надо теорему доказывать. Башка не варит нихуя, парился, парился, кое-что написал. Иду сдавать. - Ну что ж ты мне диск-то не принес, а? – накинулся на меня математик. - Да я его, - отвечаю, - до царапин загонял, вот так к экзамену готовился. - Ладно, посмотрим, что ты тут написал. Смотрел, смотрел. Потом уставился на меня и говорит: - Заешь что, я тебе ставлю «отлично», но ты об этой херне, - и показывает мне мой листок, - никому ни слова. - О’кей. Рассказал все пацанам. Они говорят: - Что-то здесь не так. Что хоть за теорема была? - Да хуй его знает. Теорема Ферма, по-моему. Пацаны охуели. - Ты что, не знаешь что ли, - говорят они мне, - что у этой теоремы доказательство более чем на 100 листов. А тому, кто изложит ее краткое доказательство, обещана Нобелевская премия. - И да хуя там денег? - спрашиваю. - Полтора миллиона долларов! - Блядь! В общем, по этому поводу пришлось напиться. Я потом несколько раз пытался ее доказать, на трезвую голову, но ничего не выходило. А математик этот, не сказав никому ни слова, присвоил мое доказательство себе и сделал из него презентацию. Поехал, значит, в Москву, там собрал академиков, профессоров. Представил расчеты, вышел на сцену и начал доказывать. Все сидели, молчали. Оказалось, что я в доказательстве где-то наебался, а математик этого не заметил. В общем, обосрали его на этой презентации по полной программе. Он потом из нашего института уволился. Не могу, говорит, работать в таком коллективе. Последним экзаменом оставалась «история». А тут еще выяснилось, что в других группах с потока никто «историю» не сдал. Всех, сука, завалила. Ну, думаю, придется готовиться. Танюха, как назло куда-то подевалась, в институте даже на экзамены не приходила. Набрал книжек разных, журналов там, газет. Пацаны достали кучу «Спид-инфо», говорят, там много исторических фактов различных. Обложился, значит всей это гребанной литературой, только принялся читать – хуяк, опять пьянка. Приехал какой-то парень из армии в отпуск. Он раньше тоже учился в институте и жил в нашей общаге. Но не сдал экзамен по истории, кстати, этой же старой калоше, вот его в армию и забрали. Ну, за это и не грех выпить. Утром пацаны меня будят. - Вставай, - говорят, - тебе на экзамен идти надо. Я принялся свои шмотки искать – не нашел ни хрена. Пришлось одеть чьи-то джинсы, кирзовые сапоги, китель армейский накинул, а под ним футболка с изображением Ленина, показывающего средний палец и надписью «fuck communism». Оделся, что называется, по политически-коммунистически и направился в институт. Вытянули мы билеты, расселись. Поскольку по истории я помнил только вчерашнюю пьянку, то принялся рисовать на листке историчку в момент, когда ее в очередной раз клинит поорать. За этим занятием и заснул. Чувствую – меня кто-то толкает. Я, было, хотел на хуй послать, но открыл глаза и увидел, что будит меня историчка, да еще с таким лицом, что вампиры и оборотни – это топ-модели из «Плэйбоя». Гляжу, а в аудитории остался я один. - Вы что тут разлеглись! А? Это вам не ночлежка! Готовы отвечать, экзамен все-таки? Я вскочил, взял листок направился к ее столу. - Совсем обнаглели! - слышу я, как она мне в спину говорит, - Совсем беспорядок устроили, демократы! Гнать всех в шею! И демократов, и деканов, всех! Всех до одного! Устроить бы вам 37-ой… Ох, посмотрела бы я тогда на вас… И в тот момент я так отчетливо представил себе этот тридцать седьмой… Я – в роли какого-нибудь следователя – наркома, готовым расколоть на очередном допросе глухонемого, за то что он хуями крыл товарища Дзержинского, и она, историчка – в роли подследственной, сидящая передо мной в разорванных лохмотьях, с фингалом под глазом, выбитыми зубами и зубочистками под ногтями, и молящая о пощаде, дескать не она это поставила на экзамене студенту Джугашвили «двойку», который (случайно!) оказался родственником вождя советского народа, а декан ее на этот безрассудный поступок подтолкнул; а то, что в доносе, «накатанном» ее студентами, в котором говорилось, что «после поноса, случившимся после съедания палки вражеского сервелата, историчка подтерла жопу газетой «Комсомольская правда» - сплошное вранье. - Итак, по первому вопросу, вы, отродье империалистического режима – я кому говорю, смотреть на меня – утверждаете, что «двойку» поставить родственнику товарища Сталина вас подтолкнул товарищ декан. Что ж, декан уже задержан нашими органами и дает показания. Только вот сдается, что декан здесь не причем. Это вы, - ВЫ! – самолично и без разбору поставили плохую оценку своему студенту. Уверен, что вы ведь даже и фамилии его до случившегося и не знали. Вы вообще хоть одну фамилию из своих студентов назвать можете? Нет? Вот видите –нет! А почему? Да потому что они все для вас овцы и бараны. Эх, как же так можно называть будущее поколение, которое, надо заметить, будет продолжать светлое дело своих родителей – строить коммунизм. А вы, вы – на меня смотреть, сказал – ставите им «двойки». Да, после таких оценок и лезут в просветленные умы студентов и учащихся мысли, что что-то они не так делают. Может, им не «капитал Карла Маркса» или «заветы Ильича» читать надо, а контрреволюционистскую литературу? Может тогда им на экзамене историчка поставит не «двойку», а «отлично»? Правда, после этого они встанут на путь, идущий не по бескрайним просторам светлого будущего своей Советской Родины. Они пойдут другой дорогой, через воровство, пьянство, дебоширство и нехеранеделанье, то есть по-вашему «тунеядство». Вы видели, что творится в общежитиях? Не видели. И не потому что у вас времени не было, а потому что не хотите вы с этой проблемой разбираться. Вот так вот, без разбору, не подумав, вы и поставили студенту Джугашвили «двойку»… Кстати, мы проверяем, кем являются ваши родственники. Есть информация, что состоите вы в родстве с врагом всего коммунистического народа Адольфом Гитлером… Что? Неправда?! Это уж позвольте нам решать, что правда, а что неправда. Итак, вы согласны с предъявленными вам обвинениями. Нет? Ах, ты, сука! - и хрясь ей по ебальнику, - Теперь согласна? Согласна! Тогда вот здесь, здесь и здесь подпиши. Подписала? Молодец!... Сидеть, кому говорю!...Теперь по второму вопросу… Ответьте, как в ваши руки попала палка вражеской колбасы? Что, повторите? О как! То есть, вы утверждаете, что ели не сервелат заморский, а всего лишь кусочек ливерной. Интересно. Тогда откуда у вас кусочек ливерной? Где брали? Магазин? Адрес? Продавец? Фамилия? Не помните? Или не хотите помогать следствию? Так с этим разберемся потом… Да как же ты, мразь фашистская, могла подтереть свой задрипазный зад газетой, святой каждому гражданину нашей страны, а? И ведь не просто «Правдой», а «Комсомольской». Комсомольской!!!. Это так вы уважаете своих студентов, которым потом и ставите «двойки». Как? Не «Комсомольской правдой» вы подтирались? А какой? «Фашистской»! У-у-у. Да, дело принимает совсем иной оборот. Получается, вы таким образом проявляли всю ненависть режиму фашизма? Это похвально, похвально… Только не надо вводить следствие в заблуждение! Не надо!... Так, нехуй мне тут глаза вылуплять, и рожу попроще сделайте, не на лекции… Не надо в заблуждение нас вводить. Откуда у вас «Фашистская правда»? Что, блядь, запутались в своем пиздеше? Понятное дело. Почему «пиздеше»? Да потому что не существует такая газета - «Фашистская правда». Нет ее в природе. Но, как я понимаю, вы ее сами подпольно печатаете? Верно, кого спрашиваю? - и в бочину ей, по печени, - Верно! А сопротивляетесь, не хотите помогать следствию. Так, теперь отвечайте: в каких местах распространяли, кто у вас был в сообщниках, откуда брали материал для статей? Да что же вы опять на товарища декана все валите. Он за свое блядство ответит перед Советской властью по полной программе, но не надо к нему «политическую» статейку приписывать. А то это уже получается клевета с вашей стороны, за это вы можете еще пару-тройку лет схлопотать. Молчите? Ну, молчите, молчите. Не такие молчали…Так, что это вы свои руки спрятали. А ну-ка, руки на стол положили. Кому говорю, на сто-о-ол! - Да, положите на стол. Я обернулся. Историчка снова мне повторила: - Положите, положите свой листок на стол. Тут я понял, что последнюю фразу я произнес вслух. - Так, что тут у тебя… Она посмотрела в листок, там был нарисован ее портрет. Я зажмурился – все, думаю, пиздец, придется записываться в кружок художественной самодеятельности, правда, уже в армии. Но историчка ничего не сказала, но листок убрала в какую-то красную папку. Ну, думаю, дело мне шьет. - Итак, - начала она, - что вы можете сказать по первому вопросу - «18 век. Политика Павла I»? - По первому вопросу я сказать ничего не могу, - решительно ответил я, но тут же спохватился, - Хотя подождите-ка. У нас в общежитии живет один Павел. Первый-второй, я понятия не имею, на пятом курсе учится. Зато политику его знает каждый. Ему бы нажраться…, то есть, выпить изрядно, и морду… в смысле лицо кому-нибудь набить. А с утра он, как правило, ничего не помнит. Так-то вот. Гляжу – у исторички в глазах потемнели. Так, думаю, начало хорошее, посмотрим, что будет дальше. - Ладно, - спокойным голосом, как у удава, сказала она мне, - второй вопрос: «Итальянские рабочие Сакко и Ванцетти». Отвечайте. - Это вы, - говорю, - точно подметили: поссать бы мне сейчас не мешало… Все. Я понял – это было моей роковой ошибкой. Она открыла рот, чтобы выпалить очередную триаду. Только я принялся выслушать нелестные слова в свой адрес, как она вдруг всплакнула, и из ее глаз потекли слезы. Не знаю почему, но в тот момент мне стало ее жалко. Наверное, это потому что я был с бодуна. - Может, - говорю я жалобным голосом, - вам помочь чем? Может, за вином сбегать? Оно сейчас вам не помешает, ну а мне уж тем более. Она вытерла слезы и достала из сумки старую фотографию. На ней был какой-то военный в форме и фуражке. - Да не пью я… – потом, немного помолчав, продолжила историчка, - Декан-то ваш все споить меня пытался, в постель затащить. А я же и по сей день вот ему, - и указала на фото, - остаюсь верна… Где он теперь-то, а? – и опять заплакала. Это что еще за хахаль на фото? А как же наш декан? - А кто это? – спрашиваю я у нее, показывая на мужика на фотографии. - Любовь моя, - говорит, - первая и единственная. Он разведчиком был. Как на войну ушел, так о нем ничего по сей день и не слышно. Уже 60 лет прошло, а я все его забыть не могу. Ебать тут Санта-Барбара – шестьдесят лет ждет мужика… Я прикинул, сколько же ей тогда…Охуел. - Так может, - говорю, - его поискать стоит? - Да искала уже, не раз искала. Бестолку все. - А на кладбище не пробовали искать? Она еще громче зарыдала. Ну, спасибо, разведчик, подкузьмил ты всем студентам. Вот, оказывается, почему она такая злая, как собака. Из-за тебя все. И декан тут ничего поделать не смог, любит она только тебя. А она все плачет. Вот он, мой шанс. Протягиваю ей тихонько свою зачетку: раз уж рассентиментальничалась, думаю, то, может, хоть «удовлетворительно» поставит. Она увидела зачетку, и в лице поменялась. Слезы пропали мгновенно, вместо них в глазах появилась кровь, из носа пар пошел. - Вы что же, на моих чувствах решили играть? Не выйдет! Забирайте свою зачетку и через неделю приходите на пересдачу. Я взял зачетку, стою, не ухожу. Организм шепчет: не опохмелишься – сдохну. - Так, а как же на счет того, что бы помянуть первую и последнюю любовь? - Пошел во-о-он! Пришел в общагу, там пацаны уже опохмелялись пивком. Сделал глоток – полегчало. Рассказал им все. Помянули военного с фотографии, выпили за здоровье декана. Пацаны говорят: - Историю придется учить. Иначе хуй сдашь. Да как же ее, думаю, учить, если весь семестр только и делали, что водку жрали да нихуя не делали. - Поздно ее, - говорю, - учить. Не время. - Тогда придется звать халяву. - А вот это стоит попробовать. Способов ловить халяву оказалось несколько. Мы выбрали те, в которых не требовалось особых затрат и присутствовало спиртное для внутреннего употребления. Самым распространенным оказался такой: в ночь перед экзаменом ты вылезаешь в форточку, открываешь зачетку и кричишь: «Халява, приди!» Как только подует ветер, ты закрываешь зачетку и перевязываешь ее белой ниткой. Перед экзаменом нитку снимаешь и отдаешь зачетку преподу. Препод ее открывает и на него вылетает халява. Тут-то он тебе и ставит оценку. Пусть и «удовлетворительно», но ставит. Правда, многие в общаге утверждали, что халява преподавателем усвоится лучше, если в зачетку положить денежную купюру, лучше если долларовую. Вот тут было два «но». Первое – денег, тем более долларов, у нас не водилось, а второе – историчка взятки не брала. Поэтому этот способ ловли халявы отпал. Другой заключался в том, что не в коем случае нельзя было открывать книги по грядущему экзамену и тем более читать их, а только бухать. Ну, а в ночь пред самим экзаменом надо было дыхнуть в зачетку и захлопнуть ее. Только дышать надо было именно в ночь, а не с утра, когда ты с бодуна. Если с бодуна, то в зачетку дыхнешь перегаром, а преподаватели этого не любили. Короче говоря, взяли ханки, принялись пьянствовать. Два дня пьянствовали. Я даже конкурс интересный придумал. - Значит так, - говорю я, - каждый выпивает по стакану спиртяги, залезает на холодильник и танцует рок-н-ролл. И так по кругу. Танцевали всю ночь. На утро пришел хозяин холодильника – он с нами не бухал, и частенько ходил ночевать к своим родственникам - открыл дверку холодильника и охуел. - Пацаны, - спрашивает, - а что случилось с холодильником? Я открыл один глаз, посмотрел на холодильник и сам охуел: морозильник весь перекособочен, полки обвалились, банки, стоявшие на них разбились, а самое интересное – верх холодильника прогнулся от наших танцев. - Я ебу, - отвечаю, - хер его знает, что с твоим холодильником. Сломался, наверное. На следующее утро я проснулся с такой мутной головой, что невольно подумалось: «Все: пришел пиздец». Пытаюсь скоординироваться – не получается. Шатает из стороны в сторону, в глазах не то двоится, не то троится. Взял какую-то книгу со стола открыл, начал читать, что бы хоть зрение в порядок привести. Сфокусировался, читаю. Потом дошло: «Точно - пиздец». Открыл-то я учебник по истории. Получается, что три дня пьянства, под видом ловли халявы, коту под хвост – кобыле в жопу. - Пацаны, - начал я их будить, - Все насмарку. Учебник по истории случайно начал читать. Халяву спугнул. - Ну, хули, наливай, - говорят они, - Теперь уж ничего не поделаешь. Пришлось продолжить пьянку. Чувствуем, ханка скоро закончится. Послали гонца на точку. Тот прибежал через полчаса, весь бледный. - Беда, - говорит. - Что случилось? – мы сами испугались: не закончилась же там водка? - Точка пиздой накрылась. - Ка-ак? - Да так, - отвечает пацан, - Звоню в квартиру, звоню – никто не открывает. Я так минут десять звонил. Подохли, что ли, там все, думаю. Гляжу, соседка, бабка старая, дверь открыла. «Вам кого?» - спрашивает. «Да вот…» - отвечаю ей. «За водкой пришли?» - догадалась она. «Ну да». «Так, а там же все померли». «Как померли?» - спрашиваю. «Да так и померли». «А от чего, не знаете?» «Да от водки же своей и померли. Хуйней всякой паленой торговали, да сами ей и отравились». Мы сами побелели. Сидим, молчим, а выпить все равно хочется. - Не порядок, - заговорил я, - люди добрые были, всегда нам в долг наливали. Кстати, мы же им, если не ошибаюсь, так и остались должны 120 рублей за трехлитровую банку водяры. Получается, что должок наш теперь тю-тю. Деньги-то отдавать некому. Смотрю: пацаны повеселели. - За это, - говорю, - надо выпить. А за одно и помянуть усопших. Осталось только теперь найти, где бы ханки купить. Пивом-то мы особо не улучшим положение своего организма, а на хорошую, дорогую водку, у нас денег не было. Долго мы ломали голову над этим вопросом, тем более что с бодуна особо не думалось. - Значит так, - начал я, - наверняка поблизости есть еще где-нибудь точки, где торгуют двадцатирублевой ханкой. Узнать о них предлагаю следующим образом: на улице зацепим какого-нибудь бухарика-барыгу и проследим, куда тот пойдет. А пойдет он наверняка за ханкой. Вышли на улицу. Стоим, мерзнем. Смотрим: один хмырь идет, но шатается. - Уже успел въебать, - сделал я вывод. – Скорее всего идет домой. Спустя некоторое время мы заметили еще двоих, шедших и опирающихся друг на друга, что бы не упасть, и поющих какую-то песню. - Это, - говорю, - интеллигенты. Они, наверное, в свое время тоже были студентами, а сейчас пьют хорошую водку. Ничего, закончим институт, станем директорами-депутатами – будем пить коньяк. И тут к нам подошел какой-то ханурик. - Товарищи, - говорит он нам, - не угостите ли бывшего парторга папироской? Я осмотрел его – явно бухающий. Тем более что из его рта несло перегаром, а на лице проступали признаки непреодолимого желания напиться и упасть. Дал знать пацанам. - Папиросы, - отвечаю, - не держим. Но если пролетарии из прошлого курят сигареты, - я достал и открыл пачку, - то, пожалуйста… Он достал сигарету. Стал шарить по своим карманам, видимо, искал спички, которых, как я думаю, у него отродясь не было. Тут один наш чувак достал зажигалку и чиркнул перед ним. Ханурик прикурил. - Благодарю, - говорит. - Да не за что, - ответил пацан. Мы тоже закурили. - Холодновато сегодня. А что на завтра передают, не слышали? – спрашиваю мужика. - А черт его знает, - а у самого сигарета в руке дрожит – замерз, видимо. - В такую погоду надо водочки выпить, чтоб не замерзнуть, правильно? – обратился я к пацанам и подмигнул. - Совершенно верно, - закивали они головами. Гляжу на ханурика. Он тоже закивал, в глазах стал виден оптимизм. - Я так понимаю, что выпить сейчас нежелающих нет. Это хорошо. А на что пить-то будем, товарищ? – обратился я к мужику. - Так я тут в двадцать пятой квартире, у барыги знакомого, могу за двадцатку поллитру взять. А если и сорок имеется – то литр. А там, глядишь, он еще и закусить соленых огурчиков даст, по знакомству. Я достал из-под куртки пластмассовую бутылку. Дал ему двадцать рублей и говорю: - Для начала разомнемся поллитрой, а там посмотрим. Но огурчиков ты все равно попроси. Скажи, еще придем. Пошел он на точку с нашим пацаном, что бы показал, где брать в случае чего. Пришли, разлили в стаканчики. - Ну, - говорю я ханурику, - с вас тост. Он покряхтел, посопел. - Хочу, - говорит, - выпить за светлое прошлое нашей страны. За коммунизм! – и опрокинул в себя стакан. Мы с пацанами переглянулись с удивлением, выпили. Закусили огурчиком, одним на всех. Закурили. - Слушайте, - говорю я мужику, - вы сказали, что были парторгом. А поподробнее можно? - Можно, - отвечает, - Я ведь до того, как запил, работал в райкоме, секретуток наших за жопы щупал. А до этого в горкоме жену первого секретаря в сортире драл. А еще раньше, в обкоме, отслеживал поток дефицитных продуктов в магазинах. В общем, всю жизнь проработал в компартии. - А партбилет есть? - Нету, я его еще в прошлом году на точке под водку заложил. А вообще, я член партии с незыблемого тридцать седьмого. Мне его, - говорит, - сам товарищ Орджоникидзе вручал незадолго до своей смерти. - За это, - говорю, - надо выпить. Выпили. Чувствую, меня этот ханурик своим видом стал заебывать. - Дайте-ка еще сигаретку, - говорит он мне. - Слушайте, - ответил я таким голосом, что даже пацаны прихуели, - вы что тут делаете, товарищ? Почему не работаете, а скитаетесь? Или вы забыли, что в нашей стране тунеядству объявлена война? Документы! - Какие еще документы? – охуевше-испуганным голосом спрашивает ханурик. - Паспорт! Предъявите ваш паспорт! – кричу я. - Зачем!? Тем более, я его раньше партбилета на точку отнес. - Вот как! Значит так, сейчас пройдете с нами. В каком году вы получили партбилет? В тридцать седьмом? Мы проверим вас на причастность к смерти Георгия Орджоникидзе. Что вас связывало с ним? Это вы его подтолкнули к самоубийству? Почему на пистолете присутствуют ваши отпечатки пальцев? Ханурик от испуга ломанулся от нас по сугробам, только мы его и видели. - Ну, - говорю, - товарищи, теперь стоит выпить за, так сказать, «открытие» новой точки. Выпили. - А кто такой Орджоникидзе? – спрашивают меня пацаны. - Да хуй знает, - отвечаю, - к истории готовился, видимо, в памяти отложилось. Как допили сразу пошли в общагу, тем более что холодать на улице стало не по-детски. Подходим и видим картину маслом и хуяслом: все наше население общаги стоит на улице, тут же припаркованы автомобили милицейские и эфэсбэшные, люди в форме и штатском носятся с собаками на поводках. Подошли мы к пацану одному. - Че тут за хуйня, братан? – спрашиваем его. - Да мудило какой-то позвонил в ментовку и сказал что нашу общагу заминировали. Вот теперь ждем пока бомбу найдут. - И чё теперь? Сколько нам еще на улице торчать? – продолжаю я охуевать. - Да пиздят, что еще часа 2 как минимум. Сами уже все заебались стоять – замерзли. Я повернулся к своим пацанам. Те смотрели на меня пьяными охуевшими, да еще и вдобавок замерзжими глазами. Из ноздрей валили перегаристый пар. - Ну и что теперь делать будет? – спрашивают они меня. - «Что, что»! – отвечаю, - деньги остались? - Да, на «пузырек» хватит. - Ну и хули тогда, - принял я верное решение, - идем, показывай, где с хануриком брали водяру. Кое-как на холоде дотащились мы до 25 квартиры. Звоним. Открыл дедок какой-то. Маленький, щуплый, но, сука, проворный. - А, ребятки, - начал он тарахтеть без остановки, - молодцы, что пришли. Заходите, заходите, а то ведь замерзли, небось. Замерзли? Ну вот, вот. Давай, давай, заходи. Водочки, небось, да? Ща, ща. Налью, налью. Дед пошел наливать нам в бутылку, а мы в прихожей стоим, в ладоши дуем да трем их, чтоб согреться. - Слушай, дед, - говорю я, - у тебя водички… водички, не водочки, обычной горячей найдется попить? А то мы, бля, совсем от холода охуели. - Горяченькой, горяченькой. Ща, ща, ща. Ребятки, ща согреетесь. Принес он нам чайку горяченького. - О, дед, благодарствуем. Только за чай у нас бабла нет. - Да пейте, пейте, куда уж там, согревайтесь. - Спасибо, дед. А у деда в коридоре зеркало большое в рамке висело, облезлое такое, как в фильмах про старину. А к зеркалу, под рамочку прикреплены были несколько старых фотографий. На них был дед, как я понял, и еще другие люди. Но внимание мое привлекла одна фотка с бабенкой молодой. Лицо у нее было какое-то знакомое… - Что, понравилась, а? – ехидно спросил меня дед и заулыбался, - это любовь моя первая и настоящая. - Да лицо, - говорю, - какое-то знакомее. А вспомнить не могу. - Да откуда ж тебе ее знать-то, а? Ей же здесь на фотографии 18 лет, а самой фотографии уже 60. Так что спутал ты, спутал. - Де нет, дед, походу не спутал, - в моей голове кое-что начало складываться в единую картину, - ее как звали? Дед мне назвал ее фамилию, имя, да еще и отчество. Все совпало с тем, как зовут мою историчку! Тут в моих почти протрезвевших от холода мозгах начало вырисоваться следующее: дедок этот, скорее всего, был тем самым разведчиком, по которому сохла историчка. Фотку я его в тот раз на экзамене видел, но поскольку был с бодуна, то лица не запомнил. А мы еще и за упокой его души в общаге пили. Однако все шло к тому, что появился мой шанс сдать историю на халяву. А дед тем временем взял в руки фотку и стал гладить лицо исторички пальцем, приговаривая: - Где ж ты теперь, солнушко мое ненаглядное, а? – и всхлипнул, - Пампушечка моя, я ведь скучаю по тебе. - Слушай, дед, а где она сейчас? - Да откуда же мне знать-то, а? Ведь все что осталось от нее – вот эта вот фотография. Я на фронт пошел, а она здесь осталась. А потом – ни слуху, ни духу. Тут я начал наступление. - Спокойно, товарищ разведчик, перестаньте распускать сопли. Мы из центра. Дед испугался, руки вверх поднял. - Сдаюсь, - говорит. - Поздно, явка провалена! - Тогда разрешите, - говорит дед вполне серьезно, - самому пулю в висок пустить? - А вот этого не надо, - отвечаю, - Ты еще можешь своему государству послужить. - Служу Советскому Союзу!!! - Так, - оборвал я, - хорош пиздить. Ты лучше ответь: хочешь свою любовь с фотографии увидеть или нет? - Хочу, конечно, хочу, я готов за это на плаху голову свою положить. - Голову класть ни куда не надо, а вот бидон спиртяги готовь – будем проводить тебе очную ставку с твоей возлюбленной. Через два дня притащил я дедка этого в университет с собой на пересдачу по истории. - Значит так, - говорю ему, - слушай мою установку: ты стой здесь, в коридоре. А я пойду вызову твою любимую. Здесь вы с ней и встретитесь. Понял? - Так точно! Захожу в аудитории. Там уже полпотока пришло на пересдачу. Историчка увидела меня, закричала: - Почему опаздываете!? - Спокойно, - отвечаю, - с вами тут кое-кто хочет поговорить? У исторички глаза по пять рублей стали. - Вы шта-а-а, мне угрожать вздумли!!! - Да что вы, что вы, - начал я ее успокаивать, - просто тут один… кхм… разведчик вас ждет. Тут историчка моментально просияла, со стула вскочила. - Где? – спрашивает с трепетом в груди, - Где он? - Да здесь, за дверью. Она ковыляя на костыле выскочила из аудитории. Я за ней. Глядь, а она уставилась на разведчика, а он – на нее. В глаза их засияли искры, блеск и прочая поебень. - Пампушенька моя!!! – кричит ей разведчик. - Чекистик ты мой!!! – кричит она ему. И тут они побежали навстречу друг другу. А из аудиторий повыскакивали студенты, смотрят на влюбленных, кричат: «ура, ура». Историчка падает в объятия деда, дед ее крепко прижимает к себе. Все начинают аплодировать, а историчка и дед сливаются в троекратном коммунистическом поцелуе. Шоу, бля. Голливуд рядом не стоил. И что вы думаете, сдал я тогда экзамен по истории? Хуй там. На этом примере я понял, что более чем полувековая любовь и пересдача экзамена по истории на первом семестре обучения в университет – это абсолютно разные вещи. Как, впрочем, пьянство и учеба. Но у меня оставалась последняя пересдача через три дня. За три дня выучить какой бы то ни было предмет не представляется возможности. Поэтому эти три дня я провел пьянствуя и размышляя о том, что меня ждет в армии. Ведь если я не сдам историю и в этот раз, то дорога в вооруженные силы мне заказана. Пытался дозвониться до Танюхе. Но ее мамаша все время бросала трубку, как только слышала мой голос. Что я ей плохого сделал? Что мамой назвал?! Но, как говориться, перед смертью не надышишься. И вот я прихожу на пересдачу. То ли звезды легли в тот день как-то по-особому, то ли мне просто подфартило, но историю пришла принимать какая-то другая историчка. Она не стала меня ни о чем спрашивать. Вместо этого она стала рассказывать, что ее невестка – жена старшего сына – заболела какой-то хуйней. Я естественное посочувствовал, хотя мне было похер. Но она продолжила: хуйня лечится херово, и теперь невестка принимает постоянно какие-то лекарства в невообразимо больших количествах. И что денег на эти лекарства не напасешься. Я опять посочувствовал. Но историчка опять повторила, что денег на лекарства не напасешься. И добавила, что кому-то нужны лекарства, а кому-то оценки в зачетку. Я намек понял и взял у нее список необходимого. В тот же день я накропчил в общаге денег, купил что требовалось и отнес историчке. Она не задумываясь поставила мне в зачетке «удовлетв.» по истории. Таким образом и сдал первую сессию в совей жизни и стал полноценным студеном. Вечером в общежитии я засунул студенческий билет в стакан с водярой и залпом выпил. Студак, конечно, пришлось потом менять, но правила и обычаи студенческие дороже. Стоит ли рассказывать, как протекала моя учеба дальше? Думаю, что нет. Но о некоторых моментах все же заикнусь. Танюха, не сдав сессию, бросила учиться. На мои звонки по-прежнему никто не отвечал. Потом, спустя год, я узнал через третьих лиц, что она, оказывается, была беременна и сделала себе аборт. Аборт прошел неудачно, и врачи сказали что детей она теперь вряд ли сможет иметь. Что-то во мне говорило, что забеременела Танюха от меня той ночью, когда после клуба мы пошли к ней домой. Но больше я ее не видел. Коменданта нашего общежития за все его пьянки все-таки выгнали и вместо него назначили нового – женщину со строгими взглядами на жизнь и свою карьеру. Через месяц после увольнения наш безработный пил в какой-то компании, в которой его и зарезали. Прекрасное завершение прекрасной жизни, не так ли? А новая комендантша ввела свои правила, одним из которых было докладывать ей обо всех, кто пьет и дебоширит. Я удивился, когда узнал, что мои собутыльники в одночасье перешли в разряд стукачей. Почему же на последнюю пересдачу пришла другая историчка? Да у нее просто случился инфаркт после того как она узнала, что ее чекист вовсе не чекист, а весьма закамуфлированный аферист. Он до войны носил где-то спизженную форму НКВД и тем самым разводил всех и вся под страхом репрессий. А когда война началась, его за жабры и взяли. Поэтому о нем не было ни слухи – ни духу. То-то он испугался и руки вверх поднял, когда я ему сказал, что «мы из центра». Он сам за каким-то хуем все это рассказал историчке, ну а та, естественно, от шока чуть дуба не дала. После инфаркта она к работе так и не вернулась, ушла на пенсию. Но легенда об их встрече до сих пор ходит в стенах университета. Что касается моей учебы, то я стал следовать словам «кому-то нужны оценки в зачетку, а кому-то лекарства». Каждому что-то нужно, чем я и пользовался. Но деньги на эти «что-то» где-то надо было брать, поэтому я стал работать. Разумеется, о получении знаний в университете уже речи и не шло, я просто все покупал (поскольку все продавалось). Но даже если бы я не работал, а учился, деньги на проживание все равно были нужны. Стипендии платят такие, что на них можно, разве что, в пивнушку разок сходить и все. Так что получается замкнутый круг. И круг это я могу назвать только одной фразой: «геноцид государства над своими студентами». Смогу ли я работать по своей специальности? Вряд ли. Что мне дала учеба в университете? Язву желудка от бадяжного спирта и умение выживать в этом мире. Теодор Рузвельт как то сказал: «Совершенно необразованный человек может разве что обчистить товарный вагон, а выпускник университета может украсть целую железную дорогу». Думаю, с этим можно согласиться. Итак, Уважаемая Комиссия, Вы выслушали доклад по дипломной работе на тему: «Как хуево первокурсникам». Вопросы есть? Теги:
![]() -7 ![]() Комментарии
#0 19:56 24-07-2008Француский самагонщик
Та же поеботина, вид в профиль 2ФС: еще больше зауважал: такое прочесть, откаментить, - и без мата? Сам ты КОзей. Пионер-герой Марат КАзей. Еще там Лёня Голиков был. Это всё общесоюзно-известные герои были. Не хер собачий. А в нашем городе Саша Филиппов. Так шта, афтар, зря ты со своей больной жопы на наши здоровенные головки свой бред перекладывал. бля бредятина... 2elkart: + Володя Дубинин, и по моему,пару девочек.Голиков - 100%. Зина Портнова.Всего-четверо elkart До конца дочитал??? Только честно. 2elkart: со стороны RRRITU к тебе есть конкретная предъява, а ты молчишь.Help не нужен? РРРИТА, до победного. elkart Ногу сломал? Надо чем-то заниматься в неподвижности? Болеете? (с) А по большому счету уважаю. Я не смогла. Шева, сам спррравлюсь. РРРИТА, Мосх сламал, та. Унылый первакурснег. Вот у Веллера есть рассказ, как майор своей соседке, в блокаду сына потерявшей, нашел, в сущности, сына и встречу им подстроил. Так там и вправду на слезу пробивает. А здеся так, говно унылое, ни уму ни сердцу. elkart Тоже Веллера почитываете? "Попиндикуляр" и "Легенды". А сейчас, вообще-то Галеева читаю, Каинов мост. RRRITA почитывают довлатова у туалэте. а веллера читают. этот хуепутало всё таки выполнил своё абищание -зослал хуету..мда.. прo зaeк в туалете почитывают журналы медведь и esquire, а Довлатова , как и Веллера -всё ж -читают.. пардон муа.. прo зaeк Напрасно так о Довлатове. Докторъ Ливсин Рада совпадению вкусов. кстати -я таки прочел Каинов мост.. ТОГ --это просто пиздец.. сцуко -все три книги -все хороши, и ,СЦУКО, -разныя.. это я про ШЫ, Шы и ТОГ.. о , экскюзьми, вы тут а вечном..а я - о хуйне..ухожу, мешать не буду.. кста, пока в меня не кинули гнилой помидор, "популярно: тебя здесь не надо, слыш"(с) ещё пять коп по сабжу -г-н мавроди книжку издал, правда тираж государство конфисковало, но книжка прикольная..читаю и вообщем - то рекомендую..занятное чтиво..весьма.. Докторъ Ливсин: книжечку мавроди скачать дашь ссылочку (если есть, канечна) Чтобы ни говорили, а автор - герой: во-первых, напомнил студенческие годы (ностальжи), а во-вторых, так всё подробно и ненапряжно описал, можно сказать, увековечил, не поленился, в-третьих, находчив, только начинаешь засыпать над повествованием, а тут оппа и новый поворот в сюжете, и в-пятых, с чувством юмора у него всё в порядке. Вот оно, бля, признание. Микас Кулверстукас книжки в тырнете нет, и быть не может..ибо СудПриставы само-собой исполнительное производство завели и бабосы государству.. в тырнете есть сайт г-на..в поисковике ищется на раз.. а книжка должна быть на озоне..или в магАзинах.. я купил в эксмо.. Докторъ Ливсин сэнкью А-А-А-А-А-А-Ааффтар ге-ге-ге-гений. За-за-зайка..юсс от валнения. зиндан хочешь новую компьютерную мышу? Ставишь на ночь у компа компьютерную мышеловку. кто нить прочитал? Это што афтобиография Александра Македонскага? viper polar red Это типа - зуб за зуб, глаз за глаз?! Ахуеть.. Нашлись герои, которые это прочитали... Подходите за медаляме - заслужили беспезды. Автор - не просто унылый еблан - он упорный унылый еблан. Осталось четыре шестых. И вопрос: кто ипанёцца раньше - редаки, втыкатели, али всё же ж афтырь? Кысь еблан тот, кто не просек что это все. Микас, я в ахуе с твоей наглости. Чтобы что-то просечь, надо было, оказывается, прочесть. Да штоп ты так жыл, гений хуев, как я это дерьмо читал! ПыСы. Существенная поправка: медали заменяюцца орденаме. Кысь Возрадуйся - я так и живу Микас Я чужому горю не радуюсь. Живи лучше. Попробуй перестать писать поебень - может, карму пропылесосишь. Кысь а нельзя ли уточнить, куда приходить за орденами страдальцам, хто эту хуетень зачёл.. тока маршрут поподробнее, ибо после зачтения этаго мусора у меня в остатках мозгов помутнение образовалось и дрожь в членах какая-то непонятная.. PS а что, правда, что ещё четыри части будут?..я сдуру подумал, что эта =фсё.. чёта жутко ордин захотелась.. ведь есть место подвигу в нашей жизни.. Докторъ Ливсин Адназначна! За орденаме подходить на заброшенный ирадром дальней морской авиацыи, сразу за Зелёным Бором, пол-лаптя буквально, мимо посёлка Катунино, 3 км по бетонке - и сразу на левую рулёжную дорожку, по ней к озеру. Там, у озера, на площадке духовой оркестр увидишь, рядом палатка, в палатке - я лежу, пузом переносной сейф с орденаме прикрываю. Да, на шлагбаум внимания не обращай, песдуй себе мимо спокойно - толковый маёр давно спилсо. И, етта, не спутай Зелёный Бор с Черной Речкой - а то вместо ирадрома угодишь на базу морпехов, а там лютый прапор Фирс бродит (его забыли при передислокацыи), совсем одичал, говорят. И лехко заместо ордена песдов выхватить мона. Имей в виду. Кысь дак я пошёл.. вот только карту срисую.. и точна что за Зелёный Бор?..впрочем, пра черную речку я слышал..там ужо второй век всем пездов отваливают..раньше думали скинхеды, а ты гаваришь -морпехи..ну-ну..может быть..но что не кавалергарды, это точно.. Докторъ Ливсин Сукой последней буду! Зелёный Бор минуешь, там пол-лаптя - и Катунино. Та же мерзость запустения, тока многоэтажная и без Фирса. Чеши прямо - там одна дорога середь тайги. Захочешь заблудицца - хуй получицца. А за Речку - жопу ставлю, что не скины! Они Фирса знаешь как стремаюцца! Я и сам иво бздю, чесна признаюсь, хоть раньше и вотку вместях бывало понужали не помалу. Вотка ему теперя без надобности - наловчилсо, говорят, из морошки, золотова корня и лягух печорскова засолу такое зелье изготовлять, што самолично Менделеев из домовины встал рецепт просить. Ходит вокруг руин базы морпеховской, саван в обмен на рецепт предлагает и жалобно так челюстью постукивает. Люди видели. К чему им врать, людям-то? Никакой, Док, корысти им враки-то всяки измышлять. ЫЫЫЫ, этапездетц...Хуюкас каперпиздюкас, ты блять настолько олигофреничное йебанько, што у меня честно говоря тупо не хватает познаний в области психиатрии, штобы озвучить деагнос. Вопщем таг. Помнишь мой великодушный совет по поводу концентрированной серной кислоты? Забудь наххуй!В твайом случае подход к асвабажденийу нашего шарека ат потенцыальной угрозы должын быть много серьезней, штоп блять наверняка. Значиццо таг. Пездуеш щаз в горгаз и пакупаеж полный газовый баллон и шланг. После этава, радастно папердывая перемещаежся в парк культуры и отдыха(жылательно вечером) и, зажафф в руке зажыгалку, фтыкаеж шланг от баллона сибе в ачелло и аткрываеж гас. После того, как твайа раздутая тушка подниметца ввоздух, на высату метром 100, аткрываеж пасть и чиркаеж зажыгалку. Убожыще мохнорылое. ЗЫ В качестве вореанта, можыш лечь под асфальтоукладчег, если денег на газовый баллон жалко. Сынку, дело не в жалости - второй вореанд много бюджетнее. Ты ж о семье-то Микасовой вспоминай хоть иногда. АЛУ ЗЕФ Буду краток: иди на хуй Хуюкас каперпиздюкас Нибуду кратог. Ты блять тупорылайа, йебанутайа и дебильная самка утканоса-педераста, страдайущая ынурезом и словесной диареей.Патаму единственная для тебя вазможность памочь фсему челавечеству - это ЗДОХНУТЬ. Панятно тибе? Бегом сучоног побежал перечитывать мой придыдущий пост и выполнять фсе папунктам. АЛУ ЗЕФ Пососи - потом проси краткость -эта не талант, а сестра ейная... пошел..теперь мне целых ДВА ордина должны дать -один -за хуйню прачитанную, втарой -вместо АЛУ ЗЕФа, ибо убьёт его Хуюкас каперпиздюкас, потому что -краток и суров.. хули -мужик сказал -муджик сделал.. ЫЫЫЫ, интеллегд так и брыжжыд. Хуюкас, чето я тебе польстил, на мой освеженный взгляд, твая тупарылая ебучка ниспасобна на какие-то осознанные действия, кроме патставления ачка под мушские палавые хуи праезжающих дальнобойщекофф. Учитывайа твой интеллехтуальный уровень, атветь на простой вапрос, каторый думаю будет тебе понятен: "Хуй сасал, силеткой пахло?". вот фартит, так фартит.. А что это Вы литовские фамилии так нехорошо искажаете? а может и за Хуюкас каперпиздюкаса ординок абломится??? эх, буду я на ЛП ордина-носцем..щик-блеск-красота.. вы главное, не останавливаётесь.. мне тепереча однаво ордина как-то маловато.. АЛУ ЗЕФ Ты, случаем, не в милиции работаешь? А то, судя по твоим камментам, ты сукка парядочная. римантасс 12:25 Научи - будем искажать литовские фамилии хорошо. Тока с чего ты взял, что Микас литовец? Стоит лишь разок взглянуть, как он начертает слово "сукка" - и моментом понятно, что он, падло поносное, есть абсолютный эстонец. Хуюкас папездюкас Я не просто сука дурачог, я твой ночной кашмар и татальный пездетц пасавместительству. Йа чето не понел, ты почему еще не выполнил сегодняшний минимум и не здох????Ану бегом педаразка, во имя чиловечества. римантасс 12:25 Йебали мы и литоффцев. мне любой тред алу зефа поднимает настрой на десять пунктов Арлекин ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ На новые креосы вдохновляете? Пинок творческой фантазии даёт? АЛУ ЗЕФ Спасиба, браза, за камменты. Запор меня тута мучал. А перечитал твои пиздабольства - сразу просрался. Полегчало... Хуюкас Твои бразы, в тамбуре вагона Великие Ебеня - Хуйкофск, друг друга в ачко дрючад, чепушыло ты ебаротое. Ты вместо того, чтобы по сартирам шхериться, пошол бы лучше к папе и паинтересовался, ПАЧЕМУ ф ту роковую ночь он не предохранялся. Хули ты пиздишь, ну хули - И цветов из клумбы наебнули, И в тролейбусе катались мы немало, И не зря разбил тебе ебало, . До подъезда мы добрались тёмной ночью: Целовал,ебал - и всё воочью, И теперь ты ходишь с костылями, А я пью с закускою "салями". Хули ты пиздишь, ну хули - И цветов из клумбы наебнули, И в тролейбусе катались мы немало, И не зря разбил тебе ебало, . До подъезда мы добрались тёмной ночью: Целовал,ебал - и всё воочью, И теперь ты ходишь с костылями, А я пью с закускою "салями". А.З. Насчет твоего гомосексуального треда 12 56. В принципе достаточно ясно представляю тебя. Твои описания всевозможных советов по членовредительству очень есть аутобиографичные. Видимо все подобное проделывали с тобой. От тебя осталось только голова (как у Доуэля),кот. изрыгает ругательства, голубые комменты и желч! римантасс это што ещё за провокацыя?! тебе положено быть существом спокойного характера (ramaus budo - или я не прав?) А ты тут, с ашипкаме в русскова изыка взялсо обелять кошмарный обрас афтыря, каковой в анамнезе такое имеет, што я удавилсо бы нахх... атвичяй по всей строгости уголовнова кодексу русской словесности - с какой целью чибуражко заслоняешь впалой грудью своей? Кысь!Я не знаком с автором,не зачищаю его.Тем более автор как мне показалос опромечиво возхищается алкоголизацией. Крайне плохо допускать гомосексуальные выпады в адрес великой нации и искажать имена и фамилии. не слушай ни кого,аффтырь...нихуёва так напесал...я тож стьюденьчесство вспомнил...1-й курс ащще не просыхал,ебучую математику с первой сессии сдал только на 5-м. Римантукс, какие в жопу выпады в адрес какой великой нацыи? Ты йобнулсо штоле? А какие ещё выпады следует допускать в адрес Микиса-Шмикиса Кулверстукаса - смеси гуся с носорогом (причем у гуся в роду попугаи были). кулверстукас - чебурашка, Mike Pukuotukas - Винни Пух, Пукуотас - пушистый, значится дословно будет Мике Пушистик чебурашка. Ты это называешь великой нацыей?! Блять, я исключаю тебя из нашей литовской фракции! Кысь! К сож. у меня имеется одно замечание от редакции и я не намереваюсь получать второе,ведя беседу в таком ключе.(вроде бы Х сделал замеч.).Насчет впалой груди- набери в поисковике "литовские силачи" найди там Римантаса Вилкаса (Волкова значит)и можешь потом попробовать извинится. Римантукс, меня, ацца всех жемайтийцев, будешь ты учить литовскому изыка владети?! Фамилией сваей пугати? ААААААААААААААА Ябаюс, спасайте!!! Малыш Волков, набери в поисковике "советский спецназ", подраздел "отморозки", найди там Tauras Lokienas - и можешь потом попробовать не абасрацца)))) С уважением - Тур (он же Зубр) Ты с Клайпеды?Прибво,ДКБФ? римантасс Узнал?! Ну то-то! А то - невнятное какое-то хренпоймиобразование заслонять грудью? (Впалую я, как видишь, не упоминаю) Литовцы бывают ахуеть какие здоровые.А криатив-ну,бывает и хуже гораздо. Кысь Ну слава яйцам кто-то допетрил, что кулверстукас - это чебурашка. Прочитал внимательно. Поржал сдержанно. Это я про каменты. Интересно, а кроме автора и ФС это кто-нибудь осилел? З.Ы. И как это я не догадался, что кулверстукас - это чебурашка? Вот жеж я тупой. Русланко, Лютый вон - ни одного разу не литовец, а машина такая, што грузовой мерин на обода приседает)) Микас, чибуражко - это хуйня, ты вот скажи, как ты допетрил такое гомосячество в нике допустить, скрестимши Винни Пуха с чибуражком? Ну што теперь о тебе поцоны думать будут, а? Я б дальше молчал, пока Весёлый такой тупить перестал бы и грохнул в набат - но тут вон Волков высунулсо, вопрос заострил (и кто просил?). што делать оставалось? Тока вступицца за честь великой нацыи. Ну не за пидора же вывозить было, согласись. Кто до конца прочитал, тем памятник ставить надо. А автору двойной памятник за сделанное. Я имею в виду количество (о качестве умолчим). Кысь Папо, меня всегда поражало и удивляло то спокойствие, с которым ты общаежся со всякими истеричными задротами... римансанз или хто ты там. Ты бля и правда такой ебанутый, или прикидываешься, чтобы аффтор этого говнотекста не комплексовал? Фотке он там какиито саветует посмотреть. Слы, набери в паисковике слово "хуй", рассматри фотки фпадробностях и после можыш папробовать ацсасать. Да и исчо, тарантас, патскажик дяде оп какой великой нацыи, мною аскарбленной, велась речь? што-то я в замешательстве... АЛУ ЗЕФ Сынку, я уже старый, потому спокойный, ты ж знаешь. А на товарища Волкова ты не наежжай и не обзывайсо - он нашу с тобой нацыю, великую, защищаит. Или ты думаешь, что отказамшись русифицировать нашу фамилию, мы с тобой перестали быть однофамильцами российского президента? Нисколько! "Медведев можешь ты не быть - но жемайтийцем стать обязан!" Это прикас, сынку, это прикас. Кысь! Согласен. Кроме того ЛП ест интелигентный ресурс где помимо вертуалного общения предлагается и даже приветствуютя очные дружеские встречи! И я предприму усилия заявится на такую патти и буду крайне рад обсудить фаунонимы имен и фамилий с млатшим Локусовым. С ув. Вилкасов. римантасс Два момента. 1. Упаси боже ещё раз назвать ЛП "интелигентный ресурс" - придет кандидат наук Х и интеллигентно исключит тебя из рядов виртуального КК-общения путём ацкова бана и ведерной клизмы с патефонными иголками. Я очень серьёзно. 2. Упаси тя боже при очной дружеской встрече назвать интеллигентом млатшева Локусова - это даже я не рискую говорить!! - он и убить сможет с первова удара, не то что я - тока покалечить. Старый стал, увы.. Еше свежачок Впервые сегодня увидел, как она какает. Был фрапирован. То есть, конкретно вахуе. Она ещё и срёт?! Нерешительно подумал я. Мечты рухнули. Перед глазами она, присевшая на корточки подле кустов колючей смородины, где муравейник с одной стороны соседствует с пустой бутылкой из под водки "Пшеничная" с другой.... Дело было, но давно,
Как об этом вспоминать? Каждый срет свое гавно, Не желая убирать. Мимолетен жизни пыл, Миг и год равны по сути, Шел ли ты, иль даже плыл, Потрясенный, в этой жути. Но тут будет злое "но", Как не быть ему вовеки - Есть в наличии гавно В каждом всяком человеке.... ![]() Хитёр был Эдвард.
Даже такой гений, как Леонардо, не догадался эдакое сотворить. Все в восторге от твоей Моны Лизы? Ну так нарисуй еще одну. Или две. Или три. Элементарно же! Эдвард нарисовал пять. Копий своей самой известной картины. Да, с небольшими отличиями.... |