Мемуарная йебля Бубли. Часть 3. Заключительный плодово-овощной секс.

Автор: Бубля Это очин длинная и лирическая история.
Пра деревню.
Наконец настало долгожданное лето. Мы с Вахитовым поутихли. Научились жить нормальной половой жизнью. И только где-то там внутри тлел уголек надежды отыметь эту бляцкую клубнику со сливками…
И поехали мы к его родителям в деревню с чудесным названием Кулуево. Эхх, лето летское!.. Идём по тропинке, ландшафт дышит размножением: птички щебечут патамушта хочут птичек, собачки поскуливоют патамушта хочут собачек, жуки тупо сношают букашек, листва шумит, шелкова трава манит примять. В воздухе полощетса Секс. В воздухе гремит голосами Соитие. Гремит голосами коренного татаро-башкирского населения. Гремит соитие русским матом: мощно и затейливо. Для несекущих в местном диалекте...
… В нас с Вахитовым дружно всколыхнулся первозданный зов. Мы оглянулись — кудабэ упасть греховна. И тут на нас выпрыгивает из-за кустоф вахитовская бабка с тряпкой наперевес. Эта верткая старушенция с востренькими глазёнками, с одним кривым черным острым зубом и таким же кривым острым иссиня-черным носом-крючком рулила всей родней и деревней впридачу. Ею пугали маленьких детей и алкоголиков (Мне до сих пор непонятно, как они отличали алкаша от неалкаша. В этой деревне трезвые люди не водились). Вахитов верил, что она читает мысли. Карга умела колдовать, частенько сбегала куда-та ночью с пятилитровым пустым бутылём в оплётке, знала никому неведомый язык, на котором ругалась и было у неё по паспорту ФИО — Синангор. Вот просто Синангор и фсьо! Волшебно.
Меня бабка не замечала вовсе. Хуйиво знает почему, может ведьмы-мусульманки православных не видят? Но я своей невидимостью пользовалась аккуратно. Деспот и тиран Вахитов боялся бабки до одури и становился чюдким и ранимым. При ней нежно улыбался и нёс всякую чушь, а ночью дрожал во сне, суча ногами.
Мы остановились.
- Аааааа. Внучогбля...!
- Не совсем, бабуль, я. Мы. Все. Анка. Настёна. Спит. Все. К вам. Маму повидать. Отца. Тебя. Хозяйство. Помочь… — Я дернула Вахитова за рукав «прощайся». Накаченный фимиамом Вахитов не мог:
- Чо, бабуль, помочь чем?
- Петуха не виделбля? Чужих куриц топчет, казёлбля. А свои пустые. Паймать бы да в ж0пу аттыкатьбля… Все- всеееее вы одинаковыэ, казнитьбля! Казнить вас нада!!! — бабка потрясла тряпкой, в воздухе выписывая фигуры Зорро…
Вахитов спал с лица, 120 сочных килограмм скукожились… я потрогала его за попу, приводя в чувство, ато щас за питуха начнёт просить, клясца и новоз есть с благодарностью… Вахитов мелко затрясся, инстинктивно пряча от меня булки и попятился к воротам. Бабка скорбно плюнула в след.
За обедом Вахитов оттаял и даже начал готична флиртовать. То варёную печень вспорет и облизнет, то памидорку разорвет и пальсаме внутрях ковыряет, то огурецом жахнет туда-сюда в памидорку… И протяжно смотрит. Я игрива огурец покусываю, заедая печенью и зализывая памидором… Идиллия. Высокие отношения.
Незаметно завечерело. Порабэ и в баню. Вахитов привел меня в оплот любви и загадочно испарился… Долго его не было. Я уш волноваца начала — не столкнула ли где судьба-злодейка с бабкой, кабздец тогда неуёмной похоти. Пришел. С рюкзаком. «Вот». И гордо выложил: морковь с тремя концаме, огурцы разной длины и толщины, включая корнишончик, и зачемта патиссон и тыкву с петрушкой…
- ????!!! На хуй, то есть?!!
- Ну из тыквы сисяндры можно выточить побольше и на твои положить, а петрушка — мне, мы хотим подарить тибе ночь разнузданной любви! — похвастался Вахитов.
- Из тыквы мозг можно выточить и через ухо вдуть тибе, медицина чюдеса щас делоет. — Я начала злитса.
- А огурцы — какбутта много меня пришли и все тебя аднавременна хочют, фокус-покус токой — примирительно выложил Вахитов.
- Акопян, а это чё за реквизит? — Я махнула на троекратную морковь.
Вахитов завис телком (вот ведь ч0ртова бабка! Подкосила мне мужика). Потом опечалился:
- Ты думоешь я зря всё это затеял, да?
— Неееет, нет и нет! Давай искупаем друзей в роскоши! Тоись в шампуни «Рамашка» производства оборонного завода Станкомаш!!! Давай покажем им настоящую половозрелую жизнь! Поскорее! — продемонстрировала я горячечное либидо.
Пока Вахитов готовил тазик с водой и поэтично взбивал пену, мне показалось? или в оконце мелькнули близнецы-братья — нос с зубом?..
Мы окунули наших друзей в таз по одному натирая мочалкой, предвкушали грязный разврат. И тут в оконце определенно показались бабкины спутники. Я про себя злобно ухмыльнулась, ну-ну староя, не всё тибе моиво мущщину пугать, щас я тибе тоже головоломку задам!.. Схватила мутанта и засунула себе в рот, вереща и продолжая намыливать патиссон. Вахитов вздрогнул и рассеянно покрутил в руках пикуль. Я выхватила пикуль, куснула, а в руки Вахитову вставила мутанта. Маленькие вахитовские глазки неожиданно наполнились слезками:
— Ты. Съела. Главный. Инвентарь. А я хотел им точку джи поискать...
- Чччё? Ппоискать? — я немного обалдела. — Точку джи?? Огурцом??? Она что — огурцы любит??!!! Чё думоешь сама вылезет????!!! Или на живца ловишь???!!!
- У этава огурца длина идеальная… Я померил… — голос Эдуарда становился всё тише и тише.
Да что такое с моим тираном сегодня?!.. Совсем раскис. Срочно надо исправлять ситуацию.
- О! о. Но у тебя жэ есть пальцы! Прекрасные, чувственные, самые совершенные пальцы на земле, созданные спесьяльна для поиска точки джи!!!
Вахитов молчал. Сопел. Смотрел в таз. Моск заметался в поиске выхода… В отчаянии я смело предложила:
- А давай в тыкве проковыряем две песды и будем аднавременна их пупырить! Ты мутантом, я — патиссоном! ООООоо!!! — Я закатила полные страсти глаза.
Вахитов хрюкнул, дёрнулся и сопя начал собирать любовников в мешок.
- Ягуар! О, нет! Мой Ягуар!.. Возлюби меня! — с мольбой я цеплялась одной рукой за него, а другой скребла в тазу в поисках подходящего любовника. Нащупала что-то… Мозг еще пытался мне что-то сказать, но мое тело уже порывисто вскочило и изобразило страстную йеблю маладой испанки с… зильоной жопой корнишона! Блять!
Вахитов как-то обвис мясом и кожей, траурно смотря в ибучий таз… Я тепло обняла моиво ягуара, тирана и деспота, гдета в области подмышег и, придерживая его, повела в дом.
А дома… На нашей постели красовался огурец, сорт которого называется «Настоящий мужик». Да не с голой попкой, а с кусочком стебля, разнахраченного а-ля усы. Всё-таки наши бабки знали толк в сексе.