Пиздец пахнет ладаном

Автор: бесогонов Снег падал третий день. Деревянный домик на берегу небольшой речки замело по самые окна, дверь не открывалась, единственным признаком жизни был дым из трубы. Ветер крутил его как седой ус старика, то вытягивая его вверх в бесконечно зимнее небо, то швыряя замертво на заснеженную крышу. Несмотря на одинокий внешний вид данной зарисовки, внутреннее содержание дома было более динамичным и густонаселённым. Собственно, интерьер не представлял из себя ничего особенного – обычная, огромная русская печь по середины большой комнаты, деревянные стены, деревянный пол, на полу
затертые дорожки, возле окна стоял обычный деревянные стол, с деревянными лавками. Рядом с печью на стуле стояло ведро с водой. На столе замотанный в плед сидел молодой Вака Кагбеевич он болтал ногами в дырявых вязаных носках, в руках у него были исписанные листы бумаги и шариковая ручка — он сочинял стихи глядя в небольшой просвет в окне. На печи лежали два кота Гуга и Рыга. Гуга был исключительно рыжим котом, Рыга был абсолютно черным с белым пятном на левом яичке. На стене висели часы с кукушкой, только вместо кукушки из часов появлялся миниатюрный, пластмассовый Джорж Буш старший. В ковбойской шляпе со спущенными штанами он выезжал каждый час из дупла жопой вперед и громко пердел текущее количество часов. В печи горел огонь, Гуга и Рыга дремали, за окном выл ветер, Вака сочинял. В углу задумчиво стоял призрак Ленина в пиджаке.
Из ведра с громким плеском вынырнула одноглазая русалка Рита.
- Как дела Вака Кагбеевич? Что сочинил? Похвастай, порадуй нас.
Гуга и Рыга потянулись, сладко зевнули.
Вака оторвался от записей и посмотрел на русалку.
- А, привет Рита, щас, вот из последнего.
Вака откашлялся и начал торжественным голосом:

Я ржавый, конский прут судьбы
Троллейбуса подкова счастья
Я дым что вьётся из трубы
И распадается на части

Бесформен я, но многолик
Во мне кипишь, во мне остынешь
Архангела последний крик
Как знак того, что скоро финиш

Гнилым стеклом пивной бутылки
Звучат биения сердец
Подонки в мир воткнули вилки
И миру наступил пиздец…

Вака опустил листы на стол, многозначительно приподняв левую бровь и вопрошающе посмотрел по сторонам.
Чтение произвело самое различное впечатления на окружающих.
Русалка впала в коматозное состояние, выпучив глаз от удивления и автоматически начала жевать свой хвост.
Первым тишину нарушил Гуга, он нервно дернул усами и почесал за ухом, Рыга начал равнодушно лизать яйца.
Джорж Буш старший пропердел два часа дня.
Рита выплюнула хвост и прошептала:
-Божественно, это невообразимо божественно!
Гуга зевнул и тоже вставил свои пять копеек:
- Ну, а чёж тут такого божественного? Образы необычные, а в целом морали не вижу. Ежели бы рецепт какой был в конце, вроди миру пиздец, но вот если бы что-то сделать такое, и высказать своё видение проблемы, вот тогда это была бы вещь. А так, недоделок.
Рыга заступился.
- Хорошо, хорошо, очень хорошо. Не божественно, конечно, но строки определенно полезные. Так и надо. Надо завуалировать ритмичным рисунком основную идею, так сказать фигурально создать аллегорию больной темы, дабы слушатель смог сам обозначить методом аналогий, что хотел сказать поэт. Как говорили древние мудрецы: «Поэт — это всего лишь радиоприёмник божественной волны. Его роль транслировать высшие идеи в поэтические формы. А каждый человек слышит в них что-то своё, важную только ему одному информацию.»
Другими словами сам поэт может вообще не осознавать до конца что он сотворил.
Гуга махнул лапой:
-Та, хрень это всё. Ежели так судить, но дьявол имеет такое же право на свою радиоволну, и можт быть как-нибудь «радио шансон» как раз и есть его непосредственная частота.
- Может оно и так, — согласился Рыга, — в любом случае последний выбор делает человек, он сам выбирает на чьей он стороне, и знать чья это сторона — бога или дьявола ему совсем не обязательно поскольку выбор производится сердцем и это момент является определяющим для натуры человека. Был бы он только холоден либо горяч, только не равнодушен. Равнодушие хуже всего.
- Бога нет! – отозвался из угла призрак Ленина, — я заявляю об этом гешительно и безапелляционно, могете повегить мне наслово товагищи, я пожил — я в кугсе.
Покрасневший и растерянный Вака возмущённо вскочил на стол:
- Да погодите вы, устроили тут базар. Скажите сразу вам понравился стих или в топку?
Все сразу замолчали, и только Рита скребла коготками край ведра и продолжал шептать:
- Божественно, как же это всё прекрасно, восхитительно, великолепно, невероятно душевно, про любовь!
Неожиданно в печной трубе послышался шорох, посыпался снег, огонь зашипел и погас, потом показались чьи-то толстые ноги обутые в стильные сапоги от Армани, ноги задёргались, Вака Кагбеевич схватил ухват со стены и начал ворочать им в печи стараясь подцепить сапоги. В трубе послышались грубые маты, после чего из печи с грохотом вывалился батюшка Александрий. Батюшка был достаточно плотным, низеньким человеком, но каким-то чудом, не иначе как при помощи святого проведения, сумел пролезть через трубу – единственный путь во внешний мир.
- Тьфу! Фу! Бляяять! – начал откашливаться Александрий поправляя кипу и отряхивая рясу.
Гуга в полголоса:
- Ну, вот вам, подарочек. Накаркали, ну, вот сейчас начнётся. – Гуга отвернулся и попытался спрятаться в старых тряпках.
Тем временем батюшка продолжил:
- Да прибудет мир в вашем доме, да ниспошлет Господь благодать и добродетель свою всем благочестивым в помыслах и делах.
- Батюшка Александр, вот это новость! За каким таким делом вы вдруг по трубам лазиете?, – спросил Вака.
- Благую Весть вам принёс, нечестивцы. Покайтесь и да простятся вам все прегрешения ваши, записывайтесь в мой приход, абонплата всего восемьсот рублей, но для вас будет скидка в десять рублей.
Рита испугано плеснулась в ведре и исчезла из виду.
На печи послышался странный шум и кряхтение. Это Рыга изо всех сил пытался подтащить к краю и столкнуть на батюшку тяжёлый чугун. Батюшка успел отпрыгнуть в последний момент, чугун грохнул со всей силы на пол. Рыга разочарованно посмотрел вниз на место где должен быть батюшка. Сам же батюшка в испуге запричитал:
- Ироды поганые! Сгинь нечисть! Свят! Свят!
Вака схватил лавочку и размахнувшись врезал батюшек по голове.
- Ой, блять… — произнёс батюшка, шлёпнулся на задницу и озадачено поглядел вокруг косыми глазами.
Джорж Буш пропердел три часа.
- Батюшка вам пора проваливать, видите, вам тут не рады, — угрожающе произнес Вака.
- Да я уже и сам вижу, что пора уходить, — пролепетал батюшка и на четвереньках, путаясь в рясе полез в печь.
Призрак Ленина плавно подлетел к испуганному батюшке и нежным голосом, негромко спросил:
- По чём опиум для нагода, га?
Батюшка глянул на призрака безумными глазами и заспешил ещё сильнее.
- Давайте поможем батюшке Александрию уйти, — предложит Вака.
- Давайте!, – радостно согласилась Рита, и брызнула в батюшку кружку воды.
Вака начал от души лупить батюшку лавочкой по торчащей из печи жопе. Рыга и Гуга кидали всякую кухонную утварь, что смогли отыскать. Призрак Ленина стоял и лукаво ухмылялся.
Батюшка Александрий завопил и в один рывок вылетел в трубу.
Вакха швырнул лавочку в угол.
- Фух, избавились от сектанта, хорошо пошёл. Нечего лезть со своим уставом в наш монастырь. Повадился.
Призрак Ленина поспешно удалился в свой угол.
- У меня тут коньячок есть, по такому случаю давайте отпгазнуем победу!
- О! Дельна мысль, — одобрил Вака, — Рита, Гуга, Рыга, двигайте к нам ближе.
Гуга с Рыгой спрыгнули с печи и передвинули ведро с Ритой ближе к столу.
Все засуетились: разожгли огонь, расстелили скатерть, картофель, тушенка, соления, все в порядке.
Загорелись свечи, заплясали дивные тени по стенам.
После третьей выпитой, начали хором петь интернационал. А Вака обнял Гугу и прожёвывая вареный картофель набитым ртом спросил:
- Ну… а всё таки, как стих, а? Хороший или в топку?
Гуга многозначительно замурлыкал, а Рита начала рассказывать свой любимы анекдот про русалочку. В этот вечер она влюбилась в Ваку ещё сильнее. Но это уже совсем другая история.