И чёрт ногу сломит... (Пьеса)

Автор: Иван Чертов Ничем не примечательный офис. Входят двое.

– Что за люди толпятся в приёмной?
– Просители.
– Мёртвые что ли? Так пусть не задерживаются. В девятом круге из-за всеобщего кризиса доверия никого. И зачем только новую систему кондиционирования туда поставили.
– Нет, живые.
– Они что, врата попутали? Тыщу веков назад же просил снять с двери табличку «Светоносный». Скажи, пусть проваливают, у меня и без них забот, как у чёрта.
– Говорил, не уходят…
– Скажи ещё раз. Может они думают типа: «Скоро рассвет, выхода нет…» Так объясни, что выхода нет, это потом, когда они насовсем придут, а так выход там же, где и вход. В смысле рядом с вратами калитка, дальше налево и сразу за углом райские кущи. Или они считают, что я тут живу?
– Скорее всего.
– Убиться можно. Тут же огонь, сера, вот это всё. Вредное производство. Никакое молоко не спасает. Тьфу. Как у нас молоко официально проходит в тендерах на закупку?
– Кровь христианских младенцев.
– Ну да, вот она. (Пауза) И вообще, какого ангела! Итак работа нервная, ещё и ходят тут всякие. На прошлой неделе вот свидетели Иеговы приходили. «Бог любит Вас…» и всё такое. И мне же про меня рассказывают. Нет, ну надо такую наглость иметь. Я начал было спорить, но ведь бесполезно. Кстати, поедешь на обед, проверь тринадцатый котёл в первом круге. (Пауза) Ну что! Не смотри на меня так, сам знаю, что так нельзя. Но, правда, достали. (Пауза) Мало того, что поминают всуе все, кому не лень, все mentions зафлудили, хорошо у школьников наконец-то каникулы, а то все эти «пусть умрёт Марь Иванна» и «продам душу за четвёрку по русскому» меня прям из себя выводили. (Пауза) Кста, сколько у меня там упоминаний?
– Восемнадцать квинтиллионов четыре квадриллиона…
– Всё хватит. (Пауза) А удали все упоминания за субботу-воскресенье, нечего других озадачивать своими вопросами в выходные. Это дурной деловой тон. (Пауза) Сколько осталось?
– Так это я назвал только то, что за выходные было. За предыдущие дни не считает почему-то, напишу заявку в IT, может превышено допустимое число разрядов.
– К ангелам это. В смысле удали и забей.
– Так Вы итак никогда не читаете…
– У меня что в вечности более интересных занятий нет, чем всякую чушь читать? Марь Иванна пусть живёт, я добрый. (Пауза) Хорошо, мне хоть не молятся…
– Так молятся вроде.
– А сатанисты, точно. Слава мне, я их обращения ещё в прошлом веке внёс в «чёрный список». Слушай, а давай их определим как восьмой смертный грех. Или лучше «отсутствие разума», в целом.
– Очень расплывчатая формулировка. Не пройдёт.
– Жаль. (Пауза) Ну, ладно, давай только сатанистов.
– Всё равно согласовывать придётся. Времени кучу убьём.
– А последний раз мы что согласовывали?
– Хвост.
– Нет, ну это-то было важно. Ты просто не знаешь, как с хвостом неудобно. Мудак какой-то придумал, а страдать мне. С девчонками знакомиться ещё куда ни шло, а вот с костюмами просто беда. (Пауза) И сколько мы его согласовывали?
– Три тысячи четыреста восемнадцать лет пять месяцев двадцать два дня семь часов тридцать шесть минут и три секунды.
– Ну да, долго. (Пауза) Знаю, можно было что-то более нужное согласовать… Но хвост правда сильно мешал. Чесслово.
– Так ещё согласовывать придётся. Пока же это как временный регламент одобрили, до утверждения основной политики.
(Пауза)
– В отпуск я хочу из этого ада.
– Так Вы же недавно были.
– Ещё раз можно. Я же дьявольски хитёр. (Пауза) Ну да, на самом деле нельзя. (Пауза) Ты, кстати, утренние нвоости читал? Оказывается, умник какой-то исходя из библейских цитат, температуры кипения серы и закона Стефана-Больцмана доказал, что в Раю температура выше, чем в Аду. (Пауза) Я уже подумал, можно сказать, что в Раю же вечное лето, а в Аду типа зима, поэтому холоднее. Зима – это же плохо, вот поэтому она в Аду.
– Как-то неубедительно. (Пауза) А может Библию перепишем? В первый раз что ли… Чтобы лучше соответствовала закону…
– Стефана-Больцмана.
– Ага, его.
– Ну, задним числом переписывать как-то нехорошо. Вдруг аудит, а у нас в Священных текстах такой бардак. И вообще, послания рыбаков переписать, конечно, можно, но у Данте тоже что-то про серу было, а переписывать «Божественную комедию» я не дам, совесть имейте.
– Как скажете.
(Пауза)
– А посмотри, эта толпа ещё там?
(Пауза)
– Ага. Ждут.
– Что им надо вообще?
– Пожары не устраивают.
– В смысле? Я-то тут причём? Как там это было: «Богородица, пожары прогони» или «… дождь пригони», не помню. (Пауза) Я же не шаман по дождю, уважение надо иметь минимальное.
– Они ядерный апокалипсис хотят…
– Чего? Нет, давай всё-таки отсутствие разума как смертный грех… (Пауза) А зачем им ядерный апокалипсис?
– Они думают, что пожары – это конец света. Говорят, как-то это банально, не комильфо.
– Банально?! Совсем с ума посходили. Я перфомансы организовывать не нанимался. (Пауза) И вообще, они же об истощении запасов нефти беспокоятся, а урана намного меньше и он самораспадается. Может предложить им лозунг: «Экономь уран, сохрани его для будущих поколений». (Пауза) Угораздило же меня… А мог бы сейчас лежать на облаке и играть на арфе.
– Так Вы же сами не захотели.
– Чего не сделаешь от скуки. (Пауза) Я бы на басу играл, но эти же праведники вопросом: «Почему не на арфе?» мёртвого до смерти доведут. (Пауза) Ты арфу когда-нибудь настраивал?
– Не приходилось.
– Вот то-то и оно. (Пауза) Адское занятие… (Пауза) А вон тот чувак с дредами тоже за ядерным апокалипсисом пришёл?
– Нет, ему Рагнарок.
– Это что?
– Это из германо-скандинавской мифологии. Чудовищный волк Фенрир проглотит Солнце, погрузив мир во тьму, а море выйдет из берегов…
– Вспомнил. У всех одно и то же. И они ещё считают, что пожары это банально. (Пауза) Дай ему учебник по астрономии, скажи, что Рагнарок – это совсем просто, пусть подождёт каких-то пять миллиардов лет до стадии красного гиганта, и типа Фенрир проглотит Солнце, и дальше всё будет прямо по тексту. (Пауза) Не ушли ещё?
– Нет.
(Пауза)
– Слушай, а давай ты к ним выйдешь? Типа ты – это я. Расскажи им про климат, карту воздушных течений, глобальное потепление, глобальное похолодание, Эль-Ниньо, Гольфстрим и всё такое. Ну, что пожары – это не конец света, а просто пожары. (Пауза) Костюм сними, ща я тебе хвост силлюзинирую, рога, шерсть и глаза красные.
– А может глаза чёрные, а шерсть красную?
– ОК, как скажешь.
– Может копыта ещё?
– Точно, копыта. (Пазуа) Красавец! (Пауза) О, а давай тебе ещё трезубец, как у Посейдона?
– Не перебор?
– Нормально, я вроде на какой-то средневековой гравюре такое видел. (Пауза) Всё, иди… Если будут сильно возмущаться, удивись, что просил ведь майя передать, что конец света не раньше конца декабря. А ещё лучше, скажи, что Новый год – это и есть конец света, а потом начало. Типа всё снова, всё поправимо. Они любят такую метафизическую заумь. Скажи им что-нибудь посложнее, никто не поймёт, но все будут в восторге. (Пауза) Если не поможет, отведи их в Рай, объясни, что это новый формат мук: показываем идеальную жизнь, чтобы усилить страдания, как-нибудь так. Пусть райские с ними разбираются, концы света – это вообще не в моих должностных обязанностях, я за жизнь отвечаю. (Пауза) И как вернёшься, смени табличку на дверях, уже обед, а у меня из-за этих посетителей почта за вечер пятницы ещё не прочитана.

Занавес.