Спектральный анализ... Женщины. Восемь дней до...

Автор: Бабанин — Ты знаешь, она подумала, что я издеваюсь. Такие глаза у нее грустные, как у собаки. Я ей говорю: «Вот, возьмите. Их вам одна Принцесса передала». А она та-ак страшно посмотрела, а потом как припустит. Еле догнал и опять говорю: «Тетенька, ну возьмите, правда, без обмана. И помолитесь за… Синдереллу!». А она стоит, не шелохнувшись, и смотрит в землю. Я взял бумажку и засунул ей в карман, а она… она села на землю и заплакала. Зрелище не для слабонервных, доложу тебе! Вечно ты меня под танки кидаешь. Почему сама не пошла?
- А вдруг это — я?
- Чокнутая? При чем тут ты? Такая жизнь: очень много людей живет бедно.
- Меня такая же перспективка поджидает, я это чувствую. Ну, ничего, я уже все придумала.
- Что?
- Увидишь, когда придет время.
- Ты бросай эти разговорчики.
- Все будет очень красиво: надену лучшее платье, сделаю подходящий макияж, лягу и приму какой-нибудь яд. Быстродействующий. Чтобы лицо не уродовал. И духи разолью в комнате. Все будет красиво, как на свадьбе.
- Да, Клеопатра в гробнице перевернется от зависти. Фантазии у вас, дамочка, инфернальные какие-то.
- Давай к тебе поедем?
- Ты же мечтала в свет выбраться.
- Не хочу я «света», поедем домой. Или нет, пойдем пешком через кладбище.
- Да мне кажется, что тебе еще рановато.
- Просто там очень тихо и спокойно. Побродим…
- Вот тебе, батенька, и Юрьев день! Ладно, но с одним условием: я прихвачу с собой коньячок — от тебя такой тоской беспросветной веет. Понапридумывает черт знает что и сама же в это верит. Тебе романы писать.
***

- Какое сегодня число?
- Через полчаса будет… восемнадцатое.
- А день?
- По-моему, среда. Господи, да что с тобой?
- А что со мной?
- Не знаю, просто раньше такого никогда не было.
- Какого «такого»?
- Ну… чтобы ты жила у меня три дня подряд и не вспомнила о доме. Хотя бы позвонила ему, волнуется же.
- «Ему»?..
- У тебя все в порядке? Да, представь, «ему». Почему я должен напоминать, что дома тебя ждет муж, а ты четвертые сутки даже не звонишь, чтобы как-то успокоить.
- Четвертые сутки? Значит…
- Синдерелла, не смей больше пить, у тебя скоро башню сорвет. Хочешь, я заварю тебе крепкий чай, потом сделаю ванну с травами, потом поспишь и завтра будешь в порядке, хочешь? Ну что ты молчишь? Посмотри на меня, что с тобой?
- Ты со мной.
- Это я знаю, а еще что?
- А еще я тебя люблю.
- Это хорошо, я тоже тебя люблю, но трое суток ты будто во сне.
- Вся моя жизнь — это сон. Страшный.
- Ну не надо так, я прошу. Хочешь, сварю тебе горячий шоколад, ты же любишь.
- Нет.
- Как — нет?! Всегда любила.
- Я тебя всегда любила, а горячий шоколад терпеть не могу.
- А зачем тогда пила?
- Чтобы сделать тебе приятное.
- Для этого есть масса других способов.
- Обними меня, пожалуйста, и… поцелуй. Не уходи никуда, ладно?
***

- Открой сейчас же, ты чего заперлась? Синдерелла, открой!
- Зачем так надрываться?
- А зачем так закрываться, будто я никогда не…Что это?
- Где?
- В пизде! Зачем тебе шприц? Ну-ка, дай сюда! Ты ширялась?
- Чуток.
- Принцесса, ты чокнулась! И давно ты так вот «чуток»?
- Недавно. Чего тут такого — женщине иногда нужна разрядка.
- Ни фига себе «недавно»! Да у тебя же все ноги исколоты! Почему ты мне раньше не говорила?
- Это что-нибудь изменило бы к лучшему? Вот видишь — нет. Ну не сердись, дай я тебя поцелую. Не отталкивай падшую женщину! Чего ты дерешься?
- Я еще понимаю, травку шмалила бы, но — ширка! Ты погубишь себя!
- «Страна не пожалеет обо мне…» У меня и в жизни-то больше ничего не осталось: ни ребенка, ни семьи, ни работы, — еще и ты меня не любишь! Зачем я живу? Кто-нибудь знает, зачем я живу? Дешевая мелодрама — жила-была девушка: молодая, красивая и добрая. И думала, дурочка, что плохое случается только с плохими людьми. Потом оказалось, что «плохие люди» — это и есть она сама. И стало ей так горько и одиноко, и пожаловаться некому, потому что люди любят только сильных и удачливых. Или кажущихся таковыми. А вот я – ни то, ни другое. Как ты говоришь, «непрушница дешевая»?
- Во-первых, я всегда говорил «прушница дешевая», а во-вторых…
- Во-вторых, ты меня никогда не…
- …люблю! Ты просто смеялась, когда я это произносил.
- Ерунда! Ты не можешь меня любить, потому что ты — очень талантливый, скоро станешь знаменитым и тебя будут окружать красивые, здоровые женщины. Они будут тебе льстить, ублажать, притворяться, что любят и однажды…
- Я тебя сейчас ударю!
- …ты поверишь и выберешь самую достойную. В вашем доме будут собираться знаменитости — не чета мне. Всякие там художники, танцовщицы, писатели, актеры — богема одним словом! А я останусь без тебя, одна! Ты не знаешь, что такое остаться одной, лишиться человека, который живет с тобой и в тебе! Ты этого не знаешь, и слава Богу. Вот ты молчишь, потому что тебе нечего ответить и потому что ты знаешь: она права! Да ты не бойся, я не стану доставать тебя своими соплями, мне просто будет невыносимо страшно и одиноко. Ну, ничего, у меня останется память, это то, чего никто не сможет у меня отобрать. Я буду заново переживать то время, когда мы были вместе, когда я была нужна тебе. А теперь… теперь я пойду. Пропусти меня.
- Никуда ты не пойдешь!
- Еще как пойду, пусти! Подай мне платье.
- Уж не это ли? Такое легкое шелковое платье… Где мои большие кастрационные ножницы? Вот они, удивительно острые. Интересно, кто их точит?
- Псих! Это мое любимое! Оно, между прочим, дорого стоит. Ну и хрен с ним, с платьем, ночью я могу пойти в одних трусиках.
- В этих? Сейчас от них останется одна резинка. Все, трусы для дефиле готовы, можно начинать.
- Все-таки ты — неисправимый дурачок. Тогда я пойду нагишом.
- Тебе еще метлу между ног — вылитая Маргарита.
- Мне бы сейчас совсем другое между ног.
***
- Тебя кошмары одолевают?
- С чего ты взял?
- Всю ночь ты плакала, потом стонала и лягалась.
- Почему не разбудил?
- Я пробовал, ты тут же затихала, а потом по новой. Ты была похожа на спящего Наполеона в ночь перед Ватерлоо.
- Дай мне попить чего-нибудь.
- Хочешь молока?
- Нет, просто водички.
- Что же тебе снилось?
- Кошмар какой- то. Я, кажется, не совсем проснулась.
- Чтобы избавиться от кошмара, надо его обязательно вспомнить и рассказать или записать — я всегда так делаю. Тогда он растворяется.
- Мне даже вспоминать страшно.
- Тогда не вспоминай. Хочешь, сварю кофе?
- Не надо, просто посиди рядышком. Раскури сигарету.
- Что же ты у меня такая впечатлительная? Подумаешь, Фреди явился! А ты его по пизде тапочком. Сны надо контролировать, и не давать увести себя в их мир, иначе однажды оттуда можно не вернуться. Ты попробуй заказывать на ночь легкие эротические приключения. После короткой тренировки будешь проводить время в компании Марлон Брандо или Ди Каприо.
- Какая эротика?! Эротические переживания у меня здесь, на Земле, с тобой, а вот там… Там та-акое начинается! Представь, сегодня я была львицей в саванне, и у меня двое крошечных, слепых еще котят. Ночью я ушла на охоту, а когда вернулась, нашла их мертвыми! Их убила кобра, она же укусила и меня за лапу. Ну не бред ли?
- А потом?
- Потом я ослепла от ее укуса и не могла пошевелить задней лапой, а еще мне очень хотелось пить. Вокруг меня ночь и гиены: так страшно завывают, но подходить боятся — ждут, пока яд сильнее подействует. Знаешь, как страшно!
- А я где был в это время? Надеюсь, тут появился Король-Лев, вломил всем гиенам, разорвал на фашистский крест задницу этой змее, сделал вакцину твоим котятам и мы надменно ушли, пописав на хладные трупы врагов?
- Как бы не так! Я никого не могла позвать на помощь: у меня были спазмы в горле, и моя стая ушла. Я осталась совершенно одна! В кромешной темноте, беззащитная, чувствуя рядом гнилое дыхание и возню… И еще я плакала. Мне стало жаль и себя, и котят, что не смогла их уберечь, а еще потому, что уже никогда не увижу тебя. Правда, тебя я воспринимала не как льва. А таким, как в жизни.
- Ты всегда меня недооценивала. Но это ладно, странно другое. У меня ощущение, будто я все это уже видел. Вроде по «ящику» в фильме о путешествиях с «Нейшнл Джеографик». Но теперь точно не вспомню: я видел или мне кажется, что я видел. Ладно, хорош слоняться по пустыне! Я — Моисей и знаю, как отсюда выбраться. Следуй за мной!
- Ты – Моисей?! Вообще–то, в тебе есть что–то от пророка.
- Наверное, пороки. Я выведу тебя на чистую воду. Хватит хандрить, вставай, делай зарядку, потом душ, потом завтрак, потом…
- Зарядка отпадает, завтрак готовишь ты.
- Всегда так: одни всю ночь шастают не-пойми где, под утро являются укушенными и все бремя перекладывают на плечи пророков. Может, укушенную львицу на руках отнести к водопою?
- А донесешь?
- Смерть шакалам! Светский лев несет раненую светскую львицу к водопою!
- Все-таки ты дурачок!