Черная месса

Автор: Мизантроп Глава первая фантастической повести "Маргинальное волшебство".

В соавторстве: Мизантроп & Повелитель Мух (Lord of the Flies).

Бритва, вилка, нож, лопата,
Ложка, булка, кочерга -
Как не тыкайте, ребята,
Хуй короче, чем нога.

- Магия есть, блядь, - Минет Ссыглер, с помятой поутру рожей, обвел мутными, воспаленными глазами не менее жеваных Катю Диверсантку и Муню Жозла.
- Какая еще, в пизду, магия? Хуягия! - обдал собеседников утренним выхлопом Жозел. – Ебешь мозги с утра, блядь! Катя, не шевелясь, уставилась в пол. По липкой, засранной половице зигзагом шествовал таракан. Минет сморщился, голова просто раскалывалась, руки тряслись. Но увиденный ночью сон помнился ясно, во всех подробностях.

- Есть магия, ебать вас не хотеть! - Ссыглер потянулся к помятой пачке сигарет. – Я сон видел. Я знаю, что и как надо сделать.
- Делать, бля? Ты о чем, бля? - Муня потянулся и, напрягшись, перднул. Таракан подпрыгнул и опрометью кинулся под стол.
Катя почесала между ног и замерла. Глаза ее снова прикрылись опухшими веками.
- Пидорасы тупорылые, блядь! Я знаю, как вызвать демона, мне все ингредиенты приснились, рецептура, блядь, как готовить, нахуй, бекицер, все, блядь!
- В хуй бы мне твой демон не барабанил. - Муня зажег вонючую сигарету, затянулся и начал мучительно кашлять, время от времени пуская газы. – Нахуй бы он срался, кха-кха, блядь, демон ебучий, когда у нас есть ты? - Лицо у Муни налилось красным.
- Бля, бумагу несите скорее, пока не забыл! - заплывшие глаза Ссыглера уперлись в Катину макушку. - Ну, блядь, хуесоска, быстро! - заорал Минет так, что Муня дернулся и перестал икать.

Схватив принесенный Катюхой пожелтевший рулон туалетной бумаги, Минет свалил на пол все, что было на столе, и начал судорожно черкать тупым карандашным огрызком. Корябал Ссыглер бесконечно долго и, наконец, исписав практически целый рулон тайными знаками и каббалистическими символами, он почувствовал себя вполне продвинутым магом, эзотериком и сновидцем.

Так как Минет не мог оторваться ни на секунду, даже выпить и перекурить в этот знаменательный день он не сумел, практическая часть проекта легла на плечи Муни Жозла и Кати Диверсантки, которые, следуя магическим инструкциям, истратили весь день на поиск и сбор ингредиентов. С «молочницей» и позавчерашней смегмой проблем не было, равно как с соскобом с промежности бомжа, пейсом еврея, настойкой из лобковых вшей и дохлой крысой, но вот с течкой чихуахуа, мочой архидьякона и комариным хуем пришлось повозиться – эти составляющие оказались редкими и дефицитными. Комариный хуй так и не был найден, пришлось его заменить эквивалентной по ценности соплей содомита. Однако для людей целеустремленных, как известно, преград не существует.

Наконец, в этот темный и дождливый субботний вечер, Минет погасил замызганную кухонную лампочку и, блестя во мраке глазами, оглядел нахохлившихся на хлипких табуретах Катю и Жозла.
- Ну че, блядь, погнали! - Ссыглер, с хозяйским видом, запалил воткнутый в заляпанную бутылку свечной огарок. На кухне воняло прогорклым жиром, гниющими объедками и многолетней грязью. В грязной раковине тарелки, чашки и стаканы схватились засохшей корочкой и покрылись налетом свежей плесени, желтые комки окаменели на гнутых вилках. Жозел сгреб груду мусора, занимавшую почти весь стол, прямо туда.
Катя, облокотившись об освободившуюся столешницу, тасовала старую, потертую колоду карт с нарисованными шариковой ручкой жезлами, похожими на слабо вставшие хуи, чашами в виде рюмок, мечами и несимметричными пентаклями. Жозел с грохотом водрузил в центр стола большую трехлитровую бутыль, доверху заполненную мутным пойлом.

- Ну, блядь, она же пустой должна быть, хуй ты мамин! - тоном специалиста сказал Жозлу Минет.
- Как пустой? Охуел! – Муня остолбенело вытаращился на Ссыглера, само упоминание о пустой таре было для него настоящим кощунством. - Дык че, бля, вылить нахуй, что ли?
- Я те вылью, нахуй! – от подобной мысли стало не по себе и Минету. – Короче, он демон, ему похуй, - решил новорожденный маг.
- Точно. Давай ебанем лучше, а то таки утонет демон твой хуев, блядь!

Муня достал из раковины грязный стакан, попытался поплевать в него, но из пересохшего рта вылетали лишь какие-то жалкие ошметки пены. Тогда он протер его уголком рубашки и, налив полстакана, залпом выпил, затем налил Минету и зажевал хлебной корочкой. Минет, перекосившись, выдохнул и, влив в себя дозу, тоже закусил. Затем Жозел налил и Кате.
- Вы, блять, бухать тут что ли собрались, уебки, блядь? И вообще, ты охуел, блядь! Доверху, ёбань, налей, пидорасня хуева! – визгливо заорала Катя. Жозел долил Кате в стакан и та, привычным движением, опрокинула его в себя.

Все трое закурили, дрянной алкоголь быстро всасывался в кровь. И вот - по жилам разлилось приятное тепло, начало слегка пошатывать, и все участники действа почувствовали легкое головокружение. Им стало казаться, что их коллективное сознание постепенно освобождается от привычных и годами приобретенных стереотипов, и это непременно должно было посодействовать успеху их предприятия.

Подпалив от газовой плиты еще один оплывший огарок свечи и воскурив расставленные по всей кухне палочки-вонючки, целую упаковку которых Катя давеча спиздила в ларьке, она, пошатываясь, раскинула самопальные карты Таро. Карты упали на стол с характерным бумажным шлепком. Неожиданно, сам по себе, включился древний, запыленный радиоприемник: «А сейчас в эфире Ирина Билык с песней пс-с-с-с хрррррр ты хочешь».

Писклявый голос с трудом пробился сквозь пелену радиопомех:

если хочешь идти-пиздуй,
а захочешь посрать-сри
обожгешься - на пальчик дуй
посылай всех на букву "три"

от меня ты бежишь вокруг
замыкаешь по кругу цепь
ну а если забудешь вдруг
заорешь: "постели мне степь"

"занавесь мне окно" - споешь
и заплачешь зачем-то в ночь
только я не люблю пиздежь
я тебе не смогу помочь

разучилась я блять считать
не люблю я февраль и март
ты одно только должен знать
я блять very блять fucking smart…

- Ебало ей заткни, бля, вот уебина, сука, - проорал разнервничавшийся Минет.
- Ну, не ругайся, бля, Ссыглерок, - по-пидорски подлез Жозел к Минету, пытаясь, тем временем, прикрутить ручку громкости на корпусе радио.
- Да не так, блядь, отвянь, уебок, - Минет сорвал радио со стены и начал со всей злостью топтать несчастный приемник. – Вот так, бля, получи, сука, нахуй…
Под таким прессингом старый радиоаппарат времен Попова издал треск, взвизгнул в конвульсиях: «Да-а-а-аряги-ие ма-а-аи хуя-а-а-ки!» и, щелкнув, затих.
Ссыглер, раскрасневшись, закурил.

- Слушай, блядь, а действительно, как же это, бля? – вдруг заскрипел Жозел, показывая скрюченным пальцем на бутыль, уровень пойла в которой понизился совсем на чуть-чуть.
- Я те, сука, заебался, нахуй, повторять блядь: он демон, блядь, поебать ему! Понял? Демон, ёбаный ты смешной, блядь! Понял, нахуй? – Ссыглер многозначительно поднял грязный палец.
Муня представил себе маленького утопающего демоненка в виде жухлого кукольного Дракоши из маниакально-депрессивного мультика и проронил на небритую щеку скупую мужскую слезу.
- Заебали, бля, время тянете, как гондон штопаный, - гаркнула Катюха.
- Кто гондон? – вскинулся Жозел, вмиг забыв про Дракошу.
- Ты бля, кто, хуй в пальто, бля!

Разложив, наконец, все ингредиенты и вывалив дохлую смердящую крысу с облезлым хвостом на стол, медиумы запели: «Лука-а-авого-о-о от нас изба-а-а-ави но искуше-е-е-ние во нас введи-и-и-и...»
- Богохуйство! – словно ультразвуком, вдруг пискнул снизу разбитый приемник.
Настал зловещий миг тишины, всех передернуло и подул резкий порыв ветра. Свечи чуть не задуло.
- Бля, контра недобитая, гнида поповская, - топнул ногой Ссыглер. Черная коробочка, и так в результате экзекуции ставшая подобием шницеля, превратилась в груду мелких осколков. – Продолжим, бля! Чё замерли, нахуй?
Допев сатанинскую молитву и размотав рулон пипифакса до середины, Ссыглер и Муня уставились на Катюху.

Та, сощурясь на обрывок туалетной бумажки, визгливо забазлала: «нйан ебман нйан ебман нйан ебман нйан ебман нйан ебман нйан ебман нйан ебман*…»
- Какой такой Ебман? Что ты пиздишь-то, хуна, чё за поебень жидовская? – поинтересовался Муня. Минет посмотрел на Жозла свысока, спустил штаны и достал хуй: «Ша, бля, нечистого спугнешь. Делай как я». Муня заткнулся и последовал примеру Ссыглера. Затем Минет и Муня начали дрочить на крысу.

- Кто первый кончит, тот дает Кате за щеку! - провозгласил Муня, дергая свой осклизлый огурец, но тут же они кончили вместе, облив трупик спермой. Вдруг сигаретный дым сгустился, а палочки-вонючки с треском вспыхнули ослепительными искрами. –У-у-у-у-у, бля-а-а-а-а! - все захлопали в ладоши и, передавая грязный стакан по эстафете, выпили по второму, теперь уже все по полному. Облитые спермой и самогоном карты, магические ингредиенты, сигареты и прочий мусор слепились в одну липкую, вонючую массу, в которой лежала облезлая, мокрая крыса. Сбросив одежду, бухая Катюха начала извиваться в танце, призывая Бегемота и виляя при этом своей бегемотьей жопой.

Отколбасившись, Катя села задницей на плиту и раздвинула толстые ляжки. Трусов на ней не было. Из обильно заросшей волосами пизды завоняло серой, во дворе ударила молния, а Минет, замогильно подвывая, набросился на на Катюху и задвинул ей свой, снова вставший, хуёк. Муня Жозел поглядел на собственный бессильно повисший хуй и налил себе еще полстакана. Судорожно пропихнув в себя пойло и, не найдя чем закусить, запив водой из-под крана, он понял, что надо сделать, чтобы довести обряд до логического завершения.

Шатаясь, Муня схватил ржавый нож и, с криком «Банза-а-а-ай, бля!!!», молнией метнулся к плите, где, из-за ритмично дергающейся тощей жопы Минета виднелась отключившаяся Катя. Но тут у пьяного в дупель Ссыглера получилось то, что никогда не вышло бы у трезвого. Минет, регулярно смотревший передачу «Человек и закон», пустил в ход безошибочные рефлексы, и, как курсанты на телеуроках «Юный ОМОНовец», резким ударом выбил нож из руки пьяного Муни, а перекошенная рожа Жозла встретилась с железным копытом Минета в вонючем стоптанном сандалии.

- Что ж ты, пи-и-и-идор ты ебаны-ы-ы-й, - всхлипывая, промямлил Жозел, зажимая ушибленный пятак, из которого текла вялая струйка крови вперемешку с соплями. Муня вытер морду куском грязной ветоши и поднял глаза. Минет, качаясь и икая, нависал над ним, словно демон, из расстегнутой ширинки свисала упавшая пиписка.
- Ты пи-и-идор, а девственницу резать, блядь, а? Девицу в жертву, в рот тя не хотеть, бля, а? – причитал Жозел, глотая сопли.
- Нахуй пошел, уебок! Сам ты девственница ебаная, рожа хуесосная, блядь! – завизжала, очнувшись, Катюха и, скатившись с плиты, накинулась с обгрызенными острыми ногтями на беднягу Муню.

К полуночи бутыль опустела более чем наполовину, но так и не подала признаков жизни. Троица теперь попивала чай и начинала потихоньку трезветь. Свеча внезапно погасла, догорев, и вдруг в наступившей темноте раздалось бульканье и утробно зарычал хриплый голос, вперемешку с радиопомехами: «А сейчас, по вашим заявкам…хр-р-р-р, псы-ы-ыть, песня…кхр-р-р. Гарант пс-с-с-с чпок!» Друзья-кудесники вскинулись было, Катя включила свет, однако никакого демона, даже самого мелкого, вонючего и завалящего, в бутыли так и не появилось. Лишь из кучки мусора, некогда бывшей радиоприемником, полилась песня:

Владимир Путин не бьет баклуши,
Он чистит зубы и моет уши,
Не пьет, не курит, мужик нормальный -
Такой красивый и сексуальный...**

- Тьфу, бля, а уж подумала – вышло! - хрипло прогундосила Катюха, пуская дым в потолок.
- Ага, хуй-наны! – с горькой иронией промолвил Минет, окончательно втаптывая в пол останки несчастного радио.
Пришибленный Муня молча тянул чай из треснувшей чашки.

Прижимая к больному носу накорябанный в холодильнике лед, завернутый в рваное полотенце, Жозел монотонно покачивался в углу. Дохлая крыса завоняла просто невыносимо, и Минет, открыв окно, схватил ее за хвост, раскрутил и отправил в полет в промозглую ночь. Раздались вскрики.
- По пизде попало кому-то, да, - хихикнула, прихлебывая чайчик, Катя.
- Хуйня это все, - пробормотал многозначительно Минет, поглядывая на бутыль, где только мутная жижа опалесцировала в грязно-желтом свете кухонной лампочки. - Не бывает демонов, блядь.

Продолжение следует.

* - "В песне группы «Битлз» под названием «Революция номер девять» на пластинке слышится запись слов: „Номер девять“, повторяемая двенадцать раз. Прослушивание этого места в обратном направлении дает фразу: „Доставь мне сексуальное наслаждение, мертвый человек".

Жан-Поль Режимбаль (католический священник, автор исследований массовой молодежной культуры второй половины XX века, в частности, книги «Рок-н-ролл: насилие над сознанием подсознательными сообщениями». Мысли Режимбаля о современной молодежной культуре часто используются противниками рока).

** - песня группы Беломорс.