В Эфире.

Автор: Odd Рассказ - вымысел.

Здравствуйте.
Не ожидал что это так просто. Говорить сразу с тысячами человек. Вот так взять и поздороваться с огромной толпой. С каждым лично, не напрягая голоса. Вообще не прилагая никаких усилий. Ещё приятнее знать, что каждый из вас, меня не просто слышит, а именно слушает. Вам всем интересно кто я такой и почему здесь. Почему, чёрт возьми, очередной умалишённый припёрся в эту студию. Хватит ли у него смелости здесь и сейчас в прямом эфире сделать всё то, чего от него ждут.
Хватит. Как хватило и всем предыдущим участникам, ну или почти всем. Да, скорее всего это сумасшествие. В таком случае радует уже то, что я не среди вас, а здесь, в этом закрытом пространстве, правда? В этой студии. Знаете, здесь даже оператора нет. Кто не знал – открываю секрет. Это просто маленькая серая комната. Она такая же какую вы видите её сзади меня. Стул и камера напротив. Всё.
Возможно, вскоре на шоу начнут приглашать публику, которая будет аплодировать при загорающейся надписи над сценой. Возможно даже, будет ведущий или несколько. Скорее всего так и будет. Но пока я один на один с объективом и при всей развитости моей фантазии я не могу себе представить, сколько вас сейчас скрыто за этой стекляшкой. Так проще, конечно, сидеть здесь и выдумывать каждое новое слово, которое вы от меня ждёте. Вы думаете наверное, что мы приходим сюда с заранее готовой речью. Удивлю – ещё сегодня утром я не знал, что однажды окажусь здесь.
Я как и всегда встал, умылся и поехал на работу. У меня был заурядный день. Однако незауряднее вечера у меня уже не будет. Как мило со стороны создателей шоу было разрешить курить в этой комнатушке, но запретить пить. А я бы сейчас выпил. Хотят живых эмоций, а не мычания бредящего пьяницы. Логично… так закурим же!
…ещё мне запретили говорить своё имя, но я всё же представлюсь, да и есть ли смысл шифроваться тому, кто открыто выступает в прямом эфире вечером пятницы. Меня зовут Виктор Павлович Занохин. Я писатель публицист. Мне 34 года. Женат. Судимостей не имею, хотя мог бы и иметь. Да и кто в этой стране не мог бы иметь судимость. Одни за детские шалости, вторые за служебные ухищрения, а третьи за собственную неуравновешенность. Кого миновало, тот знает.
Итак, мы одинаковые, но именно я здесь, а вы дома у телевизоров. Мне сейчас сложно анализировать всю свою жизнь, разбирая её на причины и следствия но, тем не менее, хочется выделить одну явную причину того, что мы с вами никогда не будем сидеть вместе у телевизора, обогревая ступни его голубым теплом. Дело в том, что я являю собой старое железо, дряхлую медь. Мне нравится называть это состояние – антиквариат. Это состояние души. Вы верите в наличие в каждом человеке его собственной частицы божества? Так как я верю, то вполне естественным эта моя частица мне видится в образе антиквариата.
Кто- то любит сладкое, кто- то ходит в бассейн, а я, знаете ли, люблю играть с собственной душой. Вы замечали разницу между восприятиями одной и той же ситуации у разных людей? Вы видели в чужих глазах блеск ненависти? О, знаете ли вы, насколько прекрасен мир переживаний! Я познал это совсем недавно. Можно жить, утопая в любви или ненависти, горе или радости, но так и не познать великий мир переживаний. Я не умел разложить свои чувства на почти математические уравнения с минимумом неизвестных, пока не начал пьянствовать. Удивительно? Я поясню. Ослепить себя горем может каждый, я же подобно сверх- толерантному йогу вводил себя в транс. Это долгий рассказ и я надеюсь на ваше понимание. Закурим, пожалуй, снова, а то я нервничаю.
Итак, мне сложно представить, что большинство из вас не пробовало напиваться от избытка чувств. Со мной произошло примерно то же самое. Только с разницей в том, что я начал пить от их недостатка. Мы рождаемся с дикими воплями от неприятия нового нам состояния. Позже, когда нам уже десять лет мы бегаем и прыгаем и радуемся и плачем просто потому, что нам нужно испытать все и сразу. Но вот нам двадцать, и мы уже более избирательны в проявлениях своих чувств. Но мы всё так же рыдаем от любви и так же беззаботно смеёмся. И жить бы мне в этом мире улыбок и слёз, да не вышло. Однажды я выпал. Однажды вечером я хотел прикурить на улице, и у меня упала зажигалка. Я нагнулся за ней и понял что утром, сегодня, я проходил здесь же. У меня точно так выпала из рук зажигалка. Это было прозрение. Прозрение из ряда прозрений, которые приходят к тебе нежелательно. От противного. От реальности. Я вдруг как никогда остро ощутил собственную бессмысленность. Хожу я по этому городу, роняю зажигалки, люблю жену, старательно и успешно работаю. И всё! Бегаю по земле, терзаю её подошвой, режу воздух плечами… а зачем? Я много раз за свои тридцать задавался этим вопросом, но сейчас он меня интеллектуально парализовал. Это глобальное «ЗАЧЕМ» повергло меня в состояние раба, который каждодневно таскал на себе несколько мешков и не жаловался, и вот, вдруг, поверх повседневного груза ему на спину село нечто неподъёмное. Груз непонимания. Нагнулся за зажигалкой, а поднял многотонную бессмысленность. Не помню, сколько я тогда выкурил и как пришёл домой, однако с того дня я разучился чувствовать.
Я продолжал работать, продолжал общаться с друзьями, но каждая улыбка давалась мне с трудом. Когда я знал что пора улыбаться, я кривил рот и со всем мастерством театрального гуру изображал радость. Жене изображал страсть, редактору смирение, друзьям уважение. Быть может, все великие актёры однажды подняли своё «ЗАЧЕМ».
Я был всё так же занят, но я чувствовал безделье. Когда ты увлечённо готовишь яичницу, то ты уже вокруг ничего не видишь. Когда же ты едешь за рулем, но не считаешь это важным делом, а думаешь совершенно о другом, то непременно однажды укатишь в кювет. Вот и я катился. Занимался своей жизнью, но думал совсем о другом. Я думал – зачем? Зачем я живу, ведь рано или поздно меня не станет. Память обо мне сотрётся, как и о моих статьях, о моих друзьях. Время съест всё. И уже будет сложно утвердить однозначно, был ли я вообще.
А так как безделье, пусть и моральное, не имеет ничего общего с добродетелью, то я, повинуясь собою заданной прогрессии, вступил в очередную стадию уныния. Я начал пить. Я пил всё и везде. С отвращением и садистским удовлетворением вливал я в себя всю ту гадость, которая, как я надеялся, погубит меня окончательно. Оттачивая актёрское мастерство, я сочувствовал пьяному соседу, который рассказывал о своём сыне уголовнике, я смеялся над анекдотами собутыльников. Я любил подобные компании, а они любили меня. Когда не было с кем выпить я пил один. И тогда я находил себя самым интересным собеседником. Я задавался тысячами вопросов и находил логические ответы которые, проспавшись, забывал. И сложно сказать, что я не жил, а существовал. Ведь я мыслил, искал истину. Пусть абсолютно беспристрастно, бесчувственно и безрезультатно. Я мог сидеть ночами лицом к лицу со своими мыслями. Наверное, это состояние подобно последней секунде осеннего листа на ветке. Ещё миг и он срывается и отдаётся на волю мокрого осеннего ветра.
Я не сорвался. Но отдался на милость воли. Своей собственной. Однажды, я как обычно сидел в баре и пытал своё сознание, а точнее его остатки. Как вдруг, в этот притон влетает молодая женщина и направляется на меня. Только в тот момент, когда она поравнялась со мной настолько, что я почувствовал запах морозной улицы от её одежды, до меня, сквозь все туманы в моей голове, наконец дошло, что это моя жена. Почему- то в этот момент я приготовился слушать долгую гневную речь. Я даже успел представить удивлённые лица окружающих и последующие аплодисменты. Но супруга лишь села напротив, глядя на меня с сострадательной печалью. Мне стал интересен исход этого немого диалога, и я принялся пить дальше. Однако это был самый мой тяжёлый актёрский дебют в немом кино.
Я был холоден и слеп к её трагизму, ведь именно так могла создаться истинная драма. Я смотрел в её глаза так, как если бы передо мной и не было никого вовсе. Внутри шипел ядами алкоголь, снаружи веяло нерешёнными вопросами и посреди всего этого я. И вот я вижу в её глазах себя. Щетинистый мужик с сигаретой. Почему он стал таким? Подобно документальному фильму я вижу всю свою жизнь – я плачу, играю, учусь, влюбляюсь, снова учусь, работаю, опять во что- то играю, в саму жизнь, наверное. Это похоже на дешёвый спектакль без смысла. Бездарная антиутопия про обыденного потребителя. Мне стало страшно. Почему всю жизнь я подобно манекену шёл туда, куда надо было идти вместе со всеми? Почему я чувствовал весь тот набор переживаний, которые испытывали все? Значит, и я был должен? Кому? И какого чёрта я впервые чувствую себя живым человеком!? Именно сейчас. В момент, когда я в полном отчаянии игнорирую самое сильное чувство человека, который мне дорог. Мало того, я так же как и она, в данный момент не знаю чувства сильнее. О как я люблю этого человека! И мне впервые в жизни совершенно не важно кто она. Ведь она для меня, это её чувства, а не набор действий и слов с которыми мы идём по жизни подобно роботам.
Да, скорее всего, именно тогда это и случилось. Я понял себя. Открыл себе собственную душу и даже познал чужую. Если уместно назвать таковой душу самого близкого мне человека. Я вдруг ясно осознал субъективную ценность существования. Не важно, как и где и с кем вы находитесь. Не важно, сколько вам лет. Важно лишь одно – ваше собственное восприятие. А именно – умение самостоятельно решать что чувствовать, как поступать, где искать истину. И принимать ли за истину то, что вам предлагают. Быть может ваша истина совершенно иная.
Тогда до меня дошло, почему я живу такой заурядной жизнью. Почему мне скучно среди друзей. Почему мне не в радость любимое дело. А просто потому, что я относился к своей жизни слишком посредственно. Потому что в этой жизни было слишком мало меня. Настоящего. Меня учили жить, и я как прилежный ученик постигал азы «нормальной жизни». Плакал как учили, злился как учили, радовался, терзался, влюблялся и даже учился как учили. Вместо того, чтоб понять чего хочу, я принимал всерьёз цели и задачи наиболее приемлемые. Я вдруг понял значение фразы Льва Николаевича Толстого – важно не светиться, а быть светом. Это же так просто! Нужно лишь быть собой, а не перевоплощать вновь и вновь кем- то заданную программу. Быть собой настоящим, слушать своё сердце и доносить это до окружающих. Это то и будет истинный свет!
Наверное, она всё это уже давно знала. Ведь не сидела бы сейчас тут со мной. По всем правилам живых манекенов она должна была закатить мне жуткий скандал и уволочь за рукав домой. Но она не пошла по программе. Она знает себя и свои чувства, а так же она знает меня. И вот, я окрылённый своим открытием смотрю на неё с трезвеющей улыбкой и, впервые, не нахожу словесных объяснений её выражения лица. Да и можно ли нас было описать в ту минуту.
Итак, вы замечали разницу между восприятиями одной и той же ситуации у разных людей? Вы видели в чужих глазах блеск ненависти? Знаете ли вы, насколько прекрасен мир переживаний! Я познал это. Можно жить, утопая в любви или ненависти, горе или радости, но так и не познать себя. Старт был дан и я бросился пробовать эту жизнь на вкус. Я открыл своё сердце этому миру. Научился главной игре – игре с собственной душой. Я наслаждался мокрым снегом на лице. Ловил отражение луны в окне. Я любовался морщинками на лице матери. Вслушивался в гул автомобилей за окном. А сколько новых красок открылось мне с новой яркостью! Жаль я не умею рисовать. Я вновь научился смеяться. Искренне.
Стало ясно, что даже собственную душу до конца не познать, уж чего говорить о чужой. Это же целый мир! Со множеством старых ценностей и новых зарождений. Тогда то я и нарёк себя антиквариатом, так как свою, почти отжившую душу, я открыл заново. Отчистил от пыли и принялся любоваться красотой и неповторимостью, казалось бы, забытой ценности.
Многие сейчас могут возразить мне, что я лишь познал своё творческое начало. Да, я открыл своему сознанию собственное подсознание. Познакомил левое полушарие мозга с правым, если хотите. Отошёл от рационального мышления, окунулся в мир обособленного творческого сознания и, по методу его, начал создавать новую рациональность. Свою собственную. Видимо, для того чтоб полноценно дышать этой реальностью, необходимо забыть, что она общая и принимать её за свою собственную. Многие считают, что они несчастны и одиноки в этом чуждом им мире. Точно так можно сидеть в углу собственной квартиры и бояться каждого шороха, наивно фантазируя что, это чужая квартира. Вместо того, чтоб наводить в ней порядок. Свой порядок.
Я считаю, что не зря пил, не зря отчаивался, не зря гнулся под своим «зачем». Ведь это всё привело меня к открытию. Возможно именно алкогольные пары, насильно припёрли к стенке моё чёрствое сознание, открыв мне вселенную непознанного. Именно отчаяние, возможно, гнало мои мысли из тупика в тупик, пока не вывело на свет. Я называю это светом, потому что не представляю ничего ярче, чем новая мысль. Свежая идея. Мне видится вполне логичная схема подобных источников света – звёзд. Представьте, что человек без тела – это звезда. Возможность жизни такой звезды вне человеческого тела примет любой, кто видел ночное небо. Тогда человечество в целом с его социальными институтами, семьями и нациями можно представить как огромная россыпь звёзд. Со своими солнцами, полярными звёздами, млечным путём. Это картина нашего мира, но без материи. Где размер и яркость каждого зависит от идейной наполненности, чистоты порывов и стремлений. Можно представить, что такой свет бесконечен. Что такая звезда никогда не потухнет вместе с физической смертью её носителя.
И в противовес всему этому материальный мир уже не кажется таким достойным внимания. Ведь он безжизненный. Последний день мёртв. Он перестал дышать ещё тогда, когда люди распяли Иисуса, когда идеи покинули материю, когда человек поверил в бога, ведь он так далеко. Здесь каждая та звезда, что может освещать собою вечность, имеет шанс упасть в лужу. И этот горячий осколок вечности внутри грязной и липкой реальности лишь доставит удовольствие окружающим. Здесь свет внутри каждого настолько робок и интуитивен, что его может разглядеть лишь слепой. Ведь знаете, какими только оптическими и психологическими нюансами это не пытаются оправдать, лишь бы не признавать существование, так называемой, ауры.
Я же, наконец, пришёл к тому, что этот свет открыл внутри себя. Не стал лукавить сам с собой и признал эту истину. Свою собственную. От которой отныне и строился мой мир. Неужели кто- то из вас не знает себя? Как же вы тогда дышите? Конечно знаете, а иначе человечество не существовало бы на Земле столь долго, ведь проще закончить свою жизнь самостоятельно, чем томиться под линейкой в чужом душном мире. Хотя я и не разбирал суицид как возможный исход во время отчаяния, ведь я искал истину, я всё же сейчас явно вижу его преимущества. Но не пугайтесь заранее. Надо отдышаться и совершить ещё один маленький суицид. Никотиновый.
С такими открытиями я, конечно, не мог жить как прежде. Я видел блеск в своих глазах и отчаянно искал его в окружающих. Как оказалось, далеко не все живут в своём мире. В основе своей людей тяготит окружение. Есть и такие, кто напридумывал себе миров и живёт ими. Хорошая фантазия, замечательно. Но больно смотреть на их столкновения с реальностью. От несоответствия внутреннего и внешнего мира они погибают. Чахнут, как я однажды.
Мне захотелось всем рассказать о том, что мир не прекрасен и не ужасен. Он нейтрален к каждому из нас. И внутри этой серой нейтральности бушуют яркие случайности. И чтоб понять исход каждой из них, необходимо принять этот мир таким, какой он есть. А принять его можно, лишь пропустив через себя. Обособить. Переписать на свой язык. Раскрасить по собственному желанию как детскую раскраску. С этими мыслями я взялся за «Оду пьянству», которая должна была сквозь сатиру выявить положительные стороны забытья. Писал быстро и воодушевлённо. Результат тоже увидел сразу – равнодушное «забавно». Примерно такие получились отклики. До кузни человеческих душ я видимо не дорос. Тогда я с новой силой взялся за более серьёзный трактат о социальном малодушии. Критику, отзывы, одобрения… получил всё кроме понимания. Все будто мертвы. Будто застряли в серой безликой массе материального мира, и не хотели слушать мои «сказки» про свет чистой души.
Ведь так а? Сейчас вы с пониманием меня выслушаете, а через двадцать минут всё забудете. И если кто напомнит, то всегда можно сделать вдумчивый вид и согласиться что «идея, в принципе, хорошая». Люди слишком привязаны к мёртвой материи. Именно мёртвой. Мы жадные до таких вещей, которые способны нас сделать подобными ей. Этот мир мёртв. Зачем мы пытаемся ему соответствовать, каждодневно убивая в себе частицу чего-то живого? Неужели всеобщая затхлость манит к подобию? Или просто наша жизнь здесь заключается в вечном соблазне вываляться в грязи. Спрятать свой свет. Залить его ложью и подобомышлением. Некий маскарад, среди которого мы вынуждены метаться, ища наугад себе друзей и близких. И тело в таком случае нам дано для того чтоб спуститься на землю, облачиться в него и принять участие в этой игре. Не самая скучная игра получается. Тут и интриги, и блеф, и слёзы и триумфы. И вот скачешь от ненависти к любви и обратно среди луж и купающихся в них, и не задумываешься, что за очередным неловким поворотом «не туда» может оказаться такая лужа, в которой твой свет рискует потухнуть. Зашипеть и изойти пузырями уже здесь, не вернувшись, так и не закончив игру. Оставив тело без внутреннего света. Материю без идеи. Материал для материала. Бесконечно глупо и безнадёжно.
Я понял, что далеко не для всех приятна моя истина. Не каждый стремится быть откровенным сам с собой. Гораздо проще вписать законы в конституцию, народную мудрость в поговорки, опыт предков в воспитание. Ведь проще, правда? Проще жить нормально. Оставить нонконформизм неформалам, которые не смогут вам объяснить даже значение этого слова. Вот уж точно, обезьяна с гранатой. Всем намного легче трудиться, как дед велел, отдыхать, как мать не отдыхала и мечтать. Мечтать о том, что голливудские фильмы не врут, и все мы очень скоро будем богатые и счастливые. И сама судьба нарисует каждому из нас хэппи-энд, которого мы достойны. Вы ведь верите в судьбу. Так проще.
Как уже стало ясно, я опять выпал. Но на этот раз не из собственного чувства равновесия, а из общества. Моё сердце тянуло меня к новым ощущениям. Но в то же время мой разум говорил мне, что я рискую остаться один. Убежать на свои собственные облака и смотреть оттуда на суетливых слепцов. Эгоистично.
На моё счастье эта еженедельная передача не входит в разряд семейных, и я могу смело курить. Вы же все образованные самодостаточные люди, и на вас не так легко повлиять дурным примером. Да и вообще повлиять на кого- либо сейчас очень тяжело. К сожалению, как ни банально это звучит, слишком во многих головах уже прочно сидят основы мэйнстрима. Инородные программы уже прочно засеяны в благодарную почву. Места заняты, а вышибание идей из сознания народа методом террора, не в моей компетенции. Да и стоит ли противиться чужому восприятию, пусть даже оно опосредовано средствами массовых коммуникаций. Я не нашёл понимания, но и насильно «учить жить» не собирался. Не считаю достойным занятием.
Наверное, каждый должен для себя определять свой путь. Каждый решает независимо, во что верить и верить ли во что- либо вообще. Ведь только в тишине можно услышать своё сердце. Лишь во мраке можно разглядеть источник зарождающегося света. Я видел этот мрак и рисковал в нём остаться. И тяжесть сознания того, что многие неосознанно бродят внутри этой тьмы, не даёт мне спокойно жить дальше.
Жить среди зелёной травы, которая утром наполнена влажной свежестью. Жить среди снега, который способен гипнотизировать человека своим хаотичным вихрем. Наконец, жить среди солнца, ведь оно повсюду. Даже в пасмурный день можно найти свой луч света, который унесёт тебя вместе с оранжевыми листьями сквозь ветер и капли дождя. Сквозь тучи. Сквозь небо. Сквозь время.
Вам уже интересно, зачем я вообще пришёл в эту студию, раз я такой вдохновлённый? Зачем я, открывший для себя этот мир заново, участвую в этом шоу. Да, мне, как и всем прошлым участникам дали оружие, зарядили один патрон. Как и всех, меня ознакомили с правилами, дали подписать договор и установили время эфира. Прямого эфира. Того единственного часа, когда каждый участник мог, наконец, прилюдно очистить свою душу, усмирить тщеславие, обратиться лично к каждому. Обвинения, благодарности, раскаяния. Но моё самоубийство, ради которого вы сегодня включили свои телевизоры, не несёт отчаяния, слёз и извинений перед мамой. Впервые на этом стуле счастливый человек.
Знаете, что в плане к шоу идёт речь о воспитании? Людям показывают живого человека с живыми проблемами, чтоб они могли учиться на его ошибках. Чтоб они испытали шок и ужас от самоубийства в прямом эфире. Чтоб эта живая антиутопия раз и навсегда отбила желание самостоятельно лишать себя жизни и подарила новый взгляд на мир. Новую любовь к самому себе. Мне близка такая политика хотя бы потому, что я жду от вас нового отношения ко всему, что вы видите. Обособление восприятия, внимание к своим чувствам и ,как следствие, новая влюблённость в этот мир и самого себя. Себя настоящего. Себя как личность внутри данной реальности.
В рамках современности личность ищет самовыражения и, как следствие, пути к средствам позволяющим осуществлять это самое самоизлияние. И счастливы те кто, например, при всей своей любви к музыке не поддался на уговоры родителей идти учиться на экономиста-менеджера, на доводы о состоятельной жизни, об обеспеченном будущем. Не поддался гнету своей собственной рациональности и убежал в первое попавшееся творческое объединение. Или же наоборот, объявив бойкот преподавателю игры на скрипке, ушёл решать свои любимые задачи по геометрии. Ведь никакими деньгами потом не успокоишь стоны души так и не получившей выражения, выхода потенциала, осуществления идеи.
Ради своей идеи я приношу сегодня себя в жертву. Материальный мир мёртв и мне не жаль с ним прощаться. Моделируйте его так, как вам этого захочется. Я – есть начало всего нового. Сегодня я хороню ваше материальное сознание вместе со своим осязаемым естеством. И это не смерть в прямом эфире. Это моё новое рождение. Но уже на новом уровне. Отныне я в каждом из вас.
.