Всё, что я знал. Дневник.

Автор: ТОС Странное утро.
Нет, вроде бы всё как обычно – плавающие по полу тени от увесистых «лап» каштана, покрытых совсем ещё свежей листвой, не замаранной московской маслянистой пылью; рядом теплая спина, спящей жены; в ногах вяло потягивающаяся кошка, продирающая закатившиеся желтые глаза; монотонный гул спешащих во всех направлениях машин, транспортирующих своих, по-видимому, более расторопных, чем я, хозяев. Всё как обычно. И в то же время что-то не так. Наверное, из-за странного сна. А кстати, что мне снилось? Крыши… Облака… Уже и не помню. Ладно.
За окном – плюс семнадцать. Солнце. Здорово.
В такие дни всегда хорошее настроение – дети не так спешат в школы, взрослые не так спешат на работу, старики не так спешат умирать; время, словно снисходительно даёт пожить, воздух даёт надышаться.
Турка. Огонь. Коричневая пена «робусты». Лёгкий ветерок из форточки и тонкий аромат по всей квартире. Всё по схеме: душ, яичница с ветчиной, черный кофе, белая рубашка, ключ от машины, поцелуй на прощанье, пакет с мусором, лифт, пробка, светофор, пробка, перекрёсток, пробка, сигарета, лифт, офис.

Что-то не так.
…
День прошёл как обычно, с краткосрочными периодами серьезной мозговой деятельности, общением с коллегами и приемлемой дозой того, о чем вообще не хотелось бы упоминать и уделять внимание, тому, что делает ненавистными офисных сотрудников музыкантам, писателям, спортсменам и людям иных профессий, не связанных с офисами.
Весь день чесалась спина. Наверное, от очередной рубашки с высоким содержанием полиэстера. Извечная дилемма: купить хлопковую, и к концу дня выглядеть как смятая сигаретная пачка, или же выбрать полиэстер, и раздражать кожу синтетическими наполнителями.
К концу дня стало грустно. Появилось чувство одиночества. Захотелось… домо… Захотелось вернуться домой!
…
Вечер был чудесный. Лёгкий ветерок и мягкое майское солнце. Мы встретились с женой около супермаркета, прогулялись по парку, раскинувшемуся зеленым островом меж бездушных коробок отвратительных серых домов, постояли на старом деревянном мостике. Сверху городской оазис напоминал выбросившегося на берег кита, поджимаемого врезающимися в его, пока ещё живую плоть, мёртвыми камнями.
Сверху...? Поймал себя на мысли, что знаю, как парк выглядит сверху… Интересно.
Остаток дня мы провели перед ноутбуком, выбирая тихое местечко для приближающегося отпуска.
…
Всю ночь мучил кашель. Тошнило. Утром вырвало. В груди появились хрипы. Болела голова.
Пожалуй, пришло время воспользоваться благами добровольного медицинского страхования, наличие коего, я добросовестно «подкармливаю» последние пять лет солидными ежегодными отчислениями.
…
Потупив взор и поправив странно изогнутым указательным пальцем, медленно сползающие по влажной переносице очки, врач что-то пробормотал насчет затемнения в легких неправильной формы, о необходимости расширенного рентгенологического исследования, а потом и вовсе, что-то неразборчивое, состоящее из сложных и непонятных терминов. Итогом стала маленькая, пропитанная пОтом, протянутая мне бумажка с адресом и номером кабинета, припечатанная размазанным прямоугольником с надписью «Напр.№ _на доп. иссл. от__.__.__г.».
…
Всё тело нестерпимо ломит. Два тридцать. Ночь. Жена бегает из кухни в комнату, из комнаты в ванную, из ванной опять на кухню, словно усердный шелкопряд, колдует вокруг меня, пичкая вперемешку с таблетками, народными средствами, которые «по идее», могут помочь. Поднялась температура. Опять вырвало. Мне становится не на шутку страшно. Позвонили тёще… Зря. Позвонили ещё раз…
…
Утро. Стало легче дышать. Но не так. Не так, когда становится легче, а как-то подозрительно легко.
Грудь гудела при вдохах и выдохах, как засорившиеся меха в раскаленной кузнице, с присвистами и хрипом. Достал бумажку. Нашел адрес по карте.
…
Большое металлическое кольцо, наводящее на мысль о том, что адронный коллайдер изнутри выглядит именно так, «поглотило меня целиком». Жутковато. Пришёл к выводу, что огромным удовольствием было бы сейчас оказаться в офисе и забыть обо всём этом, как нелепом страшном сне. Очень хотелось продолжать жить своей обыденной жизнью. Пусть скучной и однообразной. Всё равно.

Кстати о снах. В вымученных сорока минутах сегодня ночью, я отчетливо видел наш дом с высоты птичьего полета, парк, кита и что-то ещё… По-моему, нашу квартиру, жену…Или это уже не было сном… Не знаю.
…
Ожидание длилось вечность. Доктор появился с негодующим, крайне озадаченным взглядом, «прыгающим» попеременно с черного снимка на моё бледное, по всей видимости, лицо.
Он тоже начал что-то бормотать и запинаться, с горем пополам, объяснив мне, что по формальным признакам мои легкие чисты… Причина не в этом… (Уже легче) … однако у меня сломано два ребра, и неестественно выгнулись кости пояса верхних конечностей, обеспечивающие сочленение плечевых костей с ключицей. Говоря по-простому, лопатки…
…
Жажда. Напоминаю себе куколку насекомого. Бинты плотно прилегают к исколотому разными препаратами телу. Мне плохо. Очень сильно болит спина. Жена плачет. В груди жжет. Высокая температура. К знакомым симптомам добавилась кровь, периодически сочившаяся из носа. Несколько раз сорвался… Плакал… Не могу уснуть. Больничная палата нагоняет страшную тоску, одинокие коридоры утопают в тишине, лишь изредка нарушаемой шлепаньем тапок дежурных медсестер. Обострилось чувство одиночества… Захотелось домой…Но не туда…Не туда, где мы снимаем квартиру, не в Москву, не в Россию…не в…
…
Три сорок. Ночь. Жена задремала прямо на стуле. Боль стала нестерпимой. Спина горит и чешется.
Губы и подбородок влажные от крови… Я медленно приподнялся и сел на кровати. Тишина. Попробовал почесать спину. Не получилось… Хочется вырваться из плена бинтов… Неуверенно ступая, дрожа от озноба, добрался до туалета. Медленно разматываю бинты… Боже…
На изогнутой неестественным образом спине, сквозь порванную размякшую, посиневшую от гематом кожу, пробивались маленькие, похожие на цыплячьи, покрытые кровавой слизью, крылышки. Вырвало… Я побежал…Шок. Шансы остаться в сознании исчезают с каждым шагом…Страх…
Сердце колотится, сбивается дыхание. Я бегу вверх по нескончаемой лестнице.
Кто-то позвал меня. Остановился. Тишина. Перевожу дыхание. Плачу. Дрожу. Позвали снова. Откуда-то сверху. Я снова побежал. Неожиданно стало понятно, что надо добраться до крыши, там будет легче. Кто-то ждал меня наверху. Появилось ощущение, будто я в детстве… опаздываю… бегу домой, к родителям… Знаю, что мне будет хорошо и тепло у них…
Бегу изо всех сил!
Судорожно бьюсь о закрытую дверь, ведущую на крышу. Головой. Руками… Дверь поддается. Падаю. Ползу на коленях к краю… Свет… С неба светит яркий, нестерпимо яркий свет… Отец…
…
Сегодня я не проснулся.

Нет, вроде бы всё как обычно – плавающие по полу тени от увесистых «лап» каштана, покрытых совсем ещё свежей листвой, не замаранной московской маслянистой пылью; теплая спина, спящей жены; вяло потягивающаяся кошка, продирающая закатившиеся желтые глаза; монотонный гул спешащих во всех направлениях машин, транспортирующих своих, по-видимому, более расторопных хозяев. Всё как обычно. Но я не проснулся. Наверное, из-за странного сна. А кстати, что мне снилось? Крыша… Облака… Уже и не помню. Ладно.
За окном – плюс семнадцать. Солнце. Здорово.
Я просто стою и смотрю. А за спиной у меня белоснежные крылья.

Тос 2012