Закутанный кокон

Автор: bubastik Мы ломаем наш мир, наше мировоззрение, нашу сущность. Каждый день миллионы людей, ломают себе жизнь и калечатся на очень долгие годы. Кто-то хотел стать космонавтом, а в это время сидит в офисе и перекладывает бумаги и делает прикольных человечков из скрепок. Кто-то мечтал стать конструктором автомобилей, но он сажает картошку и разводит свиней. А ты мечтал стать великим писателем? А, оказывается никому, не нужен и твои тексты нахуй никому не упали и тебе остается выкладывать их в интернете, в надежде, что хоть кто-то прочитает. А девочка Маша пыталась выйти замуж, но у нее ничего не получалось, она и сразу отдавалась и ломалась неделями, но годилась она только чтобы нахуй ее насаживать, а жить с ней никто не хотел. Так и наш герой, маялся всю свою сознательную жизнь, в поисках себя. Он искал себя в азартных играх, алкоголе, женщинах, одиночестве, наркотиках и бомжатском образе жизни, но так и не нашел, пока не наступил сегодняшний день…



Я закурил сигарету. Сладковато-горький вкус табака это действительно то, что мне нужно. Вчера было выпито много алкоголя и во рту был вкус дерьма, поэтому сигарета была кстати. Пока одевался, скурил еще три. Надо было забить вкус во рту, сигареты справлялись. Шатаясь, я как-то вышел из дома. Жил на третьем этаже, спускался долго и ужасно хотелось есть. Я как обычно побрел в церковный приют. Ужасная еда, но хоть горячая и лучше чем желудочный сок с сигаретным дымом.
Возле входа как всегда была толпа народу, уже знакомые мне лица.
- О, шкет, пришел уже, — обратился ко мне один из стариков, шкетом меня называли почти все, мне было всего двадцать девять, а им уже почти всем за пятьдесят, вот и приклеилось ко мне этот шкет, но я свыкся уже и не обижаюсь, даже нравится мне это
- Привет, Михалыч, привет, — я пожал его черную от грязи ладонь, он был не брит пару лет, в бороде были разные крошки, кусочки волос были слипшиеся, а во рту почти не было зубов. Михалыч был отличным мужиком, кандидатом технических наук, преподавал в университете, но потом пришла перестройка, тяжелые времена и как-то он оказался на улице. Да почти все местные бомжи это бывшая элита нашего советского союза, все те, кто не смог наступить себе на горло, все те кто не смог украсть, обманывать граждан, кто не смог врать себе, они выбрали другой путь. Молодежи не понять, она бы с легкостью предала и украла бы пару миллионов бюджетных денег с пенсионного фонда. А эти люди не такие. Конечно, были и бывшие заключенные, и просто преступники, но в основном это были люди другого сословия – высшего.
- Сегодня, как всегда Михалыч? Гречка и немного супа?
- Надеюсь, что, да, так хочется горячего, а сегодня еще погода, сырая. Совсем нас апрель не балует.
- Совсем, Михалыч, совсем.

Через минут двадцать нас начали впускать в столовую. Столовая представляла из себя одно этажное здание, вытянутого типа. С обеих сторон стояли столы. При входе, нам вручали одноразовую пластиковую посуду, потом, следующий человек наливал нам суп и накладывал гречку в тарелку. Как всегда это была Лиза. Лиза работала простым волонтером и помогла церкви заботится о таких как мы. Отличная девушка. Явно делала это от чистого сердца.
- Привет, Лиза.
- Привет.
- Гречка вкусная? – спросил я, улыбаясь
- Ну, ты сам же знаешь
- Прости, знаю, спасибо.
- Приятного аппетита
- Нет, Лиза, действительно тебе спасибо за это, — я посмотрел в ее глаза и попытался посмотреть ей в глаза так глубоко, насколько только мог. Она ничего не ответила, а я отвел взгляд, взял свои тарелки и пошел искать себе место за столом.
Я когда-то был в нормальном ресторане и помню, как там все едят, не торопясь, смакуя каждый кусочек, обсуждают насущные проблемы и просто наслаждаются обществом друг друга. В этом же «ресторане» ничего такого не было и в помине. Все ели очень быстро. Кто-то громко отрыгивал, кто-то стонал. Сумасшедшая баба Катя, орала, что ее ребенок должен вот-вот вернуться из Афганистана, ее все успокаивали. Она сошла с ума, когда ей сказали что ее сына убила в Афгане. Я доел. На выходе взял пару кусочков хлеба и положил себе в карман, как раз на ужин будет. Еще раз поблагодарил Лизу и неизвестного мне мужчину и вышел из столовой.
На улице уже шел мелкий дождь. Капли были какими-то странно вытянутыми, казалось, что это не дождь падает с неба, а маленькие булавки.
- Ух, жалишь падлюка, — сказал я вслух, глядя вверх
Я скрестил руки на груди, нагнулся и направился к ближайшей «наливайке», надеюсь мне перепадет сегодня пару грамм водки, достал пачку, в ней лежало три сигареты, две тонкие и одна обычная. – Ничего, протяну

- Христофор? – вдруг раздался голос, я остановился и повернулся лицом
- Да, — ответил я
Перед домной, стоял батюшка. На вид ему было лет сорок не больше. На груди весел крест, размером с мою ладонь, ряса была настолько черной, что казалось она, сияет, хотя сияют только белые вещи, аккуратно подстриженная борода, голубые глаза и голос, который вызывал у меня только внутреннею дрожь.
- Христофор, я надеюсь, вы не заняты, с вами можно поговорить? – обратился он ко мне
- Конечно, можно, — расплетая свои руки и выпрямляя спину, ответил я
- Тогда пройдемте в церковь, а то, дождь пока слабый, но кто знает, что с ним будет через мгновение.
- Да, давайте.
Церковь, располагался сразу за столовой, поэтому мы просто свернули на дорожку, сделали шагов сорок от силы и зашли в нее, как только я переступил порог церкви, дождь ударил сильнее, точнее сказать, была просто стена дождя. Батюшка прошел вперед и начал крестится, а я обернулся и еще пару мгновений смотрел, на дождь, в голове почему-то вертелось: — Но кто знает, что с ним будет через мгновение, — Никто, — ответил я вслух
- Вы сказали что-то Христофор?
- Говорю, дождь усилился
- Урожай хороший будет, — он улыбнулся

Мы прошли вглубь церкви. Народу было мало. Всего три человека. Двое из них, стояли с закрытыми глазами, держали в руках свечки и молчали, только их губы безмолвно что-то произносили. Зашли за алтарь. Потом поднялись по лестнице. Я не задавал никаких вопросов, а просто следовал за ним. Мы поднялись на третий этаж в тесный коридор. Было две двери к одной из них подошел батюшка достал откуда-то из под рясы ключ и отпер двери.
- Проходите, Христофор, — я покорно зашел во внутрь. Это была маленькая комната с одним окном. В ней был: маленький столик из дерева, рядом стоял стул, маленькая койка, шкафчик и иконы в углу. Батюшка отодвинул стул и присел на него, показал жестом, чтобы я присаживался на койку. Я молча присел на койку.
- В Бога веруешь? – спросил меня батюшка после минутного рассматривания меня
- Скорее нет, чем да, — ответил я
- А, он в тебя верует Христофор, и сильнее чем ты думаешь, —
- Вам-то откуда знать? Вы же не общаетесь с ним то? Сами знаете, как это называется, когда Бог с вами говорит
- Знаю, но Бог отвечает только тем, кто в него действительно верует. И тебе он ответил, а доказательство сему, что ты сейчас тут сидишь, а не водку пьешь и пьяным на асфальте спишь.
- Так, я с ним не общался же? Как же он в меня-то верить может?
- Это ты думаешь, что ты с ним не общался, видать общался, — он тяжело выдохнул и добавил, — Меня кстати Федором, зовут, — он протянул свою руку мне,
- Христофор, ну это вы и так знаете – мы пожали руки
- Ты же к нам давно уже ходишь, верно, Христофор?
- Ну, второй год уже точно, — я почему-то опустил голову в низ, толи мне стыдно стало, толи еще почему-то, не знаю, но чувствовал я себя неловко
- Не переживай Христофор, для этого и мы сделали эту столовую, чтобы люди могли поесть, не важно, богатый ты или бедный, здоровый или нет, старый или молодой, для Бога в первую очередь ты человек, его создание, а все остальное второстепенно.
Я слушал его, почему-то очень внимательно, складывалось такое впечатление, что он не говорил, а пел. Мне не хотелось, чтобы он заканчивал свою речь. Я ловил каждое его слово. Федор рассказывал о Боге, жизни о земных и духовных вещах о том, что нужно найти себя в этом мире, что нужно найти гармонию. А я слушал и не перебивал его.
- Так, вот Христофор, говоря все это, я хочу, чтобы ты послужил церкви и господу нашему.
- Я? – изумленно смотрел я на него
- Ты. Именно ты Христофор, —
- Ну, ну… почему …. Именно я? – вопрошающе, посмотрев на Федора, спросил я
- Ты молод и ты не можешь найти себя, ты не растратил еще свою жизненную энергию, она чувствуется в тебе, но ты просто не знаешь, куда ее деть, как ею управлять, но мы покажем, научим и ты поймешь, свое истинное предназначение.
- Не думаю, что могу вас чем-то удивить, я обычный бомж, который собирает картон и бутылки, пропивая свою жизнь, да вы и так наверное все про меня знаете.
- Знаю, но ты нам нужен, а мы нужны тебе. Ты будешь делать нам услуги, а мы вернем тебя к нормальной жизни.
- А какого рода услуги?
- Об этом тебе расскажет наш, настоятель, завтра. Сегодня он уехал по делам в другую церковь и будет завтра. Сейчас ты можешь остаться тут, это кстати надо сказать теперь твоя комната, вот ключ, — Федор положил ключ на стол, рядом с библией
- У меня есть квартира, — сказал я
- Знаю, но если ты туда пойдешь, то выпьешь, а нам нужен трезвый помощник
Во рту, резко пересохло и ужасно захотелось выпить водки, хотя бы грамм пятьдесят. Меня резко бросило в жар, сердце начало лихорадочно колотится, а руки трястись. Федор, открыл шкафчик, который был в столе, достал стакан и бутылочку с водой и протяну мне.
- Попей Христофор, водички, станет легче, и вот скушай вот эту таблеточку, — он разжал ладонь и в его руках была таблетка, обычная таблетка белого цвета
- Что это? – спросил я
- Не переживай ты, так, она просто поможет тебе, справится с твоей зависимость от алкоголя, пей смело
Я не задавал больше вопрос, покорно взял таблетку и стакан с водой. Я почему-то не хотел больше убежать и выпить, я понимал в глубине себя, что хочу избавится от той жизни, которая у меня была, что хочу вырваться из той грязи, который меня окружает, я мечтаю об этом, о Боже, как я давно не мечтал… На глазах, выступили слезы.
- Поплачь, поплачь Христофор, ложись и поспи.

Я ничего не говорил, я заснул.
Утром, я проснулся от дикого голода. В животе урчало. Хотелось, есть и курить. Я вспомнил про хлеб, который забрал из столовой. Поднялся с койки. Взглядом сразу наткнулся на икону в углу, рука сама взяла и перекрестилась, до этого я это делал раз пять в своей жизни. В дверь постучали.
- Христофор, встали уже? – произнесли с той стороны двери
- Да
В комнату вошел Федор. В руках у него был пакет.
- Доброе утро, Христофор, как вы чувствуете себя?
- Есть хочется ужасно, — честно признался я
- Сейчас поедим, вам нужно умыться, я вам тут вещи кое-какие приготовил, негоже вам будет с настоятелем в таком виде встречаться
Мы вышли из комнаты. Спустились на второй этаж. Федор провел меня в ванную комнату. Выдал мне зубную щетку, кусок мыла, полотенца, свежее белье, новые штаны и рубашку. Купался я достаточно давно, но почему-то я никогда не вонял или это мне так казалось? Как говорят? Свое гавно не воняет. Приняв душ и накупавшись вдоволь, я переоделся во все чистое. Федор ждал меня. Забрал у меня грязные вещи. Сказал, что я могу оставить себе, все и отнести все к себе. Я поднялся к себе. В комнате была монашка, она принесла меня свежее белье и забрала старое. Я поздоровался с ней, она просто кивнула мне в ответ. Я положил вещи в шкафчик. Вышел из комнаты, Федор ждал меня снаружи. Мы спустились на первый этаж, прошли не большой коридор и попали в столовую. Огромный стол, стоял посередине.
- Присаживайся Христофор, сейчас тебе принесут еду.
Федор куда-то ушел, я выбрал себе место и присел на табуретку. Через несколько минут, в комнату вошла монашка, в руках у нее было три тарелки.
- Приятного аппетита, вам Христофор, — ставя тарелки перед домной сказала она
- Вам, спасибо.
На одной тарелке, была куриная ножка, на другой какой-то салат и на третей, макароны. Я не ел, так пол года не меньше. Я поглощал еду, а на моих глазах были слезы. Я не слышал, как в комнату зашел кто-то.
- Приятного Аппетита, вам Христофор, — я прервался и повернул голову, передо мной стоял человек, пожилого вида, маленького роста, от силы метр шестьдесят, на нем была очень большая ряса или это просто складывалось такое впечатление из-за роста. Ряса была обшита золотом, взгляд был какой-то пронзительный, не такой как у батюшек, мягкий и слегка застенчивый. Но его голос, был настолько, же бесподобен, как и у Федора. Явно они его специально тренируют.
- Сидите, не вставайте, — сказал он и подошел ко мне и сел рядом, я отодвинул слега тарелки в сторону, показывая ему, что я уважаю его и его еду.
- Ты, наверное, понял Христофор, кто я такой? Да, я настоятель храма отец Минсифей, знаю, знаю редкое имя, как и у тебя, Христофор, мы с тобой обладатели редких имен, недаром нас Бог наградил такими именами.
- Наверное…
- Ну, давай ближе к делу. У нас есть просьба для тебя, которую как мы надеемся, ты выполнишь, ничего такого особенного, но ее нужно сделать очень хорошо и правильно.
- Какого рода просьба…?

Отец Минсифей, подробно рассказывал мне, куда нужно отнести пакет и где его оставить. Я слушал и запоминал. Мне было сказано отнести пакет в другую церковь и оставить его возле дверей. Я не задавал глупых вопросов. За это задание я получил много еды и немного денег. Через пару дней, я получил еще задание, отнести другой пакет к другой церкви. Потому еще пакет и еще и еще и еще и еще … так продолжалось много месяцев. Я бросил пить и курить окончательно. Я зарабатывал неплохие деньги. Я начал читать библию, изучал ее, молился с утра и вечером, благословлял Бога и воздавал ему почести. В церкви все были довольны мною. В свободное время, я помогал вести хозяйство, полол грядки, садил, убирал, помогал на кухне. Мне нравилось жить в храме и в первые за долгие годы, я чувствовал себя свободным…

- Отец, Федоры, вы тут? – открыв дверь спросил я. Федор на кровати насиловал маленького мальчика, у которого был заклеен рот, руки были за спиной замотаны шнуром, он выдирался и кряхтел из его глаз текли слезы, увидев меня он завыл сильнее.
- Христофор закрой двери, заорал Федор, — я почему-то сделал это, закрыл двери на секунду, задержался смотря в дверь и слышал как паренек сопит и мычит. Я не знал что делать, зайти и помочь парню или уйти, церковь дала мне так много, что я решил уйти к себе в комнату. Лежа на койке и смотрел в потолок и думал о том, что сейчас происходит в комнате Федора, глаза мальчика никак не хотели выходить у меня из головы. Видно, что я размышлял достаточно долго, потому что, я понял что меня кто-то трясет за плечо.
- Христофор, проснись, — я открыл глаза, перед мной стоял отец Федор. Я немного напрягся при виде его, поднялся и сел на койку.
- Понимаешь… — начал он, Федор рассказывал о том, что этот мальчишка должен был понести наказание, что он не выучил молитву, что он грешен и его поведение, недостойно Господа нашего. Я внимательно слушал все что он мне говорит и когда она закончил свой рассказ глубоким выдохом.
- Он всего лишь ребенок, Федя, — сказал я, Федор посмотрел каким-то совсем другим взглядом, я никогда не называл его Федей, никогда не позволял вести себя с ним как-то вальяжно, все было в рамках.
- Да, я понимаю, понимаю, но …
Я вскочил с кровати и со всей силы, которая только у меня была, ударил Федора в голову, потом я ударил еще раз, потом еще раз, пока бил глаза мысленно нашли чайную ложку, я схватил ее и начал бить ложкой в Федин череп, я чувствовал как ложка попадала в глазные яблоки иногда, потому что входило словно раскаленный нож в масло. Я бил и бил, Федя, кряхтел какое-то время, но быстро перестал. Я сплюнул на его череп, вытер руки об его рясу, еще раз плюнул в его раскроенный череп.
Вышел из своей комнаты, спустился на первый этаж. Парень, которого насиловал Федя, был в низу, он общался с другими, ребятами, они что-то учили, читая вслух молитвы и иногда переговаривались.
- Эй, — произнес я
Парень обернулся и мы с ним встретились взглядом. В его глазах был только крик и ничего больше, он смотрел на меня, глазами собаки, которую только что избили хозяева. Он отвел взгляд. Я подошел, схватил его под руку и сказал: — Пошли, есть разговор, — он выронил книгу и маленький крестик из своих рук. Я отвел его в столовую, там как раз никого не было.
- Садись, — он стоял в дверях, — Садись, кому говорят, — более приказным тоном, произнес я
- Сколько тебе лет, имя и почему ты здесь?
- Мне, мне десять, зовут Андреем, я из детского дома, я сам сюда попросился, как и другие ребята, все равно тут лучше чем в детском доме…
-Понимаю, — перебил я его, — Давно это с тобой делает, Федор? – все это время я смотрел в окно, когда задавал этот вопрос, посмотрел прямо Андрею в глаза.
- Дв…Два… года …
-Больше не будет, — он вопросительно посмотрел на меня
- Никогда он больше тебя и пальцем не тронет, —
- А что с ним?
- Я его убил, — сказав это, я почувствовал легкость, такую легкость, которую я никогда не испытывал, такую легкость которую не давали ни наркотики, ни выпивка, ничего.
- Убили?
-Да, хочешь взглянуть? – Андрей ничего не сказал, а только опустил голову и кивнул
- Пошли.
Мы поднялись ко мне в комнату, я открыл двери, на полу валялся весь крови отец Федор. Андрей подошел к телу, внимательно посмотрел на него и произнес: — А вы поможете другим ребятам?
Странное чувство проснулось у меня в низу живота. Такое ощущение что сейчас какая-то девочка заглотнет твой хуй целиком и ты накончаешь ей в рот и это будет самый божественный минет в твоей жизни, вот почти такое чувство, было у меня, только оно росло не в низ к члену, а наоборот поднималось выше к горлу. Пальцы сами сжались в кулак, к горлу подошла оскома, я попытался сказать, что-то но не смог. Андрей присел на койку. Я стоял и чувствовал как во мне рождается совсем другой человек. И этот человек – Зло.
- Зови остальных ребят, если кто-то будет спрашивать, куда вы все идете так и скажите что ко мне в комнату, — ели произнес я
Андрей опять ничего не сказал, а просто кивнул и вышел из комнаты. Я тем временем попытался засунуть его под кровать, сразу не получилось но, я все-таки его туда засунул.
Пол и стул был запачкан кровью, я взял свое полотенце и кинул его на пол, вытер кровь как смог. В этот момент в комнату вошли ребята. Так как комната была у меня совсем крохотная то все поместится просто не могли.
- Сразу спрошу, это делают со всеми вами?
- Да, — очень тихо произнесли они
- Сможете сказать кто?
- Все и включая, настоятеля Минсифея, а еще иногда некоторых из нас отправляют в другие храмы, но мы в это не верим. Потому что мы не можем получить весточки от тех, кто ушел.
- А что ребята вам не говорят куда уходит? – удивленно спросил я
- А они и сами не знают, они просто пропадают среди ночи, а потом, нам настоятель или другие отцы говорят, что их в другой храм переводят, но мы думаем, что настоятель что-то делает с ними в своей секретной комнате
- В секретной комнате?
- Да она прямо под церковью, — сказал Андрей
- Отведите меня туда…

Мы вышли во двор церкви. Я шел в окружение других ребят. Они в пол голоса рассказывали, что монашки напиваются и вместе с отцами устраивают тут групповой секс. Все кресты и прочая церковная атрибутика идет в ход, как сказал мне Саша, самый старший из ребят ему было уже пятнадцать лет. Сказать они никому не могли, да и кто им поверит, что такое может твориться в церкви? Где есть прияют, где кормят и помогают таким как я…
Другие отцы были заняты прихожанами и по-этому особого внимания на нас никто не обращал внимания. Господи люди если бы вы знали, куда вы пришли, вы бы посидели на месте, думал я.
Тайный вход находился возле старого колодца, который давно уже не давал воды.
- Тут, — сказал Андрей, в траве лежала ели заметная цепочка, ребята потянули ее на себя и открылся люк, со ступеньками, ведущими в низ. Я столько раз ходил мимо этого заброшенного колодца, но никогда не мог подумать, что тут есть люк.
- Он там, он почти всегда там…
- Ну, тогда надо навестить старика, — я встал на ступеньку и сказал чтобы они шли все по своим делам, я скоро вернусь.
Спустившись в низ, я сразу уперся в дверь, открыл ее, там были ступеньки еще в низ. Настоящие катакомбы, после этих ступеньках, маленький коридор, потом еще одна дверь, как я понял этот ход вел прямо под церковь и вот я подошел к еще одной двери. В ней был маленький прорез, посмотрел в него…

Настоятель Минсифей был полностью голый. Этот старикашка в одной руке держал хлыст в другой огромный мясницкий нож. Перед ним, на столе, в форме Христа был закреплен парень. Во рту у парня был кляп из тряпок. Парень был тоже абсолютно голый. Он был живой. Минсифей бил парня и после каждого удара произносил: Господи, прости.
На другом столе, я увидел коробку из коробки свисала рука, рука ребенка это было явно видно. В помещении была маленькая плита на ней была кастрюля в ней что-то кипело.
Пока я внимательно рассматривал помещение, я не успел заметить, как Минсифей размахнется и ударит ножом парня прямо в голову, нож застрял у парня в черепе.
- Господи прости, — произнес Минсифей
- Он, тебя уже про-о-о-оо-о-о-остит, влетая в комнату орал я, Минсифей явно не ожидал такого поворота событий, опешил. Я нанес ему пару ударов в голову, выбил из рук хлыст.
- Вот теперь начинай, молится, — орал я
- М…ч …го … — пытался говорит Минсифей, но у него ничего не получалось
Я ударил его еще раз, но не так сильно, чтобы он не отключился. Подошел к бедному парню, из черепа текла кровь, я размотал его и положил на стол и заглянул в коробку. В коробке были какие-то кишки, пальцы и рука, человеческая рука…
Подняв Минсифея, я положил его где был этот парень. Минсифей что-то бормотал и бормотал. Закрепив его и убедившись, что я сделал это надежно, я немного осмотрелся. Комната представляла собой землянку, укрепленную досками. Электричества в ней не было, потому что было все заставлено свечами. Плита была газовая, потому что я заметил баллон, я открыл крышку кастрюли, резкий запах, гнилого мяса ударил мне в нос. В ней варились маленькие головы, человеческие головы …
Я вырвал, прямо на плиту. – Твою, мать что это такое …
- Это еда Богов, сын мой, — сказал Минсифей
- Еда кого? – переспросил я
- Бога, конечно, твоего и моего …
- Может быть твоего Бога, но точно не моего
- Это ты так думаешь, думаешь, господь без греха, ты думаешь, сотворив нас он не попробовал нас? Ты думаешь, он такой всемогущим родился? Нет. Поверь мне, он учился на своих ошибках, он набирался знаний, он пробывал и понимал как и что устроено в этом мире, ты думаешь просто так он младенец а потом ему сразу за тридцать? Куда делись эти годы, а я скажу тебе, он учился, он убивал, грабил, насиловал, любил, садил, строил он делал все, вот поэтому он такой всемогущий.
- Ты просто безумец, религия свела тебя с ума, — я присел на стул
- Ты просто не понимаешь, потому что вера твоя слаба и сам ты слаб, но потом ты поймешь, ты поймешь, что, только полностью познав Господа, а Господь и есть человек, ты познаешь суть веры.
- Да, что за хрень ты несешь, что за бред, послушай себя внимательно? Как же это насилие над мальчишками?
- А ты думаешь с первого раза можно понять что-то? Ты знаешь, как трудно перебороть физическое удовольствие, чтобы оно стало духовным.
- Я даже знать не хочу, вам одного раза не достаточно, вам нужно пробовать и пробовать, постоянно, что ли?
- Конечно, каждый раз мы познаем новые и разные грани, человека и его души.
- Сейчас ты познаешь свои собственные кишки, поверь они тебе понравится
- Ты можешь делать со мной все что захочешь, но знай, ты тоже причастен к этому?
- К чему к этому?
- Ко всему что тут делается, — я немного не понял, информация не сразу дошла до меня
- Каким образом?
- Ты относил посылки в другие церкви все время, что ты думаешь, было в тех ящиках?
- Не может быть? – я открыл рот от удивления
- Да, да сын мой, именно так, ты тоже часть плана господа и мы часть его плана
- Послушай меня старикашка, ты может быть и план господа, но я точно нет, я не знал что в этих коробках потому что, — я тяжело выдохнул, — потому что верил вам, но видно зря, и сейчас я познаю, что скрыто за твоей плотью, великая душа или просто мясо?
- За мной стоит Господь и Вера, — с этими словами он закрыл глаза. Я подошел к парню вытащил у него из головы нож и начал разделывать Минсифея. Сначала я отрезал ему веки, чтобы он уже не смог закрыть глаза, потом, соски, потом член, потом вспорол ему живот достал кишки и затолкал ему их в рот, в какой-то из моментов он обосрался, когда это произошло я не помню, да и не важно.
Я вытер пот со лба. Выдохнул. Я весь полностью был крови.
- Отец, Минсифей, вы тут? – по голосу я понял, что это Яков, он стоял и придерживал дверь с другой стороны, не с той что я вошел, одним ловким движением, я бросился к нему и в прыжке с размаху загнал ему нож в шею, срубив ее почти полностью, голова отвисла набок, держась на мясе, Яков рухнул. Я снял с себя майку и вытер ею лицо.
Подошел к двери откуда пришел Яков и понял что она ведет прямо под алтарь в церкви, а сейчас как раз время вечерней молитвы, надеюсь, они помолятся за свой упокой…