Еретик

Автор: Курящий Momento quod es homo

Колеса стучат.
Протяжка… Словно кто-то проводит отточенным ножом по стеклу… Двойной удар, будто в груди…
Мгновение тишины.
Мерно раскачивающий ритм, кого в тоску, кого в сон, а там воспоминания либо наоборот – надежды.
Каждый спасается как может: через два плацкарта два пожилых мужика с кирпичного цвета, лицами, продолжают усиленно набивать желудки, недалеко шелестит бумагами какой-то бесцветный предприниматель, молодая женщина с канареечного цвета волосами, обсуждает по телефону жизненно необходимую ей синюю кофточку с «такими» бумбончиками. Напротив представитель мобильного поколения, в туфлях с модно загнутыми носами, напрягает уши фонящим звуком хитов, записанных на телефон.
Проводница выгоняет провожающих и все прилипают к окнам, молодой гопник звонит своей девушке.
Оставляя сумку на полке я не боюсь что кто-то позарится на выцветший армейский вещмешок.
В тамбуре еще пусто и свежо. Подбирая пальто, опускаюсь на корточки, опираясь спиной о стену.
Первый пепел падает под ноги, несколько мертвенно-серых чешуек прилипают к массивным носам, довольно таки не чищеных ботинок, торчащих из под абтрепаных джинсов. Мучительно пытаюсь вспомнить когда меня в последний раз провожали.
Мимо проходит в другой вагон проводница, наткнувшись на меня взглядом поспешно отводит глаза.
Это, наверное, общечеловеческий комплекс, когда ты видишь на улице либо увечного, либо человека ведущего себя неадекватно, мы отводим глаза, боясь посмотреть на него из страха, что он заметит нас, видимо поэтому мы любим телевизор, смотря его, мы остаемся безнаказанными свидетелями.
Легкий толчок и за окном чинно проплыл серый бетонный столб, уткнувшись своей ржавой верхушкой в небо. Сейчас в вагонах начнут отлипать от окон его временные обитатели.
Смотрю в окно на проплывающий мимо индастриал, доставшийся нам от Великого и Нерушимого. Покинутые, грызущие грязные тряпки облаков ржавыми костями арматуры, заводские комплексы, детские сады, гостиницы... Брошенные либо не завершенные. Давшие приют бездомным, бродячим животным и контркультурой молодежи. Не знаю почему, но я люблю эти места, там тихо…
* * *
Никак не могу понять … Нет пожалуй все-таки просто не задавался этим вопросом. К чему я ближе – к Свету либо ко Тьме, физические действия не имеют значения – это всего лишь суета, многие молодые люди начнут кричать что Свет ничто без Тьмы, но это лишь физическая обертка, подразумевающая действия, они скажут что им противен Вечный Свет, это скучно и т.д.…. хотя таких людей тоже не много, они хотя бы задаются такими вопросами.
Неформалитет он и есть неформалитет.
Может быть все наоборот – светлая душа тянется ко Тьме и наоборот. Вдруг это как болезнь, как недостаток чего-либо в нутрии и мы просто стремимся восполнить недостающие звенья.
Равновесие…
Говоря о свете и тьме я не подразумеваю религиозные понятия я имею ввиду нашу изнанку – сокровенные мысли…
* * *
Я люблю ходить ночью по вагонам, это целая гамма ощущений, звуки дыхания, поскрипывание дермонтина на полках под телами людей, незаконченные разговоры, позвякивание оставленных на столе стаканов, довольно душный воздух, приглушенный, не напрягающий свет, затем прохлада тамбура, резко приближающийся стук колес как только открываешь двери, затем грохочущий промежуток между вагонами, раскачивающееся окно перед глазами, затем все сначала… И при всей пассивности чувство движения, мешающая ходьбе качка…
Бесконечность…
* * *
Даже не жалею, что в этот раз «высадило» так далеко, дорога успокаивает, хотя нервы все-таки шалят: а вдруг не успею, вдруг в этот раз не получится…
Все те люди, которые были в прошлый раз, для меня ничего не значили, так скорее всего будет и в этот… и в последствии тоже.
Я просто делаю то что я могу, а другие – нет…
* * *
На нависающем над перроном циферблате ровно пять ноль-ноль, после духоты вагона дышится легко и приятно, я люблю приезжать утром, еще нет не суеты, ни толкающей со всех сторон толпы, лишь одинокие вокзальные бездомные и сонные еще не сменившиеся после ночной железнодорожники.
Светает.
У меня еще целых два часа, в принципе не много, но только когда речь не идет о смерти.
Вокзальная кафешка, совершенно пустая, это хорошо, не люблю, когда в последние часы что-то отвлекает, я вообще не очень люблю людей, так уж получилось.
Беру себе 200 грамм водки, наедаться не стоит, но и голодный желудок все-таки тоже не очень полезно.
Ну ладно, да. Да я волнуюсь, я всегда волнуюсь, когда вот так…
Безумно хочется музыки, она, пожалуй, все-таки неотрывно связана с чем-то внутри нас, ведь, если заметить, то к какой бы субкультуре не принадлежал человек, он обязательно будет слушать музыку, не важно какую.
Сальные, длинные волосы, слипшиеся после недавнего дождя, падают на глаза непослушными сосульками. Нервными пальцами убираю их за пробитое в нескольких местах ухо.
Ветер…
Таксист, не выспавшийся мужик лет тридцати с уже образующимся брюшком, отгоняет от себя сон, рассказывая анекдоты старые и не смешные, смеюсь за компанию, зачем понапрасну обижать человека, тем более, если он видит в тебе собеседника.
Раннее, еще слабое солнце, искрится в подернутых льдом за ночь лужах, бездомная кошка дерет о деревянный забор когти, затравленно косясь на меня своими огромными глазищами, вижу в них свое отражение.
Хочется смеяться.
Ждать приходится довольно долго, поэтому сажусь на бордюр и достаю сигарету, ветра почти нету, поэтому дым невесомыми лентами долго ползет над замершей в бетоне улицей, и извиваясь и постепенно рассеиваясь, становясь незаметным в призрачном утреннем мареве, смотрю на часы – еще целых пятнадцать минут. В прошлый раз, это была девочка лет восьми и неисправная газовая плита…
Равновесие есть равновесие, мы не можем взять что то, не оставив ничего взамен.
Закуриваю еще одну.
* * *
Вот она наконец-то.
Молодая женщина, кутающаяся в накинутый на плечи платок, видимо спешащая куда-то не отрывающая взгляд от выщербленного асфальта, судя по походке, немного нервная, хотя в нашей стране это вполне нормальное явление. Что там может быть? Муж алкаш или сплетни на работе…
В мою сторону даже не смотрит. Это хорошо. Чуть-чуть шуршит полиэтиленовый пакет, набитый чем-то тяжелым.
Отсчитываю секунды… пора.
Срываюсь с места, надеясь лишь не поскользнуться на еще не оттаявшем асфальте, она испуганно оглядывается, тот час же грубо толкаю ее вытянутыми вперед руками.
Пакет падает на асфальт и из него бодро выпрыгивают и разбегаются по проезжей части чумазые картофелины.
Удар бампера.
Скрип тормозов.
Черт возьми, как это все-таки больно…
* * *
Темнота, яркие всполохи всюду… это нельзя описать, это всегда по-разному.
«Опять ты?» А вот голос всегда один и тот же.
«Да» Отвечаю я.
«Когда же это закончится, скажи ты мне?»
«Зачем ты спрашиваешь?»- говорю: «всего-то два года осталось»
«Ну, жил бы себе, ты же знаешь таким как ты дороги в рай нет»
«Знаю»
«Так чего же ты мечешься?»
«Если у тебя есть ноги глупо было бы ими не пользоваться»
«Гореть тебе в Гиене Огненной», и смерть есть воля Его!»
«Ты не можешь держать меня, я не в твоей власти…»
«Конечно не могу, но уж если тебе дано несколько шансов. Почему не прожить их полностью? Ведь воля Его…»
«Мне кучьно. Я так хочу. Какое вам дело. Равновесие то сохраняется. Вместо тех людей которые остались жить – ухожу я»
«Что тебе с того, что они остались?!»
«Я помню их лица… все. Мне этого хватает. Называй это чеславием»
* * *
…Ветер. Мокрый ветер, прямо в лицо. Я люблю ветер…

21.05.2006