Митяня

Автор: Дядя_Яша — Митяня! Митяня! Митяня! — скандировала, не утихая, толпа народа перед сценой арены.
- Хмммм… ааааа, — сочно всосал дорожку кокаина, в гримерной, музыкант Митяня.
- Митяня! Митяня! Митяня! – как — будто ещё сильней разразилась воплем толпа.
- Хммм… наааа! — насытил вторую ноздрю Первым Митяня.
Запив содержимое виски, Митяня осмотрел своё изображение в зеркале. Поймавши взгляд седого старика, он горестно вздохнул.
- 58, блядь, лет… ещё недавно было только 58 лет. Как быстро летит время!
Схватив гитару, Митяня побежал от себя на сцену — дожигать свою жизнь.
Увидев своего любимца, публика заэякулировала восторгом. Митяня запел:

- О, прекрасный город Париж
Что я не видел в тебе,
Чтобы это стоило мне,
В эмиграции закончить свой путь?
Дом у пруда под Москвой,
Вот где хочу я уснуть.

Душевная смесь шансона и альтернативы, наполнила сердца слушателей, высокодуховной печалю…

- Крутит, крутит время года,
Не смогу я дожить до конца.
И желанию видать моему,
Сбыться уже не судьба.

На самом деле у Митяни конечно же имелись деньги на загородный участок, и даже имелся сам участок, — смысл песни был глубже. Просто он чувствовал, что умрет — внезапно и, не дома.
Вдруг лицо Митяни тревожно побелело, голос снизился, а дыхание, стало учащённым. Успев обхватив себя рукой за распиравшее сердце, Смерть, сбила его с ног.
Не допев песни, музыкант Митяня, умирал на сцене от сердечного приступа… Перед ним начала проплывать вся его жизнь...
Димон, так его в детстве звали сверстники, был очень спокойным, ответственным и, — просто хорошим мальчиком. Учился с трудом, но на отлично. Считал, что всё достигается через упорный, и напряжённый труд.
Труд, созидание — рано стали смыслом его жизни. Димон органически отвергал всяческий конфликт, и говорил, что только «на основе компромисса, и через конструктивный диалог, можно прийти к взаимовыгодному консенсусу».
Повзрослев и окончив школу, Дмитрий выбрал путь истинного созидателя, поступив в строительный институт.
Выучившись на архитектора, он захотел себе воздвигнуть рукотворный памятник, в каком-нибудь бизнес-центре из прекрасного «небоскрёба».
Но что-то не сложилось.
Сколько-бы не чертил чертежей, и не моделировал моделей, Дмитрий — всё они почем-то откланялись, советами директоров строительных компаний, в самый последний момент.
- Слишком, монументально.
- Слишком, чопорно.
- Слишком, созидательно.
Только и слышал он приговоры-вердикты, но мужественно продолжал чертить.
Так прошло 5 лет, 10 лет, 20 лет… но «памятника» все не было. С горечью осознавая, что «жизнь проёбана», Дмитрий хотел уйти. Просто, тихо уйти...
Отметив свое 58-летие, у Дмитрия случились, необъяснимые и необратимые, метаморфозы головного мозга, и отныне, он стал — Митяней…
Жизнь круто изменилась. Очень круто. Митяня превратился в разрушителя.
Сколотив песенный ансамбль, он начал исполнять песни рокового направления. Все что Дмитрий так любил — вялая стабильность, мир и компромисс, — Митяня жестко высмеивал, срываясь на сарказм. Некогда, опасным, представлявшийся конфликт, теперь стал для него, источником жизни.
Набив свое тело «татухами», навешав колец в ушные раковины и отрастив волосяной покров головы, Митяня стал похож на настоящего психопата, готового в любой момент к небытию.
Удивительно, но живя так на грани двух миров, в нем проснулась, как предсмертная жажда жидкости, жажда жизни.
Жестко бухая и надрывно наркоманствуя, Митяня, яростно творил разрушение. Теперь-то он осознал, откуда у него все профессиональные неудачи. Теперь-то он стал в такт жить с Россией...
- Вот почему, у всех, престолонаследников России, с именем Дмитрий, такая нелепая судьба? — любил задавать всем этот вопрос Митяня, посверкивая мудростью в глазах, — Правильно. Россия фоносемантически отвергает Дим.
… Митяня лежал на сцене, и выпадал из комы, в клиническую смерть.
Вдруг он очутился в какой-то русской бане, затуманенной клубами пара. Задыхаясь, он попытался встать, но почему-то это не удалось. Тут он с ужасом понял, что лежит в люльке для младенцев… и, он — сам этот младенец!
Прислушавшись к разговору парилке, Митяня услышал непонятный пьяный базар. Послушав ещё немного, он составил примерную картинку происходящего.
За столом сидел, и бухал мужик по имени Яков, выполаскивая алкоголем душевную боль, из разомлевшей, и отхлестанной березовым веничком, грудины. Женщина — по-видимому, его жена — также находившаяся там, оказывала психологическую помощь, выслушивая его, развязано извергавшийся монолог, прорвавшийся вулканом через молчаливую трезвость. Ещё были их дети, которых пьяный родитель старался научить жизни, и не повторить его судьбу.
- Только Лидка чуть-чуть соображает из вас, — сокрушался Яков, о некачественно произведенном потомстве, мужского пола, — А вы — вообще — ноль...
Митяня слушая Якова, скоро понял, что он хочет донести, до своих обделенных природой детей. А именно: осознать свою ущербность, и понять, что желающих наебать их, во всех смыслах, будет очень много.
Все сказанное было вроде бы просто и понятно. Но вдруг, Митяня почувствовал, что в учении Якова таиться роковая опасность...
Признание себя ещё в детстве природным ничтожеством, лишит, какого-то ни было стимула к развитию, а значит, — не сформирует чувства ответственности за свои действия. В тоже время, жизнь отброса общества, не исключает из неё опасности обмана. В крайних жизненных обстоятельствах, человеческий «брак», также используется для заключения брачного союза. Нетрудно догадаться, что к совершению этой ошибки, предшествует целая цепь неверных жизненных ходов, вследствие инфантильного склада ума. Сочетание же его, с недостаточным умом, приводит уже, — к катастрофическим последствиям...
Митяня захотел разразить криком зарождавшуюся безысходность, чтобы она не смогла заполонить собой будущее, и в котором уже ничего будет не изменить. Но осекся.
Вдруг он вновь почувствовал себя мальчиком Димой, боящегося конфликты. Боящегося прослыть неконструктивным крикуном. Боящегося позвать на помощь...
Митя почувствовал, что уже почти задохнулся от удушающего пара бани. Осознавая отсутствие возможности бесшумно спастись и, решимости на более радикальное решение, потерял сознание.
… Он снова ощутил лежащим себя на сцене. В его уже почти разрядившемся мозгу, галюционным бредом, вытекали остатки жизни. Собрав волевым импульсом, все электромагнитные разряды в единый пучок, он сказал… Сказал то, что сейчас, наконец понял: «Без разруше.., невозможн… созидания».