Мадам Ржевская

Автор: Шуруп Мадам Ржевская

Сестра моей матери отличалась таким маленьким ростом, что ее в школе и институте называли Дюймовочкой. Она покупала обувь и одежду в детском магазине с ласковым названием "Малышка". Девица рано выскочила замуж, в соответствии с романтическими сюжетами из советских кинофильмов, за курсанта. Тот распределился в сибирский медвежий угол. Дюймовочка отправилась вместе с офицером защищать рубежи Родины. Уехала и, как говорится, канула: ни письма, ни весточки, ни звонка.
Однажды рано утром в квартиру деда постучали. Он вышел в коридор и через минуту вернулся, держа в руках кулечек, в котором спрятался малюсенький ребенок - подарок от Дюймовочки. У той не оказалось даже свободного часа, чтобы посетить родителей. Она лишь передала плод своей любви папане и унеслась к уходящему эшелону в новый медвежий угол. Еще незамужняя маманя вместе с Бабасей принялись за воспитание первенца. От офицерской жены опять не было ни слуху, ни духу. Через несколько лет она вернулась, забрала подросшего ребенка и заменила на нового младенца. Последнего опять воспитывали несколько лет уже вместе с Бароном и собственным дитятей.
Наконец военная чета гордо приехала на отдых в родные Пенаты. Бабася накрыла стол белой скатертью. От деликатесов разбегались глаза. Начался праздник встречи родственников. Офицер быстро напился и стал рычать как дикий зверь. Дед пытался взять ситуацию под контроль. Он начал весело шутить, рассказывая, что если собрать 365 родственников и каждый по очереди бы делал банкет, то коммунизм не за горами, а жизнь превратится в перманентный праздник. Тут офицер вдруг осатанел. В лицо ему ударила красная краска, и он заорал, что тыловые крысы обнаглели, и он споет сию же минуту не танго "Брызги шампанского", а фокстрот "Кровавые брызги", в которые превратит мерзкие хари всех присутствующих. Завязалась драка, стол с закусками и выпивкой опрокинулся, маленькие дети дико завизжали: "Бармалей! Бармалей! Убейте Бармалея". Дед с Бароном скрутили вояку и привязали его бельевой веревкой к кровати.
Стол поставили на место, битую посуду смели и праздник продолжился. Офицерская жена, привыкшая к таким нравам, рассказывала разные истории про драки и попойки. Как-то раз она глушила мужа стулом, сломала об него швабру, все скалки, гладильную доску и даже разбила приклад казенного автомата. Дед только удивлялся, мол, какой же он юный милый курсантик был, куда же все делось? Гостья отвечала, что жизнь на точке не сахар. Там бабы рожают, потому что нет презервативов, да и аборт сделать не кому. У нас говорят так: " Попил - поссал, пожрал - посрал, потрахался - выкатил. Вот и весь марксизма с ленинизмом, батяня".
Бывший комиссар долго чесал репу, а потом задумчиво пробубнил: " Так что же, у нас армия - фабрика по производству поручиков Ржевских? Хотя, может это и к лучшему, ведь надо уметь ответить на происки империалистов." Тут офицер каким-то чудом развязался и бросился в коридор. Никто ничего не успел понять, как защитник Отечества схватил ключи от автомобиля Барона и вылетел с ними во двор. Там стоял горбатенький Москвич , в который гуляка залез, запустил двигатель и рванул с места. Слава Богу, на пути оказалось дерево. Когда все подбежали к месту аварии, Ржевский , как его с тех пор все стали называть, мирно спал, уткнувшись физиономией в руль. Барон потом долго удивлялся, как Ржевский сумел одним движением включить двигатель, который часто не заводился даже вручную. На это дед гордо заметил, что Советская армия всех сильней и велика своей смекалкой, отвагой и бесшабашностью.
С тех пор, как только Ржевские приезжали в гости, начинали происходить невероятные приключения: то кто-нибудь тонул по пьяни на рыбалке, то на автомобиле заезжали в болото, то возникал пожар из-за непотушенной папиросы, то кого-то забывали пьяным в лесу. Как-то раз служивый предложил раскатать пульку. Собрались друзья деда, те что отмотали по двадцать лет лагерей. Вояка начал жульничать и его чуть не порезали по зоновским законам. Но чтобы ни случалось, дед говорил, что в таких людях - опора страны.
Напившись, Ржевский любил рассказывать, как он давил венгров в 56 году, расстреливал чехов в 68-м, как на него шли израильские танки, когда он был советником в Египте. Он сучил кулаками и дико орал: " Израильцы посадили на броню своих голых проституток и пошли в атаку. Муслимы, как увидели волосатые пизды, упали мордами в песок, мол, Аллах не разрешает и в Рай, увидевших святотатство, не пустит. Я выскочил, вытащил свой метровый член и пошел на девок. Такой секс начался, что мой пулемет при воспоминании встает. Израильцы из танков повыскакивали в ужасе и бежать. За это меня наградили".
Позже тетка призналась, что дальше медвежьих углов они никуда не выезжали, а все это плод алкогольной фантазии. От такой жизни тетка, хоть и не пила вовсе, явно сдвинулась. Однажды мы гуляли по Тверской, навстречу шел парень в майке с американским флагом. Ржевская кинулась на него в драку и стала рвать одежду с криком:" Сука - империалист, Родину продаешь. Мы этих америкосов судили в Нюрнберге, и ты туда хочешь?" Она твердо знала, что Гитлер был американцем и что Европа, являясь памперсами США, засылает сюда наймитов таких как Высоцкий, Галич, Сахаров и Солженицын. Дед на это говорил, что хрипатого надо сделать извозчиком, а всех спортсменов - на свиноферму вместе с Битлами и их поклонниками.
В это время перестройка уже наступала на пятки. И тут тетка показала себя во всей красе. Она стала отнимать у всех номенклатурных родственников собственность правдами и кривдами. Из нашей квартиры бывшая Дюймовочка экспроприировала антикварные книги и отправляла почтой к себе домой, затем стала требовать для себя часть дедовской собственности. Все закончилось скандалом и разрывом всех родственных отношений. Свою наглую старость она провела в огромной квартире в центре Питера, выезжая летом на собственную дачу в Сестрорецке. Так выковывалась новая ельцинская номенклатура, бесстыжая и отмороженная.