Glue

Автор: Павловский —Сука!—ствол револьвера упёрся ей глубоко в глотку. Здоровенный и тяжёлый. Как член, который, он представлял, она сосёт у этого чёрного мудака. Сосёт взахлеб, с кайфом, голодом и обожанием. Такой влажный и горячий. Вот только сталь холодная. И она давится ею, из глаз текут слёзы, размазывая тушь по щекам. Язык не повернуть, вместо слов из обведённого густой красной помадой рта вырывается:
—Ауши ашауиса!
—Сука! Ты тупая, блять, самовлюблённая сука!—он кричит и вдавливает ствол ещё сильнее.
Они стоят высоко на балконе пентхауса, над холодным ночным городом. Дует ветер. Он сильно сжимает левой рукой её плечо, а правой – рукоятку огромного охотничьего револьвера Smith&Wesson Magnum 500, дуло которого смотрит куда-то внутрь её горла. Они упёрлись в поручни и он давит на неё так, что она чуть не вываливается за ограждения вниз, нависает спиной над пропастью. Но он держит крепко.
—Ненавижу.
—Аоа ашауса ашу эа,—сквозь слёзы.
Из апартаментов доносится кавер Мэнсона на Sweat Dreams:
Some of them want to use you.
Some of them want to get used by you.
—Ты, блять, думаешь, ты прекрасна? Воплощение идеала женской красоты? Да, блять? Шлюха с непомерно раздутым самомнением. Ты думаешь, я запал на твоё личико или твою фигурку?—кричит он ей в лицо.
Sweat dreams are made of this.
Who am I to disagree?
—Ты, сука, думаешь, ты тупо пробудила во мне самца, простое желание трахнуть тебя? Стерва с завышенной самооценкой. Думаешь, настолько хороша собой? Да нет же!
I’m gonna use you and abuse you!
I’m gonna know what''''s inside!
—Я, блять, в тебя влюбился, а не в морду твою неправильную! Не в сиськи твои, блять, маленькие, а в тебя, сука!—орёт он.
Hold your head up, movin’ on,
Keep your head up, movin’ on.
—Влюбился, а не запал, понимаешь, блять? Разницу понимаешь? Ты, блять, можешь чувства от похоти отличить, сука? Можешь, блять?! Я тебя спрашиваю, сука, ты, видишь разницу, блять, между сексом и любовью? Видишь, сука?!
Он надрывает глотку и срывается на вопль с плачем, слов уже не разобрать. И они стоят вдвоём, мычат друг на друга. Она отчаянно скулит, он разбито рычит в ответ. Сквозь рёв прорываются проклятия и мат. Он сходит с ума и жмёт на гашетку.
В последнее мгновение впоминая, что барабан заряжен не полностью.

—Дзинь,—повторяет дверной звонок,—дзинь-дзинь.
Ладно, потом про это психа дочитаю. Я закрываю ноут и иду открывать дверь. По пути думаю, что ему бы сначала её трахнуть хорошенько, а потом любить. Так оно проще было бы. Сегодня нахуй рыцарство, романтика – не фундамент, а так, стена, и даже не несущая. Так что зря это он.
—Приветик.
—Чао!
Целую, помогаю раздеться, и мы идём на кухню. Где я, естественно, с утра слегка прибрался. Чуть-чуть. А то страх совсем.
—Как у тебя на удивление чистенько и уютно! А ты говорил...
—А я скромничал.
—Ой, то же мне, скромняшка выискался!—смеётся.
—Ладно, иди мой руки, а я пока сюрприз из духовки достану.
В ванной шумит кран, и я извлекаю из печки на свет божий небольшую восхитительную лазанью. В великолепии которой я более чем уверен, потому что готовил сам. То есть готовил её один мой талантливый круглый друг, а я стоял рядом и мешал. Но это не столь важно. Горячая, блин! Ставлю на стол и одёргиваю пальцы, обжёгся. Больно!
Стою и дую на них, она входит, смотрит. И говорит улыбаясь:
—Ты дурак, рукавицы одеть никак?
Поворачиваюсь к стене, где на крючке действительно висит пара рукавиц как раз для таких дел. Задумчиво смотрю на них. И впрямь дурак.
Мы садимся ужинать. Вкусно. Получаю похвалу: “Супер!”. Запиваем вином. Его я выбирал сам, по этому вопросу даже круглый у меня советы берёт. Разговариваем, шутим, смеёмся. Сначала мы просто болтаем ни о чём, потом поднимается тема ревности. Она говорит, что с одной стороны своей второй половинке надо доверять, потому что без доверия никакие отношения не возможны. Но с другой стороны, всё таки сложно избавиться от ревности, и она – признак того, что он/она волнуется, а значит любит. Я мягко возражаю, что ревнуя, мужик волнуется о том, чтобы самки имели потомство только от него (поэтому ревность бывает ко всем красивым сучкам), ведь если кто-то оплодотворил больше, да и ещё вдобавок его самок, это дискредитирует его, как самца, что может полностью уничтожить его самооценку и его самого, как личность. Женщина же ревнует, потому что боится, что самец бросит её потомство и оно не выживет, что ввиду силы материнского инстинкта смерти подобно. А всё потому что мужчины полигамны по своей природе, женщины же наоборот – моногамны. Ревность – естественный эгоизм, это нормально, ведь мы эгоцентричные создания. Понимаешь?
—Ужас,—комментирует она,—грустно у тебя это всё выходит. Хоть и не поспоришь, звучит логично, но я всё равно не со всем согласна.
Я тихо коротко хихикаю над женским «ты прав, но я не согласна» и решаю не вдаваться в дальнейшие рассуждения. Не уверен, что она меня до конца поняла, но какая к чёрту разница?
Покончив с ужином мы перебираемся в гостиную, которая заодно спальная и кабинет в моей однокомнатке. Я тихо ставлю депеш мод.
Clean...
Затягивает Дэйв.
The cleanest I’ve been
An end to the tears...
—Ты играешь на гитаре?—замечает она стоящую в углу акустику.
—Нее, я её купил её телочек клеить.
Она начинает смеяться.
—Ты зря, я серьёзно!
—И как, работает?
—А то! Ты понимаешь, гитара – это искуственно выведенная современной масс-медиа приманка для женщин. Про это Хантер Томпсон писал, читала его? Страх и ненависть в Лас-Вегасе, например.
Даже зная её совсем не долго, я уверен, что нет.
—Не, я только фильм видела. По мне, так дурной на редкость, вообще ни о чём. Я ещё не поверила, что это Депп играет, страшный там такой, кошмар.
Печально ухмыляюсь про себя. Однако объяснять великолепие этой культовой картины у меня желания нет.
—Ну так вот, он писал...
Конечно, ничего такого он не писал, но ей откуда знать?
—… что телевидение с самого детства учит, вдалбливает в мозг, что парень с гитарой на сцене обладает теми основными качествами, которые делают его объектом сильнейшего желания. Во-первых, он обычно красив и сексуален. Не всегда, но стилисты и гримёры делают своё дело. Во-вторых, это уже важнее, он крут. Слава, он известен. Ему плевать на всех, но все от него тащатся. То есть он не реагирует на других, другие реагируют на него. Что является признаком альфа-самца, секс с которым в свою очередь является основной целью самки.
Шаффл плеера выкидывает Нойза:
Похуисты становятся иконами для атеистов,
Чиксы до сих пор хотят секса с экс-басистом Sex Pistols.
До сих пор хотят видеть Курта Кобейна на сцене,
И на все эти хотения уже давно навесили ценник.
—В-третьих, это пожалуй самое главное, он богат. Да, деньги, надеюсь не надо объяснять, как они действуют на человека? Всё это вместе создаёт образ, перед которым жутко хочется раздвинуть ноги, и который с годами только крепнет, а гитара становится символом этого образа. И даже если ты не играешь, то само наличие инструмента на подсознательном уровне вызывает некоторые ассоциации с этим образом. А уж если ты знаешь, как извлекать из этой штуковины музыку, то проекция образа крутого парня со сцены на тебя даёт просто ошеломительный эффект. Его сила конечно зависит от степени отравленности женщины телевидением, но в подавляющем большинстве случаев оказывается фатальной.
Дальше снова идут лёгкие разговоры, вино, секс.
В конце концов, чего тянуть, если мы друг-другу нравимся. Вспоминается мой первый раз. Она была не такой красивой, зато вроде как поумнее. Но это не важно. Я по-настоящему влюбился, первая юношеская любовь (была ещё детская, но это совсем другое). Но в силу возраста и неопытности был жутко неуверен в себе. Общались мы хорошо, но сделать следующий шаг у меня всё не хватало духу. И чувства мешали, причём очень серьёзно. В голову лезла подростково-амурная чушь о том, что надо сначала сказать ей о своих чувствах, и только потом… Сейчас, вспоминая те посылы, которые шли от неё, я чуть ли не в голос начинаю смеятсья с того, какой я был идиот. Она почти буквально говорила: “Поцелуй меня сейчас; Ты мне нравишься, алё!; Может уже трахнешь меня, придурок?”. Месяц, чуть больше, я к ней подкатывал, но когда она шла навстречу, ничего не делал. В итоге, с моей тупоголовостью ничего бы у нас и не вышло. Но одним августовским вечером так случилось, что мы у неё вдвоём пили текилу. Сейчас я подозреваю, что она решила меня споить. Во всяком случае такая версия льстит моему самолюбию, поэтому я предпочитаю её. Мы не нажрались, нет, выпили немного. Но хватило, чтобы всякая стеснительность отпала и я впился в её губы, перебив её прямо посреди предложения.
С этой, конечно, никаких таких проблем не было. Да и влюблённости не было. Красивая, лучше моей первой любви на порядок. Милая, не особо умная, но далеко не дура. Чувства к ней? Нет. Симпатия? Безусловно.
Она со стоном сваливается с меня и откидывается на спину. Мы шумно дышим. Она спрашивает:
—Есть закурить?
—Есть.
Я встаю. Иду к столу и достаю из нижнего ящика портсигар. Открываю. И тут мне вдруг становится невыносимо тоскливо. Я зависаю и стою, уставившись в окно. Смотрю на только начавшее светать небо. Пройдёт ещё часа два, прежде чем над крышами домов появится солнце. А пока что ночь едва побледнела, над горизонтом тускло еле просвечивает золото. Ещё не утро, уже не ночь. На улицах тихо и пусто. Мне почему-то откровенно хреново. Одиноко. Тогда я грустно улыбаюсь, кладу портсигар обратно, вместо него достаю пару косых, свою любимую Zippo. Возвращаюсь в кровать и напеваю:
—My heart is broke, but I have some glue.
—Ммм?—не понимает она отсылку.
—На,—протягиваю ей.
—Косяк?—удивляется она.
—Там травы совсем немного, не боись.
—А чего её боятся?—спрашивает.
—Да всякие тараканы у людей бывают,—подношу ей огонёк,—кто-то крыс боится, кто-то – чупакабру, кто-то – травку.
Прыгаю рядом. Некоторое время мы молча сидим и курим. Тихо. Она спрашивает:
—Чего бы ты сейчас хотел?
Я задумываюсь и честно отвечаю:
—Вылезти на крышу нашей девятиэтажки, сесть на краю, свесив ноги, вместе с любовью всей своей жизни (ну, на данный момент этой самой жизни, потому что в буквальном понимании любви всей жизни как таковой не существует и существовать не может в силу особенностей этого химического процесса). И встречать рассвет под песню Fade to Black группы Dire Straits.
Интересно, зачем я уточнял? Чтобы она не спутала с одноимённой композицией Металлики? Ахаха, какая ирония. Она ни одну из них не знает.
—Так давай.
Я грустно говорю, что не выйдет.
—Почему?
Мне кажется, что она выглядит обиженной. Да, действительно.
Я не хочу объяснять ей, что она ничего не поймёт в музыке, даже если она ей и понравится. Что мне не будет в кайф сидеть так с кем-то явно глупее меня, хоть это и не самое страшное. И что в конце концов я её не люблю. Просто.
Я не хочу ничего объяснять, поэтому предлагаю:
—Давай лучше я тебе сыграю.
—Ты же говорил, что не умеешь!
—Я соврал.
—Ах ты!
Я протягиваюсь за гитарой, беру её в руки, кладу пальцы на струны. И тихо начинаю:
—Девушки… Злые бессердечные создания, которые хотят лишь одного. Девушки… Мохнатые огромные чудовища, им от парней нужно лишь одно. Девушки...
Она смеётся, я улыбаюсь. Мне не весело. Какая-то тихая пустота. Хочется любви, а продают только секс и наркотики.

My heart is broke,
But I have some glue.
Help me inhale
And mend it with you.
We''''ll float around
And hang out on clouds,
Then we''''ll come down,
And I have a hangover...
Have a hangover…

Nirvana — Dumb

6 утра
20 июня 2012 года