Политические гиганты.

Автор: Безнадёгин «А над нами километры воды
А над нами бьют хвостами киты»

Огромное синее небо без единого облака раскинулось от края до края над необъятной бескрайней зеленью заливных лугов. Крестьяне, нарядно одетые, со своих стремянок обрывали урожай крупных, с кулак, красных яблок. Слышался громкий смех, и щедрое великое солнце заливало светом своим весь мир. Легкая тень проскользнула по безмятежной траве, по головкам лебедей, плававших на безмятежном озере, по ярким перьям павлинов, гордо выхаживавшим по неначертанному кругу. Рябь пошла по синей воде. С горизонта потянуло грозой. Затих смех и голоса животных дивных. Огромная железная пизда на розовых крыльях, в паутине, волоча за собой мерзкий след из слизи направлялась в сторону Виктора и мгновенно накрыла его с головой, пробилась в каждую дыру его тела и начала душить его…
Виктор в ужасе проснулся. Что-то мешало ему дышать. Виктору показалось, что его умерщвляют желтым пакетом. «Вполне возможно, за материал про детдом» подумал он. Но глубоко выдохнув, Виктор легким усилием сумел убрать преграду с носа и рта. Это был простой осенний лист, спикировавший Виктору на лицо.
Стоит заметить, Виктор спал в луже, а точнее в дорожной выбоине, располагавшейся аккурат за воротами женской колонии. Проснувшись он ощутил неприятный холод в районе мошонки- так всегда бывало когда он проспался в сельской грязи. Виктора вырвало и пробздело. Смрадные пузыри вырвались из мутной воды дорожного озерца. Головастики бросились в сторону, а собака лизавшая Виктору затылок, заскулила и побежала в сторону заката. На запад, «как когда-то бежали диссиденты, за мечтой и славой», подумал Виктор и высмаркнул застрявшую в носоглотке колбасу.
Как Виктор оказался в луже он не помнил. Помнил колониальный актовый зал, помнил зэчек певших про черного ворона и серый лед на концерте посвященному дню восьмого марта. Помнил, как пьяный начальник колонии подливал в водку «Стрелецкую степь»- крепкий. годный бальзам. Помнил, как по очереди закрывались офицеры в ШИЗО с молодыми распутными девками, Помнил, как сам целовал портрет Андропова, выбитый над сосцом Ирины, шлюхи- клофелинщицы, мотавшей уже не знамо какой срок. А вот откуда у Виктора медаль «Ударнику отсасывания», и куда делись полпальца на левой руке, Виктор не помнил. Да и вспоминать не хотел.
Постучавшись в ворота колонии, Виктор ругнулся и жиденько просрался в штаны. Помыться бы- мелькнуло в голове журналиста. На стук и ругню никто не ответил, Виктор присел на корточки и заплакал. Заплакал и опять немножко просрался. Ворота с шумом отъехали в сторону, послушалась нерусская речь, несколько джипов вылетело разбрызгивая грязь с территории колонии, как пища изо рта Виктора. Один из джипов «Хаммер» остановился. Из него к Виктору вышел подтянутый хмурый человек в погонах генерала армии и нашивкой «МЧС России». Это был Шойгу.
Сергей Кожугбетович протянул Виктору руку в белой перчатке, поцеловал его в рот, сплюнул помидорную шкурку, прилипшую сначала к нижней губе Виктора а затем и к десне министра. (Целовался главный спасатель страстно, как будто откачивал утопленника). «Ваша услуга неоценима, спасибо, товарищ. Мандат получите по предъявлению талона»- выпалил как на совещании правительства Шойгу. В кармане жилета спасателя зазвенело «едуу в маааагаааадааан», Шойгу отвернулся и пошагал к джипу.
Виктор сплюнул и вытерся грязным рукавом. Что происходит, он не понимал. Однако, журналистское чутье подсказало Виктору направится к неаккуратному толчку, располагавшемуся на плацу колонии. Виктора все еще бздело. Войдя во внутренний двор Виктор ужаснулся- везде валялись сотни дохлых зэчек, лежали они, как знаки на полях, вокруг огромного полотнища флага «Народного фронта». У каждой из жопы торчала маленькая свечка, как раз такая, которая втыкается в тортик на день рождения. Зэчки были худыми, как березоньки осенью. Конечно, пиздили в колонии мясо беспощадно, да и недоедали обычные неприблатненые сиделицы страшно, но не до такой ужасающей степени.
Виктор наклонился к одному, казалось знакомому, желтому лицу и вгляделся в его черты. На губах шлюхи Ирины застыла кровь, а портрет Генсека Андропова расплылся на высохшей груди, и стал похож на неуместного в данной ситуации троллфэйса. Из животов и горл женщин торчали трубки из которых капал жир. Виктор был в панике. То, что обосраные мокрые штаны липли к его жопным волосам, ставшим дыбом на дряблых ляшках, Виктора не беспокоило. Отчаянье ненависть и страх, облепляли его, как наружные половые губы железной пизды из сна Виктора. Виктор потерял сознание.
Очнулся Виктор в ухоженной больничной палате. Красный луч странной формы бегал по по белому потолку над кроватью Виктора. «Так отсвечивать может только пятиконечная кремлевская звезда»- подумал Виктор, и приложил к виску пятерню, как будто на параде всех родов воиск. От того, что Виктор пошевелился дрогнула какая то трубка, страшно заныл обрубок мизинца и запищала полоска на мониторе. Тут же в комнату вбежала сексуальная медсестра и что-то лепеча начала прилеплять трубку обратно к пальцу. «Не волнуйтесь Виктор Самуилович, сейчас вот подправлю трубочку и жир вкачается, вам ведь нельзя волновать так, вам ведь еще ого-го, вас ведь туда га-га-га»- залепетала сестричка, и ловко изогнувшись, схватила пальцами вытянутой над головой ноги стакан с апельсиновым соком и поднесла его к пересохшим губам Виктора. Толкьо в такой позе узнал Виктор Алину Кабаеву- чемпионку и заботливую мать.
-А-аа, а как?- Виктор смог сказать только это, и сразу после от натуги рыгнул кремлевским компотом.
- Виктор, Вы выбраны президентом России. Когда вы были без сознания, интернацианальный кагал назначил вас править северо-восточным Сионом- нежно ответила чемпионка, и выпустила от удовольствия пару молочных ручьев из набухших спортивных сосцов.
- А В.В. и Д.А.?, а люди, а Шойгу, а сотни шлюх?- Виктор решил войти в курс дела.
- Путин и Медведев перевоплощены спецподразделением ЮНЕСКО, жир шлюх пущен по назначению, шкуры кагала защищены на грядущую зиму, Расшифровка талона и видеозаписи полностью оправдала прогнозы.
Виктор уснул и пошел на поправку.
Войдя в обширный кабинет, Виктор улыбнулся совету министру и занял президентское кресло. Разговор был недолгим. Министры что-то докладывали, Виктор смотрел в окно на летящие осенние листья и думал о судьбе китов.
Быстро удалившись с совещания Виктор включил старую кассету, чудом уцелевшую после зачистки в колонии. На ней веселый министр Шойгу в обнимку с Путиным бегали и сдували огоньки с жоп шлюх. Потом пьяно целовались под листопадом, а Виктор в диком угаре давал гапака на животе зэчки Ирины. Потом министры и Виктор надели противогаз, один, но с тремя трубками, в колонию просочилось облако удушливого газа, шлюхи завыли и начали падать, и в них, уже потерявших сознание, веселые сорванцы из кремля начали втыкать жирососущие трубки.
Быстрее всех был Виктор, он отдавался забаве целиком и полностью. Над игрищем нависла огромная тень. Трава была примята. На высоте десятков метров, поддерживаемый пятью вертолетами за игрой наблюдал Абрам Израилевич- огромный тигровый кит, председатель мирового кагала. Издали его туша напоминала пизду.
Картинка прервалась, на экране появилось избражение пяти китов- их писк преобразовывался звукоснимателем в слова на бегущей строке. Кагал просил разобраться с акулами на дальнем побережьи Камчатки, напасть на Тибет, и доставить к холодам еще пять тонн шлюшьего жира.
Виктор вытянулся, ответил «Есть», набрал номер Шойгу, приказал готовить колонию баб к визиту ВИП персон и непроизвольно обосрался. После того как Виктор побывал на том самом китовьем корпоративе его постоянно непроизвольно бздело.
Как получилось что Виктор стал президентом и зачем ему постоянно вкачивают китовий жир Виктор не думал, не нужно это. Кагалу видней, он все понимает.
Виктор помыл руки и пошел в спец-дельфинарий, в котором недавно появилось два новых дельфина – Димка и Вовка. Он смотрел на них, рыбы неловко пасовали друг другу волан, отбивая его зажатыми в пасти рактеками. Виктор присел на краюшек бассейно и посрал в воду, ему хотелось обратно в тот последний сон, который он видел. Где были луга счастье яблоки, лебеди и умелая клофелинщица Ирина. Крокодиловы слезы- подумал Виктор и усмехнулся глупому сравнению