Кино и театр:: - Вася Пупкин vs Том Джонс, или Единство и борьба противоположностей

Вася Пупкин vs Том Джонс, или Единство и борьба противоположностей

   [ принято к публикации 17:40  04-04-2010 | Сантехник Фаллопий | Просмотров: 2005]

В поместье, на севере Старого света,

наследник родился в семье баронета,

Счастливый отец завернул в полотенце

с фамильным гербом 
дорогого младенца.

В шелках и батисте резвился наследник,

Отец его был далеко не последним

и сэром, и пэром английского света –

Его уважали соседи за это.

Отец объявил на специальном приёме,

Что сына назвали в честь дедушки Томми…

И ноги сбивали кормилицы часто,

Всю ночь хлопоча над ребёнком щекастым.

А где-то в Алтуфьево, в снежной России,

Декабрьским утром родился Василий,

Отец – пролетарий, маман – продавщица.

(Ну надо ж в Алтуфьево было родиться!)

Был Вася зачат на мешке в магазине

(Отец часто ныл о «дырявой резине»).

Покуда Василий пинался в утробе,

Семья прозябала в стандартной «хрущобе».

Родившись, Василий распробовал быстро,

Что значит родиться в стране коммунистов,

А также родиться вне плана и срока…

Потом было много подобных уроков.

Бывало, отведавши щец или каши,

Отец колотил молодую мамашу,

Согласно традиции – бил по субботам,

При этом всегда поминая кого-то.

Солдатским ремнём он вершил своё дело,

Чтоб сука-жена на других не глядела,

Лупил до кровавых соплей и озноба…

А Вася копил пролетарскую злобу.

Летели года, подрастали детишки:

Английский наследник почитывал книжки,

А Вася учился науке суровой:

Как жить, уцелев в толковище дворовом.

Ты, знаешь, читатель, как мир наш контрастен:

В Европе по-разному видится счастье –

Ведь даже блюли подростковые жопы

По-разному в разных районах Европы:

Один подтирался фамильным батистом,

Потом подмывался шампунем душистым,

Другой лопухом подтирался зелёным,

«Казбеком» воняя и водкой палёной.

Том Джонс, баронет и нарцисс куртуазный,

Уже помаленьку пощупывал разных

Графинь, виконтесс или горничных зрелых

(Но, впрочем, покуда весьма неумело).

А сын пролетария Пупкин Василий

С пятнадцати лет уже девок насилил,

(Бывало, и сами снимали чулочки

Под взглядом Василия мамины дочки).

Планета быстрее с годами кружилась,

По-разному жизнь у героев сложилась,

И вот перед нами такая картина:

Том Джонс, уже взрослый солидный мужчина,

Секретный агент королевской спецслужбы,

(Поднявшийся вверх не без связей и дружбы),

Сверкая окрест керамическим зубом,

Выходит курить из элитного клуба.

Костюм – от «Бриони», часы – от «Белл-Росса»,

В кармане – серебряный ключ от Роллс-Ройса,

За ним волочатся элитные шлюхи,

Роясь за спиной, как навозные мухи.

Затем у дверей эксклюзивного бара

Он щёлкает «Ронсоном», вынув сигару,

Привратнику щедро даёт чаевые

И думает: «Завтра я буду в России…

Задание лично дала королева:

Я выполнить должен без страха и гнева

Секретную миссию в срочном порядке,

Мой код «ноль-ноль-восемь» – вот так-то, ребятки!»

Представьте, что в ту же минуту в России

Из рюмочной так же выходит Василий

В обнимку с подружкой (вокзальной давалкой),

Любимый «Казбек» запалив зажигалкой.

И пусть в специфическом, скажем, аспекте,

Но Вася по-своему тоже эффектен:

Наколки,  небритость и
тусклая фикса

Давно полюбились алтуфьевским чиксам.

Любовно щемя гениталию Васе,

Девчушка не хочет идти восвояси:

«Поехали завтра в Измайлово с Клавкой?!

Пивасика выпьем, догонимся «травкой…»

Но Вася овце отвечает: «Едва ли…

Меня кореша в Домодедово звали!

Хоть просит душа твоё жаркое тело,

Но завтра серьёзное выгорит дело».

«Понятно, – внимательный скажет читатель. –

Героев на встречу толкает писатель!»

Я спорить не буду, чтоб вас не обидеть,

Но так всё и было – век воли не видеть!

И вот в Домодедово спецсамолётом

Том Джонс прилетает с английским пилотом,

Отметив красу подмосковных пейзажей,

(И парочку щёлкнув – для папочки! – даже),

Раздвинув приезжих плечом культуриста,

Выходит к парковке московских таксистов.

А там – точка в точку, как вы и решили! –

Кружит с корешами наш Пупкин Василий.

(Здесь всё-таки нужно подставить ремарку:

Я как-то забыл прояснить по запарке,

Что Вася с друзьями – с высокой отдачей –

Порою бомбили таксующих «хачей»).

Приметивши Джонса в пальто дорогущем

(А Пупкин в бригаде всегда был ведущим),

Василий быка-за-рога взял умело

И тельцем тщедушным рванулся на дело.

Пока разбегались испуганно «хачи»,

Василий по-честному всё обозначил,

Рванув на грудине – для вескости – ватник:

«Давай-ка, мажор, демонстрируй лопатник!»  

Слегка удивлённый такими речами,

Спокойно ответил ему англичанин:

«Я вас не совсем понимайт, ай эм сорри…

Вы это про музыку? – я о «мажоре»…

Я вашему плёхо учился… жаргону,

Но я – иностранец и здесь по закону…»

«Закон, говоришь? – возбудился Василий. –

Ты плохо знаком с обстановкой в России!»

И Вася закончил, в глаза ему глядя:

«Давай-ка выкладывай доллары, дядя!»

Услышав про доллары, наш англичанин,

Слегка поводя налитыми плечами,

Изящным и ясным Василию жестом

Пройти предлагает к закрытому месту,

Стремясь избежать неуместной огласки

(Бригада сместилась по той же указке).

И вот в тупике, без свидетелей лишних,

Лоха обступив по методе давнишней,

Достав из карманов заточки и биты,

Бригада сошлась с королевским наймитом.

Спецслужба учила мгновенной настройке:

Британец, присев в заковыристой стойке,

И бровью не дрогнув в такой обстановке,

Любые удары парирует ловко…

…Агент «ноль-ноль-восемь» – не фаллос собачий,

По древней науке бригаду хуяча,

Сумел навалять и братухам, и Васе

(Не раз, и не два простонал тот: «Хуясе!»)

Искусству борьбы удивляясь сугубо,

Бригада теряла нелишние зубы…

Покуда сражённых в сторонку сносили,

Решение верное принял Василий.

И вот, при показе агентом приёма,

Василий случайно нащупанным ломом

По старым канонам алтуфьевской драки

Вломил-таки гордой британской собаке!

Ты скажешь, читатель: «Трусливо и подло»?

Но как ликовала помятая кодла!

Короче, читатель, ты – просто придира:

Васёк же крепил реноме бригадира!

Как скоро английская песенка спета!

На грязный асфальт голова баронета

упала, а сильные ноги сучили,

Покуда шманал по карманам Василий.

Какая банальная вышла развязка!

И ради такого рассказана сказка?

Читатель мой строгий, немного терпенья!

Роман неуклонно летит к завершенью.

«Васёк, – укорял заместитель, Петруха. –

Ты нас повязал неуместной мокрухой!

Я чуял – с терпилой не выгадать фарта:

В карманах, как видишь, лишь чеки да карта!»

Когда же друзья разойтись порешили,

Внезапно их плотным кольцом окружили

Серьёзные люди в костюмах и шляпах…

Со страху алтуфьевцы подняли лапы.

К Василию некто в костюме подходит

И в сторону парня под локоть отводит:

«Позвольте от имени…нас и России

Сердечно поздравить вас, Пупкин Василий!»

 «О чём вы? – в
догадках теряется Вася. –

Я чё-то запарился думать, хуясе!»

— «Вот этот субъект был опасным агентом,

Он прибыл с приказом убить Президента.

А вам удалось обезвредить урода!

Поклон вам земной от меня… и народа!»

Услышав об этом, расстроился Вася

И только шептал удручённо: «Хуясе…»

Сражённый подобным судьбы поворотом,

Василий сквозь фиксу бормочет чего-то:

«Эх, знать бы пораньше о кознях ментовских,

Агента бы сам я подвёз до кремлёвских…»

А некто в костюме меж тем рассуждает:

«Вас орден, не меньше, теперь ожидает…»

Васёк встрепенулся: «Оставьте награды!

Башлей бы немного – вот всё, что мне надо…»

Начальник в костюме на это смеётся:

«Ну что ж, пара тысяч в кармане найдётся…

Ещё раз спасибо за смерть резидента,

Прощайте – спешу на приём к Президенту!»

И, глядя, как Вася идёт восвояси,

Начальник подумал, в машину садяся:

«Такие вот наши простые ребята

Пожалуй, хребет переломят и НАТО!

Как много в народе резервов здоровых:

Есть Южное Бутово, есть Бирюлёво,

Ещё Пискарёвка, Весёлый посёлок,  –

Да мало ль таких в регионах и сёлах!..»

На этом, читатель, позволь мне прерваться:

К марксистскому принципу цепь иллюстраций

И так затянулась по авторской воле…

Жаль, Маркса не учат в сегодняшней школе!

Ты можешь быть нищим, ты можешь быть принцем –

Тебе в заголовке заявленный принцип

Не раз и не два оценить доведётся:

От века он движет планеты и
солнца.