Красный дом

Автор: Denis Jodl Темнело, стало холодать, а из теплых вещей с собой была лишь толстовка. Я зашел в ближайшее заведение, то было старенькое кафе. Мне принесли кофе и два бисквита, после чего отдал деньги. Моему телу не было холодно, но что-то внутри давило и будто держало в себе лед. Он не таял, там, где-то в глубинах, стояла минусовая температура, уже на протяжении четырех лет. Давно стукнуло двадцать два, а любви, друзей, удовольствий и всего в этом роде не было. Одиночество- это когда ты болен собой, а остальные болезни обходят тебя стороной, считая твою существование итак никчемным.
Да и черт с ним, подумал я. Закончил с кофе и бисквитами, накинул толстовку и направился по улице вниз. Людей не было, ночь укутала все вокруг, а ноги тащили меня все дальше. Кому придет в голову шататься по улицам ночью, да еще в одной толстовке, когда на улице чуть ли не плюс десять? Я был зол на себя, чертовски зол. Дойдя до старого красного дома, я присел на лавку, что стояла рядом. Этот дом когда-то имел жителей, довольно успешных и известных людей.
Закинул ногу на ногу и опрокинул голову назад. Созерцая звезды понимаешь, что нет ничего бессмысленного и отвратительно сияющего, чем они. Закрыл глаза. Послышался скрип двери. Обернулся. Дверь дома открывалась, ветер с нею играл. Я не обращал внимания на все происходящее, в университете было то же самое. Я лишь учился, можно сказать- существовал, а не жил. Знания, которые получил, не пригодились вовсе. Работы не было, из квартиры выкидывали. Для меня это было не главное. В двадцать два года я учился жить, это тянуло к себе больше.
Поднялся сильный ветер, дверь сорвало с петель. Укрытий, кроме красного дома, не было. Остался здесь.
Прошло около пяти минут, пошел дождь. В карманах толстовки нашел коробок спичек. Поджег ими бумагу. На полу лежало много бумаги: фотографии, на которых были счастливые лица женщин, детей, мужчин, старух, стариков, прохожих, любовников, жен, мужей, влюбленных, также лежали какие-то документы, с изящными подписями, картины, рукописи, книги. Книги не сжигал, мне нравилось читать. Парочку из них я спрятал под толстовку. Дольше всех горели картины и фотографии, особенно вторые, их и было больше. Дождь кончился спустя час. Тянуло в сон. Я отправился домой.
Лег на кровать, не снимая одежды. Закрывая глаза, всплывало изображение, как я сжигал все, что находил в доме. Вот горит лицо чьей-то жены на фото, а вот и договор на машину уже превратился в пепел. Все бы ничего, но книги, которые я не выложил, начали очень сильно нагреваться. Тот час я снял с себя толстовку и откинул их в сторону. Появился дым, запахло гарью. Пол превращался в чернеющее полотно, прям как та картина. Вспоминалось детство, я увидел все счастливые моменты из своей жизни. Вот моя первая любовь, которую не сохранил, а быть может, мы бы сейчас лежали вместе и мечтали о большой доме, вот родители держат меня на руках, отец еще не начал пить, а мать еще не болела раком легких, а сейчас друзья качают меня на руках, я забросил победную шайбу в финале хоккейного матча.
Куча славных моментов, я блаженно улыбался, хоть в улыбке и было что-то страдальческое, пересекающееся с чем-то высшим. Книги поджигали стены, шкаф. Горело все. Я просто лежал на кровати и смотрел в потолок. Сверлил его, испытывал счастье от фильмов, которые создавал на ходу, соединяя воспоминания. Слышал звук сирены, видимо кто-то вызвал пожарных. Стучали в дверь. Я не двигался. Я был полностью погружен в себя настоящего, погружен в очень счастливого человека, чье имя происходит от бога Диониса. Вокруг витало восхищение и радость, мой разум наслаждался происходящим. Кислород кончался, становилось тяжелее дышать. А я, как обычный подросток, которого прогоняют спать, пытался выпросить хотя бы еще минуту, чтобы посмотреть кусок из этого затягивающего фильма. В голову лезла туча вопросов, они впивались в мозг и грызли извилины. Сгорело все, но не я. Тот лед, что был в моих глубинах, растаял, а получившаяся вода расползалась по жилам. Я решил просто выйти, подышать. Перед уходом, я научился жить. После того, как научился жить, мне захотелось создать новую жизнь, но было поздно.