Когда за окном идет дождь (1)...

Автор: Мокрая Кошка Он снова набрал номер, начиная терять терпение (прошло уже сорок минут), поднес трубку к уху, в ожидании гудков… и уже во второй раз услышал металлический женский голос:
- Абонент не отвечает или временно не доступен…
Антон выругался.
- Какого черта? – и сунул телефон обратно в карман.
Стояла глубокая ночь. А еще было очень холодно. Одинокий фонарь, освещающий подъезд синим светом, создавал ощущение не то, что одиночества, а как будто… безысходности.
Антон посмотрел на часы, было 2:45. Проклиная на чем свет стоит собственную неосмотрительность, по воле которой он оказался на улице в одной рубашке, парень, не переставая, оглядывался по сторонам. Однако никакого движения не наблюдалось.
Вместе с пробирающим до костей холодом под рубашку пробиралась злость – раздражительная и какая-то колюче-липкая, словно с привкусом железа.
Ровно в 2:05 она вышла из дома (или сказала, что вышла?). Впрочем, не важно – сказала или вышла, она уже должна быть здесь.
Она обрадовалась его звонку; она была рада слышать его голос – это Антон понял сразу, отчего испытал неимоверное облегчение и даже радость. На душе стало теплее.
Она не спросила, где он был эти четыре месяца, почему не звонил, а также – почему звонит сейчас, в два часа ночи.
Марина. Его Маришка, которая не задает лишних вопросов и требует (ненавязчиво) лишь его присутствия (когда ему самому того хочется). Когда ему было плохо – он ехал к ней. А она…всегда его ждала…
Она любила его – Антон это знал, знал и пользовался ею по своему усмотрению, испытывая угрызения совести (очень редко), но не имея возможности (желания) изменить что-то в сложившихся отношениях.
Он не давал ей обещаний, ничего не дарил, никуда не приглашал и никогда не выполнял ее просьбы, какими бы банальными они не были. А Марина почему-то продолжала его любить (ничего не требуя взамен), отчего иногда (не часто) он задавался вопросом “За что?”, но никогда не хотел думать об этом серьезно…
А теперь… теперь он стоит под дождем в одной рубашке – замерзший и злой, не прекращая оглядываться по сторонам. Только Марины нет. И это совсем не вяжется у него в голове. Просто – она всегда была, всегда, когда она ему требовалась, когда он ее звал. Она ведь скучала, ждала его… и она… она же обещала, что придет.
Это сначала она отказалась, отчего Антону показалось, что он ослышался. Она никогда ему не отказывала, причем не потому, что не смела отказывать, а просто потому, что не отказывала и все, словно это даже не приходило ей в голову (впрочем, ему тоже). Порядок был один – Антон звонит – Марина соглашается. Исключений из правил не было. И вдруг:
… я не пойду…
И причина банальная – ночь, темно, страшно. Глупые отговорки, потому что Антон прекрасно знает, что Марина не то что не боится, а любит ночные прогулки. А иногда просто бесцельно слоняется ночью по городу, причем избегая компаний. Она говорит, что это помогает ей думать. Впрочем, у каждого свои странности.
Однако, отказ Антону приходилось слышать впервые, хоть и неуверенный. На уговоры ушло десять минут, и как ему показалось половина его терпения и обаяния. Она сдалась, сдалась с тем условием, что он будет ее встречать, хотя бы у подъезда. И вот – идти от ее дома до его подъезда от силы пять минут, а сейчас прошло сорок – и никого.
Антон не на шутку начинал нервничать. Неужели она не придет? Неужели она ему откажет и просто не придет? Неужели первый раз в жизни Марина посмеет ослушаться, сыграть не по правилам; посмеет не явиться по первому его зову?… Просто не придет и все!..
И не могло такого быть. Не могло и точка! Потому что никогда не было. И потому что не должно было быть. И Марина уже здесь… только он ее не видит… потому что… потому что…
-… потому что ее нет, — против воли произнес Антон вслух, для того чтобы оканчательно поверить в реальность происходящего.
На душе отчего-то стало непривычно тоскливо и даже тягостно.
Антон снова посмотрел на часы – 2:55, и решил подождать последние пять минут. Автоматически достал телефон, набрал номер и…
-Абонент не отвечает… — не дослушав сбросил звонок.
Порядочной девушке полагается опаздывать на пятнадцать минут, но никак не на час (как четыре порядочные девушки).
Очень медленно, почти незаметно мимо проехал новенький “BMW” цвета «металлик». Антон автоматически посмотрел на номер — 013, и презрительно усмехнулся.
Издалека, словно эхо, не прекращаясь ни на секунду, шепотом – тихо и в то же время чудовищно-громко ему слышались слова:
-…иду… риду… приду…
Не в силах двинутся с места, боясь, что стихнет этот голос, который, несомненно, принадлежит Марине, Антон наблюдал, как удаляется машина, а потом скрывается из виду.
Наваждение как появилось, так и внезапно кончилось. Антон нахмурился, не до конца осознавая, почему он здесь стоит. Уже час, как он ждет чуда. Ждет появления человека, который теперь точно не появится. И непонятно, почему он, Антон, этого еще не понял. И почему не понял того, что можно не мерзнуть на улице, а подняться в квартиру.
-Все! – Антон напоследок обернулся и… застыл на месте.
- … приду… риду… иду… — робкое наваждение, тихий шепот (или шелест?)…
В его сторону двигался человек. Очень высокий, одетый словно монах в рясу с накинутым на голову капюшоном. Антон напряг зрение и нахмурился – монах висел в воздухе, а когда шел, то не шел, а плыл, как тень, приближаясь незаметно, но одновременно очень быстро.
Антон чувствовал, как бешенно, в такт беззвучным шагам незнакомца, колотится его сердце, от страха, от ужаса и… холода, как в лютый мороз, когда пар идет изо рта.
И вдруг силуэт рассыпался на тысячи мелких невидимых осколков, а по улице вихрем пронесся звон бьющегося стекла, резким непривычным эхом по всем углам и закоулкам.
Антон вздрогнул, чувствуя, что удары в груди грозятся вырваться наружу. В такт сердцу, в такт собственным шагам он пятился в подъезд. Мимо его ног, оставшись незамеченной, прошмыгнула кошка. А издалека снова:
-… приду… риду… иду… — низким узнаваемым шепотом.
В такт с сердцем, в такт с собственными мыслями и желаниями, в такт с шагами черного незнакомца, Антон уносил ноги в сторону крепости, пока что именуемой его домом.

*******

Антон проснулся оттого, что затекли ноги. Не до конца соображая, натянул повыше одеяло и вдруг почувствовал непривычную тяжесть.
Ложась спать, он оставил гореть ночник и потому комната неплохо освещалась.
Приподнявшись на локтях, Антон взглянул поверх одеяла и обомлел – в его ногах лежала серая кошка, а точнее — кот, которого Антон моментально признал – любимый питомец Марины со странным прозвищем Василиск.
Откуда-то из-под кровати послышался сначала шорох, а потом тихое «кис-кис», после чего кошка шмыгнула на пол и словно растворилась в воздухе, даже не стукнув лапами о ковер.
*******

Антон лежал с открытыми глазами, тупо уставившись в окно. Он не мог уснуть и даже боялся двигаться. В голове робко, но настойчиво шептался до боли знакомый голос:
«… я приду… риду…»
Марина… Марина… шептало в ответ его сознание и словно толкало в темноту, в пропасть.
На дворе уже утро, шестой час, однако сна больше нет.
За окном поднимается солнце. Антон с невидящим взглядом до боли сжимает кулаки, не чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
Босиком, стараясь не шуметь, по коридору, в сторону его комнаты, бредет девушка в синих джинсах и белой измятой майке с пятнами крови на груди. Она останавливается в дверях спальни, облокачивается на дверной косяк и молча смотрит в сторону неспящего. Спутанные черные волосы падают прямо ей на лицо, и потому сложно судить о ее настроении. Вокруг её босых ног трется серая кошка, даже не мурлыкая.
На улице шумит ветер и сквозь него иногда, если прислушаться, можно разобрать отдельные слова. При этом лицо девушки искажается судорогой.
Антон не слышал ее шагов и не замечеет ее немого присутствия. Он лишь тупо смотрит в окно и слушает удары своего сердца, которые учащаются лишь стоит ему в ветре разобрать отдельные слова.
- … шла… ишла… ришла… пришла… — беззвучно шепчет девушка, не замечая, как с ее пальцев падаются и впитываются в белый ковер, алые капли.