О Гоббсе, Локке, письме раввинов и Женевской конвенции

Автор: И.Шамир На прошедшей неделе были опубликованы два обращения. Одно – открытое письмо раввинов. Его подписал рав Хаим Друкман - руководитель системы военных йешив,рав Элиэзер Меламед - руководитель йешивы «Хар-Браха», рав Юваль Шерло - руководитель военной йешивы в Петах-Тикве и другие. Все эти раввины представляют религиозно-сионистский истеблишмент и относятся к его так называемому «умеренному крылу».

В письме раввины, опираясь на галахические источники, разъясняют нехитрую мысль: нельзя охранять жизнь и права врага в ущерб собственным жизням, нельзя заботится о безопасности гражданского населения, укрывающего террористов, если это приводит к неоправданной гибели наших солдат и к многочисленным жертвам среди нашего народа. Христианский лозунг «подставь другую щеку» идет вразрез со здравым смыслом и еврейской моралью, - написано в письме.
К удивлению тех, кто считает, что у раввинов все не так, как у «нормальных людей», эта декларация довольно точно отражает положение Международной Женевской Конвенции.

В ней сказано, что если одна из сторон ведет военные действия прикрываясь гражданским населением, то вторая сторона вправе атаковать его, не обращая внимания на жертвы среди гражданского населения – эти жертвы целиком находятся на совести тех, кто использует их как живой щит.
Реакция на это письмо в Израиле и за рубежом очень отличались друг от друга. Если израильские СМИ зачастую подавали это обращение под соусом: «Раввины требуют крови мусульманских младенцев», то зарубежные христиане обиделись за подозрение, что они подставляют вторую щеку. На сайте газеты «Джерузалем пост» был напечатаны их многочисленные отзывы.

В частности, пастор Йорген Бенгстон выразил сомнение в том, существуют ли христиане, понимающие буквально выражение «подставь вторую щеку». Ему, по крайней мере, такие за его долгую практику не попадались. «Если враг нападает на твой дом, хочет убить твоих близких или тебя самого, любой человек доброй воли просто обязан взять в руки оружие и защищаться всеми возможными способами» - писал он. Так что ничего нового и оригинального уважаемые раввины не сказали, ни по сравнению с христианской моралью, ни с точки зрения международных законов. Новым было то, что они выразили вслух свое отношение к способу ведения войны, который Израиль принял на вооружение одинадцать лет назад после подписания договора Осло.
В предверии Нового года и Судного дня, когда еврейская традиция предписывает особенно тщательно взвешивать свои поступки, не у одних только раввинов возникло желание высказаться по вопросам совести. Около двухсот известных общественных деятелей подписали обращение, в котором они квалифицируют насильственное изгнание евреев из собственных домов как этническую чистку и преступление против человечности.

Среди подписавших числятся отец и брат министра финансов, профессор Бенцион Нетаниягу и доктор Идо Нетаниягу, легендарный боец спецподразделения 101 Меир Хар-Цион, бывший генеральный директор министерства главы правительства Йоси Бен-Аарон, бывший начальник канцелярии премьер-министра Ури Элицур, группа известных узников Сиона и другие видные общественные деятели, включая ученых (около 70 докторов наук и профессоров), адвокатов, глав местных советов, директоров школ и йешив. Письмо это носит намеренно неполитический характер и поэтому подписывать его не приглашали действующих депутатов Кнессета и военных, а только бывших депутатов Кнессета и высокопоставленных военных в отставке. Письмо это – ярко выраженная реакция общественной элиты на происходящее в стране, ведь демократия тем и сильна, что при ней участие в управлении страной принимает не только один премьер-министр и даже не только десятка ведущих политиков или сто двадцать членов Кнессета, но все гражданское общество в целом. Демократия – это не только власть закона, при которой пятеро большинством могут принять закон и на его основании и совершенно законно съесть шестого. Демократия – это и минимизация насилия в обществе, это общественное согласие по главным вопросам, это активная гражданская позиция, охраняющая дух законов, когда он извращается, даже если при этом соблюдается буква.

Если гражданская элита будет молчать по таким, в прямом смысле, жизненно важным вопросам, то кто гарантирует, что завтра не наступит диктатура, а послезавтра не будут приняты законы, подобные тем, исполнителей которых судил международный суд в Нюрнберге? Кто, как не элита, «совесть нации», должен бить тревогу, когда по их мнению готовится этническая чистка и преступление против человечества?
Характерно, что в письме нет никаких призывов к насилию, как это пытались представить в СМИ некоторые ретивые депутаты, защищающие свободу делать то, что им выгодно, независимо от воли избирателей. Ненасильственное гражданское сопротивление – легитимный инструмент борьбы в демократическом обществе.
Письмо обращено ко всем слоям общества – к правительству и гражданам, к возможным насильникам и к их жертвам. Главный адресат письма – совесть граждан, которая должна подсказать им верное решение в трудную минуту, предохранить их от действий, о которых они могут сожалеть всю оставшуюся жизнь.
Причем тут совесть? - спросите вы. Что значит она на фоне таких важных вещей как мир, или безопасность, демократия или экономический расцвет? Без совести ничего этого не будет. Демократия отличается от диктатуры тем, что здесь граждане подчиняются закону скорее добровольно, чем под угрозой насилия, то-есть, действуют дословно «не за страх, а за совесть».

Совесть - термин, который в наше время используется вместо слова Бог: «свобода совести» в частности означает и свободу вероисповедания. В теории либерализма именно наличие совести составляет необходимое условие для демократии. Так, один из первых теоретиков современного государства – Гоббс, считал человека существом, не отягощенным совестью и живущим, при отсутствии государства, по «закону джунглей». Для таких людей единственный способ организовать их в общество – это тирания. Все подчиняются одному, а он уж действует как считает нужным, ибо никакое другое устройство государства, кроме грубой силы, не прекратит насилие всеобщее и неупорядоченное. В отличие от Гоббса, первый либерал Локк апеллировал к Божественному закону или совести граждан: «Все люди равны и независимы потому, что созданы одним всемогущим и бесконечно мудрым Творцом, все они слуги одного Верховного Владыки… Правило разума и общего равенства установлены Богом для действия людей». И если в наше время явным образом апеллируют к Творцу только раввины и пасторы, то либералы, последователи Локка, обращаются к совести: если люди готовы добровольно уважать Творца или Демократию, если они руководствуются принципами совести или либерализма, то нет необходимости в постоянном применении кнута государственного насилия.

Такие люди будут лучше вертеть колеса общества повинуясь морковке выгоды моральной, выгоды которая перевешивает не только соблазн урвать и угрозу наказания за это (наказание порой можно избежать), но и угрозу мук нечистой совести. Этот «суровый зверь, грызущий сердце» обеспечит необходимую поддержку порядка, даже если государство не будет торопиться выполнять свои карательные функции и предоставит своим гражданам относительную свободу. Таким образом выбор прост: не хотите жить по совести, будете жить в лучшем случае «по понятиям» главного «братка», в худшем – по «закону джунглей». Хотите свободы – имейте совесть не использовать ее для того, чтобы сделать гадость ближнему.
Если в связи содержанием писем все более-менее ясно, то возникают два других вопроса:
Во-первых, где элита была раньше, все эти кровавые одиннадцать лет? Почему так редко мы слышали голос «совести нации»? Почему не появилось в Израиле такой фигуры как правозащитник академик Сахаров, воевавший почти в одиночку против гораздо более сурового режима? Почему так часто мы слышим «левозащитников» и так редко «право-»?
И, во-вторых, почему вдруг пресса подняла такой шум? Откуда, при вполне невинном содержании писем, крики о гражданской войне, о насилии и еврейском терроре?
Ответ на оба эти вопроса можно дать одним словом – «делегитимация».

То-есть целенаправленно, с того времени, как был заключен договор Осло при помощи буквы, но вопреки духу демократии, огромную часть еврейского законопослушного населения стали травить, дабы избежать для себя необходимости договариваться с ними по-хорошему. Договариваться предпочли с врагами, а собственных граждан решили подавить при помощи насилия. Для этого их объявили «ничтожной группкой», экстремистами, к чьему мнению прислушиваться не обязательно. Их не выпускали в эфир, их клеймили «противниками мира и демократии». Их кровь ничего не стоила – их жизнь и свобода приносились на алтарь Мира.
Уважаемые раввины и профессора в эту пору молчали, набрав воды в рот. «Мы боимся», - говорили они. Уважаемые люди боялись не за себя, они боялись усугубить кризис национального согласия. Как в случае с «Альталеной» правые предпочли сдаться перед угрозой гражданской войны.

Почему же эти люди выступили сегодня? Потому, что гражданская война против них практически уже ведется. В Гаарец заголовки в явном виде вещают: «Гражданская война на пороге» и «На пути ко второй «Альталене» - напоминая о том, что сказал Элиягу Голомб, один из социалистических лидеров и командир Хаганы, в разговоре с Менахемом Бегиным в 1944 году еще за четыре года до обстрела «Альталены»:
"Неважно, если в гражданской войне мы начнем стрелять первыми. Аппарат пропаганды находится в наших руках и мы будем наставлять историков. Вы навсегда останетесь теми, кто развязал войну между братьями" (Y.Meridor «Long is road to freedom»).
Бывший генерал и некогда бывший правым глава правительства готовится направить армию не против врагов и террористов, а против собственных граждан, пренебрегая волей своих избирателей, решением собственной партии и развалом коалиции. И леворадикальные представители официальных структур – Верховного суда, полиции и прокуратуры - готовы оказать ему в этом полную поддержку.

«Дошла вода до горла», - говорят на иврите. Если сегодня народ в лице своей элиты будет безмолвствовать, то это будет означать нечто, гораздо более страшное чем утрата безопасности из-за передачи земли врагу и более серьезное, чем утрата гражданского общества – основы демократии. Это будет означать утрату страны. Потому что, либо мы свободные люди, обладающие совестью и связанные друг с другом чувством «ахават исраэль» - любви к собственному народу, к своей земле и к принципам справедливости, либо мы гобсовский «естественный человек», не понимающий другой объединяющей власти, кроме кнута.