начало начал

Автор: dragonaries Выхожу во двор, там сидит Генка, подхожу, подсаживаюсь, вижу какой-то он хмурый, спрашиваю: — Чё смурной такой, чё-т случилось. Молчит. Он вообще последнее время, часто такой. — Дома проблемы? Генка поражённый моей проницательностью, с недоумением озирается. — Да, есть немного. Снова неловкое молчание, я чую, щаc он выговорится. — Мамка гадина, заебала меня уже — Генка делает угнетённую рожу, видно, тяжело ему — тока младшенький для неё есть блядь, любимчик сука. Пахан тоже ёбнутый, ему ваще всё похуй, настругал и мыкайся терь, как хочешь. Бляяять, как они меня все заебали, ебанутая семейка — Генка сжимает кулаки и злится, затем сокрушённо, хватает себя за голову и начинает вздрагивать. Плачет. Я не знаю чё делать, зря думаю подошёл, теперь вот и уйти, как-то неудобно. — Тебя чё мамка, снова из дома выгнала. — Да, шалава, заебала уже, снова наверное с младшим сердечники в замках меняют. Мне стало не по себе, оттого как Генка отозвался о своей матери — А зачем они сердечники меняют — спрашиваю. Генка угрюмо заулыбался — А чё не понятно что ли, чтобы я домой не зашёл, а-а, один хуй отец придёт вечером, я с ним зайду. Хочется спросить из-за чего Генку выгнали, но как-то стрёмно, вместо этого предлагаю — Ты пива хочешь. — Да не, у меня денег нет. Я встаю и тяну Генку — Идём я башляю. Генка особо не сопротивляется и мы идём в палаточное кафе. По дороге молчим, я украдкой поглядываю на Генку, он набыченный пялится себе под ноги и пинает камни, мне его жалко, хочется поднять ему настроение. — Ты как, футболом ещё занимаешься. — Не-а, бросил, уже давно, платить нечем. — А с Ленкой ещё ходишь. Не, тоже бросил, гыгы — Генка посмеивается над своим каламбуром. — А чё так. — Да она сам же знаешь стерва конченая, при мне там со всякими глазки строила, а как чё, сразу скулит «Ген, меня там один пидараз, прошмандовкой обозвал, иди разберись с ним». Заебала, язык свой поганый за зубами не держит, ведёт себя как пацанка блядь, сама сука нарывается, а мне потом разводить со всякими уродами. Короче сам её отпиздил нахуй и послал в жопу. Заебала. Я посмеиваюсь — Чё прям так и отпиздил. — Да, пару раз ёбнул по ноге, она заныла сразу. Не, ты не подумай, я баб не трогаю, просто когда уже пиздец вымогает, уже не сдерживаешься. Ваще я считаю настоящая баба максимум на что способна в конфликтной ситуации, это просто обидеться, ну чисто по-женски там, тогда тебе самому стыдно становится, что бабу обидел. А эта блядь, выступает надо не надо, везде блядь, в каждой бочке затычка, а как ответить за себя, так сразу в слёзы, типа она баба её трогать не полагается, да таких вот баб, только силой и надо воспитывать, на место ставить. Я смотрю на Генку и думаю, как он так живёт, я бы наверное давно, повесился на его месте. Что его ещё держит на этом свете, чего он ждёт, на что надеется. — Ты поступать куда-нить будешь. Генка отвлекается, закидывает голову и задумчиво произносит — Не, у родаков таких планов на меня нет. — Так ты сам, своими силами давай, ты же хорошо учишься, давай со мной в Политех. Генка мнётся — Да хорош меня настрополять, я ж знаю, как поступают, мне там с моим уровнем делать не хуй. И то правда, думаю я про себя и вспоминаю дядькиного знакомого с Политехнического института, который обещал мне гарантированное поступление после школы. — А чё делать собираешься. Генка пожимает плечами — А, хуй его знает, зря я после девятого в шарагу не пошёл, тоже думал буду в универ поступать. — О! кто идёт — с гонором шепчет Генка. Я смотрю вперёд, по дороге к нам на встречу шагает Каланча. Высоченный, ростом под два метра, звезда школьного баскетбола, отрада и надежда почти всех преподавателей, к тому же ещё староста класса и невъебенный зазнайка, с поразительно высоким о себе мнением. Подходит к нам, здоровается за руку только со мной, намеренно игнорируя протянутую руку Генки. Генка глухо выругивается «Гандон ёбаный». — Чё ты там спизднул уёбище — с охуевшем ебалом Каланча даже не смотрит на Генку, а куда-то возле и мимо него. — Чё слышал, гандон и иди нахуй ваще отсюда, хуль ты по нашего району шаришься. Каланча срывается с места, пытаясь наброситься на Генку, но я его останавливаю обхватив за корпус. Он машет руками, выкручивается пытаясь освободиться. — Отпусти. Я щас выебу его нахуй. Тебе пиздец, понял, ты гнида паршивая. Тем временем Генка воспользовавшись моментом пару раз с прыжка, наотмашь, въехал Каланче по уху и по носу. Зря он это сделал, Каланча явно превосходивший как его так и меня по силам теперь взбесился как конь ретивый. — Убегай — крикнул я Генке, сам, что есть сил, пытаясь отвести Каланчу в сторону, чтобы успокоить. Генка скрылся между гаражей, а мы с Каланчой переместились в сторону от проезжей части. Каланча весь покрасневший пятнами, прерывисто и тяжёло дыша дёргается на нервах. С носа у него капает кровь, а правое ухо вспухло и покраснело. Я впервые вижу Каланчу в таком виде, в школе, он у нас на правах формального и неформального лидера. — Ну и хули ты с таким отморозком водишься а? — Каланча вынув с кармана платок вытирает кровь и притрагивается к своему ушибленному уху — Это же гумус (гумус его любимое выражение, характеризующее ребят из неблагополучной среды) конченый, гнать таких надо из нормального общества. Ты ж нормальный пацан, нахуя тебе с такими связываться не пойму. Они ж такие все после школы в ПТУ прутся, ну и дальше соответственно-понятно что из них всех выходит. Нас же водили на завод, ты же видел кто там работает в цехах, вот такие Генки там и пашут, там им и место. Ты же тоже я слышал в Политех собирашься поступать, ну вот и я туда же, нам вместе надо держаться, а таких вот Генок нахуй за сто метров обходить. Каланча глубоко вздыхает и окончательно успокаивается. — А ты куда шёл то — интересуюсь я. — Да я к этой, Светке с параллельного, она же здесь у вас где-то живёт, вчера свиданку ей назначил, она говорит с подружкой выйдет, типа той тоже обещала прогуляться, нахуй мне её подружка, специально коза так делает, чтобы лишнего я себе не позволял. Тут смотрю ты идёшь с этим гумусом, ну я и обрадовался, как раз дорогу мне думаю к ней покажешь. — Да — киваю я — а тут такое вышло. — Да хуйня это всё, я придумал, давай, со мной пошли к Светке, она ж с подругой своей будет, этой как её. — Анькой что ли — подсказываю я. — Да, да с этой Анькой, они постоянно вместе трутся, да ты же их здесь каждый день наверное пасёшь. Эта Анька тоже ничёшная баба такая, фигура там, лицо. Я прекрасно знал какая фигура и какое лицо у Аньки, т.к. сам от неё пёрся ещё с позапрошлого года, пытался даже несколько раз подкатить к ней, но она постоянно с этой Светкой ходит. Сразу обрадовался такому повороту событий, вот думаю и повод с Анькой зазнакомиться. — Короче, давай, пошли возьмёшь на себя эту Аньку, а я Светку сёдня помацаю. Светка жила напротив детского сада за моим домом и мы с Каланчой попёрли обратно по дороге. Проходим мимо моего двора, Генка снова сидит на лавке. Каланча произнеся своё излюбленной «гумус», демонстративно сплёвывает. Генка завидев нас зырит с каким-то прихуевшим выражением на лице, с таким ебальником, он сейчас похож на шизика. Мне хочется подойти к нему, но я думаю об Аньке и вспоминаю про хим.завод, куда нас водили месяц тому назад какие-то активисты. Живо припоминаю то неприятное впечатление от громких звуков, закопчённых помещений, вымазанных рабочих с мутными рожами и вывод сделанный тогда мною, что если и есть на земле ад, то это несомненно должен быть завод. Генка пока не вписывается в это впечатление, но наверное только пока. Я начинаю испытывать неприязнь к Генке, теперь он мне не жалок, а противен. Внутри остаётся какой-то неприятный осадок непонятной вины, сходный с тем что остался, после того, как мы с пацанами из моего класса, нассали в кастрюлю с чаем в столовой. Я отворачиваюсь от Генки и мы с Каланчой идём в сторону от моего дома.