Лучшее в жизни утро

Автор: ПедоBEER Вязкая и нагая темнота. Она обволакивала само естество существования. Сочилась дымными щупальцами в самые глубины сознания. Она была столь ужасна и столь же притягательна, как огонь, пожирающий саму жизнь…

!!!....!!!!....!!!!!!.. Пиииии….Пиииии….Пииииии…… Будильник – проклятие человечества! Он вытянул немного онемевшую ото сна руку и нащупал кнопку сброса. Ненавистный писк пропал, сменившись нарастающим звуком блаженной рассветной тишины. Опустив ногу на холодный пол и нашарив теплый и уютный тапок он встал и подошел к зашторенному окну. Одним резким движением он распахнул большое и чистое окно. А за ним простирался все тот же город. Еще спящий. Но уже начинающий красится персиковым и розовым цветом восходящего солнца. Окна выходили на восток, и было видно как поднимается этот животворящий яркий диск. Дождь рассвета прошел по спящим крышам и, усыпив уставшие фонари, запустил маховик утра, пахнущего васильками и стариной этого города… Лучи побежали по крышам невысоких Питерских домов, весело звеня в утренней испарине и разбиваясь на миллиарды искр о капельки росы на верхушках водосточных труб. И каждая искра была похожа на него. Такая же яркая, но такая же недолговечная.
«Самое прекрасное утро в моей жизни!» — сказал он то, что повторял каждое утро. И не важно, было ли солнце на небе, или рядил мелкий и пронизывающий, словно рой падающих иголок дождь. Он упорно верил в то, что это утро – самое лучшее в его жизни. Странно? А как бы вы размышляли, если бы вы жили в долг? Нет, не в том плане, что вы должны банку, или другу, или маме с папой. Нет. Если бы вы должны были жизни… А может быть даже и смерти?
Почистил зубы, умылся. Слегка поправил свою бородку и усы. Заправил свою вечно пустую и одинокую постель и вышел в подъезд. Он шел, по привычке отсчитывая ступени. Одна, две, три… А вот уже и спустился. Что-то замечтался. Бывает. Открылась тяжелая железная дверь парадной, выпуская его в огромный мир. Солнце уже поднялось достаточно высоко и ласкало его улыбающиеся лицо веянием чего-то с той стороны космоса. Летели облака. Как розовые рыбы. Они летели себе беспечно и безмолвно, устремляясь куда-то, чтобы затем осесть где-нибудь на грязной обшарпанной кухне, разлить небо в граненные стаканы и выпить за тех, кто не долетел, за тех, кто растаял.
Он знал, что его неизменный спутник, его рюкзак хранит что-то очень важное, что-то, что помогает ему показывать остальным мир его глазами, его мир. Там лежал верный фотоаппарат. Этот странный человечек частенько любил выйти с самого рассвета в город. Он и сам не знал что же он там искал. Может быть себя. А может быть и вовсе ничего и не искал. Просто выходил и все. Просто находил вдохновение. Для него существовала святая важность творческой мысли. Она ползла по ленте несущественного времени, перебирая тысячами суставчатых ног. Мерзко шевеля акварельно — слизистыми кисточками мазков по стеклу и всасывая в себя все новые дозы пространства.
Странный человек шел по еще спящему городу интеллигенции и проституток, поэтов и наркоманов, великих людей и нелюдей, сравнимых разве что только с грязью. Где-то в подворотне лежало несчастного вида существо. Закоротившая искра мыслей плавит оболочку его мозга. От него неприятно пахнет жженой пластмассой. По его розовым извилинам галопом неслось эфемерное счастье, размахивая на скаку шашкой из амфетамина. Оно не вызывало никаких чувств. Это был уже не человек. Это была выжженная изнутри оболочка.

А наш человек продолжал свой неосознанный путь в никуда. Путь туда, куда ему всегда хотелось прийти, но даже сам он не знал где это и зачем это ему нужно. Так он и шел. До конца. Ведь всего через пару кварталов он увидел ее. Была ли это жизнь, или это была смерть, не важно. Она пришла за своим долгом. Он не колеблясь отдал его. Он был не из тех, кто ноет и кричит: «нет, я еще слишком молод». Человек упал на мокрый и холодный асфальт. На его лице застыла улыбка, ведь это было лучшее в его жизни утро. Он всегда был счастлив, потому что он умел быть счастливым и умел радоваться. Ни о чем не сожалея, он продолжил свой бесконечный путь куда-то туда, куда он всегда стремился прийти, но не знал, где же это место и зачем оно ему. Он продолжал идти, оставив тело на углу двух утренних улиц.

Прерывистое дыхание старой капли заглушалось мерным ропотом молодого моря. Дыхание прервалось… Море осталось.

Синее пространство под ногами, моргнуло и сузило свой зрачок. Жизнь смотрела влажным взглядом на столп нашего Человека. Человек плакал и смеялся. Жизнь плакала и смеялась. Синее пространство под ногами, моргнуло и сузило свой зрачок...