Скелет. (2)

Автор: markin2wheels


***

Объект рассказывал уже мне лично много фактов из его жизни. Некоторые данные я привожу из наших источников, некоторые же из личных бесед с ним. Он рассказывал о их поездке в Ростов-на-Дону. На концерт немецкой метал-группы Die Apokalyptischen Reiter. Дело в том, что хоть они и были лучшими друзьями, но были у них и друзья, которых они даже не знали друг у друга. Ехало их четверо, четвёртый – бывший одногруппник Жеки, который ушёл в армию, завалив сапромат – Чеги. Чеги был самый добрый из всех, несмотря на то, что лет с восьми занимался карате и мог в свои двадцать с небольшим выстегнуть троих точно. Приехали в Ростов с разных сторон. Умрёт тогда прибыл из Краснодара. Встретившись на автовокзале, друзья вырили пива и поехали на троллейбусе в ДК Сельмаш, в подвале которого находился(хотя и сейчас наверно находится) клуб Подземка. По дороге Пол вонюче пердел, вводя в сильнейший дискомфорт пассажиров общественного транспорта. Выйдя у ДК, ребята пошли в ларёк через дорогу, чтобы зарядиться настроением пред событием. В этом небольшом магазинчике в очередь перед ними влезли два молодца из вневедомственной охраны, в своих не стильных одеждах. Они встали перед Объектом и один сразу сказал “Пацаны, мы перед вами пройдём”. На что Объект сказал – неа. Боец тут же начал возмущаться и говорить второму: “Нет, ну ты слышал? Что за рамсы?” и как бы просто вслух заметил “Едьте в поле какое-нибудь. Там и быкуйте. В Волгодонск например”. Тут вперёд вышел Чеги и спокойно сказал: “Мы и так оттуда.” Боец немного даже дёрнулся, заёрзал, моментально пожал всем четверым руки и сказал тоном попроще, смотря при этом куда-то в пол: “Пацаны, пропустите дядек. Опаздываем” “Конечно, какие вопросы” — сказал Объект и пропустил их.

Пиво было выпито у этого же магазинчика, вприкуску хот-догов. Объект рассказывал, что это был лучший концерт в его жизни, хотя уже тут он был на Hatebreed и Rammstein. У Rammstein концерт был на стадионе на юге Филы. Шоу было мировое. На том концерте было много русских, и когда группа шла на привязи с основной сцены на маленькую, находившуюся посередине стадиона, барабанщик раздавал пенделей остальным. Со всех сторон кричали: “Хуярь их!” Концерт же в Подземке вместил человек до ста. Было тесно, но уютно. Пол даже пол концерта держал вокалиста за левую коленку. Было даже документально запечатлено, как он потом схватил флаг группы и вырвал из рук опешившего немца.
Умрёт весь вечер пил коньяк, запивая его немецким пивом. Был конец ноября, на улицах лежал мокрый снег. Друзья оставили куртки, но были в кофтах и свитерах. Со всех просто текло, даже лилось. Когда прошли две трети концерта, Умрёт подбежал к друзьям, и они почувствовали на штанах потоки горячей жидкости. Рыгал он знатно, извергая на штаны друзей те самые хот-доги. Объект разозлился, но без агрессии взял проблевавшегося под руки и посади на стул, который был в нескольких метрах позади. Sex прыгал у самой сцены и не видел произошедшего. Единственное, что смог Чеги – так это громко смеясь сказать, что Умрёт обcтругал его много больше, чем остальных. После уже, когда все они ждали такси, от Объекта и Чеги воняло кислой блювотиной товарища; последний сказал, что виноватым себя не ощущает и извиняться не намерен. Это часть веселья, и раз наблевал, так наблевал. Принимайте как факт, но даже не смейте обвинять, идите мол, нахуй. И веселиться в этом случае вы не умеете!

Чеги, человек настолько честный, что даже становится немного забавно от него иногда – говорил мне Объект. Когда они поймали такси до вокзала, водила зарядил двести пятьдесят. Чеги тут же признался, что они рассчитывали на триста. “Ну, можете и триста дать.” — улыбнулся таксист. Объект сидел на переднем сидении, тройка же разместилась сзади. Умрёт ехал и так как все уже более или менее протрезвели, трезво подъёбывал Чеги. Чеги как и Пол, бабник тот ещё. Только ему интересен не только половой акт, но и весь процесс; даже простое внимание противоположного пола. Посмотрит на него девушкаа – а он и тает; и говорит всем вокруг: “ты видел как она на меня посмотрела? Явно я ей запал.” И на этот раз он говорил, что какой-то там девушке помог залезть на колонну. Той, что в юбке, как будто кто-то мог запомнить кто там был в юбке. “А… так это той, у которой из-под юбки хуй большой торчал?” — крикнул Умрёт. Чеги даже засмущался. Водила тупо заржал.

Пока ехали, Объект сидел сложа руки на коленках, максимально прикрывая пятна рвоты, и боясь, что водила выгонит заблёванных пассажиров; запах начинал себя проявлять. Но и тут Умрёт не забыл напомнить о себе. Он в смешливой форме сказал Объекту “Круто всё-таки я на тебя струганул.” Чеги подхватил ещё громче “А на меня больше попало.”; стараясь при этом как можно выше подняться с сидения и показать пятна на штанах. Водила опять засмеялся, но уже со слегка озабоченным оттенком. Он спросил, не измажут ли пассажиры велюровый салон его Десятки? Получил отрицательный ответ и заметно успокоился. Sex вообще всю поездку не давал о себе вспомнить. Ему всё было похуй. Он побывал на концерте, о котором мечтал настолько, насколько мог мечтать. Ещё за неделю до этого они с Объектом смотрели выступлание Рейтеров в Вакене, и Пол уже тогда вовсю оргазмировал только от одной мысли, что воочию увидит эту группу. Ещё два часа друзья просидели на вокзале, а потом двинули в путь.

На выезде из города, один из молодчиков, что ехали той же маршруткой, начал филигранно рыгать в проход. Все спали. Было два часа ночи. Пол с Умрёт сели на задние места, Чеги же с Объектом примерно в середине салона, по левой стороне. Так вот пока маршрутка выезжала по Ворошиловскому мосту, этот типуля, аккуратно зажав нос, кряхтя и тужась вырвал приличную лужу. Видел это только Объект, да и то не особо придал значения. В Семикаракорске, когда в салоне зажгли свет, два заблёванных друга оказались в незавидном положении. Все просто начали лаять на них со всех сторон, но потом, выслушав, и поняв, что наблёвано на два ряда дальше к заду, успокоились. Тип молодец, сама невозмутимость: “Вам мешает – вы и убирайте.” Злой водила вымыл пол и выгнал его в Семикаракорах в четыре утра. К вокзалу четвёрка приехала в шесть утра. Sex и Умрёт пошли домой вместе, они оба жили по улице, отходящей от вокзала. Объект же предложил ехать Чеги на тралике; от чего тот отказался, аргументировав, что должен сначала зайти тут неподалёку к знакомой девчонке. Объект пришёл домой около семи утра; лёг спать; а проснувшись в час, написал стихи, которые потом долго ещё помнили все, кто их слышали или читали.


***

-Где он?
-Уехал к своим друзьям анимешникам.
-Ну и славно. Ничё, что покурить не получится? Не хочу. Щас мамка приедет с дачи; даже на балконе не охота дымить. А в детсад в два часа дня со шмалью нельзя: плохой пример подростающему поколению.
-Норм. Хер с ней, со шмалью! Пол, вот скажи мне – почему ты такой еблан? Ты же ничем не интересуешься. Всё побоку. Только отработал, выебал кого, музу послушал и баста.
-Мне хватает. Может я и тупой в вашем понимании; половинка. Умрёт фильмы днями смотрит арт хаус, ты читаешь всякую литературу, а мне хватает! Можешь смеяться, но по мне есть вещи куда более философские и в обычной жизни. Я конечно не думаю над этим, но про еблю собираю различные размышления. По мне пизда – это такая субстанция, войдя в которую, выйти из неё можно только педиком.
-Ха-ха. Неплохо. Но я как бы разделяю sex и мысли, у меня когда член работает, голова в спящий режим переходит.

-Никто тебя и не просит думать во время, ты думай о. Я думаю в моменты, когда накурен или… редко конечно в общем; но кое-что надумал: на словах можно доказать, что пизда равно хуй(пизда=хуй).
-Просвети ка.
-Когда что-то сломалось, мы говорим – пиздой накрылось; пизда пришла. Пизда в этом контексте подразумевает конец. Конец равно хуй. Ч.т.д. Из геометрии ещё помню.
-Да… ко многим эта пизда уже пришла. И скольких ещё она посетит.
-Всех.
-А ты меня приятно удивляешь. Нет, ей богу – приятно. Я думал ты полено бесчувственное, а ты очень даже чувствителен рецепторами головки члена.
Разговор прервался на некоторое время. Друзья молча играли в приставку. Жека заметно погрустнел.
-Сколько уже прошло времени?

-Год и пять месяцев. Как же летит время. Как же оно быстротечно. Я помню тот вечер как сейчас. Тот голос в трубке, слова, что она говорила. Весь вечер я тогда лежал и чувствовал холод. В какой-то передаче говорили, что если рядом призраки, то температура понижается чувствительно. Мне правда было прохладно. Весь вечер я провалялся плача на кровати, и слушая всего две песни. Беспрестанно крутил “Вечно молодой” Галюнов и “Холод” Чебозы. Моему брату выпало остаться навсегда вечно молодым, не преодолеть отметки выше двадцати одного года. А холод – это именно то самое чувство, которое преобладало во мне в тот злополучный августовский вечер. Мы с ним постоянно дрались; всё детство. Причём он был больше и сильнее меня, а я проворнее. Вечно выходила одна и та же история – я его бил быстро, не теряя времени; и он начинал плакать, но потом навёрстывал и уже просто дубасил меня. Примерно за год до его смерти я начал задумываться о будущем. Кто из нас кем будет: кто быстрее женится, сколько будет детей, кто именно. Он тогда в Питере работал, я дальше Ростова и не ездил; и то в пять лет, когда лежал в областном ожоговом центре. Мы много думаем: что да как. А вот так – раз! и никак.
-Да, ахуеть.

-Помню как тогда ехал из Москвы домой, почти через месяц после его гибели. На похороны же не поехал. Не видел его мёртвым. Не смог бы. Это дало мне привилегию видеть его живым во снах. Так вот я тогда бежал к метро, потом к автобусу. Хотел больше всего видеть вас обоих. Тебя и Умрёт. Мне показалось тогда, что если и вас больше мне не удастся увидеть, то ёбнусь окончательно. Все эти проезды вокруг завода я исходил за тот месяц с одной лишь мыслью – я никогда его больше не увижу. Там этих Силикатных проездов – заблудишься! И всё я обошёл, просто блукая, или по пути к Полежаевской. В ушах жёсткий метал; взгляд обязательно сквозь. И ни одной мысли кроме той. Иногда отпускало и становилось почти легче, иногда накрывало такой волной, что просто некуда деться. Я был рад, что поехал работать в Москву, а не в Питер с ним. Чувство смерти есть постоянно, но мы отмахиваемся от него как от надоедающей мухи, чтобы не мешало идти вперёд; в тот момент это чувство оккупировало сцену действий в моей голове. С его гибелью у меня из-под ног как будто выбило уверенность в завтрашнем дне. А почём я знаю, что он будет? Разве он не хотел увидеть седьмое августа две тысячи восьмого года?
Да, мы всегда помним о конце. Ну, ты о пизде. Видишь – это смех сквозь слёзы. Но! Иногда я думал, кто же вперёд? Бабушка? Дед? Так, не навящего думал, про между прочим. И тут ушёл самый младший из нас. Как то раз я думал, есть вещи которые мы не увидим и не узнаем о их существовании. Он не застал телефоны с камерой в восемь мегапикселей, 3G, ещё много чего. То есть для него этого не было, да и ни для кого не было тогда. Он не застал сейчас, все мы, обретя конец теряем сейчас – он превращается в тогда. Ладно… хуйня уже какая-то полезла в голову, а потом из неё. Знаешь, что я могу тебе сказать? Было у меня один раз чувство не сродни ничему. И его может уже не будет никогда больше. Это чувство, когда по приезду домой, я впервые увидел свою тётку, его мать.

Помню вышел открыть ей дверь; открыл, зашёл и обернувшись, взглянул на неё. И опустил глаза – впервые в жизни мне стало стыдно за то, что жив. То, что я тут, а его нет. Чувство это пронзило меня, хотя взгляд её не был никоим образом настроен против меня. В нём было так много горести, усталости и желания найти поддержку. Мы сразу крепко обнялись. Она немного повсхлипывала, я прослезился. Дальше знать не знаю что было в тот день, хоть убей – не помню!
-Да, чувак. Но мы здесь. Нам никто не давал послаблений относительно остального. Надо и дальше вести борьбу с этим миром, преодолевать себя, продавать себя ему, выменивать его на что-то другое. Короче работы хватает. Ты щас попиздишь, а потом хавать пойдёшь. Нет, я ничего против не имею, ни против еды, ни против твоих разговоров: думать можно всё что угодно. Я тут узнал, что мы живём в очень литературном месте. Ты знал это?
-Конечно. Ещё Пушкин в “Онегине” писал – подали цимлянского.

-Я копаю глубже Пушкина. Ты знаешь, откуда пошло выражение “похуй”? Ну или “до пизды”? Молчи! От нас оно пошло, с наших степей. Дело в том, что виноградников у нас всегда было. И конечно же его надо было обрабатывать. Так вот именно те, кто месили его, залазия в бочку, имели некую привилегию перед остальными. Придёт барин – все лбы бить, а тот кто в бочке кричит – а мне похуй! Занят. Ну а так как бабы у нас добротные сплошь да рядом, то тем в таких случаях было до пизды.
-Фантастика! Ты эту историю в музей Донского края отнеси. Хотя им на неё тоже будет похуй. Да, вот мы сидим у тебя уже несколько часов и играем в эту приставку, на телевизоре, большем чем лобовое стекло Жигулей. А вот нахуй мы живём? Зачем?

-Я живу чтобы кончить!
-Все кончим.