Скромный мальчишник. Часть 3.

Автор: Мастер Глюк Красота понятие субъективное, кому-то нравятся брюнетки, кому-то блондинки, кому-то пышки, кому-то худышки. Мода со временем меняет эталоны красоты. Выбирая очередной эталон, люди ведут себя как приматы. Когда-то учёные провели над обезьянами опыт – перед каждой обезьяной положили по три одинаковых шара, один из которых, отличался только цветом. Вне зависимости от вариации цветов, обезьяны всегда выбирали, тот, который был один. Люди, как и обезьяны, выбирают и ценят дефицит.

В те века, когда все женщины работали в поле на солнцепёке, показателем красоты была белая кожа и благородные модницы прятались от солнца под зонтики. Во времена расцвета офисного планктона модницы не вылезают из соляриев, потому, что именно дефицит определяет ценность. Именно поэтому субтильные китаёзы пускают слюни от толстожопок, а разжиревшие на гамбургерах америкосы и немчура, взращённая на сосисках и пивасике, пищат от анорексичек. Когда годы войны и голода приходят на смену годам изобилия, рыхлые помпушки сметают худышек с пьедестала красоты.

Но есть тип женской красоты, который никогда не унижается до участия в этих глупых соревнованиях и не лезет на обложки глянцевых журналов. Эти женщины знают себе цену. Неважно, когда и куда входит такая женщина, сегодня, в современный офис или тысячи лет назад в древнюю пещеру. Когда и куда бы, она не вошла, все мужчины, рабы и фараоны, холопы и князья, директора и курьеры будут принадлежать ей. А все эти маленькие женщины, якобы, созданные для большой любви, просто меркнут на её фоне и, осознавая собственную ничтожность, задавленные комплексами неполноценности, молча, идут собирать хворост, личинок и корешки или заправлять картридж.

Этот тип женщин очень талантливо и метко описал поэт Некрасов. И не столько отменное здоровье, высокий рост и широкая кость отличают их - не в шикарных сиськах и заднице суть. И даже не решимость остановить на скаку коня играет тут роль, а постоянное неосознанное доминирование над окружающими, походка и взгляд царицы - вот что выделяет их.

* * *

- О-пань-ки-и-и! - восхитился Игорёк видом появившейся огромно-великолепной самки.
- Вы извините, что мы вот так, – оправдывая свой обнажённый вид, галантный кавалер, Славик, привстал с банной кушетки и поцеловал даме ручку.
- Ничего страшного, это ещё не самый худший вариант, - ответила дама, нежно взвесив на своей тёплой ладони его мошонку и изогнувшийся от частого холостяцкого онанизма член.
- Илоночка, быстренько раздевайтесь и в парилочку…, - попытался взять инициативу в свои руки Игорёк.
- Успокойся, малыш, с этой секунды командовать парадом буду я, - пальцем той же ладони, на которой она взвешивала мужские достоинства Славика, Илона игриво щёлкнула Игорька по носу, - доверься мне.

Затем она достала из кармана дорогой шубы плитку телефона, погладила пальчиком сенсорную панель и положила его на стол.
В тишине сауны раздалась до боли знакомая мелодия, и Илона начала раздеваться и танцевать, танцевать и раздеваться.
- Шоу маст гоу о-о-он! - громко настаивал телефон.
Нормальные люди танцевать под такую песню просто б не смогли, но Илона была не из их числа.
Пока она снимала с себя одежду, от высокой шапки с хвостом писца, под которой скрывалась чёрная грива длинных, волнистых волос, до сапог-ботфортов и кружевных трусов-стрингов, ребята не могли оторвать от неё глаз.

- И вот это Илона? Это не Илона… это же русская красавица… это просто Марфа какая-то, это Евдокия, это… не побоюсь этого слова, Параша… - шептал заворожено Славик.
- Павлик, и ты ей вставлял? – усомнился восторженный Игорёк.
- И не просто вставлял, она кончала от меня, как крольчиха…
- Давай угадаю, ты вставлял ей своё колено?
- Игорёк, эта женщина умеет сокращать мышцы влагалища, размеру её дырочки позавидует мышка.

После того, как стринги Илоны, раскрученные на пальце, улетели к двери парной, и песня пошла по второму кругу, парни увидели много гимнастических упражнений – мостик, шпагат продольный, шпагат поперечный, и какие-то стойки на одной ноге в виде уж очень расщиперившейся ласточки, когда одна часть рогатки её хвостика упиралась в пол, а вторая смотрела в небо.
Названия всех стоек, прыжков и разворотов, перемежавшихся чарующими движениями бёдер, живота, пластичных рук и всего её огромного, но грациозного тела, друзья не знали, и знать не могли.

Бесовское отродье в танце металось по сауне с распущенными волосами, распространяя запах французского парфюма и собственного пота. Сизый цвет её гладко выбритых подмышек возбуждал и гипнотизировал. Если бы их не брили неделю, то образовавшееся на них руно не уступало бы по объёму шевелюре молодого Андрея Макаревича. Да, если бы ещё и не старания парикмахера лобковой зоны – фигурного депилятора, то по одной голове начинающего великого рок-певца выросло бы у Илоны в области подмышек и одна между ног. Сейчас же её лобок украшала аккуратненькая чёрная корона.

- Шоу маст гоу о-о-он! - закончил голосить пидераст из телефонной плитки, и, под шум аплодисментов, стриптиз прекратился. Но шоу действительно продолжалось. Дальше был душ, потом парная, потом секс - секс в душе, секс в парной, секс на кушетках предбанника, потом опять просто душ, и так по кругу… Большие любители скабрезных подробностей могут набрать в любом интернет-поисковике слова «групповой секс», ведь в плане гимнастико-акробатическом разнообразить этот процесс довольно сложно.
Но вот в плане эмоциональном, в плане внутренней духовной его наполненности, в плане наличия определённой «химии» между его участниками, можно сказать, что наши герои добились высот, никогда недосягаемых бездарными порно-актёрами. И всё это было благодаря таланту Илоны.

Илона не просто давала, если выражаться языком классической музыки, Илона давала симфонический концерт. Она была композитором, дирижёром, вокальным исполнителем и всеми инструменталистами одновременно в одном лице. Инструментами она владела любыми и в совершенстве – духовыми и струнными, клавишными и барабанами, простыми и изысканными, классическими и народными. Инструменты у неё играли отменно. С другой стороны, как они могли играть плохо, если за их настройку тоже отвечала Илона. Кроме того, она и сама была инструментом, причём главным.
Виртуоз своего дела, Илона, нежными губами умела извлечь звуки из саксофона-Славика. Одновременно, лёгким перебором пальцев она настраивала рояль-Игорька, чутко прислушиваясь к каждому его вздоху, и при этом сама визжала виолончелью, под настойчивым смычком Павла. Особенно удачно инструменталистам, Славику и Павлику, удавалась игра на виолончели в два смычка.
Сказать по совести, Илоне не хватало четвёртого инструмента - свободная её рука постоянно автоматически искала барабанную палочку...

Всё хорошее когда-то кончается, подошёл к финалу и концерт виолончели с оркестром. В ожидании такси, Илона надела сапоги, шубу и шапку, побросав остальные вещи в целлофановый пакет.
- Ну, мальчики, кто из вас хочет облобызать мамочке сахарные уста на посошок? – задрала Илона подол шубы и поставила ногу в сапоге-ботфорте на кушетку.
Подчиняясь какому-то неведомому стадному инстинкту, друзья, дурачась, кинулись к её влагалищу, как ослы к водопою, - я, и я, и-а!
- А золотое колечко? – развернулась Илона и раздвинула ладонями ягодицы.
- И-а! И-а!! И-а!!! - стоя на коленях, кричали наперебой ослы, причащаясь потным и вонючим натруженным «золотым кольцом» Илоны.

* * *

Три выжатых лимона, три испитых чайных пакетика, три использованных Илоной тампекса – Славик, Павлик и Игорёк лежали на кушетках в предбаннике, осознавая произошедшее.
- А кто-то убеждал меня, что женщины бесплатно не дают, - подколол друзей Славик.
- Илона, это исключение, подтверждающее правило, - возразил, протрезвевший и переставший икать, Павлик.
- Меня интересует другое. Игорёк, вот ты тут корчил из себя умника, интеллигент вшивый, а логики то у тебя никакой. Я так и не понял, каков твой прогноз то, Нострадамус ты наш, отменят брак или наоборот укрепят, записав развод и секс вне брака в уголовные преступления? – опять поднял тему Павлик.
- Куда склонится чаша весов мне не ведомо, но как бы оно не пошло, всё будет для меня плохо, - ответил Игорёк.
- Всё ему плохо… Вот оно, вот оно вечное противоречие, вот она гнилость человеческой натуры – хочется и жить без лжи, и ебаться без удержа, - усмехнулся Павлик.
- Да, хочется без лжи, без лжи! – оскорбился Игорёк усмешкой Павлика, - Может быть, где-то сидят сейчас люди и думают – всё, хватит, с этой секунды только без лжи, только по правде, без всяких варварских законов с отрубанием пальцев, без всяких штрафов за разводы, и прочей херни, мы сами, по совести, выбираем для себя секс только с одной женщиной и на всю жизнь, - мечтательно предположил он.
- Я не знаю, есть ли сейчас такие люди, может быть эти люди и есть, но эти люди, точно не мы, - поставил Славик точку над «i».

Послесловие

Через два дня у Славика была свадьба, очень дорогая свадьба, настолько дорогая, что тамадой у него подвязался последний ведущий телепередачи «Смак», а предпоследний, на тот момент, муж бывшей певицы, Пугачёвой, пел на его свадьбе первый раз, после выпуска из подготовительной группы детского сада, без фонограммы.
Можете представить, какими были свадебные подарки – квартира в центре Москвы, дача на Лазурном берегу Франции, про машины, яхты и драгоценные украшения и говорить тут нечего, но самый дорогой подарок жениху и его беременной невесте подарила Илона. Это был триппер.
То, каким образом Игорька и Павлика миновал «подарок» Золотого кольца России, было загадкой природы – очевидное невероятное, как оно есть.

Сразу же после свадьбы начался развод и раздел совместно нажитого имущества. Справедливый суд, именем Российской федерации, руководствуясь семейным и телефонным правом, разделил все по-честному, пополам. В той половине, что досталась Славику, оказалось самое дорогостоящее – триппер Илоны, все остальные мелочи перешли в собственность его бывшей супруге, которая, исполняя судебное решение, быстро избавилась от триппера, а заодно и ребёнка.

* * *

Может быть ты, уважаемый читатель, скажешь мне, что про ребёнка, это уже не смешно? Я скажу тебе больше, «не смешно» здесь было, с самого начала.