Сеанс

Автор: Йохан Вот все говорят, мол, Москва – это еще не Россия. А я говорю – хуй вам, по всем приметам похожа.

Тут вообще глубокая тема, нетронутая. Вот смотрите, около Индии есть Шри-Ланка. У Африки – Мадагаскар. У Португалии – Азорские острова. У всего на планете есть маленький кусок себя, оторванный и брошенный неподалеку. У России это Калининградская область, в которую добираться через две границы. У Москвы же это – Зеленоград, городок, находящийся в нескольких километрах от Москвы, но при этом входящий в его, Москвы, административный состав.

Вообще, сказать по правде, никогда не понимал, нахуя Зеленоград сделали районом Москвы. Была у меня опаска, что Лужков обкатывал на Зелике то, что впоследствии собирался учинить с Севастополем. Строил там многоэтажные дома, денег вливал «на поддержку Черноморского Флота». А что, грамотно было бы. Севастопольский административный округ города Москвы. И все. Была бы тогда Москва не только портом пяти морей, а сцуко, владычицей Черного моря. Обидно же – у Питера море есть, а Москве не досталось.

Вместе с присоединением Зеленограда к Москве возник ряд сложностей. Одной из них, как водится на Руси, стал транспорт. Нет, ходила туда и электричка, и автобусы, но наш хмельной герой избрал наиболее пафосный способ передвижения – экспресс. Не обращайте внимания на красивое слово, оно тут случайно. Пресловутый экспресс это тот же автобус, только венгерский и едет без остановок. То есть, по всем приметам – экспресс.

Нашему герою около 20, he is a student, he lives in Moscow, Moscow же, как известно is a capital of Russia.
Одной из пар у Алика сегодня был английский, и вся эта муть небольшими порциями проникала сквозь загашенное девятой «Балтикой» сознание.
Уже поняв, что сидячего места ему не видать, Алик спокойно закурил и на автомате дал прикурить девочке, стоявшей рядом с незажженной сигаретой в губах и рывшейся в огромной, белой, искусственной кожи, сумке. Поднес огонек сам, не дожидаясь просьбы.
Девушка прикурила не поднимая глаз, и лишь потом посмотрела на Алика.
- Спасибо, - негромко сказала она, глубоко затягиваясь.
Алик молча кивнул и отправил зажигалку в карман. Через некоторое время расторопный водитель полез в кабину, всем видом давая понять, что он-то сейчас поедет, а вы, мол, как хотите.
Многочисленная стая курильщиков ломанулась в автобус, забивая телами узкий проход между креслами.
- Сцуко, - подумал Алик, - стоит платить денег в 4 раза больше и при этом ехать стоя.
Но наш герой был оптимистом и во всех ситуациях пытался найти плюсы. Вот и сейчас он узрел их как минимум три.
Первым плюсом было то, что автобус не был задуман создателями для перевозки стоящих пассажиров, отчего в нем не было поручней под потолком. Все стояли, держась за подголовники кресел, рук никто не задирал, что в жаркий день и в забитом автобусе однозначно трактовалось в плюс.
Вторым и третьим обстоятельствами, однозначно отнесенных Аликом к положительным были небольшие, но весьма задорные грудки стоявшей слева от Алика девушки. Росточку она была очень малого, в связи с чем Алик глядел на нее сверху вниз, и таковое положение способствовало обзору как нельзя более.
Тактично, пытаясь не сильно пялиться на сиськи, Алик перевел взгляд на лицо девушки и узнал в ней давешнюю курительницу.
Решение пришло само и мгновенно.
- Простите, девушка, - певуче начал он, - вы не подскажите, что за адрес такой, город Зеленоград, корпус 1539?
- Что?
- Ну мне вот тут адрес записали, а улицу забыли что ли, не пойму, - сказал Алик роясь в кармане и имитируя поиски бумажки с адресом.
- А, в гости едите? –приветливо улыбнувшись спросила девица.
- Ну да, у нас там типа сейшн, а как найти дом без улицы ума не приложу.
- Не волнуйтесь, все найдете – у нас в городе улиц почти нет, просто номера домов. Первые цифры это номер микрорайона, а вторые - номер дома.
Алик изобразил на еблете крайнюю заинтересованность.
- Да, многие поначалу не понимают, а потом ничего, привыкают. Какой вы сказали корпус вам нужен?
- 1539.
- Везучий вы, - заигрывающее улыбнулась девчонка, - этот дом недалеко от моего, я вас провожу, мне все равно по дороге.
Алик мысленно возблагодарил пробки на Ленинградке и с удвоенной энергией принялся окучивать девицу. Хотя, скажем прямо, большой нужды в этом не было, так как она сама легко шла контакт и спустя час ребята вывалились из экспресса почти друзьями.

Тут необходимо отметить, что ни на какой сейшн Алик, конечно, не ехал. Ехал к домой к брату, у которого квартировал. Он разумеется прекрасно знал дом, в котором живет, но перспектива быть сопровожденным до подъезда белокурым ангелом его конечно прельщала.
Единственным неудобством сложившейся ситуации была пресловутая девятая балтика, которая закончила свой извилистый путь внутри аликиного тела и недвусмысленно сигнализировала о том, что в принципе, готово это тело покинуть.
- Ну вот и нужный дом, - радостно возвестила девица, - а я в следующем живу, вон там, за площадкой! – и девица указала на соседний, точно такой же типовой панельный дом.
- Спасибо, Алинк, - сказал Алик, - чтобы я без тебя делал.
Однако прощаться Алина не намеревалась и начала задавать вопросы о теме предстоящего празднества, составе участников, не забывая попутно отметить те факты, что вечером она абсолютно свободна, заняться ей решительно нечем и она, наверное, с удовольствием составила бы компанию Алику, при условии, конечно, что он лично выступит гарантом того, что вечер сложится хорошо.

«Вот ведь бля», - подумал Алик, из последних сил сдерживаясь.
Быстро проинформировав девушку о том, что предстоит жесткая пьянка в чисто мужской компании, он с бешенной скоростью записал ее номер на клочке бумаги, и оставив на улице хлопающею глазами блондинку, шнуром метнулся домой, где едва не расплескав по дороге содержимое, наконец-то поссал.

Очередь бумажки с телефоном настала через пару дней, а точнее 20 июня, когда Алик, проводив семью брата в отпуск, остался один.
Девочка на звонок ответила бодро, быстро его вспомнила и еще быстрее приняла его приглашение зайти в гости.
- Только я не одна приду, - игриво добавила она.
- С кузнецом? – спросил Алик, как и вся страна задроченный в то время хитом Грува, в исполнении покойных нынче Фарады и Абдулова.
- Нет, с сестрой. Ко мне сестра приехала, не могу же я ее одну оставить.
Вспомнив к месту, что ни одна женщина не сможет дать мужчине то, что смогут дать две, Алик ответил согласием.

Но его радость быстро угасла, когда он увидел девушек на пороге квартиры. Сестра оказалась, как бы это сказать, как минимум троюродной. Ни стройности, ни изящества, ни природной чистоты, так щедро доставшихся Алинке, в ее сестре, имя которой не сохранилось, не было ни капли. Она была крепка, как дочь одесского биндюжника, имела темные короткие волосы и была в стельку пьяна. Венчали ее образ грязные босые ноги.

- Мы тут решили сидра попить, - как бы оправдываясь, заверещала Алинка, - а жара такая, ну, босиком пошли. Ты не волнуйся, она приляжет сейчас, отдохнет и придет в норму.
- Ага, приляжет. Тока ноги пусть помоет сначала. Дитя цветов, блять. Босиком по мостовой, блять, - зло добавил он про себя.

Сестра технично, насколько позволяла ее масса, нахлынувшая жара и пару литров очаковского пойла с гордым названием «сидор» ополоснулась и залегла в соседней комнате. Алик же быстренько раздавив на двоих с Аленкой полторушку того же сидора, быстро и без обиняков разложил ее на диване.

Секс случился быстрый, пресный и крайне невыразительный. Недовольный собой Алик взял сигарету и как был, голый, вышел на балкон. Под окнами его дома находилась замороженная стройка, таким образом, до ближайшего дома было метров триста, что давало возможность Алику перекурить голым совершенно спокойно.

Но спокойно покурить не вышло.

Плотная, тягучая жара уже несколько дней царившая в городе, разбавилась новыми красками. Часы едва показывали пять часов дня, но на улице отчего-то было довольно мрачно. Редкие автомобили уж включили фары, а прохожие стремительно ускоряли шаг, тревожно оборачиваясь и косясь на небо.

Сказать, что небо было пасмурным, это значит немного сказать. Небо было таким, каким любят его показывать всякие Эммерихи в своих многомиллионных фильмах-катастрофах. Такое же небо наблюдал сейчас голый Алик, но совершенно бесплатно. По всему чувствовалось, что начинается нечто грандиозное, но после сидора Алику было ничуть не страшно, а лишь слегка любопытно.

Позже, этот день отметиться в истории Москвы одним из самых сильных ураганов. Журналисты будут наперебой подсчитывать суммы ущерба, число погибших и раненых,
страховые компании будут завалены тысячами обращений граждан, коммунальщики будут разговаривать суровым матом, но это после. А сейчас Алик заглянул в комнату и негромко сказал:
- Алин, иди-ка сюда.

Пока девушка вышла на балкон и закурила, начался дождь. Сначала редкий, крупный и чертовски холодный, потом он пошел плотнее, затем превратился в одну сплошную стену, разрываемую дикими порывами ветра.
- Пиздец! – только и сказала Алинка, ошалевшими глазами глядя на беснующуюся стихию.
Алик ничего не ответил ей, так как думал совершенно о другом.
Он тактично, но весьма настойчиво подвел Алину к ограждению балкона, слегка наклонил вперед и со всего размаха всадил.
Вскрик девушки потонул в грохоте урагана.
Не спеша, подстраиваясь под ритм бури, Алик начал двигаться. Сначала неспешно, давая себе и партнерше выйти на одну волну, а потом все быстрее и глубже. Судя по всему, на этой же волне выступала и природа. Потемнело окончательно, холодный ливень хлестал ребят по спинам, Тучи неслись над землей под рев ветра, всполохи молний сменяли друг практически один за одним и грохот грома стоял почти непрерывный.

Кончал Алик, можно сказать под аплодисменты стихии. Природа ревела, как бы давая понять, что она готова продолжать, но нашему герою уже становилось немного не по себе.
У мужчин после эякуляции вообще довольно часто меняется точка зрении на происходящее.
Так и сейчас, Алик поспешил назад в квартиру, и наскоро вытершись полотенцем, отдал его Алинке, попутно отметив про себя тот факт, что мысль вдуть заодно и сестре куда-то пропала.
А вслух сказал:
- Сеанс!
- Что? – обернулась к нему Алинка.

В голове у парня крутилась лишь одна мысль, давным-давно прочитанная им у Юза Алешковского, в его примечаниях к повести «Николай Николаевич», там где автор переводит на русский язык многочисленные блатные выражения, использованные в книжке. Странно, что в течении многих лет Алик ни разу не вспоминал об этом, а сейчас вот выскочило да так, что отогнать невозможно.
«Сеанс», писал Алешковский, - «яркое переживание сексуального характера».
- Сеанс, - радостно улыбнувшись, ответил Алик девушке, – я сказал - СЕАНС!